Кэрри Адамс - Крестная мамочка

Я расплатилась с таксистом и выбралась из машины, нетвердо держась на ногах. Шатаясь от слабости, доковыляла до массивных вращающихся дверей больницы. Заметив меня, служащий за полукруглой стойкой извинился перед собеседником, подбежал и предложил мне помощь. Он быстро объяснил, где находится детское отделение, и добавил, что оттуда можно попасть в детскую реанимацию. Добравшись до лифтов, я ткнула в кнопку. Пока кабина плыла вниз, я нервно постукивала ногой, смотрела, как загораются в окошках цифры, проклинала медлительную колымагу и то и дело бросала взгляды на облачко над застекленной крышей больницы. У меня уже глюки или облачко и вправду похоже на?..

Нет, вам она не достанется, думала я, глядя в небо и качая головой. Слышите, вы? Сердце стучало так яростно, что я задыхалась. Наконец двери лифта распахнулись. Заглянув в пустую кабину, я будто приросла к месту. «Давай же», — подгоняла я себя, но ноги не двигались с места. «Вперед!» Опять не подействовало. Двери снова начали закрываться, и, когда сдвинулись наполовину, я просунула между ними ладонь. «Марш в этот долбаный лифт!» — скомандовала я себе. Мысли были мрачнее некуда: о похоронах, гробах, панихидах, соболезнованиях… Все-таки у меня поехала крыша. Почему я не хочу к Коре? Потому что догадываюсь, что меня ждет? Что еще мне предстоит вынести? Мир, конечно, полон обмана, но самые изощренные обманщики — мы сами. Я нажала кнопку нужного этажа.

Если с Корой все хорошо, я навсегда перестану думать о Бене. Если с Корой все хорошо, я забуду о дурацких мечтах. Если с Корой все хорошо, то и со мной все будет хорошо. Пожалуйста, Господи, услышь меня и позаботься о тех, кого я люблю!

Гидравлическая система с шипением пришла в действие, кабина поплыла вверх — один этаж, второй, третий. Наконец двери открылись. Передо мной стояла растрепанная, седая, осунувшаяся женщина. Увидев меня, она разразилась рыданиями. Билли…

— Она поправится, — всхлипывала Билли.

У меня подкосились ноги.

— Что?

— Все будет хорошо.

С судорожно бьющимся сердцем я вышла из кабины.

— Правда?

— Да! — Билли обняла меня. — Это не менингит, Тесса. Не менингит.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я даже сомневалась, что действительно вижу Билли. Да, это ее голос, но она не похожа сама на себя.

— Ты говорила…

— Я чуть не сошла с ума — ей было так плохо! Господи, температура подскочила до небес, она потеряла сознание. Мне уже казалось, что я смотрю на труп. Клянусь, никогда в жизни мне еще не было так страшно. Анализы делали бесконечно долго… — Мы снова обнялись. — Чтобы исключить худшее, взяли пункцию. А я слышала, что менингит… Тесса, мне было так страшно! Прости, надо было сразу позвонить тебе…

— Сейчас ей лучше?

— Ненамного, но у нее не менингит. Положение серьезное, но не смертельно опасное.

— Что у нее?

— Пневмококковая пневмония — обычное явление у детей, которых после рождения выхаживали в инкубаторе. Потому она и не реагировала: просто не могла, бедная моя девочка. Она еще слаба, говорят, ей понадобится физиотерапия, но черт возьми, мы справимся, будем прогреваться каждый день…

Я обхватила ее за плечи, и мы побрели сами не зная куда. Билли испустила протяжный вздох.

— Мне никогда еще не было так страшно, — снова призналась она, прислонившись ко мне.

«И мне тоже», — подумала я.

— Какое облегчение, ты себе не представляешь!

Я переставляла ноги, тупо глядя в пол. Какое там облегчение! Наверное, мой шок еще не прошел, потому что облегчения я не испытывала. Правда, сердце стало биться медленнее, но голова по-прежнему кружилась.

— Извини, что не позвонила тебе, — повторила Билли.

И я не звонила. Я заключала пакт с Богом… Заткнись, Тесса.

— А где ты была? У тебя несколько дней был отключен телефон. Я звонила на домашний, оставляла сообщения швейцару.

Я решила, что сейчас не время объяснять Билли, как я провела последние сорок восемь часов.

— С симкой проблемы, — туманно отговорилась я.

— И на домашний я звонила…

— Извини, что не смогла подойти. Лучше расскажи, что случилось. С самого начала.

— А я как раз собиралась где-нибудь перекусить. Со вчерашнего дня крошки во рту не было. У тебя есть время?

— Конечно, но как же Кора?

— Она спит, с ней ничего не случится.

— Точно?

— Честное слово, Тесса, все уже хорошо, за ней присматривают. — Билли повернулась и направилась к лифтам. — Иначе я бы не ушла. Мы только перехватим что-нибудь, и я сразу вернусь.

Мы вызвали лифт и спустились вниз. Вестибюль под застекленной крышей наполнился ослепительным солнечным светом, мы пересекли его и вышли под ярко-голубое небо. Я подняла голову: то облако исчезло. Я незаметно покачала головой. Что я все-таки видела? Душу Коры? Ангела? Ее ангела-хранителя? Саму себя в черном за кафедрой, рядом с гробом, перед толпой скорбящих? «Не изводи себя мрачными мыслями…» Что со мной творится? Должно быть, я вздохнула громче, чем следовало.

— Она скоро поправится, — пообещала Билли, взяла меня за руку и повела по пешеходному переходу.

Я кивнула. Своему голосу я пока не доверяла.

* * *

Мы осели в кафе «Белла паста». Наступило время обеда, зал был переполнен, но Билли, похоже, успокаивали шум и суета. Не только мы явились сюда из больницы: за многими столиками сидели выздоравливающие — малыш в слинге, женщина в гипсе, мужчина на костылях. Каждого сопровождало не меньше двух близких — матери, отцы, бабушки, друзья. А Билли была со мной. Лучше поздно, чем никогда, мелькнуло у меня.

Билли рассказывала, какое суматошное выдалось у нее утро: сначала пришлось отправить Кору в школу, за неимением альтернатив, потом был звонок из школы и спешный вызов в больницу. Кора потеряла сознание, температура росла, ей сделали пункцию… Я внимательно слушала. Настолько внимательно, что почти ни о чем не думала. Почти, но не совсем. Моя тарелка со спагетти опустела, едва я взялась за вилку, — оказывается, я проголодалась. И неудивительно. Последним, что я съела, был омар в «Белой комнате» отеля «Блейкс». Интересно, сколько он стоил? Явно дороже, чем где-либо, а заглянуть в счет я не удосужилась. Я заказала еще и салат, все равно не наелась и попросила десерт. Организму не хватало топлива. Последние события следовало обмозговать. Я только что заключила сделку с Богом, и он выполнил свои условия. Теперь то же самое требовалось от меня.

— …Ты не против?

Я вскинула голову.

— Пожалуйста, — добавила Билли.

— Ты же знаешь, для тебя я сделаю все.

— Спасибо. — Она протянула мне листок бумаги с двумя телефонными номерами. И одним именем.

— Только не это, Билли!

— Ты же обещала!

— Но я не предполагала, что ты попросишь меня позвонить Кристофу прямо сейчас! — Признаваться, что я ее не слушала, было неловко. — Мне казалось, ты говоришь о суде и деньгах. И вообще, зачем звонить ему по поводу Коры?

— Прошу тебя, Тесса. Он имеет право знать.

— Спорный вопрос. И чего ты от него ждешь? Думаешь, он прилетит на частном самолете, которого у него якобы нет?

— Ты говорила, что для меня сделаешь все. Значит, это просто слова?

— Нет.

Да.

— Нет. Просто я не рассчитывала, что придется звонить ему.

— Он имеет право знать, что его дочь больна.

— Но ты же сама сказала, что она поправится.

— Он нужен ей. Ну прошу, Тесса. — Ее голос дрогнул.

— Позвони сама.

— На мои звонки он не отвечает.

— Ну а меня он уж точно не станет слушать. — Кристоф меня всегда терпеть не мог.

— Зато тебе он поверит.

Меня одолевала досада. Сейчас не время разводить сантименты. К черту Кристофа и прочих.

— А чему тут не верить? Что его дочь заболела пневмонией только потому, что он лживый урод и скряга?

— Послушай, Тесса, он не виноват в ее болезни. Пожалуйста, позвони ему и все объясни.

— Ах, вот как? Не виноват в том, что ты не смогла остаться дома и присмотреть за Корой, когда ей нездоровилось? Не виноват в том, что девочке недостает заботы? Не виноват, что ты не можешь позволить себе нанять няньку и вынуждена работать? Не виноват, что ты никогда не включаешь долбаное отопление…

— Тесса, посмотри на меня. Я не спала всю ночь, я измучилась, мне сейчас не до споров.

— Правильно. Тебе бы сейчас домой, отдохнуть, а потом решить, звонить ему или нет. Пока ты не способна трезво мыслить.

— Ну спасибо, — оскорбилась Билли. — Кору я не оставлю.

— Я побуду с ней. А ты поезжай спать. В таком состоянии ты Коре ничем не поможешь.

Билли вспыхнула и с подчеркнутой аккуратностью положила вилку и ложку на тарелку.

— Билли, когда же ты наконец поймешь?

— Тесса… — предостерегающе произнесла Билли, но я не обратила внимания.

— Коре он не нужен, Билли. Ей нужна ты, а не мифическое существо, которого ты называешь ее отцом. Она его не знает, не вспоминает о нем, она к нему равнодушна. Это ты вбиваешь в голову бедной Коры мысли об отце.

Билли суетливо начала переставлять пустые тарелки, потом подозвала официантку. Я заметила, что она с трудом сдерживает слезы.

— Прости, Билли, но у меня уже скопилось достаточно сведений, чтобы заставить Кристофа раскошелиться.

Она потянулась за счетом.

Я попыталась отнять его:

— Ничего, я заплачу.

— Нет, спасибо. Я сама, — отказалась Билли.

— Дай лучше мне.

— Нет! И не смей совать мне деньги! Я вполне могу заплатить за свой обед!

— Какого черта ты злишься на меня?

— Отстань, Тесса. Пожалуйста.

— Я просто хочу тебе помочь.

Билли уставилась на меня.

— Ничего подобного. Ты мне не помогаешь. И никогда не помогала. Если кто использует Кору, так это ты! Тебе как-то удалось превратить события нашей жизни в собственную драму, ты вечно лезешь в центр внимания, учишь нас жить, хотя сама ни черта не умеешь! Так что оставь меня, будь добра.

— Что ты несешь? Ты же просила меня позвонить Кристофу.

— Знаю. Напрасно просила.

От растерянности я задала необдуманный вопрос:

— Значит, ты уже не хочешь, чтобы я ему звонила?

Билли долго всматривалась в мои глаза.

— Видишь, что происходит?

— Ты о чем?

— Вдумайся, Тесса. Да, я топчусь на месте и жду невозможного…

— Что у Кристофа отрастет сердце.

Билли пропустила мои слова мимо ушей.

— А ты просто буксуешь.

— Я?

— Да, ты. Что бы ты ни говорила.

— Ну ты хватила…

— Можешь не соглашаться, но это так.

Скорее всего, она говорила правду. У меня никогда не было братьев и сестер, меня никто не дразнил. Я не привыкла делиться. Точнее, вообще не умею. Да, я не жадная, но то, что принадлежит мне, никому не отдам. Не просто не отдам: даже думать об этом не пожелаю. Наверное, своей жизнью я тоже не делюсь, в том и беда. Но момент ясности быстро кончился.

— Тесса Кинг, которую я знаю, затерялась в параллельном мире. Только Богу известно, что там происходит. А ты просто заполняешь пробел.

Я со смехом покачала головой:

— Ты описала саму себя.

— Правильно. Я зациклилась на Кристофе, сама ненавижу себя за это, но по крайней мере у нас было что-то настоящее, у нас общий ребенок. Откуда тебе знать, что это такое? Я люблю Кору до боли в сердце. — Она ткнула пальцем себе в грудь. — Последние двое суток я каждую минуту боялась умереть. Ты хочешь этого, ты к этому готова?

Я пыталась выудить ответ из моря слов, затопивших мозг, но мне было не за что зацепиться, и я промолчала.

— Тесса, мы прожили вместе восемь лет.

— Вы то сходились, то расходились.

— Мать твою, да что с тобой говорить…

Я увидела, как она отсчитывает деньги за обед. Мне хотелось вернуть ей их и извиниться, но горло перехватило. Билли швырнула кошелек в сумку, сорвала пальто со спинки стула и набросила на плечи. «Не уходи, — хотелось попросить мне. — Все не так. Должно быть совсем иначе. Точка опоры — это ведь я. Я — центр вращения, ось, стержень. Разве друзья без меня обойдутся?»

— А как же Кора?

Билли не удостоила меня даже взглядом.

— А что такое?

— Можно мне проведать ее?

— Знаешь что? Нельзя. Езжай домой, займись, чем ты там занималась, пока не понадобилась мне.

Ну и кто из нас делает из мухи слона?

— Извини, что меня не оказалось на месте, когда я тебе понадобилась. У меня были на то причины, Билли… но грузить тебя ими я не хочу.