– По-моему, то, что нужно, – удовлетворенно улыбнулся Паша, когда Катя, переодевшись, вышла из-за ширмы.

– Тебе видней, – дернула плечом Каркуша. Она твердо решила во всем полагаться на вкус и опыт своего приятеля. – Только я это… – Девушка озадаченно почесала затылок. – Позировать не умею. Даже не представляю, как это делается…

Вместо ответа Паша подошел к надувному матрацу и резким движением отодрал от него три прямоугольные секции – желтую, малиновую и бирюзовую. Его действия сопровождались неожиданно громким сухим треском. Оказалось, что подушки крепились друг к другу с помощью липучек. Деловито ощупав подушки, парень выпустил из желтой немного воздуха и, выкрикнув: «Лови!» – швырнул ее прямо Каркуше в лицо. От неожиданности та ойкнула и отскочила назад, выставив вперед обе руки. Ударившись о ее ладони, надувная подушка шлепнулась прямо возле Катиных ног. Вслед за желтой в нее почти одновременно полетели малиновая и бирюзовая. Последнюю девушка все-таки поймала.

– Пожалуй, маловато будет! – деловито сдвинул брови Паша. С этими словами он отстегнул еще одну, фиолетовую. Ее Катя тоже поймала. – Соедини-ка их, – попросил Паша и, после того как девушка справилась с его поручением, скомандовал: – А теперь залезай на них и прыгай!

Она замерла в нерешительности и широко распахнутыми глазами смотрела на огромные разноцветные подушки.

– Ну ты чего? – удивился Паша. – Знаешь, есть такой аттракцион? «Надувные джунгли» называется. Так это практически то же самое.

Каркуша много раз видела этот аттракцион, представляющий собой огромный надувной шатер, внутри которого полагалось прыгать, падать и визжать. Боковые столбы, тоже надувные, обычно были сделаны в виде пальм, а вверху и внизу изображались мартышки, бананы, тигры и львы. Именно этим, очевидно, и объяснялось название аттракциона. Всякий раз, проходя мимо такой штуки, она с завистью поглядывала на орущую и визжащую от восторга ребятню, но купить билет и присоединиться к ним не решалась. Для подобной забавы Катя считала себя уже слишком взрослой. Теперь же ей предоставлялся случай вволю повеселиться, не рискуя при этом вызвать недоуменные и осуждающие взгляды прохожих. Но почему-то Каркуша медлила. Трудно было ни с того ни с сего вот так взять и начать скакать по подушкам.

Аккуратно положив на стол фотоаппарат с длинным массивным объективом, Паша проследовал в дальний конец студии, нагнулся, и в следующий миг раздалась ритмичная, зажигательная музыка. Только теперь Катя разглядела стоящий прямо на полу небольших размеров музыкальный центр. Конечно, музыка свое дело сделала. И настроение у девушки резко поднялось. И все равно почему-то она не могла преодолеть себя и совершить первый прыжок. Тогда Паша, наблюдавший все это время за Катей из другого конца комнаты, подбежал к ней и, прежде чем та успела сообразить, что он собирается делать, широко раскинув руки, с криком «Я-ху!» рухнул на разноцветные подушки. Зажмурившись, Катя последовала его примеру. Все больше входя в раж, она самозабвенно прыгала, падала и, поднимаясь, смеялась, ойкала и визжала, ничем не отличаясь от детей, которым не так давно завидовала. В какой-то момент девушка так увлеклась этим необыкновенно веселым занятием, что не заметила, как Паша покинул ее. И лишь сверкнувший откуда-то снизу объектив заставил ее остановиться.

– Продолжай! Не обращай на меня внимания! – нервно выкрикнул фотограф.

Оказывается, в этот миг Паша снимал ее, растянувшись на полу. Лишь на мгновение Каркуша смутилась, но тут же, тряхнув головой, так высоко подпрыгнула, что даже испугалась: не лопнули бы под ней подушки! Но те, по всей видимости, были сделаны из высокопрочного материала, и вскоре Каркуша начисто забыла о своих опасениях. Необыкновенно похорошевшая, с горящими глазами, живая, разрумянившаяся и запыхавшаяся, Каркуша так неподдельно весело хохотала, что Паша вынужден был прервать съемку и объявить перерыв. Уж больно заразительным оказался ее смех.

– Невозможно работать! – с напускной строгостью отчитывал он свою модель. – Глядя на тебя, любой расколется! Руки от смеха трясутся, понимаешь? Так не годится.

– Тебе не угодишь! Если я начну себя контролировать, это будет заметно.

– Нет, контролировать себя, конечно, ни к чему, – согласился Паша, – но не могла бы ты смеяться не так… – Он осекся и задумался в поисках нужного слова. Но, так и не найдя его, резко махнул рукой: – А, делай что хочешь! Ты права.

И, выпив по стакану минералки, они продолжили работу. В какой-то момент Каркуша поймала себя на мысли, что она совершенно перестала обращать внимание на камеру. И даже наоборот, когда Паша прерывался, чтобы сменить пленку, она прыгала с ощущением, что чего-то не хватает. Будто бы вхолостую прыгала.

Зарядив третью по счету пленку, Паша сказал:

– Ладно, поскакали, и хватит. Давай соберем подушки и поработаем в статике.

– Как? – не поняла Каркуша.

Девушке так понравилось прыгать, что предложение Паши собрать подушки всерьез ее огорчило.

– Ты и так, по-моему, оттянулась по полной программе, – настаивал на своем фотограф. – Нужно хотя бы одну пленку снять без движения. Понимаешь?

– Но это же скучно, – возразила Катя. – И потом, я же тебя предупредила, что не умею позировать!

– Научишься, – отрезал Паша. – Короче, десять минут отдыхаем, пьем кофе, потом меняем задник, переодеваешься и – вперед!

3

Каркуша и ее лучшая подруга Оля Ганичева, которой Юрка Ермолаев придумал кличку Незнакомка, сидели в «Двух клонах». Это кафе находилось в их районе, неподалеку от станции метро «Фрунзенская». Девочки частенько заглядывали сюда. Во-первых, цены были тут вполне приемлемыми, да и сама обстановка, интерьер и атмосфера «Двух клонов» сильно отличались от других кафе.

Нельзя сказать, что атмосфера эта была теплой, домашней и уютной. Скорее, наоборот. Дизайн и все убранство кафе носили весьма своеобразный характер и вполне соответствовали его названию. Стеклянные стены, квадратные, на высоких ножках столики, сделанные из какого-то тускло поблескивающего в лучах холодного освещения металла, стулья, представлявшие собой металлический круг, укрепленный на высокой ножке. И когда ты забирался на такой стул, то ноги болтались, не доставая до пола добрых полметра. Ни стол, ни стулья не двигались. Они были намертво прикручены к серебристому пластику, который покрывал весь пол кафе. И сколько бы посетителей ни находилось тут, всегда оставалось ощущение какой-то гулкости, необжитости и пустоты пространства. Эффект этот был запланирован и достигался за счет непривычно больших расстояний между столами.

За стойкой, имевшей столь же лаконичный и холодный вид, как и весь остальной интерьер этого необычного заведения, стояли всегда совершенно лысые братья-близнецы Макс и Дэн. Может быть, на самом деле их звали совсем иначе, но посетители кафе обращались к ним только так. Причем никто, казалось, не отличал, кто из них Макс, а кто Дэн. Обритые под ноль близнецы были похожи друг на друга как две капли воды и одевались тоже совершенно одинаково: широченные штаны-трубы, какие-нибудь пестрые, без рукавов футболки и серебристые широкие галстуки, нелепо болтающиеся на их голых длинных шеях. И даже татуировки, которые щедро украшали руки и плечи братьев-близнецов, также совершенно не отличались ни цветом, ни рисунком. Макс и Дэн никогда не улыбались, говорили мало, в основном лишь односложно отвечая на вопросы посетителей. Но, вероятно, им просто было велено так держаться: отстраненно и сурово. Близнецы Макс и Дэн олицетворяли собой тех самых клонов, которых должно было быть двое.

В «Клонах» всегда играла музыка. Техно-рок, рэп и всякая прочая какофония, которую и музыкой-то не назовешь, – полное отсутствие мелодии, монотонный ритм и сплошные электронные навороты. Спасало лишь то, что музыка эта звучала негромким фоном и вполне позволяла спокойно разговаривать, а не кричать, как это нередко бывает в подобного рода заведениях.

Помешивая соломинкой апельсиновый сок, Незнакомка спросила:

– Ну что, результаты конкурса еще не известны?

– Паша сказал, на следующей неделе объявят, – со вздохом ответила Каркуша.

Она сама уже извелась в ожидании результатов конкурса, и затея, поначалу представлявшаяся безумной и обреченной на провал, с некоторых пор не казалась ей таковой. Дело в том, что на прошлой неделе Паша подарил ей толстенную пачку фотографий. На некоторых Катя вышла просто изумительно. Незнакомка так и ахнула, увидев их:

– Катька, да это же чудо! Не думала, что ты настолько фотогенична! Тебе в кино надо сниматься!

Польщенная, Каркуша смущенно опустила ресницы:

– Не преувеличивай.

– Да брось ты! – Ольга все никак не могла оторвать глаз от одного снимка из серии тех, которые Паша называл динамичными (тех, что делались во время ее безумных скачек на надувных подушках). Самих подушек ни на одной из фотографий видно не было. Снимки получились живыми, эмоциональными и очень необычными. А ведь именно к этому и стремился Паша!

– Вот увидишь, вы с Пашкой победите, – уверенно заявила Незнакомка. – И на обложке напечатают именно твою фотографию. Я думаю, что вот эту, – сказала она, вытаскивая из пачки наиболее понравившийся снимок.

– Не сглазь! – отмахнулась Катя, оглядываясь по сторонам.

– Ты кого-то ждешь? – заметила ее беспокойство Незнакомка.

– С чего ты взяла? – резко вскинула голову Каркуша.

– Просто ты все время по сторонам озираешься, вот я и подумала…

– Нет, я никого не жду, – перебила подругу Катя, потом помолчала немного и сказала, вздыхая: – Похоже, Дэн сегодня один работает.

И в этом вздохе Незнакомке послышалась досада или даже грусть.

– А как ты их различаешь? – подозрительно покосилась на подругу Ольга.

Дело в том, что близнецы Макс и Дэн, как уже говорилось, были просто на одно лицо. Незнакомка даже всерьез полагала, что их родная мать, должно быть, путает. А Каркуша, оказывается, различает! С чего бы это такая наблюдательность?

Катя сидела, поджав губы. Видимо, она сожалела о том, что случайно сболтнула лишнее. Но Незнакомка и не думала отступать. Слишком уж странным показалось ей замечание Каркуши по поводу отсутствия одного из барменов.

– Ты что, действительно знаешь, кто из них Макс, а кто Дэн?

– Естественно, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила Каркуша. – Они ведь абсолютно разные! – с нотками раздражения в голосе добавила она.

В эту секунду Ольга тянула из трубочки сок и, услышав столь неожиданное заявление, поперхнулась. Это уже было чересчур!

– То есть как разные? – откашлявшись, спросила она. – Значит, ты уверена, что это, – Ольга ткнула большим пальцем в сторону стойки, – Дэн?

– Просто ни секунды в этом не сомневаюсь, – усмехнулась Каркуша.

– А вот мы сейчас и проверим. Если окажется, что ты ошиблась, с тебя сок.

– А как ты собираешься это проверять? – Каркуша так и подпрыгнула на высоком табурете, подавшись всем корпусом вперед.

Но в эту секунду Ольга уже не смотрела на нее.

– Молодой человек! – крикнула она, развернувшись к стойке. – Можно вас на секундочку?

Неспешно и с достоинством к их столику приближался бармен. Его голубые глаза всегда смотрели будто бы сквозь клиента. Не то чтобы в них присутствовало высокомерие… Но создавалось ощущение, что бармен смотрит на тебя как на пустое место. Смотрит и ничего перед собой не видит. Очевидно, этот взгляд тоже был тщательно отрепетирован и являлся одним из элементов имиджа. Парень слегка наклонил свою лысую голову. В холодных глазах угадывался немой вопрос. Светлые брови были едва заметно приподняты.

– Простите нас ради бога, – начала извиняющимся тоном Незнакомка, – но мы тут с подругой… – Она запнулась, пытаясь найти правильную интонацию. Под его невыразительным, тусклым взглядом девушка совершенно стушевалась. – Словом, мы тут с вашим братом… договорились сегодня встретиться…

Незнакомка посмотрела на Каркушу. Глаза подруги буквально вылезли из орбит. В них застыл самый настоящий ужас. Над столом повисла стопудовая пауза, во время которой Ольга мысленно проклинала себя за то, что затеяла этот дурацкий спор. Наконец бармен (а кто это был, Макс или Дэн, Ольга пока так и не знала) произнес совершенно бесцветным голосом:

– Мой брат назначил вам встречу здесь? Вы не ошибаетесь? – Выражение его лица при этом абсолютно не изменилось. Вернее, на лице бармена какое бы то ни было выражение по-прежнему отсутствовало.

– Ну, не то чтобы назначил… – окончательно сбилась с мысли Ольга. – Просто он нам очень нужен, понимаете? – Она заискивающе заглянула парню в глаза, но, не найдя в них никакого сочувствия или хотя бы участия, тут же уткнулась в свой бокал.