Люба с внезапным пониманием наклонила голову.

– Да, очень. Вы были замужем?

– Да, – и, чтобы предупредить следующие вопросы, добавила, – пять лет. Есть дочь.

Люба кивнула каким-то своим печальным мыслям.

– А сколько времени вы знакомы с Юрием?

– Два года.

Та ошеломленно взвизгнула:

– Два года? И он еще с вами не переспал? Он же действует как таран – пришел, увидел, победил! Я сдалась на второй день! И это была моя роковая ошибка! Теперь я понимаю, почему он так хочет на вас жениться! Добраться до вас любыми путями! Ведь притягивает только недостижимое! Если бы я была в свое время умнее… – помолчала и обречено заметила, – да, вы поступаете верно, такие мужчины женятся только после такой зверской обработки.

Даша пожала плечами.

– Я и вправду не хочу замуж. Ни за него, ни за кого другого.

Люба внимательно посмотрела на собеседницу.

– У вас тонкие подвижные черты, лицо должно быть очень выразительным, а оно как будто застыло. Почему вы такая отстраненная? Даже бездушная?

Даша нехотя ответила на коварный вопрос.

– Так безопаснее, и мне нравится.

Любаша внезапно хлопнула в ладони. Даша несколько замедленно повернула голову и недоумевающе посмотрела на её ухоженные ладони.

Соперница внезапно спросила профессиональным тоном практикующего врача:

– У вас не было никакого сильного стресса? Понимаете, из затянувшейся депрессии порой трудно, а то и невозможно выйти самостоятельно. Это я по себе знаю. Может, вам стоит обратиться к хорошему врачу? Поверьте, человек может и не понимать, что нездоров, тогда как на самом деле ему очень плохо.

Даша с признательностью кивнула.

– Спасибо, хотя вы не первый человек, заметивший, что со мной что-то не так. Я это тоже понимаю. Но мне так нравится. Я не хочу больше страдать. Правда, радоваться так, как прежде, я тоже не могу. Нет полноты ощущений, но это не так уж и плохо, если учесть, что я не испытываю никакой боли. Душевной, я имею в виду. Поверьте, я предпочитаю оставаться в таком состоянии. Мне не нужна никакая помощь.

Она ободряюще положила руку на плечо стоявшей рядом девушки.

– Я искренне считаю, что вы подходите Юрию куда больше меня. Вы красивая, добрая, его круга. В вас есть все, что нужно амбициозному мужчине.

Люба вдруг покраснела.

– Да нет, я вовсе не тот идеал, который вы сейчас обрисовали. Я специально пришла сегодня, чтобы увидеть, на кого меня променяли и, при возможности, наговорить вам гадости.

Даша непосредственно засмеялась:

– Я в этом нисколько не сомневалась. Но это же естественно для живого человека, не так ли? А теперь давайте выйдем, а то я боюсь, как бы Юрий не снарядил розыскную бригаду.

Они вышли в фойе и сразу натолкнулись на него, беспокойно вышагивающего вдоль стены. Он повернулся к ним, увидел Любу и мгновенно побледнел. От бывшей подруги не укрылось, каким собственническим жестом он схватил за локоть Дашу и прижал к себе, разделив предполагаемых соперниц своим телом. Ей стало больно.

Раздраженно воскликнул, ожидая неприятностей:

– Что ты тут делаешь?

Люба страдальчески побледнела, но храбро усмехнулась в ответ. Небрежно, как старому, но больше неинтересному знакомому, ответила:

– Ничего. Случайно встретились. Даша, оказывается, меня знает. Видела раньше. Мы с ней немного поболтали. – Повернулась к девушке и добавила дружеским тоном, – до свидания, Даша! Не забудьте про мой совет!

Девушки сердечно распрощались, немало удивив этим Юрия. Что за женская солидарность?

Пара вернулась в зал, села за стол, и все время Юрий вглядывался в лицо Даши, пытаясь угадать, о чем шел разговор.

Во втором часу гости разъехались, на прощанье еще раз прокричав «горько». Даша подчинилась без возражений, предчувствуя скорое освобождение.

Чтобы не было неприятных инцидентов, Юрий проследил, чтобы всех гостей, которых не встречали друзья или родственники, развезли вызванные им такси.

Сам он сел за руль своего Мерседеса, усадил Дашу рядом. Выехав на шоссе, будто невзначай поинтересовался, что же ей посоветовала Люба. Даша не сочла нужным скрывать.

– Обратиться к врачу.

Он серьезно встревожился.

– По поводу чего?

Зная её строптивый нрав, ждал суровой отповеди, но услышал лишь:

– Моего психического состояния. Люба считает, что у меня шок с затянувшейся депрессией.

Он потрясенно замолчал. Как это верно! Он и сам понимал, что с Дашей не все в порядке, что она потрясающе изменилась с момента их прошлогодней ночной встречи, но приписывал это обиде. А на самом деле это глубокое потрясение, с которым она до сих пор не может справиться. Ласково, стараясь не задеть её, пробормотал:

– Знаешь, Люба очень хороший врач. Может, тебе и вправду обратиться к специалисту?

Дана равнодушно отказалась, провожая глазами пролетающие мимо цветные огни витрин:

– Я и без консультации психолога понимаю, что со мной. Очень полезное заболевание. Называется «осколок зеркала Снежной Королевы». Оно очень полезно, и ни к каким врачам я не пойду. Пройдет время, и он растает сам собой. А может, и нет. Я не против.

Он удрученно молчал, терзаемый острым чувством вины. В памяти снова возникли глаза Даши, из которых уходила жизнь. Пустые озера, покрытые корочкой льда. Он снова вздохнул, не понимая, что можно предпринять. Не тащить же ее к врачу силой?

Остановил машину перед её домом. Даша нажала на ручку двери, чтобы выйти из салона, но он остановил, положив руку ей на колено.

– Подожди, милая! Знаю, что говорю преждевременно, что ты еще не готова к этому, но не могу больше ждать. Сегодняшнее объявление тебя своей невестой было спонтанным, но от этого не менее правильным и желанным. – Он сильнее сжал её колено. Ей показалось, что рука у него подрагивает. – Даша, я прошу тебя выйти за меня замуж! Пусть не сейчас, а когда почувствуешь, что готова мне ответить. Я буду ждать столько, сколько будет нужно.

Она поморщилась. Ну, к чему все это? Его чувство обволакивало её жаркой волной, но до сердца не доходило. Вспомнила слова Любаши о зверской обработке и вопросительно посмотрела на него.

– Это из-за того, что мы когда-то переспали? Тебе так понравилось, что ты готов расстаться со своей свободой, лишь бы повторить?

Он вздрогнул и закричал от негодования:

– Мы не переспали! Это был не заурядный секс! – Схватил её за плечи и сильно встряхнул. – Мы любили друг друга! У меня ничего не было в жизни лучше, и я уверен, у тебя тоже! Ты помнишь, как я тебя ласкал, что говорил?

Она озадаченно посмотрела в его горящее лицо.

– Нет, не помню. Помню, как пришла, и то смутно. А дальше пустота. Нет, деньги я тоже помню… Это забыть невозможно… А вот все другое…

Он обречено застонал.

– Да, ты была в шоке. А я не понял и воспользовался твоим состоянием. Но, если честно, даже если бы и понял, вряд ли бы смог остановиться. Прости меня!

Обхватил обеими руками её лицо и прижался ко лбу, обвевая горячим дыханием.

Она оттолкнула его, холодно произнеся:

– Мы с тобой сегодня достаточно уже ублажали публику поцелуями! Хватит! Мне это совсем не нравится!

Он печально посмотрел на её негодующее лицо, снова вздохнул и покорно отпустил. Открыл дверцу, помог выйти. Посмотрел на часы – три часа ночи.

Они бесшумно поднялись по лестнице на пятый этаж, тихо отворили дверь – и услышали веселый смех Инны Федоровны.

Родители, услыхав шум открывающейся двери, вышли в коридор и бодро отчитались.

– Все в порядке! Малышка спит, а мы играем в карты. Счет 12:56 в мою пользу! – Инна Федоровна снова по-детски захихикала, бросая насмешливые взгляды на насупившегося мужа.

Он попытался неловко оправдаться:

– Просто я тебе поддавался!

Мать отмахнула эти глупости:

– Да ты мне никогда в жизни не поддавался! Всегда старался во всем обойти! Несмотря на то, что я слабая женщина! – Геннадий Иванович скептически посмотрел на слабую женщину и хотел выразить горячий протест, но Инна Федоровна не позволила себя перебить. – Играли мы честно! Но ты не журись! Не везет в карты, повезет в любви!

И она игриво подмигнула мужу. Он невольно хихикнул, но, вспомнив, что за ними наблюдает младшее поколение, принял постно-благостный вид. Мать продолжила доклад, обращаясь к сыну:

– В общем, дежурство сдали, готовы к следующим подвигам! – И откровенно добавила, выдавая тайную надежду: – Честно говоря, мы вас до утра не ждали.

Чтобы мать не сказала еще какую-нибудь неловкость, Юрий быстро скомандовал:

– Ну, собирайтесь скорее, а то я машину на сигнализацию не поставил!

Ворча на его неосмотрительность, родители в скоростном темпе оделись и выскочили за дверь. Юрий чмокнул Дашу в щечку, как престарелую родственницу, чем несколько её удивил, и вышел.

Она недоуменно пожала плечами, широко зевнула, потянулась до хруста в суставах и отправилась спать.

Родители, доставленные домой в целости и сохранности, тоже легли спать, но Инна Федоровна все никак не могла успокоиться и продолжала сонным голосом обмениваться наблюдениями:

– Юрий точно влюблен по уши, а вот она, похоже, нет.

Николай Геннадьевич устало сказал:

– Давай лучше спи. Сил больше нет. – Помолчав, внезапно добавил: – А что касается Юрия, то, похоже, плохи его дела. На данный момент, во всяком случае. Пока он ей на дух не нужен.

Мать опечалилась, но будучи оптимисткой по натуре, решила, что еще не все потеряно, и, возможно, все еще кончится очень хорошо.

Майским вечером Юрий, прилетев из очередной командировки, несмотря на усталость, без предупреждения нагрянул к Даше. На его звонок дверь открыла высоченная особа с ярко выраженным озорным блеском в глазах. Она явно была ему знакома. Высокий рост, царственную осанку, крупные правильные черты лица, тонкий нос с горбинкой забыть трудно, но, как зовут девушку, Юрий вспомнить не мог. Хотя прекрасно знал, что много раз видел её в санатории, и даже не раз с ней говорил. Помнил прозвище – тетя-лошадь, но не будешь же так обращаться к девушке?

Она с небрежным любопытством следила за его мучениями. Поняв, что он так и не вспомнит, если она не подскажет, протянула крепкую ладонь и нараспев подсказала:

– Я – Вера. А вы – Юрий Петров. Я помню всех наших незаурядных пациентов.

Он не понял, комплимент ему сделали, или, наоборот, обругали. Из комнаты вышла Даша и помахала рукой, как будто он стоял у трапа уходящего теплохода.

– Привет! Заходи, коли пришел! Не очень-то обращай внимание на болтовню моей маленькой хрупкой подружки – у неё порой случаются приступы недержания речи.

Вера немедленно возмутилась.

– Что? У меня? Да я сама скромность! – она выразительно посмотрела на гостя, томно взмахивая неправдоподобно длинными и густыми ресницами, как опахалами. Глаза в их тени казались странно маленькими и темными. – Вы знаете, что это такое – скромность?

Юрий озадаченно пожал плечами. Что его разыгрывают, он чувствовал, но вот в чем?

Вера уверенно продолжала, овевая его своими длиннющими ресницами.

– Скромность – это разница между тем, что думаешь, и тем, что говоришь! Так вот я – потрясающе скромная!

Даша засмеялась.

– О, это всем известно! Ты – воплощение скромности!

Та с достоинством подтвердила:

– Безусловно! – помолчав, решила быть еще и поразительно справедливой, и добавила: – Сравнивать степень скромности, конечно, невозможно, потому что кто честно о своих мыслях расскажет? Поэтому и конкурентов у меня нет.

Внезапно подняла руку и отодрала от век черные опахала. Поморгала проявившимися глазами и громко поделилась с друзьями неожиданной радостью:

– Уфф! Как сразу стало приятно! Почти так же, когда выключаешь надоевший телевизор! Видно вокруг намного лучше!

Мило предложила немало озадаченному гостю:

– Да вы проходите уже! Может, мы вас сегодня еще и не съедим! Мы уже поужинали! Сытые мы сейчас! Временно безопасные! Как удавы!

Не совсем успокоенный этим последним заявлением, Юрий прошел в комнату.

– Вы говорите людям всё, что думаете?

Вера легко засмеялась.

– Нет, конечно! В жизни еще столько интересного, что не стоит уж так безрассудно рисковать. Мне еще жить и жить! – из неё потоком неслась радость жизни.

Даша ушла на кухню готовить чай, оставив их вдвоем. Вера, уловив его затравленный взгляд, посланный вслед подруге, вполголоса спросила, наклонившись поближе, чтобы не было слышно из кухни:

– Трудный случай?

Он уныло подтвердил.

– Не то слово!

– А намерения у вас какие? – строго спросила она, обмахиваясь воображаемым веером, изображая из себя чопорную дуэнью. – Честные или не очень?

Юрий строго ответил, не понимая, как можно шутить такими вещами:

– Самые серьезные. В прошлом месяце делал предложение. Ответа не получил до сих пор.