— Вы считаете меня идиотом? Я узнал вас при первой же встрече. У вас фамильное сходство с братом. Потом я навел кое-какие справки и окончательно убедился, что вы тот самый мистер Рамзи, о котором ходит дурная слава. Странно, что Уэстон выбрал вас в качестве своего эмиссара: я никогда не слышал, чтобы он хорошо отзывался о вас. Однако вспомнил-таки о вас, когда ему понадобился человек для выполнения грязной работенки.

Краем глаза Алекс заметил, что Гвен шевельнулась. «Стой тихо!» — мысленно приказал он ей. Алекс не мог допустить, чтобы Баррингтон переключил на нее свое внимание.

— Я не эмиссар брата, — возразил Алекс, лихорадочно раздумывая над тем, что заставило Джерарда продать Баррингтону родовое имение.

Был ли это шантаж или мошенничество?

— В таком случае, объяснитесь! — потребовал Баррингтон. — Или мне обратиться с этой просьбой к леди?

— Она не в курсе моих дел, — поспешно сказал Алекс.

Уголки рта Баррингтона подрагивали. Он явно нервничал. Ранее Алекс ошибочно принимал этот тик за улыбку.

— А я не намерен ничего объяснить, — добавил он, — под дулом пистолета.

— Я должен был принять меры самообороны, — сухо заявил Баррингтон. — Вы обманом проникли в мой дом, поэтому сейчас мне не до светских любезностей. Впрочем, я сам не понимаю, что меня так встревожило. Уэстон — безвольная тряпка. Если он нанял вас поквитаться со мной, то мне вас искренне жаль. Лучше бы вы занимались собственными делами. К сожалению, сейчас я не могу позволить себе проявить слабость.

Шестое чувство подсказывало Алексу, что Баррингтон уже принял решение и оно было не в пользу Гвен и его самого.

Алекс сжался, как пружина, готовясь сделать выпад ногой и выбить из рук хозяина дома пистолет. Но его опередила Гвен.

— Ах ты гад! — воскликнула она и швырнула в голову Баррингтона тяжелую чернильницу.

Алекс бросился к нему, но Баррингтон успел, шатаясь, сделать шаг к Гвен и ударить ее.

Она упала на письменный стол, и из груди Алекса неожиданно для него самого вырвался яростный звериный вопль. Мужчины, сцепившись, повалились на пол. Алекс перехватил руку Баррингтона, в которой тот сжимал пистолет, и надавил коленом на его пах. Баррингтону, судя по всему, не приходилось драться один на один с сильным соперником. Алекс припечатал его руку к полу. Если пистолет выстрелит, на этот звук прибегут охранники. Вторым коленом Алекс придавил левую руку Баррингтона и стал душить его. Глаза Баррингтона выкатились из орбит, тело обмякло.

С Баррингтоном было покончено. Алекс перевел взгляд на Гвен. Она лежала на столе, лицо было розовым, следов от ран не было видно. Ее ресницы дрогнули.

Алекс облегченно вздохнул и приложил дрожащую руку к щеке Гвен. Он приехал сюда из-за проклятого Джерри, и все это закончилось тем, что пострадала ни в чем не повинная Гвен! Алекс так разозлился на брата, что готов был прострелить ему голову.

— Гвен, — произнес он и не узнал своего хриплого, севшего голоса.

Она открыла глаза и тут же скосила их влево, на Баррингтона.

— Забудь о нем, — промолвил Алекс, усаживая ее. — Смотри на океан.

— Со мной все в порядке, — прошептала Гвен.

— Из окна открывается чудесный вид, — продолжал Алекс и сорвал шнур, на котором крепились шторы.

Гвен кашлянула.

— Алекс, документы…

— По-моему, сейчас полнолуние, — сказал он, связывая шнуром руки Баррингтона за спиной. — На улице светло, это хорошо.

Гвен промолчала, наблюдая, как он связывает ноги Баррингтона в лодыжках. И хотя кровь не пролилась, все происходившее напоминало ей скотобойню. Гвен казалось, будто Алекс сейчас подвесит тело Баррингтона на крюк и начнет разделывать его, спустив кровь по капле через пятку, как того требовали законы приготовления кошерной пищи.

У Алекса снова задрожали руки.

— Ты прав, сегодня полнолуние, — промолвила Гвен. — С тобой все в порядке?

Алекс не сразу ответил.

— Да, все хорошо, — наконец сказал он.

— Тебе не кажется, что сейчас не время для пустых разговоров?

Алекс перевязал веревкой в несколько рядов голову Баррингтона, пустив ее между зубов, а затем соединил на спине все три узла — на ногах, руках и голове — между собой. Баррингтон не смог бы самостоятельно двигаться, даже если бы пришел в себя. Если он попытается вырваться, веревка начнет душить его.

Алекс перетащил Баррингтона за деревянную ширму, чтобы охранники, заглянув в комнату, не сразу обнаружили его.

Закончив дело, Алекс переключил все свое внимание на Гвен. Отупляющая ярость, помогавшая ему сражаться с противником, понемногу утихла, и теперь он снова был способен к более тонким чувствам и переживаниям.

Гвен тем временем окончательно пришла в себя и, поднявшись на ноги, стала лихорадочно засовывать бумаги со стола Баррингтона в свой ридикюль.

— Это карты, — пояснила она, поймав на себе взгляд Алекса, — они могут многое объяснить.

— Я вынесу тебя отсюда на руках, — заявил он.

Гвен дотронулась до щеки, на которую пришелся удар Баррингтона.

— Но я могу сама идти, у меня лишь немного кружится голова.

— Нет, — упрямо сказан Алекс, — я понесу тебя на руках.

— А как же карты?

— К черту карты!

Гвен изумленно взглянула на него, а затем поспешно сунула ридикюль под мышку.

— Ну хорошо, неси. Я действительно ощущаю слабость.

Они находились уже на середине лестницы, когда Гвен почувствовала, как Алекс судорожно сжал ее в своих объятиях. Подняв голову, она увидела, что к ним снизу приближается охранник. Половина его лица скрывалась в тени, которую отбрасывали поля соломенной шляпы, на губах застыла пренебрежительная усмешка.

— Отпусти меня, — прошептала Гвен, когда охранник молча проследовал мимо.

Судя по всему, он направлялся в то крыло, где находились комнаты Баррингтона.

— Лежи спокойно, — зашипел на нее Алекс.

Его тон был так необычно резок, что Гвен съежилась.

— Если охранник обнаружит Баррингтона… — начала было она, однако Алекс перебил ее:

— Мы идем сейчас на конюшню. Прикажи кучеру отвезти нас в Монте-Карло.

Алекс нес ее легко, как пушинку. Они миновали вестибюль, и дворецкий без лишних слов распахнул перед ними входную дверь. Он давно привык к странным поступкам и выходкам гостей своего господина.

Алекс с Гвен на руках сбежал по ступенькам крыльца и по дорожке, огибавшей усадебный дом, направился к конюшне. Под его ногами скрипел гравий. На черном бархатном небе ярко сияли звезды и полная луна.

Гвен закрыла глаза. Издали доносились шум прибоя и голоса гостей. После заката солнца на улице стало прохладно. Гвен с наслаждением вдохнула свежий воздух, в котором чувствовался аромат цитрусовых и перечного дерева. От рубашки Алекса исходил запах крахмала и пота. Гвен чувствовала, как в нем происходит какая-то внутренняя борьба, однако Алекс предпочитал молчать о том, что творилось у него, в душе.

Алекс так крепко сжимал ее в объятиях, что Гвен едва могла пошевелиться. Неожиданно она услышала шум голосов и затаила дыхание. Неподалеку от них переговаривались люди. Если охранники уже успели найти Баррингтона, то Гвен и Алексу несдобровать.

Алекс внезапно поставил ее на ноги.

— Похоже, сегодня любители азартных игр еще не успели уехать в Монте-Карло, — тихо сказал он. — Организованный отъезд задерживается. Нам повезло.

Взяв Гвен за руку, он завернул вместе с нею за угол. Под портиком стояла группа гостей, одетых в вечерние костюмы. Они ждали, когда подадут экипаж. Франческа Риццарди первой заметила Гвен и Алекса.

— Вы тоже собрались в казино? — спросила она.

— Куда же еще! — весело ответил Алекс.

— В таком случае вы пришли вовремя, — заметила синьора Риццарди и засмеялась. — Однако, похоже, экипаж будет сегодня переполнен. Мы почувствуем себя, как кильки в бочке.

— О, меня это устраивает, — с обольстительной улыбкой заявил Алекс. — А тебя? — спросил он, повернувшись к Гвен.

Она заставила себя улыбнуться:

— Дорогой, я не возражаю против такой поездки, если мне придется всю дорогу прижиматься к тебе.

Ее слова прозвучали убедительно. Вероятно, потому, что были правдивы.

Алекс не сводил глаз с усадьбы до тех пор, пока экипаж не свернул на вившуюся вдоль побережья дорогу, которая шла под уклон. Вскоре дом исчез из вида. Алекс не заметил никаких признаков поднятой тревоги. Впрочем, он не знал, каким образом должны были выглядеть эти признаки. Свет, загоревшийся сразу во всех окнах? Беготня охранников по двору? Громкий лай собак?

Баррингтон оказался не таким уж предусмотрительным. Правда, он нанял большое количество охранников, но вместе с тем без всякой опаски пригласил в дом тайного врага, хорошо зная, кто скрывается под именем мистера де Грея.

Алекс тяжело вздохнул. Он не ожидал от себя столь неудержимого приступа ярости. Его мышцы до сих пор чуть подергивались. Он и раньше знал, как причинить противнику боль, но до сегодняшнего дня не находил в этом удовольствия.

Как он мог впутать Гвен в столь некрасивую историю?! Алексу казалось, что поездка в Кот-Блэ окажется безобидной и он запросто, не прилагая особых усилий, уладит дела Джерарда. Алекс всегда взвешивал такие понятия, как выгода и цена любого предприятия. Но какую выгоду от поездки на побережье могла получить Гвен? Для нее это было простым развлечением. Выгода, цена, деньги, прибыль — все это безжизненные понятия. «У денег нет своего языка, но они правят миром. Будь хозяином собственной судьбы», — так Алекс говорил себе раньше.

Но теперь, когда Гвен едва не погибла по его вине, он крепко задумался над своей жизненной философией. Кровь Гвен была бы на его руках.

«Попытайся убежать от всего этого», — мелькнуло у него в голове. Мальчишеские привычки не покидали его.

Сидевшая рядом с ним Гвен пошевелилась, и ее ладонь легла на его предплечье. Это легкое прикосновение вернуло Алекса к действительности. Он изобразил на лице улыбку, вспомнив, где он находится. Как и предполагала синьора Риццарди, в экипаж набилось много народа. Пассажиры сидели, тесно прижавшись друг к другу. Франческа устроилась на коленях мужа, расположившегося напротив Алекса и Гвен. Когда экипаж подпрыгивал на очередном ухабе, она ахала, охала и делала какие-то замечания по-итальянски. А в промежутках между ними читала мужу вслух газету о событиях в Монте-Карло. Лорд Такой-то проиграл в карты пятнадцать тысяч долларов и поклялся отыграться в течение недели. Сэр Такой-то понес подобные же потери, но потом сорвал большой куш в трант-и-карант[2] и, получив таким образом сорок тысяч прибыли, теперь направляется в Ласло.

Сидя, вжавшись в боковую стенку экипажа, рядом с супругами Риццарди, мадам Д’Аржан, моложавая вдова, слушала эти новости с загадочной улыбкой. Должно быть, она знала, что эти басни распространяют владельцы казино, стараясь заманить побольше доверчивых клиентов.

Впереди пролегала новая гладкая дорога, по которой экипаж должен был ехать примерно полчаса. Таким образом, они доберутся до казино прежде, чем охранники обнаружат Баррингтона. А затем Алексу и Гвен предстояло найти надежное место, где можно было бы спрятаться до утра, то есть до отхода поезда.

У Алекса не было в карманах ни цента. Он знал, что Гвен тоже не захватила с собой наличные, отправляясь в гости. Это выглядело бы неприлично. Что же касается аккредитивов, то их выписывали на настоящие имена и они остались в тайнике в их комнате.

Гвен и Алекс бежали посреди ночи, как зайцы от гончих псов. На лице Гвен скоро должен был проступить синяк. Алекс все еще клял себя зато, что подверг ее опасности. «Ее место в моей постели, а не в усадьбе агрессивного негодяя, способного поднять руку на женщину!» — думал он.

Гвен вдруг захихикала над шуткой, которую Алекс пропустил мимо ушей. Смех у нее получился вполне натуральный. Она закинула правую ногу на левое колено Алекса, и он вынужден был признать: Гвен прекрасно играет свою роль. С какой радостью Алекс увез бы ее сейчас отсюда на край земли! Туда, где она очутилась бы в полной безопасности. Зачем только она поехала с ним в Кот-Блэ? Эта леди явно без царя в голове.

Справа в бок Алекса упиралось мясистое тело испанца де Круса. Поерзав на сиденье, Алекс нащупал в кармане соседа что-то твердое.

— О, посмотрите, какая чудная луна! — воскликнул Алекс, ткнув пальцем в окно и навалившись на де Круса.

Де Крус посмотрел в указанном направлении и тут же лишился монеты достоинством в двадцать франков.

— Как приятно читать правду о казино, а не ужасные заметки церковников о вреде азартных игр! — промолвила синьора Риццарди, строя глазки Алексу.

В ответ он поцеловал кончики своих пальцев. Это был машинальный жест. Ресницы Франчески затрепетали.