— Не думаю, что семья Эм преодолеет это, — сообщает мне Джордан, в то время как Коди измождённо падает на нашу огромную замшевую секцию цвета древесного угля.

Я присоединяюсь к Джордану за столом с двумя бутылками пива в руке, выглядывая в окно. Снег валит с неба, разнося густо припудренные полосы по ветру.

— Дерьмо, — раздражаюсь я.

Эмили была так взволнована, что её семья проведет здесь праздники. Она действительно хочет, чтобы я познакомился с её отцом. Я никогда не знакомился с родителями. Я не переживаю из-за этого. Я не буду нервничать. Но, это что-то значит для Эмили, так что она будет разочарована из-за снежной бури, ставившей палки в колёса её планам.

— Ага, Джордан только что приехал, — говорит Эмили в телефон, пока вплывает обратно в комнату, одетая в удобную пару черных леггинсов.

— Я знаю. Я просто действительно хотела, чтобы это произошло. Я позвоню тебе завтра, и, возможно, мы сможем поболтать по Skype или ещё как-нибудь.

Она делает паузу, слушая своего папу, опираясь бедром о столешницу.

— Я тоже тебя люблю. Пока.

— Шторм ещё хуже в Канзас-Сити. Они ожидают более фута снега к завтрашнему утру, — сообщает нам Эмили, подходя ко мне с грустным взглядом на лице.

Я притягиваю её на свои колени, целуя в лоб.

— Мы можем отправиться в Канзас-Сити на следующих выходных, Эм. Ты же знаешь, я люблю дорожные путешествия, — пытается поднять ей настроение Джордан.

— Хорошо, — произносит она со вздохом, потираясь о мою шею.

— Ты нормально отнесешься к тому, что я зависну здесь? Мой Корветт плох во время снега, — спрашивает меня Джордан.

— Без проблем, — ворчу я.

— Подвинься, Коди. Давай начнем нашу игру.

Джордан поднимается на ноги только для того, чтобы плюхнуться рядом с Коди, отодвигая его наушники. Они не будут двигаться в течение многих часов.

— Мне жаль, сладкая, — бормочу я в волосы Эмили.

— Я никогда не была далеко от моего папы в праздники, с тех пор как умерла моя мама. Она любила праздники, Гаррет. Наш дом всегда был украшен. Она меняла полотенца, основываясь на сезонах. Там были небольшие безделушки, которые она вытаскивала за месяц перед каждым праздником. Я не так хороша в этом, но надеюсь, что буду, когда у меня появятся дети, — произносит она тихо.

Это первый раз, когда она упомянула детей. Я не знаю, начали ли мы обсуждать к чему мы идем или она просто говорит об этом.

— Ты будешь прекрасна в любом случае, — заверяю её я.

Я не сомневаюсь в том, что она будет прекрасной матерью. Она так внимательна к людям, которых любит. Нет ни единого мгновения, когда она не задумывается о том, как помочь кому-то. Когда она такая с Коди, это наполняет меня теплотой, которую я краду каждый раз, когда становлюсь свидетелем этого. Она — сама любовь во плоти, и я уверен, что это только возрастет к её собственным детям.

— Я хочу кучку детишек. Я была удивлена, когда моя мама так любила их называть. С военной карьерой моего папы, они откладывали планирование детей на более поздний срок. Одна ночь, слишком много вина и появилась я через девять месяцев. Моя мама пожертвовала жизнью со своим мужем, чтобы она могла растить меня в одном месте, окруженном семьей. Она дала мне всё. Я знала, что она сделает для меня всё, что угодно. Мой папа тоже. Его просто не было рядом, чтобы управлять событиями. Но их разделение означало, что у меня не будет братьев или сестер. Я понимаю это теперь, но я так ужасно хотела младшего братика или сестрёнку. Я хотела сообщника по проказам, кого-то, с кем можно играть. Так что у меня самой определенно будет больше чем один ребенок. Я хотела бы больше двух, если честно. Даже если я потеряла свою маму слишком рано, я хочу то, что у меня было с ней. Этого было слишком мало, но это было лучшее время в моей жизни, которое я провела с ней. Точнее, до тех пор, пока не заполучила тебя, — заканчивает она со сладкой улыбкой на лице, пока пристально смотрит на меня.

— Ты будешь потрясающей мамой, Эмили, — шепчу я, прижимая свои губы к её.

— Ты хочешь детей? — робко спрашивает она.

НЕТ. Я не хочу детей. У меня дерьмовые примеры воспитания. Я не могу себе представить, что я буду хорош в этом. Забота и любовь, как в Эмили, не существует во мне. Вы нуждаетесь в этом, чтобы быть хорошим родителем. Моё ворчание и рычание не будет хорошим для детей. И если бы у меня были дети, я бы стал таким опекающим, что они бы возненавидели меня. Я не готов стать родителем. Я также не готов стать мужем. Но с Эмили на моих коленях, говорящей о будущем и желающей знать, смогу ли я стать его частью — я хочу попробовать. Я хочу попробовать стать тем мужчиной, которого она видит, когда смотрит на меня, так как будто я её мир.

— Ты не Дэрил, — отчаянно произносит Эмили, ощущая мое колебание. — Ты — удивительный мужчина, Гаррет Шарп. Твое отношение к Коди заставляет таять моё сердце. В тебе так много терпения и понимания с ним. Я могу представить, это пугает тебя так, что выбивает почву из-под твоих ног, но ты справляешься. Тебе не нужно пытаться быть кем-то другим, чем тем, кем ты являешься. Поскольку в тебе есть всё, что мечтает видеть ребёнок в родителе. Подумай об этом. Возьми минутку, чтобы рассмотреть, что ты упустил маленьким мальчиком. Ты хотел, чтобы кто-нибудь кормил, защищал и любил тебя. Ты будешь делать эти вещи для ребенка? Конечно, будешь и даже гораздо больше. Ты делаешь это с Коди, Хантером и Алиссой. Не позволяй своим родителям разрушить твою возможность — дать ребенку этот дар.

— Рот, — рычу я, и она немедленно слушается.

Я провожу своими грубыми руками по её лицу и жадно поглощаю её. Она так много видит во мне. Я не знаю как, но она всматривается до самой глубины моей порочной души и видит хорошее. И черт бы меня побрал, если я не чувствую себя хорошо, когда она смотрит на меня.

Наши языки медленно переплетаются со страстью. Я готов утащить её в кровать и послать на хер День Благодарения. Ногти Эмили врезаются в мои плечи, и наш поцелуй превращается в голодный. Я сдвигаю её голову на бок, чтобы получить лучший доступ, в то время как я глотаю заполненный желанием стон. Когда она посасывает мой язык и прикусывает мою нижнюю губу, это время направиться в спальню.

— Отстой! — кричит Джордан, разрушая наш момент.

Эмили улыбается возле моего рта. Я не улыбаюсь. Я раздражен, что нас прервали. Я дарю один последний сильный поцелуй в губы, прежде чем спрашиваю.

— Сколько?

— Сколько детей я хочу? — уточняет она вопрос, который я проворчал.

Я киваю.

— Может быть, четырёх. Я не становлюсь моложе, так что я могу изменить планы. Но я всегда хотела четырёх.

— Придётся добавить, — рычу я.

— К чему?

— К дому. У нас нет достаточного количества спален.

Глаза Эмили наполняются слезами, пока она пристально изучает мое лицо.

— Правда? — спрашивает она самым тихим шепотом.

— Коди уже занял одну комнату, и я не хочу, чтобы он чувствовал, что ему некуда вернуться домой, когда он отправится в колледж. Это оставляет только комнату для гостей. Нам нужна комната для гостей. Так что, это означает, что нам необходимо ещё четыре спальни. Мы должны их добавить, — объясняю я.

— Я не спрашивала о дополнении, Гаррет. Ты действительно хочешь детей со мной? — в шоке спрашивает она.

— Я всего хочу с тобой, сладкая. Я не знаю, буду ли я хорош в этом, но если ты этого хочешь, то и я тоже, — честно отвечаю я.

Несколько слезинок падают из её глаз, пока она пристально смотрит на меня, так, как будто я её мир. Её золотисто-зеленые глаза мерцают с любовью и признательностью.

— Ты будешь лучшим отцом, — заверяет она меня. — Я люблю тебя так сильно.

— Не так сильно, как я люблю тебя.

— Спасибо, что обсудил это со мной. Адам никогда не разговаривал о семье или нашем будущем, кроме работы. Я знаю, что это рано для нас, но хорошо осознавать, что мы одинаково мыслим.

Адам — гребаный ничего не стоящий кусок дерьма. Я был с Эмили в течение нескольких недель, и я хочу этого до конца моих дней. Я могу пойти на компромисс и сделать любые уступки, которые необходимы, чтобы всё получилось с ней. Тот факт, что Адам не мог сделать это, говорит мне, что он больший идиот, чем я предполагал. Я счастлив, что он слепой засранец, поскольку его потеря стала моим лучшим выигрышем.

— Ты всегда можешь поговорить со мной, сладкая. Я могу не всегда поддержать беседу, но я всегда буду слушать.

— Я не давлю на тебя, не так ли? Этой весной многое свалилось на тебя. Что-то в разговоре с моим папой заставило меня задуматься о том, чтобы стать родителем. Мне не хватает моей мамы так сильно в это время года. Но впервые мне не грустно. Я счастлива от того, что у меня есть ты и Коди. Я держала в себе так много, с тех пор как она умерла. Я никогда ни с кем не проводила время, кроме Джордана и только потому, что он безжалостный. И сейчас я живу… хорошей жизнью, и я хочу разделить её. Я не собираюсь сделать что-то глупое и заманить тебя в ловушку или что-то типа того. Не думай так. Я не сумасшедшая. Ты можешь контролировать мои противозачаточные, если хочешь. Я могу принимать их перед тобой и высовывать язык, как это делают в кино. Но каждый раз затем ты видишь, что человек спрятал свои лекарства. Хотя я не знаю, как это сделать. Так что не волнуйся. Или если ты хочешь использовать презервативы, мы тоже можем. Я не буду делать в них дырки. Такое возможно? Я думаю, что да — но это выше моего понимания. Я не хочу обманывать тебя. Я не буду этого делать, — сбивчиво заканчивает она.

Я ухмыляюсь на её тираду, хотя она и бесит меня. Эмили действительно думает, что я не доверяю ей? Если она хочет детей, я дам ей детей. Если она хочет замуж, я встречу её у алтаря. Если она хочет, чтобы я отвез её на луну, я куплю ей космический корабль. Я сделаю что угодно… всё, что угодно.

— Ты — бесишь меня Эмили, — рычу я, наклоняясь к её лицу. — Я доверяю тебе. Это дерьмо не дается мне легко, так что не сомневайся. Ты хочешь забеременеть, и все, что ты должна сделать, — это сказать мне об этом. Я буду наслаждаться практикой. Ты хочешь прекратить принимать противозачаточные сегодня — прекрасно. Ты хочешь подождать несколько месяцев — я не против. Ты хочешь четырёх детей, тогда мы должны начать, чем раньше, тем лучше.

— Прошло всего несколько недель, — виновато произносит она.

— И? — парирую я с поднятой бровью.

— Я боюсь, что отпугну тебя.

Вот и всё. Я, бл*дь, закипаю. Я внезапно встаю, заставляя её взвизгнуть. Я держу её на руках, пока следую вверх по лестнице, избегая гребаной ухмылочки, размазанной на лице Джордана. Эмили молчит, пока я двигаюсь, цепляясь за мои плечи.

Я пинаю закрытую дверь, заставляя стены вибрировать от силы, которую использую. Эмили подскакивает, но всё ещё ничего не говорит. Я кладу её на нашу кровать и поворачиваюсь спиной, расхаживая туда-сюда несколько раз. Я должен успокоиться. Я должен дышать.

— Извини, — шепчет она, и я ломаюсь.

Я поворачиваюсь и реву:

— Прекрати, бл*дь, извиняться!

Эмили не вздрагивает. Она сдерживает себя, наблюдая за мной с края кровати.

— Ты думаешь, я слабак? — рычу я.

— Нет, — немедленно отвечает она.

— Ты думаешь, что я — трус?

— Нет.

— Ты веришь в то, что я люблю тебя?

— Да.

— Ты, бл*дь, представляешь на сколько?

— Да.

— Нет, ты, бл*дь, не представляешь. Если бы это было так, то ты никогда бы не беспокоилась, что можешь отпугнуть меня. Я сказал тебе, что никогда не отпущу тебя. Я имел в виду это дерьмо. Я всё ещё имею это в виду, и я имею это ещё больше в виду теперь, чем в первый раз, когда я это сказал. Время — иллюзия, Эмили. Я потратил восемь лет в клетке, и это походило на десять жизней. Я провел шесть недель с тобой и это ощущается так, как будто прошла секунда. И в этой секунде я испытал больше жизни, чем у меня было за всю мою жизнь, которую я упустил. Я не Адам, бл*дь, Уоррен. Я — мужчина. Я плохо веду разговоры, но я стараюсь показывать тебе каждый день, что ты значишь для меня. Если я не делаю это правильно, ты должна сказать мне об этом. Я сделаю лучше. Но не задавай гребаный вопрос, что я чувствую к тебе. Я — ничто, если я не с тобой. Ты вернула мне жизнь.

— Ты вернул мне жизнь, — нежно произносит она. Затем Эмили улыбается мне лучезарной улыбкой, и весь мой гнев исчезает в теплоте, которую она дает мне.

— Я хочу ребенка, — объявляет она с усмешкой.

— Сейчас? — ворчу я.

— Скоро.

— Хочешь сначала выйти замуж? — спрашиваю я, склоняясь к ней.

— Хорошо, — шепчет она, в то время как я подталкиваю её дальше на кровать, накрывая своим телом.

— Ты хочешь выбрать себе кольцо?