Он засмеялся, и его теплое дыхание коснулось виска Гвен.

— Как ты здорово меня осадила! Но прошу тебя: не пытайся блистать умом в присутствии Баррингтона. Он не ждет подобных перлов от королевы Пиратского берега.

Гвен состроила недовольную гримасу:

— Значит, ты все же решил остаться здесь?

— Мы можем поселиться в отеле в Каннах и приезжать в поместье оттуда, — сказал Алекс и коснулся ее талии. Гвен вздрогнула. — Когда ты, наконец, вживешься в свою роль? Нельзя же вздрагивать при каждом моем прикосновении. Люди это заметят! А вот стыдливый румянец тебе к лицу. Будет жаль, если ты избавишься от привычки постоянно краснеть.

Гвен упорно разглядывала стену, стараясь не смотреть на него.

— Но какой смысл жить так далеко от поместья? Ты же хотел собрать информацию о его владельце. Это будет легче сделать, живя здесь, в усадьбе.

Алекс погладил ее по бедру, и на этот раз Гвен не, вздрогнула от его прикосновения, чем была очень горда. Впрочем, внутри у нее все продолжало дрожать.

— Я не люблю, когда за мной шпионят, — сказал Алекс. — В этом все дело.

Его ладонь все еще поглаживала ее по бедру.

— Не надо дотрагиваться до меня сейчас, — промолвила Гвен. — Я больше не буду вздрагивать и ахать при каждом твоем прикосновении.

Ладонь Алекса застыла.

— Гвен…

— Лилия, — поправила она его. — Мы остаемся здесь. Иначе, зачем мы проделали такой долгий путь? Если за нами будут наблюдать ночью и не увидят того… того, что ожидают увидеть, мы сделаем вид, что повздорили. Хорошо? В таком случае мы и днем можем с прохладцей относиться друг к другу.

Гвен только сейчас осознала, что шпионские глазки стали ее спасением. Теперь у нее имелся серьезный повод отодвинуться на самый край кровати, поджав под себя предательские руки, которые могли сами собой потянуться к Алексу.

Алекс убрал руку с ее бедра.

— Я не думаю, что такое поведение разумно. Баррингтон воспримет это как возможность начать ухаживать за тобой.

— С этим я как-нибудь справлюсь, я уже взрослая девушка. У меня есть кое-какой опыт: не все джентльмены вели себя со мной благородно.

— Ну хорошо, пусть будет по-твоему, но если поведение Баррингтона станет опасным…

— Я знаю, — с досадой перебила его Гвен, — ты, движимый братской любовью, сразу же увезешь меня отсюда.

Заметив, что Алекс помрачнел, Гвен повернулась и прошла на враждебную территорию — в спальню.


Приняв по очереди ванну (Гвен настояла, чтобы ее поставили в будуаре), они оделись к ужину. Солнце уже садилось за горизонт, и на улице похолодало. Гвен накинула кашемировую рубиново-красную шаль поверх вечернего платья с глубоким вырезом. Алекс надел элегантный вечерний фрак. Гвен впервые видела его в подобном облачении. Алекс обычно не появлялся там, где соблюдался строгий этикет.

Фрак ему шел. Он был сшит по последней английской моде и подчеркивал широкий разлет плеч Алекса и его узкую талию.

— Мы должны поссориться, — напомнила ему Гвен.

Алекс улыбнулся, его глаза искрились задором.

— Предупреждаю: я не уступаю никогда.

— Просто ты еще не имел дела со мной. Вспомни, как от одного моего кроткого взгляда мужчины поджимают хвосты и разбегаются в разные стороны. А теперь представь, что будет, если я насуплюсь.

Удивленно взглянув на нее, Алекс рассмеялся и предложил ей взять его под руку. Через некоторое время Гвен догадалась, что именно удивило его в ее замечании. Гвен впервые легко и непринужденно пошутила над своими неудавшимися браками.

С легким сердцем она спустилась под руку с Алексом вниз по парадной лестнице, а затем опередила его и первой вошла в гостиную.

В комнате за низким столом, уставленным раскупоренными бутылками, сидели шестеро джентльменов с картами, в руках. У их ног лежали небрежно брошенные соломенные шляпы. В гостиной находились также четыре женщины. Три из них, совсем молоденькие, были легкомысленно одеты — а вернее, раздеты — даже по меркам Мюзик-холла. Девицы вертелись вокруг мужчин.

А четвертая, красавица с иссиня-черными волосами, которой по виду было уже, наверное, лет под сорок, в вальяжной позе возлежала на диване, положив ноги в ботинках на высоких каблуках на подлокотник. Ее юбки в красно-белую полоску были задраны до колен, и из-под них виднелись алые подвязки, на которых держались чулки.

Несмотря на небрежную позу, чувствовалось, что эта дама имеет власть над девицами. Гвен заметила, как они бросают на черноволосую женщину опасливые взгляды. Увидев Гвен, дама села и окинула ее ленивым взглядом, который остановился лишь на кулоне с аметистом.

Когда их взгляды встретились, дама недружелюбно улыбнулась.

— Это одна из ваших? — спросил незнакомый мужчина за столом. — Идите сюда, дорогая.

И он похлопал по своим коленям, приглашая Гвен сесть.

— Нет, не из наших, — ответила дама. — Я же сказала, Алессандро, если Вероника не придет, я сама сыграю на вашей флейте вместо нее.

Гвен застыла на месте, а затем почувствовала на своей талии руку Алекса. Он вошел в гостиную вслед за ней, и его прикосновение вывело ее из оцепенения.

— Что с тобой? — весело спросил Алекс, поддерживая ее на случай, если она вдруг грохнется здесь, посреди гостиной, на пол.

Его голос заставил ее вспомнить о том, кто она и что здесь делает. Нет, ее не мог напугать вид каких-то подвязок. Тем более что у нее были такие же.

— Ничего, — с лучезарной улыбкой ответила она. — Я просто внимательно слушаю разговор. Насколько я поняла, этот джентльмен привез с собой флейту и теперь ждет флейтистку, которая могла бы сыграть на ней. Похоже, здесь собрались музыканты.

В комнате установилась гробовая тишина. Черноволосая женщина изумленно смотрела на Гвен. Алекс глухо закашлялся.

Гвен почувствовала, что сейчас покраснеет. И действительно, через секунду кровь прилила к ее коже удушливой волной. Она попыталась улыбнуться, чтобы сгладить неловкость, но улыбка вышла жалкой.

— Вы, наверное, и есть мисс Гудрик и мистер де Грей? — спросил один из джентльменов, сидевших за столом.

— Да, это мы, — подтвердил Алекс.

Мужчина подкрутил свои рыжеватые усы.

— Простите, сэр, но ужин подают в восточном крыле дома, — сообщил он. — Надеюсь, после ужина вы придете сюда? За игровым столом места хватит для всех.

— Посмотрим, — сказал Алекс и увлек Гвен за собой в коридор.

— О какой это флейтистке ты говорила? — понизив голос, насмешливо спросил он.

— Я все понимаю, — со страдальческим видом промолвила она. — «Флейта» — это какое-то кодовое слово, да? Вряд ли кто-то из гостей привез с собой этот инструмент.

Алекс фыркнул, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Дорогая моя, пожалуй, тебе лучше помалкивать.

Гвен вдруг стало обидно. Ей не нравился его насмешливый тон. Гвен захотелось узнать, наконец, о чем шла речь в гостиной. Но тут она увидела в коридоре Баррингтона и решила воспользоваться удобным случаем и разыграть ссору.

— Ты хочешь, чтобы я помалкивала? — воскликнула она громким голосом. — Да как ты смеешь?! Если тебя что-то не устраивает, я найду себе другого кавалера!

Реакция Баррингтона была предсказуемой. Как и рассчитывала Гвен, он тут же устремился к ней.

— Ах, мисс Гудрик, — сладко улыбаясь, промолвил он, — окажите мне честь: разрешите сопровождать вас на ужин!

Глава 12

Гости за ужином много пили. Гвен вместе с Баррингтоном сидела во главе стола, а Алекс находился в отдалении. Между ним и Гвен сидело еще три человека. Поначалу Алекс внимательно следил за ней, опасаясь, что Баррингтон станет подливать ей вина в бокал и Гвен быстро захмелеет. Алекс изображал раздраженного любовника, бросающего мрачные взгляды на свою пассию, с которой якобы был в ссоре.

Однако к тому времени, когда подали пятое блюдо, Алексу уже не требовалось притворяться сердитым, в его душе кипела подлинная злость. Он больше не обращал внимания на прелестную итальянскую графиню, сидевшую справа от него, и превратился в угрюмого раздосадованного ревнивца. Алекс не мог понять, что происходит с Гвен: была ли она гениальной актрисой, или действительно из-за чего-то сердилась на него? Баррингтон наклонялся к ней, трогал за руку, а Гвен не возражала против такой фамильярности. Она с улыбкой принимала ухаживания хозяина дома. Алекс видел, что она улыбается Баррингтону так, как улыбалась ему самому в тот памятный вечер, когда они гуляли по набережной Сены.

Когда ужин закончился, вся компания встала из-за стола и отправилась кататься на лодке под луной. Улучив удобный момент, Алекс отвел Гвен в сторонку.

— Ты соображаешь, что делаешь? — зашептал он ей на ухо с грозным видом.

— Соображаю, — нахмурившись, так же тихо ответила Гвен. — Я расспросила его о знакомых в Лондоне. Оказалось, что он почти ни с кем не знаком. Баррингтон заявил, что предпочитает здешнее общество.

— О Боже… — ужаснулся Алекс. — Ты хочешь сказать, что пыталась самостоятельно проводить расследование? Не делай этого больше! Постарайся задержать его подольше на озере, а я пока осмотрю дом.

— Ладно, — отступив от него на шаг, громко сказала Гвен. — Я для тебя всего лишь игрушка, да? Смазливая кукла?

Алекс на минуту опешил, не найдя что ответить. Гвен была очень убедительна в своем гневе. Ричард тоже обладал артистическим даром, который они в юности использовали в своих любовных авантюрах. Но Алекс и не подозревал, что Гвен талантлива не менее, чем брат.

— Вовсе нет, — наконец ответил он.

Гвен бросила на него сердитый взгляд.

— Не тяни, — резко сказала она, и Алекс уловил тайный подтекст в ее словах.

«Не вздумай сейчас извиняться передо мной», — как будто хотела сказать ему Гвен.

Алекс холодно поклонился ей:

— Желаю приятно провести вечер. Думаю, мне не стоит ехать с вами на прогулку.

— Как хочешь, мне все равно, — заявила Гвен и, резко повернувшись, зашагала прочь.

Алекс направился в отведенные им апартаменты, сел у окна и стал ждать, когда компания гостей под предводительством хозяина поместья появится в саду. И вот, наконец, шумная, ватага высыпала из дома. Гвен шагала под руку с Баррингтоном. Она споткнулась, и Баррингтон придержал ее за талию.

Алекс отвернулся от окна.

Усадьба представляла собой полукруг. Посредине дуги располагались вестибюль и парадная лестница. Над ними высился застекленный купол, деливший здание пополам. Во время разговора за ужином Алекс выяснил, где находятся комнаты гостей. Оказалось, что спальни занимали западную часть постройки. По расчетам Алекса, на нижнем этаже восточной части располагались помещения общего пользования — гостиная, столовая, галерея.

Алекс решил, что, прежде всего, нужно обследовать второй этаж восточной части дома.

Стараясь ступать тихо, он вышел в залитый лунным светом вестибюль и прислушался к звукам, доносившимся из гостиной, где играли в карты. Царившее там недавно веселье уже стихло. Алекс явственно различал три мужских голоса. Девиц слышно не было. Похоже, их наняли для того, чтобы развлекать прибывших в поместье без дам гостей, а также охранников.

Вестибюль и парадная лестница были ярко освещены. Алекс знал, что слуги занимались сейчас уборкой столовой после ужина. Им было недосуг следить за порядком в помещениях верхнего этажа.

Вернувшись в коридор, Алекс прошмыгнул к черной лестнице и поднялся по ней. Слава Богу, здесь было темно и тихо. Оказавшись на втором этаже, он, бесшумно двигаясь, прошел в противоположное крыло здания. Один раз его вспугнул какой-то посторонний звук, доносившийся издалека. Алекс застыл на месте, но звук не повторился. Вскоре он догадался; что это был шум кухонного лифта. Из столовой в цокольное помещение к посудомойкам опускали фарфор.

Алекс вышел в главный коридор восточной части дома. Она явно не предназначалась для посторонних глаз: стены здесь были голыми, а полы устилали не дорогие ковровые дорожки, а половики из дешевой, но прочной ткани. Возможно, Баррингтон редко наведывался в эту усадьбу. В таком случае Алекс вряд ли найдет здесь что-то интересное.

Похоже, Баррингтон придерживался той же философии, что и сам Алекс, предпочитая путешествовать налегке и жить в простой, спартанской обстановке, далекой от вычурности и роскоши.

Алекс надеялся, что обнаружит дверь, ведущую в спальню или кабинет хозяина дома.

Все двери были заперты, но это не останавливало его. Он достал из кармана две шпильки Гвен и вставил их в замочную скважину первой двери. Ему пару раз приходилось заниматься промышленным шпионажем, хотя он неохотно брался за подобные дела. Тем не менее, порой это был единственный способ узнать, что случилось с внезапно исчезнувшей партией товара или контрактом, пропавшим накануне нотариального заверения. У Алекса был опыт вскрытия дверей, этому его научила жизнь.