Рафаэль подошел к корзинам и взял в руки одну из них, чтобы понять, как она была сплетена.

– Они прекрасны. Моей матери понравилась бы такая корзинка. В Новом Орлеане они бы разошлись, как горячие пирожки, если бы вы позволили мне продать их.

– У Жюстин золотые руки, это она их плетет, не я, – заметила Лиз, пожав плечами. – Я просто нарезаю траву для нее. – Тут она заметила в коридоре мачеху с малышом Реми на руках. – А вот и она. Спросите у нее.

– Что? – Как всегда, золотистые волосы Жюстин были собраны в большой узел, заколотый черепаховым гребнем. Ситцевое рабочее платье плотно облегало фигуру женщины. Она посмотрела на деда, который, улыбаясь, замер возле двери с шляпой в руке. Было видно, что она смутилась. – Месье Ланье! Антуан не говорил мне…

– Он не знает, что я здесь.

Старик Ланье посмотрел на Лиз, которая тяжело вздохнула. Люди, которых она любила, были в ссоре. Почему они не могли простить друг друга и помириться?

Она подумала, что ей самой придется улаживать эти вопросы.

– Жюстин, это дон Рафаэль, который возил меня на вечеринку к мадам Дюссой. Он заинтересовался твоими корзинами. – Она похлопала в ладоши и поцеловала маленького Реми в щечку, а потом взяла его на руки. – Пойдем, малыш, дедушка хочет с тобой поиграть!

Надеясь, что Рафаэль сможет отвлечь Жюстин, Лиз сунула дрыгавшего ножками малыша в руки опешившего деда.

– Не волнуйся, – засмеялась она, – его покормили и пеленки поменяли, поэтому пока он будет сухой.

Поняв, что они сами со всем разберутся, Лиз подхватила корзину и пошла по коридору. Так как Жюстин была занята, ей следовало присмотреть за другими тремя детьми.

Она нашла их под крыльцом. Шестилетний Люк-Антуан, самопровозглашенный генерал, которому надоело заставлять маршировать свои войска в лучших традициях французской армии, теперь присел на корточки и держал в руках ведро, пока пятилетняя Женевьева и трехлетний Дени сидели на земле и рыли в ней ямки погнутыми ложками. Недалеко валялись три коротких тростниковых стебля.

Лиз нагнулась, уперев ладони в колени.

– Что вы там делаете, ребята?

Люк-Антуан огляделся.

– Папá сказал, что возьмет меня на рыбалку, если я соберу ведро червей.

– Я тоже буду рыбачить. Видишь? – Дени показал Лиз ложку, на которой извивался большой коричневый червь.

– Не будете вы рыбачить, – возразила Женевьева, закатив красивые карие глаза. – Вы еще маленькие.

Дени насупился:

– Теперь Реми маленький!

Лиз подняла юбку и забралась под дом, чтобы обнять Дени.

– Конечно, он маленький. Но я думаю, что вам всем надо подождать немного, поскольку у нас гости. Где папá?

Люк-Антуан сердито посмотрел на нее взглядом Симона.

– Он пошел, чтобы взять лодку Симона. Он обещал.

– Я знаю, но к нам приехал ваш дедушка, чтобы повидаться с вами, и… еще один господин. Маман хочет, чтобы вы пошли помыли руки и поздоровались.

– А этот господин возьмет нас на рыбалку? – спросила Женевьева.

– Рыбалка! – поддакнул Дени.

Лиз вздохнула:

– Не в этот раз.

– Сейчас вполне подходящий момент для рыбалки. Я же говорил, что приехал рыбачить, – Лиз услышала глубокий голос Рафаэля откуда-то сзади.

Она оглянулась и увидела испанца, который, улыбаясь, заглядывал под крыльцо. Она нахмурилась:

– Вы же собирались поговорить с Жюстин.

– Милая молодая женщина, но она, по всей видимости, боится, что дедушка уронит ребенка, поэтому я отпустил ее спасать их обоих. – Он присел на корточки. – Привет, детишки! Отличное место для рыбалки. Должен заметить, что в воде рыбы должно быть больше.

– Мы тут не ловим рыбу, – серьезно возразил Люк-Антуан. – Мы ищем червей.

– А, ты знаешь толк в этом деле, я уверен. Можно посмотреть?

Люк-Антуан поколебался, потом повернулся и подполз к Рафаэлю, зажав в руке ведро. Дени и Женевьева последовали за ним. Лиз медленно двинулась вслед за детьми, соблюдая осторожность, чтобы не разбить голову о балки под крыльцом.

Когда она выбралась наружу, то увидела, что дети собрались вокруг Рафаэля, который присел на корточки возле Дени. Женевьева хихикала, а мальчики отпихивали друг друга локтями, стараясь стать поближе к испанцу.

– Я полагаю, – начал Рафаэль очень серьезным голосом, – что этот парень уже достаточно взрослый, чтобы поймать аллигатора. Или даже кита.

– В этих местах нет китов, – возразил Люк-Антуан, понимавший все буквально. – Слишком мелко.

– Вы когда-нибудь видели кита? – спросила Женевьева.

Рафаэль аккуратно положил червя на ладонь Дени.

– На самом деле да. Однажды я плавал на корабле в Венесуэлу вместе с отцом, и там мы встретили большое стадо китов. Посреди океана они пускали фонтаны высотой с гору.

Глаза Лиз и детей округлились от удивления.

– Как бы хотелось увидеть это.

Рафаэль внимательно посмотрел на нее своими карими глазами. По какой-то причине его взгляд был нежнее, чем поцелуи.

– Месье. – Женевьева потянула его за рукав. – Мы будем рыбачить или нет?

– Дженни, господина зовут дон Рафаэль, – сообщила Лиз, надеясь, что он не заметил, как она покраснела. – Дон Рафаэль, хочу познакомить вас с моей сестрой Женевьевой и братьями Люк-Антуаном и Дени.

Рафаэль пожал руки мальчикам, потом встал и низко поклонился маленькой Женевьеве. Он ухмыльнулся, когда она подпрыгнула и присела в реверансе.

– Сеньорита, я очарован. Вы так же милы, как и ваша сестра. – Он посмотрел на Лиз. – Дамы, вы уверены, что хотите… насаживать наживку на крючки и трогать руками мокрую чешуйчатую рыбу?

Лиз ответила снисходительным тоном, пытаясь скрыть замешательство:

– Папа научил меня насаживать наживку на крючок, когда я была такая же маленькая, как Дени. Я покажу вам аллигаторов!

Полчаса спустя, закинув самодельные удочки в воду, они сидели на пирсе, дрыгая ногами над водой. Рафаэль снял красивый камзол и положил его рядом. Лиз с замиранием сердца смотрела на его широкие мускулистые плечи, которые почти не скрывала полотняная рубашка. Он нагнулся и поправил лески детей, чтобы они не спутались.

В конце концов, он приехал, чтобы увидеть ее. Ему пришлось отыскать деда и как-то убедить его совершить этот чудесный и неожиданный визит. Лиз пыталась представить, о чем дед разговаривает с Жюстин. Нужно, чтобы они договорились, но насколько же это будет сложно для несчастной, испуганной Жюстин.

Рафаэль посмотрел на Лиз поверх головы детей.

– Ты говорила, что твой отец отправился, чтобы взять у Симона лодку. Разве твой брат не живет с вами?

– Нет. Не живет… с прошлого лета. – Лиз редко рассказывала о делах семьи посторонним людям, но Рафаэль знал о том, что у ее брата с отцом были напряженные отношения. – Они уже немного общаются. Симон построил себе маленький домик в бухте Чачалочи-Бэй.

– Ах, вот как.

Лиз видела, что у него еще были вопросы. Но у нее тоже возникли вопросы.

– Я думала, вы уже вернулись в Новый Орлеан.

– Лиз.

Она нехотя посмотрела на него. Он поддерживал рукой удочку Женевьевы, с тревогой глядя на Лиз.

– Я не мог уехать, не увидев вас.

Ее пульс участился, она подняла голову:

– Теперь вы познакомились со всей моей семьей. И вы даже смогли очаровать дедушку. Как вы с ним познакомились?

– Я пошел к нему в контору. Хотел увидеть… – Он заколебался, бросив взгляд на Женевьеву, которая радостно смотрела на него. Рафаэль улыбнулся. – У вас очень интересная семья.

– Еще бы. Вы знаете, например, что отец моей бабки – граф де Лемери?

Он моргнул:

– Ваш дед похож на индейца.

– Все верно. Его мать родом из племени коасати, хотя его отец, Марк-Антуан Ланье, был канадцем. Отец бабушки Мадэлен Тристан Ланье приходится ему единокровным братом по матери. Отец Тристана, граф де Лемери, перед смертью узаконил его статус, хотя Тристан не вернулся во Францию, чтобы унаследовать титул. Он уже успел пустить корни здесь. Кроме того, его жену разыскивали во Франции за убийство драгуна. – Она рассмеялась, заметив растерянное выражение лица Рафаэля. – Однажды я нарисую вам наше генеалогическое древо для наглядности.

– Возможно, мне все же стоит обращаться к вам «ваше высочество». – Он ухмыльнулся. – Хотя в последнее время я начал задумываться, какая разница, течет в жилах человека голубая кровь или нет. В наши-то времена. Я недавно познакомился с… американцами, – он покосился на девушку, наблюдая за ее реакцией, – которые приводят много доводов в пользу того, что все люди рождаются равными. У моего отца довольно плебейская родословная, и всего он добился доблестью, а не происхождением.

Лиз заколебалась.

– Однако, Рафаэль, благодаря происхождению вас называют доном.

– Да, – Рафаэль пожал плечами. – Посмотрим, достоин ли я этого титула.

В этот момент Женевьева взвизгнула и потянула удочку из воды.

– Рыбка! Я поймала рыбку!

Рафаэль подался вперед, чтобы помочь девочке снять рыбу с крючка, не обращая внимания на то, что она заляпала водой его белоснежные манжеты и штаны.

– Ее можно оставить как домашнее животное. – Он показал десятисантиметровую рыбу Женевьеве. – Она слишком большая для наживки и слишком маленькая для обеда.

– У нас не может быть домашних животных, – грустно возразила Женевьева. – Папа говорит, что у нас уже и так ртов хватает.

Рафаэль рассмеялся:

– Тогда давай отправим ее к маме, чтобы она немного подросла, прежде чем попасть к тебе на стол. – Рыба с плеском упала в воду. Рафаэль вытер руки о штаны. – Кто-нибудь, дайте мне червя.

Но Лиз отрицательно покачала головой:

– Нет, мы и так здесь уже слишком долго. – Дети принялись хныкать, а Лиз – демонстративно сворачивать леску. – Хорошего понемножку, малыши. Всему приходит конец, даже такому интересному и полезному занятию, как рыбалка.

Дети продолжали бы ныть и дальше, но Рафаэль начал шумно и неловко сворачивать свою леску. Он умудрился запутаться в ней и зацепиться крючком за воротник собственной рубашки. Дети хихикали и пытались показать ему, как это правильно делается, пока Лиз помогала ему распутаться.

Возможно, у его напускной неловкости была еще одна причина. Он был так высок, что ему пришлось нагнуться, уперев ладони в колени, чтобы Лиз смогла дотянуться до крючка. Его черные волосы щекотали подбородок девушки, а аристократический нос находился в опасной близости от ее шеи. От горячего дыхания испанца у Лиз по коже бегали мурашки. Она почувствовала, что дрожит. Не было ни лунного света, ни запаха жимолости, которые могли бы помочь им забыть о том, что они принадлежат разным мирам. Был лишь солнечный свет, крики детей и тихий плеск волн у пирса. Они были просто юношей и девушкой, которых тянуло друг к другу. Это притяжение было неизбежным, словно прилив. Лиз поняла это уже давно. Наконец она смогла отцепить крючок и отодвинуться от испанца. Рафаэль поднял голову и благодарно посмотрел на девушку.

– Спасибо, кузина, – прошептал он, подмигнув ей. – Вы спасли мою рыбачью экспедицию от полного провала.

– Интересно, какую рыбу вы ловили, – ответила она, стараясь не рассмеяться.

– Если вы не знаете, то я самый ничтожный рыбак на свете. – Криво усмехнувшись, он выпрямился и посмотрел на детей. Его глаза расширились от удивления. – Ох.

Лиз повернула голову, ожидая увидеть детей, занятых очередной проказой.

Но все трое подбежали к краю пирса и запрыгали на месте, махая руками лодке, которая приближалась к ним.

– Папá! – взвизгнула Женевьева. – Папá! Посмотри, кто к нам пришел!

Рафаэль понимал, что ему следовало отчалить во время утреннего прилива. Корабль был загружен товарами, паруса починены, команда занята делом, а капитан извещен о скором отбытии.

Но решение старого сеньора Ланье посетить семью сына все изменило. Ему надо было еще раз посмотреть на озорное личико Лиз, чтобы убедиться, что никто другой был не в силах очаровать его, что эта обычная молодая женщина, дочь пьяницы рыбака, умнее и образованнее даже его собственной сестры, и ее смех мог очаровать кого угодно.

О да, сила ее духа притягивала его, словно магнитом. Несколько месяцев назад он бы посмеялся над собой за такие мысли. Она смотрела на него с восхищением, и это радовало его больше всего.

Рафаэль заморгал и увидел, что ее отец выбирается на пирс. Как ни странно, он был трезв и, похоже, был настроен утопить Рафаэля в заливе, как котенка. Нахмурившись, Антуан погладил детей по головам и пошел дальше по пирсу.

Рафаэль подумал об обязанностях, которые ждали его в Новом Орлеане, о корабле с ценным грузом, который должен добраться до места назначения как можно быстрее. С другой стороны, ему нужно было разрешить этот кризис, от которого зависело его счастье.

Он сделал шаг вперед, частично закрыв Лиз собой. Она не должна страдать из-за его эгоизма.

– Сеньор, добро пожаловать.

В ответ Ланье что-то прорычал и ускорил шаг.