Кэтрин Беллами - Лето секретов

– Не нужно терзать себя ужасными догадками! – Подруга обняла ее за плечи. – Я бы застрелила этого мерзавца! Наверняка повторяет болтовню своей мамаши – жуткой лицемерки, которая вечно несет какую-то блажь. Ты знаешь эту семейку?

– Немного наслышана, – пожала плечами Джинни. – Отец работал главным бухгалтером в фирме «Ланкастер электроникс», и я пару раз встречалась с сэром Дэвидом, когда заходила к папе в офис. Он произвел на меня приятное впечатление: интересовался моими успехами в школе и даже как-то раз сунул мне в карман пятифунтовую банкноту!

– Не рекомендую рассказывать об этом его сыночку, – сухо заметила Джой, чем вызвала у Джинни слабую улыбку.

– Да уж, он и так считает меня охотницей за богатыми мужчинами, а может, и кем-то похуже! Видела бы ты его, когда я садилась у него на глазах в «порше»! – Джинни брезгливо поморщилась, вспомнив отвратительную сцену на автостоянке возле больницы.

– А раньше вы с ним не встречались?

– Нет, слава Богу! И надеюсь, что никогда впредь его больше не увижу! Ненавижу мужланов!

– Кстати, раз уж мы заговорили о мужчинах… – Джой, решила сменить тему. – Ты вернулась с вечеринки одна. А что случилось с Джеми?

– Мы поругались, – скорчила недовольную мину Джинни. Джеми Калверт, ее ухажер, стал в последнее время просто невыносим: его обходительность и мягкий юмор моментально сменялись раздраженным брюзжанием, когда она в очередной раз уклонялась от его настойчивых предложений лечь в постель. Теперь, после пережитых потрясений, эта ссора представлялась ей малосущественной: казалось, что и случилась-то она не вчера вечером, а давным-давно. – Боже, посмотри на часы! – спохватилась Джинни. – Тебе пора отдохнуть, Джой! Я дала Барни слово, что буду следить, чтобы ты соблюдала режим.

– Спасибо, я прекрасно себя чувствую. А вот ты едва стоишь на ногах! Ступай спать, милочка. И не вздумай утром поехать в контору!

– Ладно! – Джинни была не в силах спорить. – Спокойной ночи! Ты меня успокоила.

Чмокнув на прощание Джой в щеку, Джинни побрела к себе – сперва по длинному коридору, а потом – наверх по лестнице. Очутившись наконец в своей квартирке, она сбросила на пол одежду, торопливо почистила зубы и нырнула под одеяло.

Проснулась Джинни в полдень, медленно и неохотно. И тут же застонала, вспомнив случившееся минувшей ночью. Чувствуя себя совершенно разбитой, она посидела, спустив ноги с кровати, пока не прояснилось в голове, и первым делом позвонила в больницу. Ей ответили, что миссис Синклер выздоравливает. Попросив медсестру передать Энн, что она навестит ее несколько позже, Джинни встала под горячий душ. Пара чашек черного кофе окончательно привели ее в норму.

Можно было отправляться в Сент-Джойнз-Вуд – престижный район шикарных апартаментов, в котором Энн Синклер обитала с тех пор, как стала вдовой. Обидные упреки Сола Ланкастера не шли у Джинни из головы, и она задумалась, войдя в прихожую квартиры матери. Как часто здесь бывал сэр Дэвид Ланкастер? Оставался ли на ночь? И не он ли оплатил это гнездышко?

Встряхнув головой, Джинни постаралась отбросить нелепые подозрения: в конце концов, они получили приличную сумму, продав дом в Кингстоне, ее вполне хватило бы на покупку такой квартиры. Времена, когда богатые джентльмены скрывали любовниц, покупая для них жилище, давно миновали.

Она принялась собирать в сумку вещи, которые Энн просила привезти в больницу, и невольно обратила внимание на следы обитания здесь мужчины: в ванной рядом с розовым халатиком мамы висел большой махровый халат кофейного цвета, на полочке лежали бритвенные принадлежности, а на столике – детективный роман в бумажной обложке. Мама не любила подобного чтива.

Значит, перед визитами дочери Энн тщательно уничтожала следы пребывания у нее любовника? Или раньше они не бросались Джинни в глаза? Но коли она столь невнимательна, то могла не заметить и то, что брак ее родителей дал трещину? Особенно, если они скрывали свой разлад от дочери!

Судорожно вздохнув, Джинни прошла в гостиную, чтобы отыскать там конверты, писчую бумагу и чековую книжку матери. Все это лежало в ящике старинного письменного стола вместе с банковским поручением, подписанным сэром Дэвидом Ланкастером. При виде его подписи у Джинни неприятно засосало под ложечкой, ей показалось, что буквы вот-вот подпрыгнут со страницы и вопьются ей в лицо. Поборов угрызения совести, она двумя пальцами взяла документ.

Черным по белому в нем говорилось то же самое, что Сол Ланкастер с презрением бросил ей в лицо: сэр Дэвид переводил ее матери со своего счета деньги – помимо пенсии, которую та получала после смерти мужа от фирмы «Ланкастер электроникс». Очевидно, за оказанные ему услуги, за что же еще?!

Проглотив ком, Джинни опустилась на диван, испытывая головокружение от такого открытия. Взгляд ее скользнул по дорогой мебели, шикарному ворсистому ковру и бархатным шторам. Ей стало душно от этой роскоши. Вскочив с дивана, она подхватила сумочку и вылетела из квартиры. Мучиться неизвестностью у нее больше не было сил, и Джинни решила поговорить с матерью по душам, причем чем скорее – тем лучше.

Она отправилась в больницу, даже не купив фруктов и цветов, как собиралась.

Энн сидела в кресле возле окна. Увидев дочь, она тепло улыбнулась.

– Хорошо, что ты отпросилась с работы! Я с ума здесь сойду от одиночества, словом не с кем перекинуться. Отдельные палаты очень уютны, но в них так тоскливо!

Заметив суровое выражение физиономии Джинни, она замолчала.

– Я принесла тебе все, что ты просила! – сказала дочь, поставив пакет на кровать: – Тебе еще что-нибудь нужно? – В голосе ее звучало неприкрытое раздражение.

– Какая муха тебя укусила? – прищурилась Энн. – Почему ты разговариваешь со мной таким тоном? Тебя что-то расстроило?

– Ты угадала! – Джинни поджала губы. – Я хочу знать, как долго все это будет продолжаться! Почему ты скрываешь от меня свои отношения с сэром Дэвидом Ланкастером?

– Я опасалась, что ты превратно истолкуешь мои слова! И не ошиблась!

– Вы давно с ним встречаетесь?

– Относительно недавно, – уклонилась от ответа Энн, прикидывая, кто смутил ее дочь. Если что-то наболтала Элис, тогда это еще не так страшно, можно все списать на ее болезненную ревность и подозрительность. Но если вмешался Сол… Его откровения будет нелегко опровергнуть! – Мы с Дэви долгое время были друзьями. Но со временем наши отношения изменились. После смерти твоего отца Дэви стал уделять мне больше внимания и заботы, и мы полюбили друг друга…

– Это точно? – перебила ее дочь. – Только после того, как папы не стало?

– Разумеется! Как ты могла подумать… – Энн задохнулась от негодования. – И вообще, я не давала тебе повода так со мной разговаривать! Я тоже имею право на личную жизнь!

– Естественно!

– Смени тон, девчонка! – В порыве гнева Энн привстала с кресла, но тотчас же бессильно упала в него, поморщившись от боли в ребрах. – С меня довольно! Я позволяла тебе самой выбирать себе кавалеров, а теперь прошу признать и за мной такое же право! – Она гордо вскинула подбородок.

– Я не связываюсь с женатыми мужчинами! – возразила Джинни. – И не беру денег за любовь! Пусть сэр Дэвид сам решает свои проблемы с женой. Но какого черта ты принимаешь от него вознаграждение? Как ты смогла так поступить, мама? – с отчаянием воскликнула она.

– Откуда тебе все это известно? – побледнев, спросила Энн.

– Я видела банковские документы!

– Ты шпионишь за матерью! Как не стыдно!

– Ты просила привезти чековую книжку, чек с подписью «Ланкастер» лежал на ней. Я не могла его не увидеть. Выходит, Сол Ланкастер не лгал, обвиняя тебя в продажности! – крикнула Джинни. – Ты содержанка его отца!

Она потупилась, вспомнив, как больно задели ее слова Сола, брошенные им в запальчивости. Но еще сильнее ранило презрение, читавшееся в его глазах. Она с трудом перенесла встречу с ним минувшей ночью, когда считала, что он клевещет на ее мать. Каково же будет ей теперь посмотреть ему в лицо? Ведь он оказался прав! Боже, какой позор!

– Я вполне могу жить и на пенсию за твоего отца, – холодно заметила Энн. – К тому же, у меня имеются сбережения. Мне нет никакой надобности становиться чьей-либо содержанкой, как ты выразилась.

– Зачем же ты принимаешь от него деньги? – не унималась Джинни.

– А что в этом плохого? – пожала плечами Энн. – Дэви состоятельный человек, ему приятно видеть меня в дорогой одежде и бриллиантах, когда мы с ним выходим в свет. Но пусть это тебя не волнует, дочка! Мне только сорок два года, и я не намерена спрашивать у тебя, как мне жить. Ты молода и сможешь сделать карьеру! Тебе легко осуждать других! А я двадцать лет просидела дома как примерная супруга и мать! Но теперь, когда ты выросла, а я стала вдовой…

Она выразительно шмыгнула носом и промокнула платочком глаза, поглядывая из-под ресниц на дочь.

– Прости меня, мамочка! – воскликнула Джинни и, опустившись на колени, порывисто прошептала: – Я была так занята собственными делами, что не задумалась, насколько тебе одиноко… Я не имела права нападать на тебя! Это Сол Ланкастер заморочил мне голову! Он так разозлил и напугал меня…

– Напугал? – Энн поправила локон на лбу у дочери, пытливо заглянув ей в глаза. – Что же он такого сказал, негодяй? – участливо спросила она, ликуя, что ей удалось взять инициативу в свои руки.

– Он сказал, что ваш роман начался еще до гибели папы, – пролепетала Джинни.

– Это ложь! – поморщилась Энн. – Но даже если так, почему ты испугалась? Что в этом ужасного? Может быть, Сол еще что-то сказал?

– Он… – Джинни судорожно вздохнула. – Он предположил, что папа узнал о твоих отношениях с сэром Дэвидом и умышленно пошел в море в шторм, чтобы погибнуть…

Она отчаянно заморгала, скрывая слезы.

– Какое чудовищное предположение! – Энн, похоже, была потрясена услышанным. – Но ты ему, естественно, не поверила?

– Я в полной растерянности, мама! Он говорил все это настолько уверенно…

– Он заблуждается! Послушай, дорогая, отец любил нас обеих, ты это знаешь не хуже меня! И даже если между нами порой и возникали проблемы, он не стал бы лишать себя жизни, потому что обожал тебя. И довольно об этом! Обещай, что все забудешь!

– Хорошо, мама, обещаю…

Энн успокоилась и начала рассуждать о пустяках. Постепенно атмосфера в палате утратила прежний накал. Джинни провела с матерью еще полчаса и ушла, когда Энн сказала, что устала и хочет вздремнуть.

Улица встретила ее ласковым послеполуденным солнцем. Джинни глубоко вздохнула, радуясь хорошей погоде, но в следующую секунду глаза у нее полезли на лоб: из лакированного черного «ягуара» выбирался Сол Ланкастер, поставив свой автомобиль рядом с ее «порше»! Он был в армейском мундире и выглядел еще более агрессивным, чем накануне.

Первым импульсивным желанием Джинни было удрать не оглядываясь, чтобы избежать новой стычки. Увы, Сол заметил ее, так что ей не оставалось ничего другого, как приготовиться к бою: не могла же она показать ему, что до смерти напугана! Ощущая легкую дрожь в коленях, Джинни вскинула голову, застыв на месте и наблюдая с замирающим сердцем, как приближается ненавистный ей мужчина. От него можно было ожидать любой выходки – новых оскорблений и язвительный намеков, холодного презрения и откровенной враждебности. Но женская интуиция подвела ее, Сол отреагировал чрезвычайно оригинально.

Он с трудом узнал в ней ту кровососку, на которую наорал со злости минувшей ночью. Несмотря на солидный возраст Джинни – ей уже перевалило за двадцать, – ее лицо, не испорченное макияжем, кокетливый хвостик белокурых волос, джинсы и тенниска придавали ей сходство с подростком лет шестнадцати. Не давая ей опомниться, Сол подбежал к ней и, сжав руками талию, подбросил ее в воздух:

– Джинни, крошка! Чертовски рад тебя видеть!

При этом он покосился на человека, издали наблюдающего за ними.

Джинни настолько опешила, что даже осмелилась взглянуть в его темно-зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами.

– Не произноси ни слова! – сквозь зубы пробормотал Сол и, неожиданно нагнувшись, поцеловал ее, видно, решив, что это не худший способ заткнуть ей рот.

Обняв Джинни за плечи, он вместе с ней вошел в приемный покой и только там бесцеремонно оттолкнул. Девушка споткнулась и с трудом сохранила равновесие.

– Вы ненормальный? – прошипела она, вытирая ладонью губы.

Поцелуй – если можно так назвать то, что он сделал, – был грубым и совершенно бесчувственным, больше смахивающим на укус.

– Тише! Не нужно кричать! – Сол сжал ей локоть, и тоже не совсем дружелюбным образом. – Снаружи крутится репортер, я устроил эту сцену для него! – пояснил он. – Нам надо поговорить, но только не здесь, где-нибудь в спокойной обстановке. Скажите, – улыбнулся он медсестре, проходившей мимо них в этот момент, – здесь есть кафетерий?