- Ее зовут Лиска. По правде говоря, все это немного неожиданно – мы думали, что первое совпадение появится через полгода или позже. Она только начинает учить горианский и адаптироваться. Из-за режима секретности ей нельзя выходить из дома, и это тоже не помогает.

- И когда он будет снят? – Виер перевел взгляд на Лаэлию. По его мнению, держать девушку взаперти в период адаптации было, по меньшей мере, странно. Чиновница слегка порозовела под его взглядом и уткнулась в свой коммуникатор, листая какие-то документы:

- Ну… дело в том, что мы, к сожалению, учли не все возможные параметры и, если принять во внимание все обстоятельства, то можно сделать вывод…

- Пока неизвестно, - перебил ее Дейке. – На той неделе Сезар встречался с нами и просил еще дней десять на подготовку заявления для прессы.

Лаэлия уставилась на него, кивая головой, слегка растерявшись от того, что ее перебили. Виер едва сдержал желание закатить глаза и вновь посмотрел на офицера:

- Ее телепатический потенциал действительно так высок, как указано в анкете?

- Да, это я ее заполнял. Потенциал высок, но способности разблокированы лишь месяц назад – сами понимаете. Пока мы ушли не очень далеко.

Виер обратил внимание, как эс-Хэште говорит «мы» о землянке, что свидетельствовало, как минимум, о его неравнодушии. Эта деталь его удивила, но он, разумеется, оставил ее без комментариев. Гораздо больше его интересовали другие детали – те, которые он мог бы использовать, чтобы отказаться от помолвки.

- Ее потенциал на одном уровне с моим. Разве это можно считать оптимальным соотношением? – спросил он у эс-Вельты. Чиновница слегка вытаращила глаза, как будто эта информация была для нее новой, и вновь уткнула нос в коммуникатор:

- Принимая во внимание все обстоятельства, это следует считать оптимальным соотношением, - наконец, заговорила Лаэлия, поджав губы так, словно вопрос нанес обиду лично ей и всему Сезариату за ее спиной. - Мы считаем, что землянке не удастся развиться до максимума, поскольку срок начала занятий не соответствует…

- Я понял, - оборвал ее Виер, вздохнув. – Я так понимаю, что отсутствие у нее крыльев, девственности, полное несоответствие внешне моим предпочтениям и незнание языка также не бралось в расчет…

Он гневно уставился на чиновницу, сам не понимая, зачем снова заводится, хотя поклялся себе, что не будет опять взрываться без толку.

- Мы брали в расчет ряд параметров, которые совпали, а некоторые, к сожалению, не совпали. Ваша кандидатура оказалась наилучшей из возможных, - отрезала Лаэлия, и ее аккуратные ноздри раздулись от возмущения. Низкий телепатический уровень эс-Вельты позволял обоим мужчинам ощущать ее эмоции полностью – сплошное недовольство происходящим.

Виеру гораздо интереснее было бы узнать о том, что чувствовал офицер, но его эмоции были как раз закрыты для него, а взгляд высшего телепата абсолютно непроницаем.

- И какие же, интересно, параметры совпали? - скептически осведомился он.

- Результаты психологических тестов, - ответил эс-Хэште за чиновницу. – Темперамент, интеллектуальный уровень, физические предпочтения с ее стороны, некоторые личностные свойства. Это не идеальное совпадение, Виер – всего пятьдесят два процента.

Тон эс-Хэште стал успокаивающим, и его обожгло стыдом: еще не хватало, чтобы незнакомый офицер уговаривал его, как маленького.

- Ладно, - буркнул он и усилием воли взял себя в руки. – Есть что-то еще, что вы хотели бы мне сказать?

- Я попросил бы обойтись без сканирований и каких-либо наказаний хотя бы первый месяц, это может ее шокировать, - мягко попросил эс-Хэште.

Виер едва не подпрыгнул на кресле, чтобы заявить: «Я не идиот», но в последний момент просто коротко кивнул офицеру и встал, чтобы проводить гостей. Его нервы звенели на пределе.


Лиска.

- Вообще-то про помолвку тебе лучше спросить на уроках традиций, - немного смущенно заметил ее учитель по телепатии по имени Ульме. Ему исполнилось всего 25 лет, что по горианским меркам было совсем юным возрастом, и когда они познакомились, он сразу просил называть его просто по имени. Поэтому Лиска даже не помнила его фамилии, в отличие от других учителей. С Ульме у нее сложились самые теплые дружеские отношения, и поэтому именно ему проще всего было задать такой вопрос.

- Пожалуйста. Мне неудобно спрашивать об этом Эс-Ямме. Он все время смотрит на меня так, как будто я виновата во всех смертных грехах, - едва не плача, вдруг призналась Лиска.

Ульме послал ей телепатическую сияющую улыбку:

- Просто он индюк. Не обращай внимания.

- Пожалуйста, расскажи мне.

- Ну… ох, ладно, расскажу, что знаю. Но я сам никогда не был помолвлен, так что… - Ульме оборвал фразу и пожал плечами, вытягивая перед собой длиннющие ноги. Лиска посмотрела на преподавателя и внезапно поняла, что уже почти забыла, как выглядят мужчины-земляне. За месяц она привыкла к громадному росту местных, и уже не представляла мужчину меньше двух двадцати - на Горре это считалось минимальной планкой. Рост Ульме сантиметров на десять превышал этот уровень и соответствовал среднему для горианца. Дейке считался высоким – почти два сорок, Меркес еще рос и был самым низким из тех мужчин, которых она видела здесь, но и его рост превышал два метра.

- Мой жених обязательно будет меня сканировать за всю жизнь? – спросила она, облизав губы.

- Не могу сказать. Он имеет на это право, но обычно это… ну… логично это сделать перед слиянием, по крайней мере, точно не в первый день помолвки. Он будет просто невежливым придурком, если так поступит. Тогда точно надо от него бежать, - весело сказал Ульме.

- Я поняла, - кивнула Лиска и улыбнулась. - А по поводу пре-сезариата – он обязательно заберет его от Дейке?

- Скорее всего, да. Это, - Ульме замолчал, подыскивая словам, - немного странная и даже унизительная для мужчины ситуация, если по каким-то причинам пре-сезариат над невестой оказывается не у него.

- А если я попрошу?

- Кого попросишь? – удивился Ульме.

- Дейке. Если я попрошу его оставить пре-сезариат у себя?

- Ну, не знаю, - Ульме переменил положение в кресле и нахмурился: Ты можешь поставить его в неловкое положение.

Лиска опустила взгляд, но и Ульме тоже заерзал в кресле и задумался.

- Вообще все это, конечно… - он покачал головой, вздохнул, потом снова помотал головой.

- Все неправильно, да?

- Лиска, пожалуйста. У меня могут быть проблемы из-за таких разговоров, - взмолился Ульме. – Я же не психолог…

Он осекся, но девушка резко вскинула голову, задержав вдох:

- Что? Это еще почему?

Ульме слегка изменился в лице, что для горианца было, мягко говоря, нетипично. Лиска во все глаза смотрела на молодого человека:

- Что значит: у тебя могут быть проблемы? – с расстановкой повторила она.

- То и значит, - слегка раздраженно бросил Ульме. – Я не должен тебя волновать.

Лиска похолодела:

- Ты… ты хочешь сказать, что я больна?

- Нет, нет… просто ты в зоне риска. Твоя психика подвергается серьезным нагрузкам, и желательно обходиться без дополнительных стрессов…

- Ульме, - перебила Лиска. – У меня не будет стресса от того, что ты произнесешь вслух очевидную вещь: это идиотская помолвка. Мне это известно лучше, чем кому-либо еще. И единственное, от чего у меня сейчас стресс – это оттого, что я не знаю, чего мне ждать и как мне себя вести.

Последнюю фразу она почти прокричала, вскочив с кресла, и горианец тоже поднялся. Его эмоции отразили сочувствие, и он обнял ее за плечи:

- Я понимаю. Я расскажу тебе все, что смогу, хорошо?

- Отлично, - Лиска почти мгновенно успокоилась и задрала подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза и невинно осведомилась: А, кстати, с кем мужчины занимаются сексом до помолвки, если с горианками нельзя?

Ульме на секунду замер, а потом закрыл лицо ладонью и издал страдальческий стон:

- О, боже, за что мне это…

- Это что, такая страшная тайна? – раздраженно осведомилась Лиска.

- Да нет… ну, в общем, есть тут рядом планета, Шаггитерра. Там все местное население умственно неполноценно. И, разумеется, они не телепаты. Вот оттуда привозят девушек.

Ульме не знал, куда девать глаза – Лиска не сомневалась, что он впервые в жизни беседует с женщиной на такую тему.

- Куда привозят? – не поняла она.

- Сюда, на Горру. Есть заведения, где они живут и… работают.

- То есть вы платите им за секс? Это как проституция? – изумленно спросила она.

- Проституция в твоем понимании – это с разумной женщиной. С шаггитерианками все иначе. Не знаю, как тебе объяснить. Им это нравится, по-настоящему. И они видят мало разницы между разными мужчинами. И еще они очень любят подарки, - весело сказал Ульме.

- Просто невероятно, - покачала головой Лиска. В ее груди снова поднялась волна мощного возмущения против будущего жениха. Он посмел высказать недовольство тем, что она не невинна, а сам при этом пользуется услугами проституток всю жизнь – на что это похоже?

Ульме почти умоляюще посмотрел на нее:

- Может, все-таки позанимаемся телепатией?

- Ладно, - сдалась Лиска. – Пока мне и так достаточно дурных новостей.


Ночью Лиска спала плохо, нервничая перед первым свиданием. У нее не возникало ни одного, даже слабого, хорошего предчувствия, зато целый ворох дурных. Под утро ей-таки приснилась эта встреча. Почему-то в роли ее жениха во сне выступал здоровяк габаритов Тхорна эс-Зарки, который грубо разговаривал и через пять минут заявил, что намерен ее сканировать. Проснулась она рано утром с колотящимся сердцем и поплелась в душ, когда поняла, что больше не уснет. Ей до слез хотелось броситься к Дейке, крепко-крепко его обнять и попросить не тащить ее ни к какому недовольному незнакомцу – все равно никакой любви поневоле не получится.

Шагнув в кабинку, она протянула руку к круглому рычажку, включающему пар, и задумалась, как быстро все хорошее становится привычным. Паровой горианский душ, щадящий крылья, поразил ее своей эффективностью при том, что струи воды в нем отсутствовали. Его создатели придумали примешивать к воде какой-то еще компонент, который чудесно отчищал кожу и позволял пару конденсироваться в местах трения и соприкосновения – таким образом, крылья почти не намокали при мытье.

Но за все прелести местной жизни, видимо, пришла пора заплатить. Проводя ладонями по телу, Лиска невольно стала думать о другом, куда менее приятном. Что увидит ее жених, когда просканирует ее рано или поздно? В ее жизни не было ничего особенного, но, если вдуматься, в ее прошлом случались сцены, о которых она не хотела бы никому рассказывать и тем более – показывать. Например, когда она обнаружила, что ее парень изменял ей с другой, за пару дней до ее знакомства с Дейке и последовавшего переезда на Горру.

Не то, чтобы она влюбилась в него по уши, просто ее оскорбило, что он даже не счел нужным расстаться перед тем, как целовать другую девушку у всех на виду, возле института. Это было особенно отвратительно потому, что Лиска никогда не позволяла ему целовать себя на людях – ей казалось нелепым и неприятным, когда люди занимаются такими, в общем, интимными вещами на виду у всех. Одно дело – коснуться губ, совсем другое – демонстрировать окружающим глубину своей африканской страсти посреди парковки. Встретившись с ней глазами, подонок даже не испытал ни малейшего стыда, просто пожал плечами и улыбнулся, словно расстался с ней именно потому, что она не позволяла себя тискать на людях, как та девица. И словно это его полностью оправдывало.

Едва не зарычав от злости, Лиска потрясла головой, словно пытаясь вытрясти это воспоминание. Ей бы хотелось, чтобы его там не было, когда кто-то будет ее сканировать. Она еле смирилась с тем, что Дейке все это видел. Бог свидетель, она не чувствовала готовности выворачивать всю свою жизнь перед еле знакомым человеком. А еще одна проблема - детские воспоминания, которые не дай бог кому-то увидеть и заговорить с ней об этом.

Ее пальцы с тщательно сделанным накануне маникюром, вцепились в шершавую стену и побелели. Лишь огромным усилием воли она сдержалась от того, чтобы проскрести ногтями по камню, типа пемзы, украшавшему душ.


- Я отнесу тебя к нему домой. Обычно свиданий в такой обстановке не бывает… это выглядит не очень прилично, но с учетом режима секретности у нас нет другого выхода, - пояснил Дейке за завтраком. Его голос звучал как обычно, но Лиска впервые за последний месяц ощутила глухую стену, преграждающую доступ е его эмоциям – блок, который он поставил специально. И она все поняла: он тоже переживал, и не желал этого показывать ей.