Ульяна Соболева - Лабиринт

Мне бы до сотового добраться, скинуть смску брату, но сумочку отобрали сразу же, и теперь она болталась на руке у Марата.

На втором этаже царила стерильная чистота, все блестело и сверкало от яркого света. Снова этот белый цвет. Настолько яркий, что от него слепит глаза. Музыка доносилась и сюда, но намного тише. Рустам толкнул одну из дверей:

— Добро пожаловать, дорогой гость.

Сделал пафосный жест рукой, приглашая нас войти, но когда Славик замялся, он втолкнул его пинком под зад и тот растянулся на белоснежном мраморе, проехав вперед. Меня втащили туда все так же за волосы, хотя я и не сопротивлялась, но ублюдку нравилось причинять мне боль. И когда я тихо постанывала, он всматривался в мое лицо и вытягивал губы, как для поцелуя.

В небольшой комнате, за круглым столом, на котором выплясывала голая танцовщица, сидели человек пять, тоже в масках. На коленях двоих из них извивались стриптизерши, сверкая бронзовыми телами и блестками в волосах. У них тут свое пиршество, аперитив. На столе полные бокалы, фрукты, сладости и кокаин.

Я старалась успокоиться. Сейчас Славик разберется с этим Ахмедом, и мы уедем. Все еще верила, что это какой-то дурацкий розыгрыш. Я не могла так по-идиотски влипнуть.

— Славик, малыш, так дела не делаются. Ахмед рассчитывал на тебя, дорогой. За все уплачено, ставки сделаны, а ты так меня подводишь. Или сам на девочку запал и пожадничал? Красивая девочка, согласен, — Ахмед дал затянуться стриптизерше своей сигаретой и ущипнул ее за сосок, — Так мы не жадные. Игрок ее отымеет и заберешь. Девочек никто не трогает, ты ж знаешь. Как зовут куколку?

Он перевел взгляд на меня. Из-под маски сверкнули черные глаза, а у меня мороз пошел по коже. В этом взгляде почти нет похотливого интереса, там лихорадочная жажда психопата. Жажда чужой боли и унижения.

— Дарина, — тихо ответила я.

— Марат, отпусти девочку, ты делаешь ей больно… А еще так рано для боли. Ахмед сначала хочет поиграть.

Пальцы на моих волосах разжались, и в тот же момент послышался звон разбитого стекла. Скорее похожий на хлопок. Резко обернулась и замерла, чувствуя, как сердце забилось где-то в горле. Я смотрела на одного из гостей. Судя по всему, он раздавил бокал, и янтарная жидкость пятном расползалась по белой скатерти, капая на пол. Когда голая стриптизерша хотела соскочить с его колен, он силой ее удержал, заставляя продолжать извиваться на нем. В тишине позвякивали цепочки на пышной голой груди, колыхающейся в такт ее движениям. Виски или коньяк тонкой струйкой стекали по ее обнаженной ноге.

Стриптизерша охнула, когда гость раздавил битое стекло, но двигаться не перестала. Я, не отрываясь, смотрела, как он перебирает осколки, пачкая кровью скатерть. На пальцы с таким знакомым кольцом-печаткой и на татуировку с вороном, исчезающую под манжетом черной рубашки. Не обращая внимание на порез, мужчина смотрел мне в глаза, и я почувствовала, как на бешеной скорости лечу в пропасть — я его узнала.

— Что такое, Зверь? — Ахмед перевел взгляд с раздавленного бокала на гостя и ухмыльнулся, — Тебе тоже девочка понравилась? Так мы попросим Славика, и он с тобой поделится после марафона, да, родной?

Тишину прервал всхлип заплаканной стриптизерши, стоящей у стены с тарелкой фруктов на голове, в которую один из гостей метал маленький, остро заточенный нож. В этот раз он полоснул ее по щеке, и она, уронив тарелку, зажала ладонью порез. Тарелка разбилась и фрукты покатились по полу в разные стороны.

— Б*я, опять промазал.

— Нюхать меньше надо. Нарик хренов, — проворчал второй гость и, подобрав нож с пола, снова прицелился в девушку, — я тебя обыграю сегодня.

Ублюдок проклятый. Девчонка зажмурилась от ужаса, а я подумала о том, что я б ему этот нож в глаз всадила и прокрутила пару раз. Мразь.

Славик перевел взгляд на Ахмеда.

— Мы договаривались, что я не всегда смогу. Я же предупредил Гену. Ахмед, да возьми любую из этих телок. У тебя же полный дом бл**ей, и им уже уплачено. Кому какая разница.

— А мне твоя нравится, — заявил Ахмед и, подойдя ко мне, взял за подбородок, — такая нежная, молоденькая, дерзкая. Таких вкусно ломать. Вкусно выбивать из них непокорность. Обязательно потом ее себе возьму… на пару жарких ночей.

Я кожей чувствовала, что вот этому отвечать нельзя. Проглотить и молчать. Когда-нибудь у меня будет шанс дать сдачи. Обязательно будет.

— Вы не можете ее… Ахмед, не дури. Девчонка не в теме. Однокурсница моя. Вы не знаете, кто она… Она…

Славик не успел договорить, Макс стряхнул с колен стриптизершу и просто снес Славика с ног одним ударом кулака в голову. Рустам тут же склонился к нему и потрогал пульс. От неожиданности я вскрикнула, а Марат громко выругался матом.

Славик, казалось, не дышал, из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Стриптизерша у стены заверещала и выбежала из комнаты, две другие жались к друг другу и наверняка молились, чтобы о них забыли.

— Твою мать. Зверь. Ты что, замочил его? — Марат расширенными глазами смотрел на парня. — У нас с его матерью еще дела вертятся.

— Да щеку прокусил или язык от удара, оттуда и кровь. Живой. Скоро оклемается. — Рустам посмотрел на Ахмеда и тот коротко кивнул, чтобы Славика унесли.

— Пусть отдохнет. Действует на нервы истерикой, как баба, — Макс потер костяшки пальцев, бросил на меня взгляд, полный ледяного презрения, и снова отвернулся.

Ахмед расхохотался, но глаза под маской оставались такими же страшными и холодными. Посмотрел на Максима, а я не смела даже вздохнуть, только перед глазами этот четкий удар и… нет, не от злости. От злости бьют иначе, и я уже видела Макса злым не раз. Славика именно вырубили, чтобы он не мог говорить дальше.

— Что-то ты нервный, Зверь. Пошли на улицу, воздухом подышим. Скоро игра начнется, вот там адреналин зашкалит. Я сегодня приготовил нечто особенное. Такого никто не ожидает. И все в режиме онлайн. На экране увидим в реальном времени — по всей лесопосадке камеры стоят.

Макс усмехнулся:

— Осуществляешь мечты детства?

Ахмед прищурился и склонил голову на бок.

— Какие мечты?

— Стать режиссером.

— Аааа, нет. Разве что режиссером порнухи или для канала Аль Джазира. Снафф, реалити, трэш и грязный изврат — вот это мое.

Все расхохотались, а меня озноб бьет. Я на Макса смотрю и понимаю, что сейчас что-то будет. Что-то очень нехорошее. Потому что реакция последует, он пока обдумывает свои ответные шаги. Какими они будут — знал только он сам, а мне стало жутко от того, во что начал превращаться мой флирт с фотографом, который по идее должен был закончиться совершенно не так. Какая же я идиотка.

— Марат, девочку гостям представь и игрокам. Пусть видят, какой особенный приз ждет их сегодня. Я б и сам не прочь. Давно мне таких сладких не приводили.

Ахмед прищелкнул языком и осмотрел меня с ног до головы.

— Мне все время кажется, я тебя где-то видел, детка. Мы с тобой никогда… эммм… не пересекались? Уверена, что на тебе нет моего автографа?

— Что за ставки, Ахмед? — Макс отвлек внимание психопата на себя.

— Пойдем, что встала?

Рустам потянул меня за руку, а я прислушивалась к тому, что говорил Макс. Я понимала, что игра начнется не там внизу, она уже началась здесь и сейчас, и я никак уже не могу повлиять на ее ход. Только не мешать. Мааакс, ну подай мне знак, что делать? Хотя бы посмотри на меня.

— Огромные ставки. Ты о таких не слыхал.

— Да ладно, не льсти себе. Сколько за девку хочешь? Будет добавка к ставкам. Любая сумма. Называй.

Ахмед долго смотрел на Макса, а потом отрицательно покачал головой.

— Нет, не обижайся, дорогой. У игры неизменные правила — приз и телка. Не какая попало, а сочная и высшего класса. У меня сегодня нет запаса, я на этого мудака рассчитывал. Так что девку отымеешь после игрока. А если все сдохнут — будешь единственным. Не кидайся деньгами, или родство с Вороном счастливо сказалось на твоем бюджете? Деньги любят счет. Ни одна шлюха не стоит таких бабок. Пойдем, там беседу закончим. Мне твое предложение еще раз обдумать надо.

— Ставки, говоришь, высокие?

— Охренительно высокие, Зверь. Не просто так я здесь распыляюсь на весь антураж. Я из всего люблю делать деньги. Хотя, удовольствие превыше всего.

Рустам меня под руку подхватил и потащил из комнаты, я обернулась на Макса, но он на меня не смотрел, продолжая диалог с Ахмедом. Показное спокойствие, я уже слишком хорошо его знала, чтобы не понять, насколько он нервничает. Этот жест — отбивает дробь пальцами по ноге, а потом сжимает руку в кулак и снова отбивает. Обычно после этого мог последовать удар, и противник скорее всего уже больше ничего и никогда не скажет. Только если Ахмеда завалит — живыми мы отсюда не выйдем, и если это понимаю даже я, то он — тем более.

Вот теперь мне стало страшно — если Макс так нервничает, значит все слишком серьезно. Я не просто влипла, а кажется даже не представляю насколько. Паника не отступала, а только усиливалась. В голове еще не укладывалось, что все происходит на самом деле. Это кошмар какой-то. Я скоро открою глаза и вот этого беспредела не будет. Черт, я же просто пофлиртовала с однокурсником. Это должно было иметь совсем иные последствия. Например, секс с тошнотворным мачо где-нибудь на заднем сидении его авто, а потом долго отлеживаться в ванной и ненавидеть себя еще больше. Это должно было иметь последствия ТОЛЬКО для меня и не для кого больше, а я всю семью сейчас в это втянула.

На лестнице споткнулась, чуть не покатилась по крутым ступеням, но Рустам удержал и дальше повел, подхватив под руку, сжимая до синяков.

— Под ноги смотри, — рявкнул мне в ухо.

Он вывел меня на улицу. Пахнет зноем, надвигающейся грозой и страхом. Густой воздух, наэлектризованный, как и у мня внутри. Даже слышу, как потрескивают мозги и рвутся от напряжения нервы. Теперь мне белоснежный цвет здания внушал отвращение. Как ирония или насмешка. И этот двор, утопающий в цветах и зелени, с фонтанами, чирикающими птичками и аккуратными дорожками из мелкого гравия, словно какие-то декорации, а за ними все гнилое, грязное и кишащее червями. Даже гости в масках внушали ужас, казалось под ними голые черепа с оскалом смерти. Когда Рустам провел меня мимо собак, те дернулись с цепи в мою сторону, оскалившись и рыча. Нет, я не боялась их, понимая, что не достанут, а цепи слишком массивные, чтобы они могли их порвать, но сердце подскочило еще раз. Долго смотрела на страшные морды и красные глаза, на клыки со стекающей слюной и с ужасом представляла, как они рвут человеческую плоть на куски и ошметки. А потом у меня мороз пошел по коже. Слева, в огромных клетках, метались три пантеры. Я судорожно сглотнула, когда одна из них, подняв массивную, лоснящуюся морду, понюхала воздух и кинулась на прутья.

— Красавицы. Любимые девочки Ахмеда.

— Это для антуража? — спросила тихо, но Рустам меня услышал.

— Нет. Для азарта. Сегодня загонять игроков будут они, а не псы. Ахмед решил усложнить квест и привез кошечек в усадьбу.

Гости уже столпились внизу, кто-то мило фотографировался на фоне клеток с пантерами, кто-то снимал местность. Все веселились, а мне стало до отвращения жутко — люди страшные твари. Самые страшные на планете. Особенно когда слишком пресыщены жизнью и разбалованы всеми ее благами. Они с ума сходят от скуки и готовы платить за что угодно, лишь бы развлечь себя, чувствуя свое превосходство, которое измеряется всего лишь нулями на банковских счетах. Даже вот этих монстров, натасканных на человека и привыкших к людскому мясу — создали они. Животные не виноваты в том, что ими управляют чудовища.

Рустам подтолкнул меня к столу и по-джентльменски отодвинул кресло.

— Прошу. Отсюда видно и экран, и самих игроков. Рассмотришь поближе. Кто-то из них сегодня ночью будет трахать тебя во все дыры, — и заржал, а мне захотелось вцепиться ногтями ему в глаза и выцарапать их.

— Ублюдок.

— Тише. На пантеру Ахмеда похожа, — сказал он вдруг, — вот-вот зашипишь и выпустишь когти. Где ж этот мудак откопал такое сокровище? Мне самому интересно. Обычно сюда овец приводят непуганых, готовых ублажать всех и каждого. Да и ты овца, если приперлась с этим придурком. Сидела б дома, уроки учила. Безмозглая шлюха.

Я ничего не ответила и отвернулась от него, ощущая, как меня знобит. Это предчувствие катастрофы и понимание, что моя шалость вылилась в нечто настолько масштабное, что одним испугом я уже не отделаюсь. А возможно уже и никогда не стану прежней, после всего, что здесь увижу. Вспомнились слова гримерши Славика, и я передернула плечами. Вот о чем она меня предупреждала… И это только начало. Изнанка жизни моего брата, Макса, Савы. Их мир, в который я попала и теперь являюсь его частью. Но иногда вещи видятся совсем в ином свете, сидя дома или отплясывая на элитных вечеринках, я считала, что являюсь сестрой политика, а на все остальные аспекты закрывала глаза. Хотя, после смерти Лены это было не так-то просто сделать. Но ведь человек не любит находиться в состоянии стресса, он быстро забывает все, что мешает ему чувствовать себя комфортно.