Ханна Рейнольдс - Лето потерянных писем

Я тут же ответила:

– Алло?

– Привет, – сказал он уставшим голосом. – Чем занимаешься?

– Ничем особенным. А ты?

– Да тоже ничем.

Больше он ничего не сказал. Я посмотрела на свое отражение в зеркале, мое лицо было скрыто тусклым вечерним светом. Рядом со мной на кровати калачиком свернулась Элли Мэй, ее золотистая шерсть переливалась в свете лампы, и я выводила дорожку по ее меху.

– Ты в порядке?

– Да. – В его голосе появилась странная нотка.

Я подождала, что он сам расскажет.

Ной вздохнул мне в ухо.

– Я поссорился с папой.

– Что случилось?

– Неважно. Он поругался с дедом, потом перепало мне… Ты не занята? Не хочешь… прогуляться?

– Да, давай. Где встретимся? – Я окинула взглядом свои пижамные шорты и задумалась. Я чувствовала себя стоящей на краю пропасти: бесстрашная, испуганная и готовая прыгнуть. – Вообще… Джейн и миссис Хендерсон вечером не будет дома, может, заскочишь к нам?

И задержала дыхание.

– Уверена? Да, я бы хотел.

У меня чуть не вырвался торжествующий вопль.

– Договорились.

Ной пришел через двадцать минут, и все это время я прибиралась дома. Зачем? Неужели я думала, что Ной развернется и уйдет, если в моей ванной сливная пробка и кран в раковине не будут начищены до блеска? Он высмеет меня, если подушки на кровати не будут взбиты? Почему я так нервничала?

Потому что я очень-очень нервничала.

Телефон завибрировал:

«Рапунцель, Рапунцель, опусти свои длинные волосы».

Кинув напоследок взгляд на свою прибранную комнату, я скатилась по лестнице и открыла входную дверь. На пороге в джинсах и голубой футболке стоял Ной, и при виде него напряжение, которое я испытывала, тут же испарилось. Я улыбнулась.

– Не такие уж длинные у меня волосы.

Он протянул руку и дернул меня за кудряшку.

– Довольно длинные.

Я покраснела.

– Хочешь, поднимемся наверх?

Пока я вела его по узким ступенькам в свою тесную комнатенку, нервозность вернулась. Зачем я вообще его позвала? Зачем он мне позвонил? Это случилось, потому что мы единственные, кто понимаем друг друга в этой сложной, запутанной истории наших семей? Или по самой обычной, простой и пьянящей причине, когда парень звонит девушке?

А еще… смотрел ли он на мою попу, пока мы поднимались по лестнице? Зад у меня вполне симпатичный.

Мы поднялись на третий этаж, и я распахнула дверь.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Ну почему я такой ботан?

Ной усмехнулся и кивнул в сторону моей кровати.

– Это твоя?

– Да.

Он плюхнулся на нее навзничь. Божечки. Ной Барбанел на моей кровати. Я села в ногах, облокотившись спиной о стену. Мы сидели перпендикулярно друг к другу, его согнутые колени были устремлены вверх, а я вытянула ноги.

Ной взял с подушки Печального слона и высоко приподнял мягкую игрушку.

– Ты его оставила.

– Я же тебе говорила. Он слишком печален, чтобы его бросить, а я не могу грузить малыша еще большими драмами.

– Лучше бы отправила его к психотерапевту.

– Но у него нет рта. Посмотри, только нос и печальные глаза. Он не сможет поговорить о своих чувствах. – Как я и подозревала, Ной тоже не стал о них говорить. – Что случилось?

– Как прошло свидание с Тайлером?

– Нет, у тебя не получится избежать этого разговора.

Ной приподнял бровь, оставаясь абсолютно спокойным и невозмутимым, хотя лежал на спине. Футболка немного задралась, и я увидела плоский загорелый живот.

– Он идеально подходит под твой курортный роман?

Я оторвала взгляд от темных волос на кубиках Ноя, из-за которых совершенно лишилась способности дышать, и попыталась подстроиться под его скучающий тон.

– Все прошло мило. Мы ужинали в новом ресторанчике.

Он едва слышно фыркнул.

– Что?

Ной покачал головой.

Я хотела рвать на себе волосы. Почему парни себя так ведут? Он не может просто издавать странные звуки и ждать, что я буду вытягивать из него ответы.

На самом деле я вовсе не собиралась играть в эту игру. Если Ной захочет сказать, что означало его грубое фырканье, он сделает это без подсказки.

Так он и сделал, положив Печального слона на кровать рядом с моим плюшевым конем.

– Так банально. Пойти в совершенно новый ресторан. Закончили, наверное, прогулкой вдоль пляжа.

По-видимому, Ною были известны стратегии Тайлера. Ладно. Но ужин и прогулка не такое уж плохое или необычное сочетание.

– Он сказал, что ты порвал с бывшей по другой причине.

Ной резко повернул ко мне голову, и на его губах появилась улыбка.

– Вы говорили обо мне?

– Не обольщайся. Просто к слову пришлось.

– Пойдешь с ним на второе свидание?

– А тебе какое дело?

– Мне не нравится, что мои подруги встречаются с козлами.

Хм. Подруги. Не на такой ответ я рассчитывала.

– Нет.

– Правда? Почему?

Я пожала плечами.

– Я решила, что он не очень подходит для курортного романа.

– Ты выбиваешься из графика. Пол-лета прошло.

Наши взгляды встретились. Было очень трудно дышать, воздуха не хватало, сердце работало как сумасшедшее. Я начала осознавать, как близко моя рука к его ногам, что если немножко сдвинуть ладонь, то я коснусь его голени. «Есть предложения?» – чуть не спросила я, но мне не хватило смелости.

– Ной, расскажи, что произошло у вас с папой.

Он отвернулся.

– Бабушка с дедушкой поссорились.

О нет.

– Почему?

Ной поморщился.

Меня переполняло чувство вины.

– Из-за моей бабушки?

– Не думаю, что уж именно из-за нее. Однако отношения между бабушкой и дедом уже давно стали сложными. Ситуация с Рут… ударила по больному. И они просто…

– Вышли из себя?

– Вышли из себя, и пошло-поехало. – Ной взял в руки Коня. – Похоже, этот парень немного устал.

– Нет, он крепыш. Почему твой папа на тебя разозлился? Из-за ссоры между бабушкой и дедушкой?

Ной вздохнул.

– Папа считает, что мне нужно лучше справляться со своими обязанностями. Быть лучшим внуком. Оберегать интересы семьи. Если бабушка с дедушкой расстанутся, это уничтожит всю нашу семью. – Ной грустно улыбнулся. – И это будет моя вина.

– Во-первых, это абсолютно точно не твоя вина, а во-вторых… что ты имеешь в виду под «уничтожит вашу семью»?

Ной закрыл глаза рукой.

– Семья моей бабушки влила много денег в бизнес, когда она вышла за деда. Очень много денег.

Я резко села.

– Что?

– Столько денег, что фирма Барбанелов из местной стала национальной. Столько, что фирма превратилась в то, что являет собой сейчас. Братья моей бабушки взамен получили акции. Они не могут управлять компанией, если только бабушка не проголосует вместе с ними. Она никогда так не поступала, всегда голосует, как дедушка.

– Господи, Ной!

Он скривился.

– Ага.

– И что? Если она проголосует вместе с братьями, что тогда?

– Барбанелы потеряют контрольный пакет акций, и он перейдет Данцингерам, а они смогут поступать как вздумается – лишить моего папу должности генерального директора и передать управление его кузенам. Да все что угодно.

Ничего себе. Как в сериале.

– Так все из-за власти? И денег?

– Они хотят править миром.

– А ты чего хочешь? Может, если Данцингеры станут во главе компании, тебе не придется заниматься бизнесом. Может, какие-нибудь троюродные кузены смогут тебя заменить.

– Да. – В его голосе звучало сомнение. – Но мой папа будет несчастен. А он мой папа.

– И ты не хочешь его разочаровывать. – Он кивнул.

– Слушай! – я нерешительно помедлила. – Я не говорю, что тебе не нужно заниматься бизнесом и становиться директором гигантской империи мужчин в шикарных костюмах. Но смысл твоей жизни не в том, чтобы делать отца счастливым. Тебе восемнадцать. Ты не обязан расписывать от и до всю свою жизнь.

Ной скорчил рожу.

– Я смотрела сериал, где викинги пытались завоевать Англию. И люди продолжают умирать. Ребенок подцепил простуду? Умер. Парень как-то не так посмотрел на чужую жену? Умер. Девушка переспала не с тем? Умерла. Много, очень много людей умерло. И у меня возникло это ужасное ощущение скоротечности жизни. Делай что хочешь. Обсуди со своей кучей кузенов, что изменения в управлении фирмой возможны. И сходи хотя бы на одну долбаную лекцию по биологическому разнообразию.

Ной повернулся набок, чтобы посмотреть мне прямо в лицо.

– Значит, когда хочешь чего-то, но сомневаешься, все равно стоит следовать своим желаниям? Если ужасно чего-то хочешь, то стоит рискнуть?

Я хотела Ноя.

Я хотела Ноя и не знала, как в этом признаться. Не знала, как наклониться и прижаться губами к его губам. Чего я боялась сильнее? Отказа или того, что поддамся своим желаниям, а потом в конце лета все прекратится, когда мы неминуемо разъедемся?

– Не уверена, – ответила я. – А ты? Часто рискуешь?

– Зависит от обстоятельств. – Ной внимательно посмотрел на меня. – Проще принять решение, если есть намеки, что риск того стоит.

Не уверена, что готова к таким прямым намекам. Я уставилась на свои колени.

– Разговор с твоим дедушкой о моей бабушке стоит того, даже если он разозлится.

– Так ты хочешь рискнуть? – Ной сел, говоря почти сердито. – Ладно. Давай.

– Что? – Опешив, я уставилась на него. – Но ты же не хочешь.

– А ты хочешь. И нам стоит рискнуть, Эбигейл Шенберг.

– Значит, мы можем с ним поговорить? – Я хотела, отчаянно хотела получить еще один шанс спросить у Эдварда Барбанела о бабушке, ее семье и ожерелье. Но из-за настроя Ноя уже почти передумала. – Ты произнес это так, будто он взбесится.

– Значит, так тому и быть. Разве не ты пару минут назад сказала, что я не в ответе за его чувства? Приходи на шаббат.

– Шаббат? Ты серьезно? К тому же я думала, твои родители ходят на службу.

– Не на этой неделе. Приехало много родственников, поэтому все останутся дома.

Я засомневалась.

– Может, я лучше приду, когда дома у вас народу будет поменьше? Или встретимся на нейтральной территории?

– Если мы решили с ним поговорить, думаю, место уже неважно.

– Хм… – Я была скептически настроена, но кто я такая, чтобы смотреть дареному коню в зубы? – Тогда ладно. Сегодня пятница.

– Хорошо. – Ной потянулся, а потом ухмыльнулся. – Это сериал «Викинги». Введешь меня в курс дела, чтобы мы посмотрели следующую серию?

– Да, – улыбнулась я ему. – Это я точно смогу. – И добавила скучающим тоном: – Знаешь, я рада, что ты позвонил. И пришел.

Ной не пошевелился и ничего не сказал, но его неподвижность говорила не о равнодушии, а о настороженности, словно ему нужно больше контекста.

Я сглотнула.

– Потому что ты можешь прийти в любое время.

– Ладно, – ответил Ной. Он не сказал «спасибо, да, это много для меня значит», но посмотрел мне в глаза и робко улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ и выпрямилась.

– Хорошо. Итак, викинга зовут Ухтред, он сын Ухтреда…

Иногда, засиживаясь допоздна в кровати с книгой, я не могла устоять, чтобы не узнать, что в ней произойдет. Я пропускала сотню страниц и прочитывала ее по диагонали. Мне не нужны были спойлеры как таковые, но хотелось прочувствовать книгу, узнать, смогу ли я с ней совпасть: убедиться, что симпатизирую верному любовному интересу, узнать, каким будет сюжет десять лет спустя, умрет или выживет лучший друг героя. Потом, оказавшись совсем близко к настоящим спойлерам или случайно на них наткнувшись, я закрывала книгу и ложилась спать.

В дальнейшем это вызывало у меня путаницу при чтении. Я переживала дежавю из-за таких эпизодов и задавалась вопросом: автор уже описывал в книге такое предложение, как вилланель[14], или эти строки мне просто приснились?

Нет, я читала их перед сном, а потом помнила только половину. Вот это уже реальнее. Но притом у меня возникало странное ощущение, будто надо мной взмахнули пугающим заклинанием.

От «Золотых дверей» исходила та же энергетика.

Сколько раз вам приходилось бывать где-то, пока это не становилось обычным явлением? Пока вы не переставали вертеть головой, чтобы хорошенько осмотреть просторный особняк с его серой обшивкой и темными окнами? Сколько пройдет времени до того, как это место станет тебе настолько знакомым, что перестанешь замечать его великолепие? Пока не прочувствуешь, что здесь тебе самое место?

Когда в пятницу вечером я позвонила, дверь мне открыла девочка – одна из десятилетних тройняшек. Она уставилась на меня и молча удрала.

Класс.

В прошлый раз здесь было много народу, но ужин все равно казался семейным. Теперь же масштаб сборища потрясал. Гости бродили через французские двери на лужайку, где было накрыто множество столов. Я подошла к тому, за которым расположился Ной и другие юноши и девушки – с некоторыми кузенами я познакомилась на прошлой неделе, у остальных незнакомцев были темные вьющиеся волосы. По центру стояли свечи и хала[15]. Все оказалось до боли знакомым.