И в этот самый момент услышала знакомый голос:

— О… мисс Модсли! Это вы?!

Эти слова были для Гвен как гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела изумленную леди Милтон и ее сестру леди Фэншоу, которая старательно смотрела куда-то в сторону. У леди Милтон отвисла челюсть, а затем сестры испуганно переглянулись.

— Добрый день, — учтиво поздоровался Алекс. — Как поживает Реджинальд?

Леди Милтон, болезненно худая дама в треугольной шляпке, пробормотала что-то невнятное, а затем с ужасом взглянула на Гвен.

— Мисс Модсли, — прошипела она, — где ваша компаньонка? Где сопровождающие лица? Где миссис Бичем?

«Это полный и окончательный крах моей репутации», — промелькнуло в голове Гвен, но как ни странно, ее настроение от этого ничуть не ухудшилось. Она взглянула прямо в глаза леди Милтон:

— Понятия не имею, где она. Я давно уже путешествую без компаньонки.

— Да и зачем нам миссис Бичем? — вступил в разговор Алекс и поцеловал руку Гвен. — Миссис Рамзи не нужна компаньонка. Она путешествует с мужем.


В детстве Алекс с упоением читал волшебные сказки о злых ведьмах и прекрасных принцессах, заточенных в замках. О принцессах, уколовшихся иглой и спящих за густой изгородью из колючего шиповника. О принцессах, отравившихся кусочком сладкого яблока и впавших в глубокий сон. До сегодняшнего утра он не понимал, что главным в этих сказках был способ, с помощью которого снималось заклятие с красавиц. И только теперь он вдруг осознал, что все прекрасные принцессы просыпались от ласк или поцелуев принца, который, с одной стороны, был скромным малым, а с другой — судя по всему, знал, что нужно женщине. Пробуждение являлось своеобразной метафорой интимной близости. В старинных французских сказках речь шла не о поцелуе, а о половом акте.

Отныне Алекс уже не мог цинично относиться к подобным сказкам. Сегодня утром он своими глазами увидел, как Гвен Модсли очнулась от глубокого сна, и это было настоящим чудом. Ее щеки пламенели, губы цвели как розы. Однако Алекс не мог не задумываться о том, что будет с ней дальше. Что он мог предложить Гвен? Ему было ясно лишь одно: его жизнь круто изменилась с тех пор, как он вернулся в Лондон и снова увидел Гвен.

На перроне, где две ханжи пытались заклевать ее, он постиг еще одну истину. Спящую красавицу необходимо спасти, совершив героический поступок.

Однако Гвен, видимо, не разделяла его мнения.

— Ты с ума сошел? — спросила она, когда они сели на поезд, направлявшийся в Милан.

Алексу смертельно надоели поезда. Судя по выражению лица Гвен, она тоже была не в восторге от предстоящей поездки. Сделав несколько шагов по тесному купе, она пнула дверь ногой и резко повернулась к Алексу:

— Ей-богу, Алекс, мне кажется, ты потерял рассудок! Два дня назад ты еще и не собирался жить со мной… А теперь вдруг заявляешь посторонним людям, будто мы женаты!

Алекс лег на матрас, расстеленный на скамье, и прикрыл глаза рукой. Недельная доза женской ярости, которую он мог перенести без ущерба для своей психики, давно уже была превышена.

— Похоже, ты права. Я действительно обезумел. Но в этом ты сама виновата.

— Что на тебя нашло? Неужели я произвожу впечатление человека, который постоянно ждет, что ему придут на помощь? Вчера ты говорил об удушающей силе чувств, и я тебя хорошо поняла. Неужели ты думаешь, будто я потребую от тебя самоотвержения?

Алекс вздохнул. В глазах Гвен он, по-видимому, предстал страдальцем. Это было несправедливо. Алекс терпеть не мог страдальцев и мучеников. Страдалицей была мать Алекса, в конце концов, она превратилась в рабыню его болезни. «Конечно же, я люблю светские развлечения, — говорила она, — но Алексу вреден воздух Лондона, поэтому мы весь год проведем в деревне. Вот когда дочери начнут выезжать в свет, возможно, тогда…»

— А ну-ка сядь! — потребовала Гвен. — Я все равно не позволю тебе заснуть! Скажи, какого черта ты заявил, что мы женаты? И что нам теперь с этим делать?

Гвен как будто забыла, что сегодня ночью стала его женщиной и он мог в любой момент снова предъявить на нее права.

— Ты не поехала бы одна, без компаньонки, если бы я не попросил тебя помочь мне, — резонно заметил Алекс. — Значит, я несу ответственность за то, что произошло с тобой. У меня не было другого выхода, я сказал то, что могло спасти тебя.

— Тебе следовало молчать! Я же говорила, что моей целью является потеря репутации!

Гвен шипела как змея, и Алекс не мог не улыбнуться.

— Ты мне не веришь? — запальчиво спросила она. — Но сегодня ночью я доказала тебе, что решительно настроена изменить свою жизнь, разве не так? Ночью мы наслаждались друг другом, не заботясь о мнении посторонних. А утром ты вдруг начал вести себя как отъявленный моралист. И я желаю знать, в чем дело. Что с тобой произошло?

Алекс вздохнул:

— Гвен, то, что было ночью, и то, что произошло сегодня утром, — две разные вещи. Ты можешь побиться об заклад, поставив все свои три миллиона фунтов, что леди Милтон с перрона прямиком отправилась на телеграф, собираясь отбить срочную телеграмму в Лондон о твоих похождениях.

— Ну и что из этого?

— Ты, конечно, можешь утверждать, что не боишься позора, но позволь мне усомниться в правдивости твоих слов. Ты слишком привыкла угождать и льстить, Гвен.

По его мнению, Гвен должна была вернуться к прежней жизни, несмотря на то, что сейчас сопротивлялась этому. И даже если Алекс ошибался, он не хотел способствовать ее дурной славе.

Дикая боль в ступне заставила его подпрыгнуть. Открыв глаза, он увидел, что Гвен стоит над ним, держа в руках ночную вазу.

— Вот так я льщу и угождаю, Алекс, — промолвила Гвен елейным тоном. — Тебе понравилось? Хочешь еще?

Алекс спустил ноги с кровати от греха подальше.

— Если бы там, на перроне, мы встретили не леди Милтон, а кого-нибудь другого, — начал оправдываться он, — то я, пожалуй, попытался бы купить его молчание. Но…

Он вдруг осекся и провел ладонью по лицу. Алекс поймал себя на том, что нагло лжет. На самом деле в душе он радовался тому неожиданному обороту, который приняли события.

Алекс пристально вгляделся в свою спутницу. Гвен Рамзи, королева Пиратского берега… Он решил, что когда-нибудь свозит ее туда и заставит петь. Пусть вымысел станет явью.

Впрочем, сейчас было не время посвящать Гвен в свои планы. Она разъярилась не на шутку.

Алекс прочистил горло.

— Одним словом, леди Милтон нельзя было укротить другим способом. — Он пожал плечами. — Она всегда восхищалась профилем своего сына, а я, как известно, подпортил его. Эта дама меня ненавидит.

Гвен тяжело вздохнула.

— Я знаю, — сказала она, ставя ночную вазу на место. — Ричард рассказывал мне, как ты вступился за него и полез в драку. Но речь сейчас не об этом, Алекс. Речь о том, что нам теперь делать.

Алекс тихо засмеялся. В этом смехе улавливались истерические нотки. У него было странное ощущение легкости, почти невесомости, как будто у него с плеч свалился тяжелый груз.

— Нам надо найти священника.

— Что?! — Глаза Гвен стали круглыми от изумления. — Ты шутишь?

— Нет, я говорю совершенно серьезно.

— Но, Алекс… — Она опустилась на стул. — Что, если мы не подходим друг другу?

Он с недоумением взглянул на нее. И это говорит женщина, с которой он провел сегодня всю ночь?

— Ты знаешь меня уже много лет. Или ты ожидаешь от меня каких-то сюрпризов? Уверяю тебя, все мои скелеты давно вылезли из шкафа и стали ручными. Я натравливаю их время от времени на своих родных, чтобы приструнить их.

Гвен побледнела от ужаса. Алекс едва сдерживал рвущийся из груди смех.

— Успокойся. Если выяснится, что мы не подходим друг другу, мы найдем хорошего адвоката. Законопроект о реформе института брака был принят в парламенте с перевесом в три голоса. Джерри, разумеется, голосовал против.

Алекс снова растянулся на матрасе, прикрыв ладонью глаза. Гвен поняла: он предлагает ей не настоящий брак, а сделку. Почему бы и нет? Они принадлежат к одному кругу, Гвен дружна с его сестрами и племянницами.

— Ты намекаешь на развод? — спросила она сдавленным голосом.

— А тебе эта идея не нравится? Сейчас многие разводятся. Это даже вошло в моду.

— Вошло в моду… — Гвен запнулась. — О, умоляю тебя, сядь! Из-за тебя я попала в переделку, а теперь ты отлыниваешь от решения серьезных проблем, которые я пытаюсь уладить!

Приподняв руку, Алекс взглянул на нее. Гвен стояла, обхватив руками плечи. По ее щеке катилась слеза.

Алекс моментально вскочил на ноги.

— О Боже, Гвен, что с тобой? Когда ты соглашалась помочь мне вывести Баррингтона на чистую воду, ты хорошо знала, что нас могут увидеть вместе.

— Разумеется, знала! — воскликнула Гвен, крепко вцепившись в свои предплечья. На них, должно быть, уже выступили синяки. — Я сознательно шла на риск. Но я и не предполагала, что ты вдруг решишь за меня мою судьбу. Может быть, ты заранее спланировал эту провокацию? — Гвен впилась в Алекса колючим взглядом. — Алекс, скажи честно, ты давно задумал жениться на мне?

Алекс взял ее за локти, и они показались ему хрупкими, как крылья птицы. Гвен била мелкая дрожь. Алекс не понимал, почему она так остро реагирует на его поступок.

— Я ничего не планировал заранее. Но раз уж ты готова была погубить свою репутацию, то почему тебя так возмутила перспектива выйти за меня замуж? Неужели брак со мной ты считаешь худшим из зол?

Потупив взор, Гвен замотала головой.

Алекс нахмурился. Поведение Гвен озадачило его.

— Гвен, я не собирался жениться, поверь мне. У меня не было намерений увозить тебя в Париж для того, чтобы соблазнить. Но клянусь Богом и всем, что есть у меня святого, я мечтал переспать с тобой на протяжении многих лет.

У Гвен перехватило дыхание. Алекс внимательно наблюдал за ней, но не понимал, что творится в ее душе. Он подумал о том, что, должно быть, его признание звучало не слишком романтично. Женщинам обычно, такого не говорят. Тем не менее, Гвен постепенно перестала дрожать.

Это был хороший результат, если учесть, что на достижение его он затратил не так много усилий.

— Да, на протяжении многих лет! — повторил Алекс, чтобы закрепить свой успех. — И не только потому, что ты чертовски привлекательна. Причем ты обладаешь не только внешней, но и внутренней красотой. У тебя своеобразный взгляд на мир, и мне интересно смотреть на него твоими глазами. Знаешь, меня всегда крайне раздражало то, что ты тратишь время и силы на каких-то прохвостов. Я втайне проклинал тебя за то, что ты готова задешево продать себя. Ты вообще не для продажи! Но сам я всегда считал, что недостоин тебя. — Алекс перевел дыхание. — Если тебе не понравилась идея развода, то давай откажемся от нее.

Гвен никак не прореагировала на его слова.

— Давай поженимся по-настоящему, — продолжал Алекс. Он не верил, что произнес эти слова. Когда его сестры узнают, что он сделал предложение, то закатят праздник, который продлится до Нового года. — Не понарошку, а взаправду.

Боже, что он несет! Так обычно говорят пятилетние дети. Пожалуй, ему осталось только сказать: «Ключ и замок моим словам» и «Чтоб мне пусто было, если я пойду на попятный».

Гвен почти неслышно вздохнула. Алекс не знал, как это истолковать. Его мысли путались. Почему она молчит?

— Мои конторы находятся в Нью-Йорке и Буэнос-Айресе, — продолжал Алекс, чувствуя себя полным идиотом. — Но если ты предпочитаешь жить в Лондоне, я обоснуюсь там. Правда, это не пойдет на пользу моему перуанскому бизнесу… ну да ладно. В крайнем случае я могу ездить в Южную Америку два раза в год. Мы купим дом в Лондоне — там, где ты захочешь. Если он тебе, конечно, нужен…

Алекс замолчал, не зная, что еще сказать.

Гвен бросила на него мрачный взгляд и высвободила свои локти. Подойдя к окну, она стала смотреть на проплывавшие мимо пейзажи.

— Ты меня любишь? — наконец тихо произнесла она.

И Алекс вдруг явственно почувствовал, что их связывает тайное родство. Он знал о Гвен массу фактов и историй, которыми она не делилась с ним, хранил о ней множество воспоминаний, которые Гвен считала личными. Алекс собирал все это по крупицам и лгал себе, что делает это потому, что Гвен кажется ему забавной. На самом деле, им двигала ревность и жажда знать о ней все до мельчайших подробностей. Каждый ее жест, каждое замечание, каждое слово врезались ему в память. Алекс испытывал симпатию или антипатию к общим знакомым в зависимости оттого, как они относились к Гвен. Между ними постоянно существовала невидимая связь. Но эта же связь, как ни странно, способствовала возникновению пропасти, разделявшей их долгие годы и казавшейся непреодолимой. Удастся ли им перебросить мост через нее?