— Это прекрасно, Ливи, — восклицает ее мама, и я чувствую легкое покалывание. Это то, что я хотела делать с моей собственной матерью в детстве. Это чувство, будто я вижу особенный момент в жизни.

Джордан собирает весь мусор в коробку, пока я вытираю девочек влажными салфетками.

— Спасибо, — говорит мне их мама.

Когда ее девочки становятся чистыми, она целует их щеки и ведет к надувному батуту.

— Просто замечу, что одна знакомая сучка мечет в нас кинжалы взглядом, — шепчет Дженна мне на ухо.

Я смотрю вокруг и вижу хмуро смотрящую на меня Сару. Прекрасно.

— Не беспокойся о ней, — говорю я пренебрежительно, прежде чем взять деньги за лотерейные билеты.

— И не собиралась, — усмехается она, запихивая немного сдобы в рот с хитрой усмешкой на губах.

Гаррет выходит из своего магазина, чем немедленно привлекает наше внимание. Он хлопает Клайда по спине и затем ловит мой взгляд. Его глаза наполнены голодом, когда он направляется ко мне. Мои колени немного дрожат, пока он не огибает мой лоток и не сжимает в своих объятиях.

Когда его губы находят мои, я моментально забываю, что мы на публике. Это не глубокий поцелуй, наши губы сжаты, но он все же делает так, что я стою, затаив дыхание, а мое сердце отчаянно колотится в груди.

— Привет, — бормочет он в мои губы, когда прекращает поцелуй.

— Привет.

— Гаррет Шарп, ты не можешь устраивать подобное на публике. Ты вызовешь бунт, — упрекает его Дженна.

Я прыскаю со смеху, когда Гаррет тянет мою голову к своей идеальной и твердой груди. Мои щеки болят от того, как сильно я улыбаюсь. Я открываю глаза и вижу, как карие кинжалы ненависти летят в мою сторону. Сара выглядит так, будто она может взорваться. Дженна встаёт передо мной, «отрезая» ее злой взгляд.

Я протягиваю руку и сжимаю плечо, чтобы дать знать, что все в порядке.

— Мы собираемся пойти вниз, — говорит Дженна, пока Джордан идёт к ней.

Я смотрю на Гаррета и вижу, что он сосредоточенно смотрит в направлении Сары. Я протягиваю руку и осторожно прикасаюсь к его щеке. Его сердитые карие глаза сменяются на синий оттенок, когда он смотрит вниз на меня.

— Она не проблема, — объявляет Джордан, обнимая Джену за плечи.

Он приводит ее к стеллажу, и они начинают помогать детям с капкейками, в то время как Гаррет продолжает обнимать меня, поворачивая нас немного, таким образом, что его спина становится повёрнутой к Саре.

— Она достает тебя? Я хочу знать, — рычит он.

— Все в порядке, — говорю я ободряюще.

— Эмили!

Это предупреждение и полноценное предложение, передающее все, что он хочет сказать только моим именем.

Я киваю и отстраняюсь, когда робкий голосок прерывает нас.

— Мистер Шарп?

Гарретт и я поворачиваемся, чтобы увидеть ребенка, который переминается с ноги на ногу.

— Да? — рычит Гарретт, но не так грубо как обычно.

— Могу я… ээээ… поговорить… могу я поговорить с вами минутку? — спрашивает мальчик беспокойно.

Он нервничает, почти боится. Не Гаррета, но чего-то еще. Я убираю руку Гаррета со своего плеча, показывая, что он должен что-то сказать.

— Пошли, — сдаётся он, наконец.

Он целует мои волосы и быстро прижимает за талию, прежде чем уйти, ведя мальчика за собой.

— Что это было? — шепчет Дженна мне, пока я передаю ей влажные салфетки для испачкавшихся детей перед нами.

Я пожимаю плечами, но мне тоже интересно, зачем Гаррет и мальчик исчезают в его магазине.

Целый день Крест Стрит наполнена до отказа, я провожу большую часть своего времени, бегая между магазином и лотками на улице. Погода свежая, с прохладным бризом, но солнце светит ярко.

Я делаю демонстрацию украшения торта, и это производит фурор; я получаю пять заказов на торты ко дню рождения и две консультации для свадебных тортов.

Джордан демонстрирует искусство приготовления латте.

Дженна помогает всем на протяжении дня. Она вытирает детей, приносит дополнительные материалы из магазина и использует свое обаяние, чтобы продать больше лотерейных билетов. Она теперь одна из нас.

Гаррет так и не вернулся из своего магазина. Мальчишка вышел примерно через двадцать минут после того, как они вошли. Он не выглядел ни лучше, ни хуже, когда исчез в толпе. Если бы мы не были так заняты, я бы пошла, чтобы увидеть Гаррета. Просто поговорить с ним. Но тут такое количество людей.

Клайд начал заниматься резьбой тыквы около часа назад, и группа людей с удивлением за ним наблюдает. Я наблюдала за ним пять лет, и каждый раз я была просто ошеломлена. Он не просто отрезает большие куски и оставляет зубастую улыбку в фонаре из тыквы. Клайд прорезает плоть, создавая художественные образы, которые светятся, когда он зажигает свечи. Клайд потрясающий.

— Я просто обожаю Клайда, — говорит Дженна, пока мы отдаем бабочек для украшения девочкам-подросткам.

— Я тоже, — говорю я сквозь улыбку.

— И я, — добавляет Джордан, копируя женский голос.

Мы все вместе посмеиваемся, когда Гаррет попадает в поле моего зрения. Мне приходится встать на цыпочки, чтобы разглядеть его в толпе. Он останавливается рядом с Клайдом, и я подпрыгиваю, чтобы увидеть, что он там делает.

— Ну-ка, запрыгивай мне на плечи, — говорит Джордан, сажая меня на свои плечи.

Я визжу, поскольку он резко поднимает меня вверх, я сжимаю пальцами его волосы, а бедрами голову, чтобы сохранить равновесие. Когда я усаживаюсь и прекращаю смеяться, то пристально смотрю через улицу, чтобы увидеть, что Гаррет смотрит на меня. Не думаю, что он слышал меня, но взгляд на его лице говорит о том, что мое визжание перекрыло гул толпы.

Я улыбаюсь и машу ему. Уголок его рта дергается, но он не позволяет улыбке украсить его ошеломляющее мужественное лицо. Я знаю, что он одаряет этим только меня. Это заставляет меня чувствовать себя особенной и грустной в то же время. Интересно, почему он так зажат, когда не со мной? Почему я открываю его? Почему он закрывается ото всех остальных?

Я хочу знать ответы на эти вопросы и на многие другие. Я хочу узнать Гаррета. Я могу пускать слюни на него весь день, но ощущаю, что чувство к нему пылает в моей груди. Это пламя может полностью поглотить меня в лучшем смысле.

Гаррет опускает голову вниз, пока работает над тыквой рядом с Клайдом. В то время как Клайд объясняет, что делает, и останавливается, чтобы показать толпе, как правильно сделать надрез. Гаррет молчит, его руки легкими движениями режут и лепят.

Его губы сжаты в тонкую линию. Он сосредоточен и спокоен. Я не вижу радости или счастья в его глазах, но он выглядит спокойным. Я в восторге.

Дженна продаёт еще несколько лотерейных билетов, а Джордан все еще держит мои лодыжки. Его рост позволяет ему смотреть представление. И он, кажется, так же, как и я, не может отвести от него взгляд.

— Я не сломаю тебе спину? — спрашиваю я спустя время.

— Заткнись, Эм.

Гаррет останавливается на мгновение, чтобы оценить свою работу, прежде чем перевести дыхание. Он откладывает свои инструменты и подталкивает Клайда, который осматривает его работу. Улыбка, которая расползается по лицу Клайда, заставляет меня улыбаться сильнее. Он выглядит гордым за Гаррета.

Затем Гаррет хватает тыкву, держит её над головой и медленно вращает. Следуют коллективные охи и ахи из толпы, когда они видят его творение. Когда он поворачивает тыкву в мою сторону, я чувствую комок в горле.

Это я.

Это профиль человеческого лица, девушки, но я знаю, что это мое лицо вырезано в тыкве. Мои глаза закрыты, на губах легкая улыбка, на щеках ямочки. Я никогда не выглядела более красивой. Это не я самоуверенна. Это то, как Гаррет видит меня, и от этого захватывает дух.

Я сползаю с плечей Джордана, пока он бормочет.

— ГРМУ.

Я замечаю отвисшую челюсть Дженны, пока пробираюсь сквозь толпу. Я пытаюсь быть вежливой, но потребность добраться до него заставляет меня продвигаться немного грубее, чем обычно.

Наконец, когда я подхожу прямо к лоткам с тыквами, Гаррет не сразу замечает меня. Его глаза скользят по лицам, пока его взгляд не останавливается на мне. Он ставит тыкву вниз, пока я подхожу ближе. Я не обхожу длинный прилавок, я перебираюсь через него, найдя маленький проход между стеллажами, и попадаю в его объятия. Я обнимаю его, как делала прошлой ночью, только на этот раз я утыкаюсь лицом в его шею, когда его ладони ложатся на мою спину.

— Целуй её, — кричит кто-то в толпе.

Гаррет легко поддерживает мой вес одной рукой, а другой сжимает мой подбородок. Я позволяю ему поднять мое лицо вверх, так что я смотрю в его глаза. Они словно калейдоскопы. Я запускаю пальцы в его волосы и слегка прикасаюсь своими губами к его, ожидая, что он возьмет на себя инициативу. И он это делает.

Он углубляет поцелуй. Даже без языка он поглощает мой рот своим, пьет меня. Громкие крики, хлопки и свистки вспыхивают вокруг нас. Я улыбаюсь в его губы и шепчу:

— Спасибо.

— Красавица, — шепчет он.

Он целомудренно целует меня еще раз, прежде чем опустить на землю. Мои ноги шатаются, пока Гаррет тянет меня под руку, чтобы поддержать. Я протягиваю руку вокруг его талии и говорю с людьми, которые в восторге от тыквы с портретом. Гаррет ничего не говорит, кроме «спасибо», нескольким людям.

— Я лучше вернусь, — говорю я после того, как толпа начинает двигаться снова.

— Я только что продал шкаф. Там нужна помощь, чтобы загрузить его, — говорит Клайд Гаррету.

Гаррет смотрит через улицу, он общается с кем-то без слов. Затем гладит мою спину, и я начинаю понимать, что это сигнал для меня, чтобы двигаться. Он целует мои волосы, а потом гладит мою задницу. Я двигаюсь в толпу, чувствуя себя как тлеющий уголек в костре.

— Два года, — голос Адама бьет меня в живот. Я поворачиваюсь вокруг, чтобы найти его сердитый взгляд. Его лицо сплошь опухло и покрыто ссадинами и синяками, он выглядит более избитым, чем Джордан.

— Адам, не надо, — сухо говорю я.

Он фыркает и сокращает несколько футов расстояния между нами. Его рука с силой сжимает мой локоть. Он не вредит мне, но дает понять, что он тут главный. Мне это не нравится, я пытаюсь выкрутиться из его хватки, готовясь завизжать, если это будет нужно.

— Я люблю тебя, Эм. Я знаю, что сделал, и знаю, что я должен был заплатить за это, но думаю, что я заслужил прощение. Он убийца. Я для тебя действительно хуже, чем гребаный убийца? — бушует он.

— О ком ты говоришь?

Его взгляд сменяется с яростного на задумчивый, и я не понимаю, о чем он думает.

— Гаррет Шарп.

— Гаррет Шарп?

Он кивает, ослабляя хватку на моей руке, из-за чего я отшатываюсь назад.

— Я должна идти, — бормочу я и бегу сквозь толпу.

Адам не преследует меня. Он даже не пытается меня остановить. Я не знаю, куда бегу. У меня нет машины, но мне нужно уехать.

Я проталкиваюсь мимо людей без извинений. Несколько раз натыкаюсь на стены зданий, но продолжаю двигаться. Когда я достигаю пробки на Крест Стрит, то снова продолжаю бежать. Мои ноги продолжают нести мое тело вперед, потому что мой мозг отключился.

Когда я перестаю бежать, то понимаю, что нахожусь на тротуаре, чуть вдалеке от толпы и магазинов. Мое дыхание затрудненно. Я должна выбраться отсюда, но мои ноги не хотят двигаться ни на дюйм. Я сжимаю колени, задыхаясь и отчаянно пытаясь сделать все, чтобы убежать отсюда.

— Мисс Гарнер? — я слышу робкий голос в нескольких метрах.

Я смотрю вверх, чтобы увидеть, как из магазина на меня смотрит обеспокоенное молодое лицо.

— Я должна выбраться отсюда, — задыхаюсь я.

— Я помогу тебе, — говорит он добродушно, приближаясь ко мне с осторожностью.

— Я должна выбраться отсюда.

— Все в порядке, — говорит он, кладя руку мне на спину.

Я шатаюсь, пока он ведет меня через несколько домов вниз, останавливаясь возле небольшого автомобиля. Парень открывает дверь своими ключами и протягивает руку ко мне. Я беру ее и залезаю. Он, быстро огибает капот и увозит нас подальше от обочины.

— Я Коди Мэтьюс, — говорит он спустя некоторое время.

— Спасибо за помощь, Коди, — отвечаю я хрипло.

— Куда мы едем?

— Я не знаю.

Его глаза глубокого зеленого цвета отрываются от дороги, и он смотрит на меня, изучая некоторое время, прежде чем сказать:

— Я знаю одно место.

Я киваю и устраиваюсь на сиденье, отворачиваясь к окну, но не вижу ничего, что проплывает мимо. Я не знаю, что я делаю. Он убийца. Это все, что я слышу. Это все, о чем могу думать. Паника пронзает мою грудь, поэтому я бегу от этого, но меня больше не волнует ничего.