Сьюзен Виггз - Лилия и Леопард

Лазарю ничего не оставалось, как подойти к ней. Но его поведение было более чем странным: откинув полог, он взглянул на Лианну и едва слышно выругался.

— Ты красивая молодая женщина, — мрачно произнес муж.

Девушка недоуменно нахмурилась; эти слова совсем не походили на комплимент, во всяком случае тон, которым они были произнесены.

Лазарь снова выругался и набросил на Лианну покрывало.

— Пришло время все расставить по своим местам. Давай договоримся: я буду только называться твоим мужем.

Лианна не ожидала такого поворота событий и почувствовала себя уязвленной. Десять лет без отца и семнадцать без матери оставили глубокие шрамы в ее сердце. Она искренне надеялась, что этот брак, пусть и не по любви, поможет ей залечить душевные раны и даст то, чего она так долго была лишена. С годами девушка все сильнее страдала от одиночества.

— Но я думала… Ты так боишься короля Генриха или моего дяди?

— Нет. Дело совсем не в этом, — покачал головой Мондрагон.

— Значит, ты находишь меня недостаточно привлекательной? — недоумевала Лианна.

— Да нет же, Лианна! Оставь, пожалуйста, свои расспросы. Ты тут ни при чем. Ты восхитительна! Эти шелковистые волосы, нежная ароматная кожа… Будь я поэтом, я бы воспел твои чудесные серебристые глаза…

Восхищение, звучавшее в голосе мужа, поразило и смутило девушку.

Лазарь нежно провел рукой по ее щеке.

— У тебя лицо мадонны, а тело — богини. Любой мужчина свернет горы, чтобы добиться права обладать тобой!

В комнате повисла напряженная тишина. Слышалось только слабое потрескивание огня свечи и всплески реки за окном.

Лазарь нервно отдернул руку.

— Любой… — он хрипло рассмеялся, — но только не я. Одна из служанок внизу сумеет утолить мою страсть… которую ты разожгла во мне.

Лианна вздрогнула.

— Я ничего не понимаю…

— Этот брак, действительно, совершен по обоюдному согласию, но от нашего союза не должно быть детей.

— Буа-Лонгу нужен наследник, — чуть слышно прошептала девушка. Господи, ей так хотелось ребенка!

— У Буа-Лонга уже есть наследник, — возразил Мондрагон. — Мой сын, Жерве.

Лианна почувствовала, как ледяная рука сжала ее сердце.

— Ты… ты не можешь так поступить со мной! — воскликнула она и порывисто села, прикрывшись покрывалом. — Это мой родовой замок, который защищал мой отец, а еще раньше — наши предки. Я не позволю твоему сыну…

— У тебя нет выбора, Лианна, — мрачно улыбнулся Лазарь. — Признайся, ты ведь считала себя очень умной, обведя вокруг пальца короля Генриха. Но ты упустила из виду одну деталь: я вовсе не пешка в твоей игре за власть. У меня есть своя голова на плечах и сын, который заслуживает большего, чем я могу ему дать. Моя Жизнь кончилась со смертью моей первой жены, а жизнь Жерве только начинается.

— Мой дядя добьется аннулирования этого брака, — не сдавалась Лианна. — Ни ты, ни твой жадный сынок ничего не получите!

Лазарь покачал головой.

— Если ты прогонишь меня, то путь англичанину будет открыт. Твой бургундский дядя дружен с королем Генрихом и вполне может заставить тебя вступить в брак с английским бароном. А кроме того, я не вижу причин для аннулирования нашего брака. Мы — муж и жена перед лицом Бога и Франции.

— Но ты же сам сказал, что это целомудренный союз, — еще не понимая, куда он клонит, сказала Лианна.

— Таким наш брак и останется.

Плавным движением руки Лазарь вытащил нож. Лианна в ужасе соскочила с кровати, придерживая на груди покрывало.

Мондрагон усмехнулся:

— Успокойся, я не собираюсь брать грех на душу, — по-прежнему улыбаясь, он резко провел острием ножа по своей левой ладони и стряхнул на простыню несколько капель крови.

Лианна озадаченно закусила губу. По правде говоря, она до сих пор не понимала, откуда появляется кровь, когда девушку лишают невинности. Это было для нее загадкой.

— Я твой супруг. Что ты теперь скажешь? — произнес Лазарь, убирая нож.

— Ты использовал меня!

Он согласно кивнул.

— Так же, как и ты — меня. Давай не будем больше об этом. Я устал, Лианна, и проведу ночь в другой комнате. Никто ничего не заподозрит. А через несколько дней я перейду в свою спальню.

— Я буду бороться с тобой, Лазарь! Я никогда не позволю Жерве завладеть Буа-Лонгом! — в отчаянии воскликнула Лианна.

Посмотрев на нее долгим взглядом. Мондрагон молча вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь. Порыв ветра потушил свечу, и комната погрузилась в темноту.

Лианна снова забралась в постель, стараясь не касаться пятен крови Лазаря. Долгое время она лежала без сна. Что же за человек был Лазарь Мондрагон? Как он мог так поступить в ее первую брачную ночь?!

Лунный свет падал на пасторали, изображенные на стене. На одной из них рыцарь в богатых доспехах, преклонив колени перед девушкой неземной красоты, смотрел на нее с упоительным восторгом…

— Фантазия художника! — сердито проговорила Лианна. — Идеализированная картина любви!

Но она не могла подавить своего разочарования. Под маской холодного высокомерия в Ли-анне скрывалась капризная мечтательница, которая искренне надеялась найти в Лазаре Монд-рагоне своего утешителя и обожателя. Но, увы, ее надеждам не суждено было осуществиться.

Вместо этого Лианне приходилось с горечью признать, что впереди ее ждет безрадостный бесплодный брак, без малейшего намека на любовь.

Нет, решительно подумала Лианна. Лазарь ошибается, если считает, что она сдастся без боя! Девушка сорвала с пальца обручальное кольцо и торжествующе прошептала:

— Я все еще мадемуазель де Буа-Лонг!

* * *

Священник торопливо отслужил утреннюю мессу, и Лианна, с облегчением вздохнув, поспешила в зал. Там она первым делом прогнала попавшую ей под ноги собаку, потом подозвала к себе служанку.

— Здесь пахнет, как в пивоварне, Эдит! Немедленно принеси веток, чтобы вымести весь этот мусор!

Девушка тут же умчалась выполнять приказание, а Лианна пересекла зал и подошла к камину, у которого стоял сенешаль [13] Гай и наблюдал, как мальчик-слуга чистит решетку. Он взъерошил парнишке волосы, отпустив при этом какую-то шутку. Оба залились веселым смехом, но, заметив Лианну, сразу приняли серьезный вид.

«Как бы мне хотелось, — с горечью подумала она, — чтобы хоть один раз они разделили со мной свою радость». Но высокомерный вид девушки — Лианна боялась потерять авторитет среди обитателей замка, поэтому держалась с ними очень строго, почти отчужденно — не располагал к откровениям с ней.

Вот и сейчас она холодно поинтересовалась:

— Достаточны ли запасы провизии на кухне?

Гай кивнул.

— У нас еще осталась половина говяжьей туши, много свежего пива. Правда, вина заметно поубавилось после вчерашнего пира, но по-прежнему немало.

— Конюшни вычищены? У лошадей есть корм? — продолжала расспрашивать Лианна, входя в роль строгой придирчивой хозяйки.

Еще один почтительный кивок головой.

Девушка глубоко вздохнула, прежде чем задать следующий вопрос.

— А где сейчас Жерве и его жена?

Ее язык еле ворочался во рту, словно не желая произносить имя пасынка. Интересно, посвящен ли он в планы своего отца?

Лицо Гая оставалось все таким же безучастным.

— Час назад отправились спать, госпожа. «Прекрасно, — обрадовалась Лианна. — Хоть не будут путаться под ногами».

— Мой… супруг, — она запнулась на последнем слове.

— Объезжает поля, моя госпожа, — последовал лаконичный ответ.

«Ну конечно же, — мрачно подумала девушка. — Осматривает свои новые владения». Она раздраженно отвернулась и, увидев подметающую пол Эдит, обрушила на нее свой гнев.

— Боже мой! Да кто же так делает!

Лианна выхватила у служанки веник и стала сметать мусор в кучку, потом велела надутой от обиды Эдит закончить работу и сердито прикрикнула на мальчишку-слугу, который в этот момент проходил мимо, вынося пепел из камина. Он с испугу выронил ведерко, и на каменных плитах вырос зыбкий серый холмик. Сквозняк тут же сделал свое дело, разнеся пепел по всему залу. Избегая взгляда Лианны, Эдит принялась снова мести каменные плиты.

Молодой хозяйке замка опять вспомнились рассказы о своей матери. Говорили, что леди Ирэн не отличалась красотой, но обладала прекрасными душевными качествами и умела непостижимым образом располагать к себе людей. Муж очень любил ее, да и все в замке, от мала до велика, обожали свою госпожу. Гай до сих пор с восторгом вспоминал леди Ирэн, искренне скорбя о том, что она так рано ушла из жизни.

Лианна знала, что сильно проигрывает в сравнении с матерью, совершенно не умея ладить с людьми. Обитатели замка вряд ли любили ее. Она требовала от всех беспрекословного подчинения, а ее придирчивость удивляла даже самых преданных слуг и пугала тех, кто пытался увильнуть от выполнения своих обязанностей.

Но никто, возможно, даже и Шионг, не подозревал, что под этой холодной высокомерной маской скрывается одинокая ранимая душа. Лианна сама ужасно страдала оттого, что не знала, как открыться людям, дать им хоть каплю своей доброты и нежности.

* * *

Лианна в гордом одиночестве скакала по окрестностям Буа-Лонга, погруженная в невеселые мысли о своем будущем.

Переехав по мосту через Сомму, она оглянулась на замок: спокойная неприступность величественных стен и башен воодушевила девушку. Еще месяц назад Лианна не знала других врагов, кроме засухи и заморозков, которые грозили только урожаю. Теперь же враги подстерегают ее везде: и внутри, и снаружи.

Лианяа поклялась себе, что справится и с теми, и с другими. Она никогда не позволит сыну Лазаря Мондрагона завладеть замком и не допустит, чтобы леопард Лонгвуда занял место золотой лилии Буа-Лонга!

Девушка направила своего коня к морю. Окружающий пейзаж действовал на нее успокаивающе; огромные старые буки вселяли уверенность, а плывущие по небу облака давали надежду, от сочных заливных лугов веяло спокойствием и умиротворением…

Лианна скакала без остановок, пока не достигла обветренных прибрежных скал, о которые с ревом разбивались волны. Ее страх перед водой таил в себе что-то ужасающе непостижимое; одного взгляда на гребешки волн было достаточно, чтобы девушку начинала охватывать нервная дрожь. И все же море притягивало ее.

Лианна легко спрыгнула с лошади и поднялась на мыс; ладони тут же стали влажными от волнения, дыхание участилось. Она поспешно села, обхватив руками колени, не в силах оторвать глаз от волн, разбивающихся о скалы.

Мысли девушки опять вернулись к злополучной вчерашней ночи. Во время свадебной мессы при упоминании о Пресвятой Деве Лианна мечтала о детях, которые будут у них с Лазарем, о детях, которым она покажет эту красоту, с которыми сможет поделиться своими мечтами…

«От нашего союза не должно быть детей». Слова мужа похоронным звоном отдавались у нее в голове. Никогда еще Лианна не чувствовала себя такой одинокой и несчастной, и она горько заплакала от обиды и безысходности.

Неожиданно на горизонте появился какой-то корабль. Слезы туманили взор и мешали хорошо рассмотреть красивое четырехмачтовое судно с причудливыми драконами на парусах, но леопарда она увидела сразу. Сердце Лианны упало.

Прибыл английский барон.

Ранд стоял на палубе «Туасон д'Ор» и, заслонив ладонью глаза от слепящего солнца, с тревогой всматривался в нормандский берег. Ему удалось разглядеть удаляющуюся фигурку всадника. Еще мгновение — и тот исчез из виду подобно серебряной тени.

Юноша тяжело вздохнул, расстроенный тем, что их прибытие вызвало такую панику. Место, куда они собирались причалить, было уже совсем недалеко. Их взорам предстало унылое зрелище: опустошенные сады и сожженные поля свидетельствовали о том, что перед ними враждебная и истерзанная страна. Простой народ Франции неимоверно страдал от двойного гнета и одинаково ненавидел и своих, и английских феодалов.

Между тем босые загорелые матросы уже быстро и ловко карабкались на мачты, спускали паруса; длинная цепь с якорем должна была вот-вот лечь на дно. Ранд рассеянно наблюдал, как кто-то из команды измерял глубину завязанным многочисленными узлами канатом. Лошади, чувствуя приближение суши, нервно переступали с ноги на ногу и тихо ржали.

Попутный ветер и отличная погода сократили плавание от Саутгемптона до Франции до трех дней. Однако Ранд не спешил добраться до своих новых владений, хотя король Генрих проявлял явное нетерпение, стремясь как можно скорее проложить своим войскам путь в самое сердце Франции.

«Что ж, если мне суждено стать бароном Буа-Лонга, — покоряясь судьбе, размышлял Энгуиранд Фицмарк, — я постараюсь сначала завоевать доверие и любовь его жителей».

Неожиданно за его спиной послышался чей-то стон. Ранд оглянулся: с зеленовато-бледным лицом к нему, пошатываясь, приближался Джек Кейд, оруженосец рыцаря.