Хейли:
С праздником!!! Люблю вас, девчонки!!!
Нико:
Люблю вас, но хотела бы отметить свою неприязнь к безудержному патриотизму.
Брук:
Принято. И божечки!! Поверить не могу, что пропустила четвертое июля. Соскучилась!!
Щеки болели от того, как широко я улыбалась. Ничто не могло убавить мою любовь к этим девчонкам, сколько бы километров нас ни разделяло.
Засунув телефон в сумку, я вернулась к Джейн и остальным. Мы побежали к океану, когда над нами взорвался фейерверк, и золотистые искры зашипели на фоне черного неба. Огромные красные сферы вытянулись в длинные, выгнутые дугой полосы. Я вдохнула летний соленый воздух, запрокинула голову и засмеялась.
Этой ночью я спала крепко, и мне снилось, что я парю над океаном.
Глава 7
На следующий день я ждала Ноя в небольшой кафешке в центре города. Ресторанчик располагался на цокольном этаже желтого дома в викторианском стиле. Изгородь из бирючины огораживала посетителей, расположившихся на террасе, от суматохи и толкотни людной улицы, а от солнца их укрывали зонтики. Ровно в десять утра я села за столик на улице и принялась с надеждой ждать Ноя.
Через двадцать минут, когда я почти допила горячий шоколад, к моему столику еще раз подошла официантка.
– Желаете что-нибудь еще?
– Уверена, он вот-вот явится.
После того как официантка сочувственно улыбнулась и ушла, я снова проверила телефон, прекрасно осознавая, что за окружавшими меня столиками сижу только я. Сообщения не было, а я не хотела писать первой. Это он просил меня встретиться. Сам выбрал время и место. И что, теперь он меня кинул? На Нантакете это то же самое, что пригласить девушку на выпускной, а потом ее игнорировать?
Ладно, что уж. Люди постоянно опаздывают и забывают предупреждать. Подожду еще десять минут.
Я утихомирила подпрыгивающую ногу. Удивительно добродушное поведение Ноя по отношению к грустному слону, который сейчас целым и невредимым лежал на моей кровати вместе с плюшевой лошадью, вызвало у меня надежду, что он перестанет вести себя в духе «помочь или помешать» и «этот остров принадлежит мне». Ничего страшного в разговоре с ним нет. К тому же он реально не может мне помешать. Ной обычный парень, да и власти у него нет.
Верно?
Ной сказал, что хочет обсудить перемирие. Какое еще перемирие он имел в виду?
Ной вбежал в ресторан в 10:26. На нем была облегающая оксфордская рубашка, а волосы тщательно уложены. Во всяком случае, я надеялась, что он специально их уложил. Если он просыпается с такой идеальной прической, то мне с откровенной завистью придется побрить его налысо и, наверное, сохранить локоны себе. Так, себе на заметку: меня завело куда-то не туда, лучше ни с кем не делиться этими мыслями.
Он упал на стул напротив меня.
– Привет.
– У тебя получилось.
– Оу, пассивно-агрессивный аналог «ты опоздал».
Я скрестила на груди руки.
– Договорились. Ты опоздал.
– Помогал пожилой даме перейти улицу.
– Врун. Что это было, странная демонстрация силы?
Ной приподнял бровь.
– Задержался на работе.
– Ты работаешь? – удивление в голосе прозвучало слишком явно.
– А ты думала, что я целыми днями слоняюсь без дела?
– Типа того. К тому же твоя работа завершилась слишком рано. Если только ты не рыбак.
– Я помогаю папе. Он хотел, чтобы я закончил составлять для него отчет.
– Оу. – Мне понравилось, что он помогает семейному бизнесу. – Это мило.
– Да, правда? – в его голосе послышались резкие нотки.
Рядом с нами снова возникла официантка и лучезарно улыбнулась Ною. Видимо, она разделяла мое облегчение, что меня не бросили.
– Готовы?
Ной заказал на завтрак буррито и кофе, а я – блинчики на молоке с ягодами. Как только официантка отошла, Ной глотнул у меня горячего шоколада и скорчил мину.
– Это не кофе.
– Я бы тебе посочувствовала, если бы ты не забрал у меня напиток.
На лице Ноя не было и тени раскаяния.
– Ладно, Эбигейл Шенберг. В чем дело?
– То есть?
– Я ничего о тебе не знаю.
– Вообще-то я тоже о тебе ничего не знаю.
– Кроме того, что уже знаешь, так ведь? Ты приехала на Нантакет, просочилась в мой дом и сунула нос в жизнь моих бабушки с дедушкой.
– В их жизнь, не в твою. И это очень агрессивный метод перемирия.
Его улыбка снова стала напряженной.
– Считай это предварительным перемирием. Кто ты?
Я смущенно и робко заерзала на стуле. Я думала, мы обсудим письма и наших родственников, а не меня.
– Никто.
Жизнерадостная официантка снова подошла к нам и поставила дымящуюся кружку перед Ноем.
– Ваш кофе!
Он поблагодарил ее и, когда она ушла, снова повернулся ко мне.
– Попробуй еще раз.
– Я серьезно. Не о чем говорить.
– Значит, ты считаешь нормальным проводить лето на небольшом острове, чтобы узнать побольше о прошлом своей семьи? И чтобы убежать от своего бывшего?
– Он тут вообще ни при чем! – выпалила я и с удивлением отметила, что за прошедшую неделю ни разу не вспомнила про Мэтта. – Это вообще не твое дело.
Ной наклонил стул на двух ножках и, закинув руку на спинку, смерил меня пристальным взглядом.
– Я почти уверен, что теперь наши дела неразрывно связаны.
Я почувствовала, как то ли от гнева, то ли от чего-то еще начинают гореть щеки.
– А что ты хочешь от меня услышать? Никакой выгоды, кроме семейной истории, я не получу. – Я старалась говорить бойко – это один из любимых видов защитного механизма. – Если только мне повезет, я напишу хорошее эссе для поступления в колледж.
Ножки его стула с грохотом приземлились на землю, и Ной в ужасе уставился на меня.
– Ты лезешь к моей семьей из-за эссе в колледж?
– Нет! Господи! Я лишь говорю, что больше ничего из этого не получу.
– Да твое эссе вообще роли не играет. Только твои оценки и кругозор.
Его слова меня задели, ведь я боялась, что он прав. Да, у меня были хорошие оценки, но они гроша ломаного не стоили, а, присоединившись к какому-нибудь клубу, я разве расширю свой кругозор? Вряд ли. Чтобы убедить колледжи предоставить мне стипендию, я должна написать хорошее эссе.
Поэтому я ужалила его в ответ:
– Неужели? А тут я начинаю прикидывать, сколько денег пожертвовала твоя семья.
Ной резко выпрямился.
– Я поступил в колледж не из-за денег семьи.
– Я такого и не говорила. – Намеренно безразлично я пожала плечами. – Хотя мне попадалась статья о том, что некоторые выдающиеся учебные заведения часто принимают детей благотворителей.
– Моя семья жертвует деньги колледжам, в которых они учились. Пожертвования выпускников.
– Верно. – Я с невинным видом вытаращила глаза. – И, я так понимаю, ты поступаешь не в одно из таких заведений?
– Ну ты и… – Ной поджал губы и покачал головой.
Стерва? Зараза? Та еще штучка? Возможно. Я вздохнула.
– Извини. Я не хотела набрасываться на тебя с обвинениями. Ты меня напрягаешь.
– Я напрягаю тебя?
– Да! Я не думала, что встречусь с такой враждебностью, если я загляну в бабушкино прошлое. И я не хотела грубить насчет колледжа. Я… не знаю… нервничаю из-за учебы, поступления и денег. Ты прав. Может, мое эссе вообще не важно. – Я робко и виновато улыбнулась.
Ной не смотрел на меня.
Вот тебе и перемирие. Я опустила глаза.
– Я поступаю в Гарвард, – после длительной паузы произнес Ной. Я оторвала глаза от своей кружки и увидела, что он упрямо смотрит в сторону, а на щеках у него появились два ярко-красных пятна. – Моя семья вносит пожертвования.
Оу. Я наступила на больную мозоль.
– Но у меня правда хорошие отметки. – Наконец Ной снова на меня посмотрел. – Я лучший выпускник.
Ну еще бы.
– Учеба начинается осенью? – в знак примирения спросила я. – Что будешь изучать?
– Экономику.
– Класс. А ты хочешь заниматься… экономикой? – Ого, блестяще. За навыки светской беседы я получу пулитцеровскую премию.
У него дрогнули губы.
– В планах экономика на старших курсах, а потом школа бизнеса.
Да уж, все мои познания о школах бизнеса исходили от старшей кузины Сары в виде ее презрения к учащимся в бизнес-школах, с которыми она знакомилась в Тиндере.
– Выходит, ты хочешь вести бизнес?
– Это своего рода сделка.
С минуту я обдумывала его слова.
– О. То есть… компания твоего отца?..
Ной резко кивнул.
– Хм. – Я попыталась уложить это в голове. Мой жизненный план содержал немного пунктов. Поступить в колледж. Получить диплом. Найти работу. Обеспечивать родителей в старости (и брата, если появится необходимость). – А ты хочешь работать на «Барбанел»?
– Желание тут ни при чем. Я обязан.
– То есть ты ведь не обязан быть обязанным. – Ноя не развеселили мои шарады.
Я медленно сложила дважды два. Эдвард Барбанел, председатель правления, унаследовал фирму от своего отца и к сегодняшнему дню превратил ее в империю. Гарри Барбанел, отец Ноя, сейчас был президентом этой компании. Я моргнула.
– Они ведь не рассчитывают, что ты… – Ной приподнял брови. Я нервно рассмеялась. – Ты же не должен брать на себя бразды правления огромной фирмой, если не хочешь.
– Кто-то же должен.
– У тебя нет кузенов? Братьев? Сестер?
– Нет. – Ной допил кофе. – Шира ближе всех мне по возрасту, но она скорее как младшая сестра. Она хочет изучать морских черепах.
– Морских черепах.
– В Эквадоре. Они находятся на грани вымирания.
Я с минуту переваривала новости о морских черепахах. Бедняжки.
– Хорошо, а остальные твои кузены?
– Ни у кого это не вызывает интереса.
– Так и у тебя тоже не вызывает. Почему такую ответственность возложили на тебя? Ты что, старший сын старшего сына?
На его лице промелькнуло смущение.
Боже мой.
– Это же бред. И несправедливо. По отношению к тебе, конечно, но и что насчет остальных?
Ной отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня и упрямо спросил:
– Ладно, а ты что собираешься изучать?
Хорошо, я вела себя слишком настырно.
– Я хочу стать историком, но…
– Что «но»?
– Разве это принесет кому-нибудь пользу? Или историки – это современные Кассандры, обреченные выкрикивать предостережения, но мнением которых пренебрегают?
Ной удивился.
– Ты так считаешь?
– Ну, я считаю, что историки нужны, но еще есть ощущение, словно они твердят: «Вот, так и начинается диктатура»; и все такие: «Класс, понял, давайте оставим ваши слова без внимания». Так чем же поможет профессия историка? Вот тебе что помогает? – Я указала на Ноя. – Ну, помимо богатства и управления своим богатством похвальным способом.
– Вот и я! – У нашего столика появилась веселая и бодрая официантка. – Буррито и блинчики.
– Спасибо, – хором повторили мы.
Она просияла:
– Что-нибудь еще?
Мы покачали головами.
Я откусила от блинчика и выяснила, что он удивительно вкусный и восхитительно пропитан маслом.
– Ого, отменные блинчики!
Ной методично разрезал буррито пополам.
– Что сойдет за похвальный способ?
– Что? А, ты про деньги. Ну ты сам знаешь, пожертвования на всякие похвальные случаи и вещи.
– Какие, например?
Я пожала плечами, размазывая два кусочка блинчика на тарелке по кленовому сиропу.
– Вот ты чем увлечен?
Ной перевел на меня взгляд и легонько улыбнулся.
– Я знаю, что считаю похвальным. Я хотел услышать твою версию.
– Ой. – Я вспыхнула от смущения и на мгновение сосредоточила внимание на еде. Почему я предположила, что он захочет объяснять, как оказывает влияние?
Ной сжалился надо мной.
– Мне нравится Фонд охраны природы Нантакета.
– Да? – Если продолжу задавать вопросы, возможно, мое смущение рассосется. – Почему?
Он пожал плечами.
– Мама работает в Экологическом диалоге, бабушка занимается садом, поэтому, наверное, я всегда был настроен на сохранение окружающей среды. И… моя жизнь – это огромный выброс углекислого газа, а моя семья тратит много природных богатств, так что, думаю, восполнять ущерб – это важно.
Я удивленно на него посмотрела.
– Это хорошо.
Ной засмущался и в забытьи уставился вперед. Когда мыслями он вернулся за наш столик, выражение на его лице было непроницаемым. Он наклонился вперед, как шифровщик, столкнувшийся с кодом, который ему никак не взломать.
– Что нужно сделать, чтобы заставить тебя забыть об этом письме?
Я с недоумением посмотрела на Ноя.
– О, я о нем не забуду.
– Почему?
– А почему я должна забыть про него? Как ты смеешь просить меня стереть из памяти историю моей семьи?
– Уверен, есть другие способы разузнать правду. Ты можешь поспрашивать кого-нибудь еще.
"Лето потерянных писем" отзывы
Отзывы читателей о книге "Лето потерянных писем". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Лето потерянных писем" друзьям в соцсетях.