Слезы ручьем лились по его щекам.

– Я приду. Ты говоришь, они все больны? – Мальчик кивнул, и Клейтон снова выругался про себя. Семья Бойлей была многочисленной. Лечить их всех, давать им лекарства, окружать их заботой было почти невыполнимой задачей.

– Ты живешь в ирландском квартале, к востоку от Спринг Гаден?

Мальчик подтвердил это, и Клейтон поморщился: названный район был практически весь заражен. Все же он решил идти.

– Я пойду с тобой, – Виктория встала и взяла свой плащ.

– Нет, ты работала весь день. У тебя есть свое дело, тебе нужно заняться им, – ответил доктор.

– Клейтон, я могу помочь. – Она улыбнулась и добавила. – Ты же знаешь меня. В своей работе я придерживаюсь собственного расписания. Я уже достаточно поработала над поздравлениями за последние несколько дней.

Он посмотрел на нее, еще колеблясь.

– Вообще мне нужна помощь.

– Тогда я пойду, – Виктория зашагала впереди него, взяв мальчика за руку.

Клейтон поспешил догнать их. Виктория, когда хотела, была упрямой женщиной, и совершенно бесполезно было ей противоречить.

* * *

Полуразвалившийся многоквартирный дом Бойлей находился в самом бедном квартале. Виктория с ужасом смотрела на сломанные окна, текущую крышу, сточную канаву с запахом нечистот и на множество крыс, снующих тут и там. У жителей квартала не было денег ни на лекарство, ни на простыни, ни на что-то другое из самого необходимого.

В одной из комнат на постели лежала Роза Бойль.

Виктория огляделась вокруг и увидела детей, задыхающихся от болезни, бледных и уже почти обезумевших от сознания того, что им не выздороветь. Соседи приходили и уходили, что-то шепча друг другу и пытаясь чем-нибудь помочь.

Меган, самая младшая, трогательно лежала на старом диване, подложив под голову старое отцовское пальто. Ее красивое личико, обрамленное черными волосами, было почти кукольным, ее глаза были поразительно голубыми и серьезными, как у взрослого. Зажав в руке потрепанную игрушку, она молча наблюдала, как Клейтон подходит к ней.

– Так, так. Да ведь это моя маленькая подружка.

У Виктории перехватило дыхание, когда он склонился над ребенком: доктор заметно волновался.

– Я слышал, ты чувствуешь себя немного больной. Это правда?

Меган кивнула, прижав к себе куклу.

– Мой папа…

– Он в больнице, – успокоил ее Клейтон, о нем заботятся. Сколько времени ты болеешь?

Он слушал, как напрягая последние силы, маленькая девочка шепотом рассказывала историю своей болезни. У нее сильно билось сердце. Виктория закрыла глаза, заметив признаки близкой смерти. Конечно, Господь не мог допустить этого, он не мог отобрать жизнь у маленькой девочки, которая, по сути дела, еще и не жила. Взглянув на Меган, Виктория подумала о том, как несправедливо, что эта малышка никогда не окончит школу, никогда не выйдет замуж и у нее никогда не будет детей.

Сдерживая слезы, она протянула Клейтону сумку и терпеливо ждала, пока он осмотрит ребенка. Когда он закончил осмотр, то укутал девочку плотнее и влил ей в рот полную ложку лекарства. Через несколько минут Меган мирно спала, и Клейтон с побледневшим лицом повернулся к Виктории.

– Клейтон, она… – не закончила фразу женщина.

– Я еще не знаю, – заметно обессиленный, он провел рукой по лицу. – Есть небольшой шанс, что это вирус, но кто знает! Посмотри на эти условия! Люди не могут в них жить.

– Я знаю, – Виктория обняла его, желая утешить. – Ты сделал все, что было в твоих силах.

– Я дал ей снотворного. Я ненавижу собственное бессилие. Только утром я смогу узнать, станет ли ей лучше. Сейчас я ничего не могу сделать, – в отчаянии говорил Клейтон.

Виктория чуть не плакала, видя, как уютно свернулась калачиком под пальто маленькая девочка. Она молча вышла с Клейтоном и поблагодарила Бога за то, что он дал ей талант, позволявший зарабатывать на жизнь. У таких людей, как Бойли, этого дара не было.

Легкая мгла окутывала уличные фонари. Клейтон с несчастным лицом обратился к Виктории:

– Пожалуйста, – прошептал он, когда она взяла его под руку. – Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но не могла бы ты побыть еще немного со мной? Я не могу сейчас идти домой.

Виктория понимающе кивнула, у нее текли слезы. Она сделала бы для него сейчас все.

– Давай вернемся в магазин. Тетя Эстер и тетя Эмма останутся на ночь у своих подруг и не придут до утра. Мы будем одни и сможем поговорить.

Клейтон помог ей сесть в экипаж. Он обращался с Викторией так, как если бы она была сделана из тончайшего фарфора. Прошла вечность, прежде чем они достигли Секонд Стрит. Маленький уютный кирпичный дом после трущобы казался привнесенным из другого мира. Виктория зашла внутрь, зажгла свет и согрела воды. Клейтон подошел к ней и, когда она подняла чайник, крепко ее обнял.

– Я так хочу обнять тебя. Я чувствую… – начал он.

Виктория знала, что он хотел сказать. У нее сжалось сердце. Поставив чайник, она повернулась к нему и обняла его за талию. Его губы коснулись ее губ.

– Господи, Виктория, если бы ты знала, как давно я мечтал об этом…

– Поцелуй меня, пожалуйста, Клейтон.

Ее горячий шепот еще больше возбуждал его. Они слились в едином поцелуе, нежном и полном страсти. Потом он поднял ее на руки и понес к кушетке в гостиной. Виктория не сопротивлялась. Все преграды между ними рухнули. Сейчас они могли выразить все чувства, которые до этого момента им приходилось скрывать.

Глава VII

Их разбудил спрыгнувший со спинки кровати полосатый кот. Виктория мечтательно улыбалась, в то время как Клейтон проклинал кота.

– Ненормальный зверь.

Он поморщился и медленно встал, протягивая Виктории шаль. Клейтон заметил, что женщина покраснела и быстро набросила шаль на себя. Она никогда не была в такой ситуации раньше.

Взяв свою одежду, Клейтон только сейчас в полной мере осознал то, что произошло между ними и как осложнилась теперь его жизнь. Она была невинной, в этом не было никаких сомнений. Кроме того, она была ему так нужна. То, что произошло между ними, было чем-то особенным. Клейтон отлично это понимал. Они любили друг друга с той страстью, которую он никогда даже не надеялся испытать к кому-либо. С другой стороны, он не мог просто так уйти от Элизабет. Это было делом чести. Он был связан с ней обязательством, клятвой. Их семьи уже готовились к свадьбе, и Элизабет, помимо всего прочего, так хотела этого…

– Клейтон? – Виктория, заметив грусть в его глазах, потянулась к нему и взяла его за руку – Нам нужно поговорить.

Он кивнул и сел возле нее. На его лице было написано смущение, и женщина начала первой.

– В отношении этой ночи… – в ее улыбке было столько чувств, что у него дрогнуло сердце. – Это ни к чему тебя не обязывает. Я знаю, ты связан обязательством с Элизабет. И то, что случилось между нами… просто случилось. У тебя был трудный день, и тебе был кто-то нужен. Я понимаю это и совсем не считаю, что ты нарушил клятву.

Чувства переполняли Клейтона, он думал, какая она все-таки удивительная, особенная женщина.

– Виктория, прошу тебя. Это случилось по нашему взаимному влечению. Ты так много значишь для меня. Я не знаю, что делать и что сказать тебе сейчас. Но я никогда не изменю своему слову и не причиню боль другому человеку Я не сожалею ни об одном мгновении, проведенном с тобой. Ты понимаешь это?

Виктория прошептала:

– Да.

Он оставался порядочным человеком; и это было одной из причин ее любви.

– Я никогда не забуду тебя, Виктория. – Клейтон нежно коснулся ее волос и вытер слезу, катившуюся по ее щеке. Он остановился у выхода и плотно закрыл двери за собой.

Теперь она даже не пыталась сдержать слез, бегущих по ее щекам. Инстинктивно она понимала, что это был конец их отношениям, понимала, на что она решилась… но минувшей ночью она испытала счастье быть с ним. И до самой смерти она пронесет память об этом, не забывая, что ей, Виктории Викершем, принадлежал мужчина, который был безмерно дорог ей, который был действительно увлечен ею…

И которого она любила.

* * *

Клейтон молча ехал в экипаже. Как ни пытался, он не мог избавиться от чувства вины. Боль полностью пронизывала его.

Виктория. Господи, какая же это благородная женщина. Она отпустила его без единого упрека или гневного слова, ничего не требуя взамен. Она поняла даже то, что он был связан словом. Она отказалась от собственного счастья и позволила ему вернуться к невесте.

До дня Святого Валентина оставалось совсем немного времени. Родители Элизабет официально объявят о помолвке. Странное гнетущее чувство возникло у Клейтона, когда он подумал о предстоящей свадьбе. Когда-то он был счастлив от одной мысли о ней. Но сейчас…

Сейчас ему предстояло жить с мыслью о том, что могло бы быть и чего у него уже никогда не будет.

* * *

– О, это замечательно, дорогая. Должна сказать, что ты превзошла самое себя.

Эстер счастливо улыбалась, показывая на законченную поздравительную открытку, которую Виктория положила на стол около стопки конвертов кремового цвета и атласных поздравлений. Повсюду были разбросаны кружева, с которыми играл полосатый кот, рулоны розовой ленты валялись по всей комнате.

Три женщины напряженно работали. Слова Эстер были первыми словами, которые она произнесла за последний час. Виктория еще раз придирчиво осматривала готовую работу. Ни одна открытка не должна быть отправлена, если она не сделана безукоризненно. Ведь это не просто поздравления, а признания в любви.

– Да, это получилось очень мило, – согласилась Виктория, взглянув на шелковую с красным открытку.

Повернув лампу, она посмотрела в книгу заказов. Кажется, они успеют выполнить все, несмотря на то, что произошло за последние две недели. Было приятно сознавать, что так много женщин получат объяснения в любви в день Святого Валентина, в день, который был так близок сердцу каждой женщины.

На какое-то время она вспомнила о Клейтоне. Он поступил благородно. Он был вынужден так поступить.

Послышался голос тети Эммы:

– Это был удачный год для Викершем. Триста поздравлений!

Наступил день Святого Валентина. Дул сильный, холодный ветер, шел снег. Работа была завершена, и Эмма раскладывала поздравления так, чтобы мальчишки, которых они нанимали, доставили их точно в срок.

Эмма с любовью смотрела на ряды открыток.

– Наконец-то все, – сказала она племяннице. – Я полагаю, у нас удачно закончился этот сезон, и у тебя достаточно денег для твоего пенсионного фонда.

– Да, – согласилась Виктория, последний раз проверяя конверты. – Даже более чем достаточно. А если наши доходы будут расти, я смогу увеличить фонд без ущерба для дела. Это так приятно – помочь людям. – Она улыбнулась, затем продолжила счастливым голосом: – Я рассказывала вам о маленькой Меган Бойль. Клейтон сказал, что ей лучше.

Тетушки внимательно посмотрели друг на друга при упоминании имени Клейтона. Виктория, казалось, была счастлива, хотя в выражении ее лица проскальзывала какая-то задумчивость. Эстер покачала головой:

– Это прекрасно, дорогая. Однако, я думаю, ему должно быть стыдно от того, что сегодня объявляют его помолвку с Элизабет. Мне тяжело даже думать об этом.

– Эстер! – резко перебила ее Эмма, а затем повернулась к племяннице: – Извини, Виктория. Эстер иногда не думает, о чем говорит.

– Я всегда думаю, – обиделась Эстер, но по ее глазам было видно, что она сожалеет о том, что сказала.

– Ничего страшного. Все в порядке. Это не так важно, – ласково ответила Виктория. – Клейтон – честный человек. Он дал слово Элизабет. Он никогда не лгал. И я снова с ним в дружеских отношениях, а этого более чем достаточно.

Эмма промолчала, а Эстер отвела взгляд в сторону. Конечно же, они хорошо знали, что на самом деле этого было недостаточно, но тем не менее Элизабет Честер обручится сегодня с Клейтоном.

И с этим ничего нельзя было поделать.

* * *

Клейтон стоял на белых мраморных ступеньках особняка Честеров и любовался поздравлением для Элизабет. Оно было сделано Викторией как всегда изумительно.

Он тщательно, наслаждаясь стилем автора, перечитывал стихи. В них больше не было скрытой насмешки. Теперь Клейтон был в этом уверен. Он серьезно расспросил сестру, и она созналась ему во всем. Мэри только поинтересовалась, когда Клейтон догадался о проделке и когда он понял, что Виктория его любит. Тогда он был вынужден напомнить ей о своем слове и о том, что нельзя нарушать обещания. На душе было тяжело, ему казалось, что он поступил неправильно. Самое страшное заключалось в том, что он не знал, как выйти из этого положения. Ведь сегодня предстояло сделать официальное предложение, и Элизабет наверняка согласится. Она станет его женой, его другом и помощником.