Норма Джин Карлссон - Кружки любви

Я со стоном потягиваюсь, прежде чем снова вытянуться и свернуться у него на груди. Он гладит мою спину, и меня снова уносят волны спокойного сна. Я могла бы оставаться в кровати весь день и просто чувствовать себя защищенной и умиротворенной рядом с Джорданом. Я не могу, но было бы очень приятно дать себе такой отдых.

— Сегодня у тебя выходной, — сообщает мне Джордан. — Я попросил Беверли с Арлин подменить нас, и они с радостью согласились, так что вставай, испеки что нужно, возвращайся и лежи весь день в кровати.

Не могу передать словами, как я его люблю.

— Хорошо, — со вздохом отвечаю я.

Он целует меня в макушку, и мы встаем. Мы не прилагаем особых усилий — ведь в четыре утра нас всё равно никто не увидит. Классная новость, что мне не нужно сегодня работать в магазине. Моё лицо опухло и покраснело от слёз, глаза выглядят так, будто у меня адское похмелье.

С липкими от пота и спутавшимися волосами я выхожу из ванной. Джордан снаружи, курит, когда я вхожу в гостиную. Он по-прежнему в пижамных штанах, но я вижу под его кожаной курткой рубашку.

— Готова? — спрашивает он, потушив сигарету о подошву ботинка.

— Ага. Где ты взял рубашку?

— Нашёл в сумке на заднем сидении. Пахнет она не очень приятно, так что лучше близко не подходи, — ухмыляясь, предупреждает он. — Давай поедем на байке.

— Окееей.

Я открываю шкаф и беру мою кожаную куртку. Джордан помогает мне надеть её и ждёт, пока я надену кожаные перчатки. Я иду за ним к байку, и он регулирует мой шлем, прежде чем надеть его на меня. У него всегда есть с собой шлем. Не знаю, постоянно ли он его носит или просто знает, когда стоит его захватить. Но шлем всегда есть, когда нужен мне. Так же, как Джордан.

Джордан садится на байк, и я устраиваюсь позади него, положив голову ему на плечо. Мотоцикл оживает с ревом, я обхватываю руками рёбра Джордана. Я наслаждаюсь этим моментом здесь, с ним. Я чувствую ветер, бьющий мне в лицо, восхищаясь как бескрылая птица, наконец, познавшая прелесть неба.

Мы оказываемся за магазинчиком в считанные секунды, а с выпечкой справляемся ещё быстрее. Обычно я пеку одна, так что с Джорданом всё получается гораздо проще и быстрее. Мы заканчиваем ещё до прихода Арлин с Беверли. Джордан расставляет все на витрине, пока я готовлю меню. Когда мы заканчиваем, то закрываем дверь и уходим. У Беверли и Арлин есть ключи, и к тому же они знают, что и как делать. Я смотрю назад, ни о чём не беспокоясь.

Опираясь на Джордана, смотрю на тёплый оранжевый свет над горизонтом. Глубоко вдыхая воздух, я успокаиваюсь. Джордан сжимает мои руки, прежде чем давит на газ, и мы мчимся к холмам. Он даёт мне шанс полюбоваться красивым пейзажем, он знает, как это важно для меня.

Катаемся мы не долго. Сегодня не так холодно, как вчера, но всё же прохладно, и я начинаю дрожать, когда мы сворачиваем на дорогу, ведущую к моему дому. Утром я специально приготовила нам кое-что вкусненькое, чтобы было чем перекусить. Джордан достаёт это из сумки, когда я направляюсь к дому.

Он следует за мной, одновременно стягивая с себя свою вонючую рубашку и мотоциклетные ботинки. Я собираюсь бросить его рубашку в стирку, но он качает головой.

— Сегодня ты не стираешь. Сегодня ты лежишь в постели, смотришь фильмы и ешь. И всё.

— Это круто, — с улыбкой отвечаю я.

Он затаскивает меня в комнату, и мы занимаемся именно тем, что запланировал Джордан. Мы остаёмся в кровати, вылезая только для того, чтобы взять еду. Я немного поспала. Джордан тоже. Мы говорим и молчим. Я плачу, и он успокаивает меня. Я говорю с Дженной, рассказывая ей о произошедшем, и она начинает злиться. Клянётся, что вышибет Адаму мозги, когда увидит. Мы смеёмся, а потом она возвращается к своим парам.

После полудня, ближе к вечеру, мы с Джорданом перекусываем едой быстрой доставки, поставив коробку на середину кровати. Мы оба смеёмся, совсем не спорим. Сегодня не будет споров.

Когда начинаются титры после «SuperПерцы», Джордан садится и поднимает меня с подушек, я сворачиваюсь и обхватываю себя руками. Мы сидим, скрестив ноги, лицом друг к другу. Лицо Джордана серьёзное, и я замечаю проблеск гнева в его глазах, когда он начинает говорить.

— Надо что-то делать, — тихо говорит он, взяв мою ладонь в свои. — Я так больше не могу.

— Чем я могу тебе помочь?

— Позволь мне разобраться с ним.

— Не могу, Джордан. Знаешь, что не могу.

— Только сейчас я не прошу у тебя разрешения. Я сообщаю тебе, что я разберусь с ним. Прошло уже почти три месяца, а он всё ещё вьётся вокруг. Я знаю, что ты не рассказывала мне всего, и знаю, насколько это дерьмовый случай. Он будет обижать тебя, Эмили. Ты думаешь, что он не станет, но, он станет. Он будет расстраивать тебя.

— Что ты собираешься делать? — покорно спрашиваю я. Джордан вбил себе это в голову, и я не могу изменить его решения. Но, может быть, я смогу уменьшить его гнев.

— Избивать его, пока он не забудет, кто ты такая, — серьёзно отвечает он.

Я встаю на колени и придвигаюсь к Джордану, взяв в ладони его красивое лицо. Тогда краски вдруг сбегают с моих щёк и каждый волосок на теле поднимается. Кто-то наблюдает.

— Эм? — спрашивает Джордан с беспокойством.

Мой взгляд устремляется к окну, дыхание учащается.

— За нами кто-то наблюдает, — шепчу я, еле шевеля губами.

Джордан соскакивает с кровати и подхватывает меня. Он рывком открывает тумбочку и достаёт пистолет. Джордан не сказал, что это он, но я знала. Мой друг отодвигает раздвижную дверь шкафа и рычит на меня, чтобы я спряталась там.

Я не спорю.

Я забиваюсь в самый дальний угол и задерживаю дыхание. Я дрожу всем телом, задевая одежду над собой. Я стараюсь выяснить, что происходит, пока сижу здесь.

Я никогда раньше не чувствовала, как кто-то за мной наблюдает. Адам показывался здесь множество раз за последние месяцы и каждый раз стучал. Он не тот человек, который скроется в темноте и станет следить через окна. Я даже не думаю, что он решится подойти ко мне, когда поблизости Джордан. Адам видел его байк.

Моё дыхание успокаивается, когда я понимаю кое-что. Я чувствовала это раньше… вчера, в продуктовом магазине. Я серьёзно сомневаюсь, что Гаррет любит подглядывать. Нет, я не сомневаюсь, я знаю, что это не так. Гаррет Шарп не имеет ни единого основания подглядывать через окна. У него есть девушка, и без вариантов.

Хотя я знаю, что кто-то наблюдает за мной. Если это не Адам и, конечно же, не Гаррет, то тогда кто же это? Я снова начинаю паниковать, когда Джордан объявляет, что всё чисто. Я не могу сдвинуться с места. Я ещё больше напугала саму себя, пытаясь осознать это.

Дверь шкафа отъезжает в сторону, и крупная фигура Джордана пробирается ко мне сквозь мою одежду.

— Выходи, дорогая, — тихо просит он меня, протягивая руку.

Я кладу свои ледяные пальцы в его ладонь, и он вытаскивает меня из моего укрытия. Джордан сажает меня, дрожащую с головы до ног, к себе на колени, и вдруг начинает смеяться.

Я сажусь и свирепо смотрю на него.

— Это был енот, Эм. Я чуть не снёс ему башку, — задыхается он от смеха.

Я позволяю облегчению накрыть меня с головой, а потом падаю прямо на него и начинаю смеяться вместе со своим лучшим другом и защитником. Я вытираю слёзы с щёк, когда вылезаю из-под Джордана и пытаюсь поднять его с пола. Он тащит меня вниз, щекоча так, что я чуть ли не рыдаю.

Когда мы оба, наконец, садимся, то решаем посмотреть другой фильм. Я думаю, нам обоим было стыдно из-за енота. Я чувствую себя полной идиоткой, но всё же испытываю облегчение. Я прижимаюсь к Джордану, когда он ставит: «Ананасовый экспресс: сижу, курю» (прим. «Ананасовый экспресс: Сижу, курю» (англ. Pineapple Express) — американская комедия 2008 года. Режиссер Сет Роган).

Сегодня у нас марафон по просмотру фильмов Сета Рогана, смех так же является частью выходного дня. Я снова расслабляюсь в руках Джордана, чувствуя себя счастливой и цельной, ощущая щекой его глубокий заразительный смех.

С ним мне становится лучше. С ним мне всегда становится лучше. Похоже, ему тоже лучше сегодня. Как будто бы это для него было важнейшей вещью на свете быть сегодня здесь со мной, а не для меня — быть с ним. Мы делаем это друг для друга. Это называется любовь. Не кружки любви, но, тем не менее, любовь.

— Я вот думаю, что должен переехать к тебе! — вопит Джордан из кухни.

— А я думаю, ты становишься слишком опекающим!

Мы уже вот так кричим друг на друга где-то двадцать минут. Утром мы встали, и я съездила в магазин, пока Джордан помчался домой принять души захватить свежую одежду, и сейчас он здесь, ругается со мной.

— Почему? Назови мне хоть одну стоящую причину, — огрызается Джордан, со стуком толкая раскрытую створку двери.

— У тебя своя жизнь. Я не позволю Адаму указывать, как жить мне или тебе, — не остаюсь в долгу я.

Он опускает подбородок к груди и глубоко дышит, прежде чем подхватывает меня.

— Иногда я это забываю, — бормочет он мне в волосы, прижав меня к груди.

— Что? — с трудом выдыхаю я.

Он немного ослабляет хватку и отвечает:

— Что ты всегда поступаешь правильно. Почему ты не можешь быть беспомощной и нервной, как другие женщины? А то кто-нибудь будет в шоке и попросит меня переехать.

— Адам сломлен, Джордан. Он страдает. Я знаю, он сам виноват, но я тоже приложила к этому руку. Не надо снова кричать. Те отношения разрушили нас. Я тоже послужила причиной их гибели.

— Однажды ты сделаешь какого-нибудь чувака самым счастливым кретином на земле, Эм, — с гордостью говорит он, опуская меня обратно.

Я посылаю ему улыбку, думая, что когда-нибудь он так же осчастливит какую-нибудь женщину. Он целует меня в лоб и уходит обратно в кухню. Сейчас он вышел покурить.

Такой разговор происходит у нас каждые несколько месяцев, с того момента, как мы встретились. Джордан хочет присматривать за мной, а я решила, что могу и сама о себе позаботиться. Если бы я и в самом деле думала, что Джордан нужен мне здесь, дома, я бы, не колеблясь ни минуты, позволила ему жить со мной.

Джордан начал просить меня о том, чтобы мы съехались примерно через месяц после нашего знакомства. Я рассказала ему о своих кошмарах, что просыпалась, крича и обливаясь потом. Я была уверена, что они о моей маме, но не могла вспомнить ни одного сна, когда просыпалась с щеками, мокрыми от слёз. Джордан потребовал, чтобы я позволила ему переехать ко мне. Я отказалась, сказав, чтоб должна сама с ними справиться.

Но если честно, в то время я не хотела зависеть от него. Я так зависела от моей мамы, и вот её нет. Я не вынесла бы это снова. Я хотела удержать Джордана на расстоянии вытянутой руки так долго, как только смогла бы, хотя мы были знакомы только несколько недель. Я не старалась сильно задумываться над этим. Я нуждалась в нём. Иногда я думаю, что это моя мама прислала его ко мне, чтобы присматривать за мной… чтобы снова заставить меня смеяться.

Джордан использует любую возможность, чтобы потребовать съехаться со мной. Я всегда отказываю. За все прошедшие пять лет, это никогда не было настолько серьёзным, как сейчас. И он не делает это просто, чтобы возиться со мной. Он боится за меня.

Я страдаю от того, что Адам вносит в мою жизнь хаос. Он всё ещё имеет власть надо мной, и настало время это прекратить. Я собираюсь ещё раз позвонить ему или увидеться с ним на осеннем фестивале. Пора покончить с этим раз и навсегда, тогда я смогу вернуться к моей счастливой, веселой жизни. Я это заслужила.

Адам задолжал мне это.

Гаррет

Она знала, что я наблюдал за ней. Эмили не слышала и не видела меня, но все же чувствовала, что я стоял около окна ее спальни.

Это было глупо, но я должен был увидеть ее своими глазами. Я должен был знать, что она в порядке. В итоге я напугал ее. Эгоистичный мудак.

Копающийся в мусоре енот стал хорошим прикрытием. Я был рад, когда Джордан достал свой М1911 из кармана со своим обычным спокойным выражением лица. Я быстро ретировался, наблюдая, как парень ходит вокруг дома словно профи-телохранитель. Нет сомнений, если бы он поймал меня, то нашпиговал бы мою голову пулями.

Я собирался вернуться к своей машине, когда услышал визг Эмили. Это заставило меня помчаться обратно к ее окну, чтобы посмотреть, в чем дело, я увидел на ней Джордана, который нещадно её щекотал. Улыбка на ее лице выглядела почти болезненной, когда она слабо отбивалась. Я снова украл тепло этого момента, чтобы прожить весь день без нее. Я делаю так каждое воскресенье, потому что занят с понедельника по субботу в своем магазине, лишь, когда наступает воскресенье, я вновь могу украсть ту частичку тепла и света, от которой я стал настолько зависим.