— Кто это с тобой, Эмили? — спрашивает Сара на расстоянии пятнадцати шагов, поднимаясь по лестнице, чтобы перехватить нас.

Я решаю покончить с этим. Сара останавливается перед нами, перекидывая волосы через плечо и улыбаясь фальшивой улыбкой.

— Сара, это Дженна Карсон. Дженна, это Сара. Она владелица «Шьем на заказ».

Я говорю довольно любезно. Дженна пожимает ладонь Сары, прежде чем засунуть руку в карман.

— Вы должны зайти в мой магазин. Ваша фигура идеально подходит для наших дизайнерских вещей, что мы шьем.

В её голосе и выражении лица проглядывает презрение ко мне. Очевидно, что у меня совсем не модельная внешность. Но у меня фигура матери, и мне это нравится. У меня такие же формы, как у неё, и я отказываюсь думать о них плохо.

— Мне не нужно покупать дизайнерскую одежду. Если мне нужно что-то от дизайнера, который мне нравится, я могу ему позвонить, — пренебрежительно говорит Дженна, и мне хочется рассмеяться Саре в лицо.

На мгновение Сара выглядит ошеломленной, и я уже думаю, что мы победили, пока её губы не расползаются в отвратительной улыбочке.

— Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, мы открыты каждый день, кроме воскресенья. Я как раз говорила Гаррету, что мы должны сходить куда-нибудь вместе в субботу вечером, ведь ни один из нас в воскресенье не работает. Он позвал меня на ужин, но, знаете, я хочу вытащить его на танцпол.

— Я не знаю его, — отвечает Дженна, тогда как в моём желудке всё переворачивается. Это не должно быть так, но всё же, это происходит.

— Он владеет «Мебельным магазином Шарпа», — говорит Сара, указывая большим пальцем в сторону магазина за своей спиной. — Мы встречаемся. Если вы никогда не видели его, то просто обязаны это сделать. За него можно умереть.

— Хороошооооо, — тянет слово Дженна, смотря на меня широко распахнутыми глазами. Я снова чуть ли не смеюсь.

— Ты больше не думала о новом имидже, Эмили? — с самодовольным видом спрашивает Сара.

— А что не так у нее с имиджем? — Дженна обращается ко мне, но Сара отвечает за меня.

— «Шьем на заказ» разыгрывает подбор нового образа в честь Осеннего фестиваля. Я сказала Эмили, что она должна поучаствовать. Мы могли бы изменить ее неряшливый вид. Это было бы весьма мило с её стороны приложить хоть немного усилий.

Я не знала Дженну, но я видела внутреннюю борьбу, бушующую в девушке рядом со мной, пока она не вырвалась наружу, просто шокировав меня.

— Это чёртова шутка, верно? Ты считаешь, ей нужна смена имиджа? А на себя ты смотрела? У тебя есть зеркало? Потаскушки и то лучше выглядят, чем ты. Тебе стоит поучаствовать в твоем собственном конкурсе самой, потому что помощь нужна тебе. Я бы начала с удаления тонны макияжа и фальшивых ресниц порно-звезды. Чёрт, я помогу тебе. Зайди как-нибудь ко мне, и я передам тебя в нужные руки.

Полнейшее унижение.

Рот Сары отрылся как у рыбы. Это выглядит отвратительно, и я изо всех сил пытаюсь не рассмеяться.

— Стерва! — вопит Сара и замахивается, как будто собирается дать пощечину Дженне.

— Только тронь меня, и я надеру твою чёртову задницу. Ты явно недооцениваешь образ модели. У меня два старших брата, так что я знаю, как правильно выбивать дерьмо, — рявкает Дженна.

— Сара! — гремит глубокий голос Гаррета с порога его магазина.

Мы все оборачиваемся на него, он хмуро смотрит в нашу сторону, сложив руки на груди. Сейчас нас подслушивает вся улица, хотя раньше обращали внимание только те, что поближе.

— Я нужна моему мужчине, — самонадеянно заявляет Сара. — Спасибо за совет, но, видно, Гаррету нравится прикид шлюшки.

Она снова откидывает волосы и спешит прямиком к Гаррету. Я смотрю на него, пока она преодолевает расстояние, разделявшее их. Его взгляд остаётся прикован ко мне, даже когда он берёт Сару под руку и тянет. Затем они разворачиваются и исчезают в его магазине.

— Что. За. Тварь, — выдыхает Дженна, когда мы продолжаем двигаться дальше. — Не слушай её, Эм. Ты великолепна, а она — ужасна как мерзкий тролль.

Мы обе тихонько хихикаем.

— А Гаррет горяч!

— Что есть, то есть, — соглашаюсь я, когда мы добираемся до моей машины.

— Хотя, очевидно, что он идиот, если встречается с ней, — заключает она.

— Я думаю, она спала с Адамом, — тихо признаюсь я.

— С твоим бывшим?

Я киваю.

— Я должна была ударить её.

— Не стоит, в конце концов, это его вина, но мне всё ещё неприятно думать, что он целовал меня после того, как был с ней, — произношу я с дрожью в голосе.

— У вас был секс?

При этом вопросе я сбиваюсь с шага.

— Чёрт! Прости. Это был неприличный вопрос, — говорит Дженна, заключая меня в крепкие объятия.

— У нас никогда не было секса с Адамом. Поэтому он изменял, — бормочу я в её шарф Burberry (прим. Burberry — британская компания, производитель одежды, аксессуаров и парфюмерии класса люкс).

— Никогда? — переспрашивает она, отпуская меня.

— Не-а. Где-то глубоко в душе я знала, что он не был мне верен. Мой разум отвергал это, но тело знало.

— Твоя задница как гребаный медиум. Это удивительно, — фыркает девушка, и мы обе начинаем хихикать.

Она мне нравится. Вчера Дженна казалась робкой и скованной, но эта Дженна нравится мне гораздо больше.

— Посмотри на лобовое стекло, — замечает Дженна, когда мы перестаём смеяться.

Вот дерьмо.

Я разрываю бумажку, зная, что это от Адама.

«Пожалуйста, позвони мне, Эм. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.

Твой Адам»

— А он настойчив, — замечает Дженна, как я ранее сказала о Калебе.

— Он не Калеб, — раздражённо отвечаю я, запихивая записку в карман.

— Черт побери, если Калеб обманет меня, его яйца окажутся в мясорубке.

— У меня нет мясорубки.

Теперь мы снова смеёмся.

— Мне надо бежать. Поздние занятия. Мы увидимся завтра, — говорит Дженна, снова обнимая меня. Она любит обнимашки. Мне нравятся люди, которым нравятся обнимашки.

— Удачных занятий, дорогая.

— Когда приеду домой, поищу мясорубку, — шутит она, идя к своей машине. Это крошечный красный BMW, прекрасно соответствующий её забавному характеру.

Я скольжу в свой Mini, когда Дженна, просигналив, исчезает. Я еду вниз по Крест-стрит, когда Сара выходит из магазина Гаррета. На её лице шаловливая улыбка, когда она двигается вдоль улицы. Гаррет Шарп абсолютно не представляет, что он получил в её лице. Я испытываю непреодолимое желание предупредить его, когда направляюсь прямо к продуктовому магазину. Впрочем, его личная жизнь меня не касается. Возможно, он видит в ней что-то, чего я не вижу. Я надеюсь, что да, потому что всё, что я вижу, смотря в карие глаза Сары, это злорадное ехидство.

Когда я выуживаю сумки для покупок из багажника, мои мысли вертятся вокруг Адама. Почему он так стремится вернуть меня обратно? Я никак не могу его понять. Он не был мной доволен. Это логично думать, что он был бы рад свободе. Я в недоумении от того, как он себя ведет, когда получил ее.

Адам управляет собственной строительной фирмой, которая строит роскошные особняки по всему Западному побережью. Он родом из богатой, хорошо известной семьи. Вращается в высших кругах. Он может заполучить любую женщину. Я не понимаю, зачем ему я?

Я продолжаю думать об Адаме, наполняя тележку. Закупать еду лишь для себя тоскливо. Лучше я сосредоточусь на нём, чем на одиночестве, которое начинаю чувствовать.

Мы серьёзно поругались за два дня до того, как я поймала его на измене. Адам утверждал, что это было время, чтобы поговорить о нашем будущем. Также он сказал мне, что пора продать «Кофе и Пирожные Эмили». Адам сказал мне, что магазин может продолжать принадлежать мне, но я должна нанять менеджера и пекаря, так, чтобы я смогла отойти и заниматься больше нашей жизнью. Но он был в моём магазине всего лишь дважды!

Когда я думаю об этом, я понимаю, что он знал меня не лучше, чем я его. Два года вместе, и Адам абсолютно не представлял, что я никогда не оставлю свой магазин. Конечно, в конце концов, мне придётся решиться на определенные часы работы в магазине. Я хочу семью, детей. Я очень хочу детей. Но сейчас мой график не позволяет этого. Но я смогу решить этот вопрос гибко, когда придет время. Я хочу быть такой же матерью, какой была моя, участливой и внимательной.

Адам не говорил вообще ни о каком будущем. Он просто эгоистично хотел, чтобы я постоянно находилась рядом с ним. Готовила ему ужин, ходила вместе с ним на его общественные мероприятия, путешествовала вместе с ним. Адам не хотел строить со мной жизнь. Он хотел, чтобы я соответствовала тем рамкам, которые он создал для женщины. Чтобы я совершенно не заботилась ни о чем, кроме внешности и соответствующего поведения.

Иногда я задаюсь вопросом, как я с ним связалась. Но когда я об этом думаю, то понимаю, что это было легко. Вначале он был таким очаровательным. Таким милым. Было много ухаживаний. Цветы, шоколад, романтические свидания, драгоценности. Всё это было замечательно, но я запала на Адама именно потому, что мы могли говорить часами. Он мог заставить меня смеяться и плакать одновременно. Между нами никогда не было неловкого молчания. С того самого момента, как я встретила его, мне было комфортно.

Комфортно.

Не горячо, беспокойно или страстно, просто комфортно. Это было не так, как я представляла себе влюблённость. Я не идиотка. Я знаю, что любовь, это не то, что накрывает тебя с головой и забирает у тебя каждый момент вечности. Это бы задушило меня. Но когда Адам уезжал, я не чувствовала острого желания быть рядом с ним. Я редко оставалась у него, опять же из-за графика работы и необходимости печь в магазине. И я нормально спала у себя в одиночестве. Я не скучала по Адаму. Ты скучаешь по человеку, которого любишь, когда вы не вместе. Это менее всего походило на то, что я чувствовала. Я хотела, чтобы по мне тоже скучали. Адам не скучал по мне. Он заменил меня.

Я наполняю мою тележку продуктами на неделю. Осенний фестиваль начнется уже через два дня, поэтому магазин красиво украшен. Люди делают покупки, чтобы печь и готовить для участия в лотерее. Я стою в длиннющей очереди, просматривая журналы, пока кончики волос, касающиеся моей шеи, не приподнимаются.

Я верчу головой по сторонам и замечаю Гаррета, выходящего из своего магазина. Он не может меня видеть с того места, где он стоит, поэтому я быстро присаживаюсь на корточки. Почему я это делаю? Не знаю, но все же делаю.

— Вы в порядке? — спрашивает пожилой джентльмен впереди меня, когда я опускаюсь на колени.

— Я в порядке. Просто… уронила… Я просто уронила линзу!

Я притворяюсь, будто ищу, заглядывая за края стенда. Я могу видеть ботинки Гаррета, привлекающие моё внимание. Дерьмо! Я пододвигаю тележку, врезаясь в мужчину, который стоит впереди меня.

— Вы уверены, что она здесь? — неуверенно спрашивает он.

— Ага.

Я двигаю тележку таким образом, чтобы иметь возможность заглянуть под неё, пока она меня скрывает. Почему я прячусь? Я прячусь от Адама, потому что мне надоело постоянно вести один и тот же разговор. Я больше не могу делать этого. А от Гаррета я прячусь, потому что я просто-напросто ненормальная!

Передо мной появляются огромные ботинки Гаррета, и я понимаю, что он прекрасно видит меня. Меня рассекретили, но я упрямо продолжаю сидеть на корточках.

— Эмили, — в его голосе раздается грубый приказ. Он не ставит под сомненье то, что я делаю. Он говорит мне своим жестким голосом, что точно знает, что я делаю. Гаррет сводит меня с ума одним лишь словом. Как у него это получается?

— Нашла! — громко заявляю я, рывком поднимаясь на ноги.

Обеспокоенный пожилой мужчина наблюдает за Гарретом и смотрит на меня удивлёнными бледно-голубыми глазами, которые скрыты под густыми седыми бровями.

— У вас все в порядке, милая леди? — спрашивает он, глядя на огромного парня, что ждет меня.

— Да. Спасибо.

Я обхожу вокруг тележки и останавливаюсь перед Гарретом. Я поднимаю голову, чтобы встретиться с его тёмно-карими глазами.

— Прячешься, — фыркает он.

— Я не пряталась, — парирую я. — Я просто уронила свои линзы.

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Нет, пряталась я, или нет, я не уронила линзы?

— Эмили, — со вздохом говорит он, потирая свою небритую челюсть.

— Ладно, — сдаюсь я, смотря в его глаза, которые в данный момент становятся близки к голубому оттенку. — Я пряталась. Не знаю почему, если это как-то улучшит дело. Я пряталась от Адама, потому что я не могу иметь дело с… со всем… этим, — я размахиваю руками для большего эффекта. — Я пряталась от тебя, потому что я сумасшедшая. Или, по крайней мере, я так чувствовала себя, стоя на коленях за тележкой и заставляя нервничать этого хорошего человека, — я киваю в сторону пожилого мужчины. — Ты не Адам, и я не боюсь тебя. Но я видела тебя, и ты так просто был… там, и я повела себя как душевнобольная. И сейчас я несу бессвязный бред…