Взглянул на брата, он на меня. У меня нет причин злиться на него.

Старт. Выжимаю сцепление и срываюсь с места. Два брата, которые всегда были равны. Что уж говорить о гонках, мы учились одновременно и наши силы равны.

Мы должны проехать примерно пятьсот метров и развернувшись, вернуться к финишу.

Мы проехали, только двести, но держались капот к капоту. Мы равны. Всегда были равны. Черт.

Скорость 211 км/ч мало, но если будет больше, я не впишусь в поворот. Снова мимолетно взглянул на брата, а он на меня. Будто знал, что я смотрю на него.

Разворот, мы разъехались в сантиметре друг от друга. Эффект братьев. Блять, даже здесь мы вместе.

Прибавляю скорость. 235 км/ч и Кэм не отстает. До финиша меньше ста метров.

Он мой брат. Что если он, в самом деле, влюбился в нее? Может он любит ее, так же как и я Джесс, что если это правда и я только испорчу их отношения своим эгоизмом?

Блять. Ну, я и мудак. До финиша меньше 10 метров. Даю по тормозам и останавливаюсь в метре от черты. Кэм всегда был внимательным, он останавливается перед финишем наравне со мной. Мы смотрим друг на друга.

Я должен уступить ему. Он Кэм, который влюбился в Барби.

Улыбка появляется сама собой, киваю ему, и его лицо озаряется широкой улыбкой, он кивает в ответ и мы проезжаем через финиш. Вместе.

Выходим из машины, и Брэнда подходит к Кэму. Замечаю, как ее глаза блестят. Кэмерон держит ее за руку. Подхожу к ней, целую ее в лоб.

— Так будет правильнее, - говорю ей и отхожу от нее. По ее щеке скатывается слеза.

Сажусь в машину и отгоняю ее для следующих гонщиков.

— Ты правильно сделал, - снова шепчет Джесс мне на ухо.

— Знаю, - говорю я в пустоту и выхожу из машины.

На старте снова стоят гонщики, подхожу к своей большой семье, и мы продолжаем наблюдать, разговаривать и веселиться. Да. Так будет правильно. Я с Джесс, Кэм с Брэндой. Так и должно было быть с самого начала. Да.

Этим вечером был еще один сюрприз. Дерек Хейл устроил заезд со своей дочерью, с малышкой Брэндой Хейл. Это было весело. Она гонялась на машине Кэма, и он молился, чтобы она не разбилась. Хотя я уверен, что он так же сильно переживал за машину. Он, как и я, слишком любит свои авто.

Так же гонялись и остальные в нашей семье. Последней парой были мы с отцом.

Как и прежде мы поставили машины на старт и вышли, чтобы пожать друг другу руки.

— Все почестному, согласен? – спрашивает отец.

— Да, - отвечаю я и, поворачиваясь п к своей машине, слышу ужасный звук. Колесо спустилось.

— Блять, - говорю. Значит, когда я подъезжал к старту, мне не показалось, что я на что-то наехал.

— Гонку нельзя отменять, - к нам подошел Люк - парень с микрофоном.

— Знаю, - раздраженно отвечаю я.

— Ничего страшного, - говорит отец. – Луи, - крикнул он. Дядя Луи подошел к нам через минуту. – Пригони свою машину, а свою я отдам Айзу.

— Нет проблем, – с улыбкой на лице отвечает Луи и уходит. Отгоняю свою машину на прежнее место парковки и возвращаюсь. Луи уже подогнал свою малышку.

— Не дай Бог, хоть одна царапина будет, - говорит Лу и отдает ключи отцу.

— Ой. Вот только не надо, - смеясь, отвечает отец. Мы рассаживаемся по машинам.

Невероятно. Мое настроение потрясающее. Никогда прежде не чувствовал себя лучше. Сейчас я готов летать. В самом деле. Я отпустил Барби и понял, что для меня она была, в самом деле, просто спором, который перешел в нечто большее, чем простая игра. Но я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что еще бы месяц или может чуть больше, пока не окончу школу, и я бы бросил ее, и мне было бы наплевать. Либо мы бы продолжали наши тройные отношения... Но сейчас мне легко и я рад, что мой брат счастлив. Ему нужна Брэнда, поэтому я со спокойной душой отхожу в сторону. И в этом споре я не проигравший.

The Irrepressibles – In This Shirt

Старт. Я и мой отец. Мы в гонке. В великой гонке, по крайне мере для меня. Мы пока идем наравне. Это опьяняющее чувство свободы, которое я еще не испытывал никогда. Замечаю через боковое стекло, что отец тоже улыбается. Он немного обгоняет меня, но я не уступаю ему. Никаких поблажек. И это потрясающе. Все честно. Мы проезжаем и разворачиваемся. Дорога ровная, нет никаких изъянов. Мы едем, скорость 218 км/ч. Прибавляю еще, до финиша остается чуть меньше пятидесяти метров. Отец обгоняет меня. Я улыбаюсь. Он невероятный. Мой отец, один из самых лучших гонщиков, которых я знаю. По телу пробегают мурашки. Слышу рядом с собой любимый смех моей Джесс. Улыбаюсь еще больше, я счастлив…

Машину немного трясет, сбавляю скорость.

***

Стайлс старший пересекает линию финиша и выходит из машины, чтобы посмотреть, как его сын подъезжает. Его сердце бьется своим ритмом. Хоть Гарри и выиграл заезд, но он гордится сыном.

«Что-то тут не так», - промелькнуло в его голове. Он видит, что с машиной что-то не то. Ее заносит, Айзек пытается вырулить, но…

Она переворачивается в нескольких метрах от финишной черты… Секунды, и он видит, как его сын улыбается. Машина скользит крышей по асфальту и останавливается.

Тишина на дороге.

— Нет, - кричит Гарри и срывается с места, чтобы вытащить из перевернувшейся машины сына. Единственного сына. Он открывает дверцу и пытается, как можно быстрее достать Айзека. Топливо уже вытекает и льется на серый асфальт. Он замечает, как жидкость начинает гореть.

Гарри вытаскивает сына из машины и оттаскивает его как можно дальше. Они всего в десяти метрах от горящей машины.

Айзек открывает глаза в последний момент и видит, как горящий элемент летит прямо в вытекающий на асфальт, бензин.

«Отец», - промелькнуло в голове голубоглазого. Из последних сил он переворачивается и накрывает собой тело отца и…

Взрыв.

Взрывной волной их отбрасывает в сторону.

Он без сознания. С головы и лица Айза стекает кровь, прямо на Гарри. Стайлс-старший переворачивает сына.

— Айзек, Айзек, - испуганно кричит Гарри. Злость и паника, вот что он чувствует. Его глаза потемнели, и больше нет тех изумрудов.

— Луи, вызови скорую и забери Лулу, - властным тоном говорит Гарри. Тот кивает и делает, то, что сказал Хазз.

— Малик, разберись, что случилось с машиной! – все тем же тоном говорит он. Зейн и его сыновья срываются с места.

— Хоран, Пейн, переройте Землю, но найдите, кто это сделал, - прошипел Гарри, и те кивнули.

Скорая помощь подъехала через считанные секунды. Кэм отправил Барби вместе с Дереком, а сам подбежал к Гарри.

— Он без сознания, - говорит Гарри. Айзека забирают врачи из его рук.

Гарри садится в машину скорой помощи.

— Я поеду за вами, - громко сказал Кэм, прежде чем двери скорой закрылись.

***

Рано или поздно наступает момент, когда ваши пути расходятся. Каждый выбирает свою дорогу, думая, что когда-нибудь они вновь сойдутся. Но со временем они становятся все дальше. Сначала ты считаешь это нормальным: “вы ведь созданы друг для друга; ведь рано или поздно все вернется”. Однако это не происходит. Вместо этого наступает зима. И ты вдруг понимаешь, что все кончено. Раз и навсегда.

Глава 24

Я боюсь стать зависимым.

Я боюсь ответственности.

Я боюсь полюбить.

Я боюсь стать ненужным.

Я боюсь жить неправильно.

(Айзек)

***

Как-то раз я прочитал в twitter’e вот такой афоризм «Не всякая жизнь кончается смертью, иногда она заканчивается свободой». Вот сейчас я чувствую себя свободно и легко. Вокруг меня тишина и темнота. Мои глаза закрыты, но я знаю, что здесь темно. Может я, в самом деле, умер и это место теперь мой новый дом?

Где-то вдалеке слышу ровное пиликанье. Я знаю этот звук.

Открываю глаза. Здесь, в самом деле, темно и тихо, только монотонные «Пип-Пип-Пип» растворяют тишину. В углу комнаты стоит включенный ночник, но он не мешает.

Я один.

Вынимаю из рук иголки и еще какую-то штуку, и встаю с кровати. Замечаю на стене часы. Три часа ночи. Прошло не так много времени после гонок. Иду босыми ногами в коридор, тут плохо освещено и слишком тихо. Я хочу пить. Направляюсь в сторону регистратуры.

Здесь ничего не изменилось с прошлого раза.

Слышу звонкий смех. Поворачиваю голову на звук. За моей спиной стоит Джесс в белом коротеньком сарафанчике и тоже босиком.

— Джесс?

— Привет Айзек, - она улыбается и обнимает меня. Так крепко. – Наконец-то ты пришел, - говорит она и отстраняется.

— Я в больнице, куда я мог прийти? – спрашиваю я.

— Ко мне, - отвечает она, все так же улыбаясь.

— Что случилось?

— Авария, - восклицает она и снова улыбается, - ты попал в аварию, с машиной что-то случилось, и она перевернулась, - отвечает она и берет меня за руку. – Ты улыбался, – вдруг говорит она, когда мы проходим к моей палате.

— Когда я улыбался?

— Когда машина перевернулась, глупенький, - отвечает она, и мы заходим в палату. Я улыбался, когда умирал, неужели мои слова сбылись?

— Значит, я умер?

— Ага, - отвечает она и снова обнимает меня.

Ничего не понимаю. Но сейчас мне все равно, она здесь со мной и я чувствую ее объятия. Целую ее, ощущаю родные губы, все такие же теплые и мягкие. Продвигаемся к больничной койке и ложимся, не отрываясь друг от друга ни на секунду.

— Я так скучала, думала ты никогда не придешь, - с трудом оторвавшись от меня, шепчет она. Теперь улыбаюсь я.

— Я скучал по тебе, слишком сильно, чтобы сейчас тратиться на разговоры, - говорю я и снова целую ее.

***

Утро. Лучи солнца пробиваются через окно на мою кровать и прямо мне в глаза. Нехотя открываю глаза. Моя койка пуста. Она ушла. Опять слышу звук аппарата, который следит за моим сердцебиением. Но краем глаза улавливаю что-то еще. Поворачиваю голову, с другой стороны стоит медсестра и что-то записывает.

Она что не видит, что я смотрю на нее?

— Я проснулся, - сонным голосом говорю я, но она не слышит. Поднимаюсь с кровати, встаю прямо возле нее. Ноль внимания. Смотрю на кровать и... Блять! Это я. Я вижу себя.

То есть, это невозможно. Я, блять, не в каком-то голливудском кино! Это не возможно. Аппарат показывает, что мой пульс участился. Медсестра выбегает в коридор, но не успеваю я выйти за ней, как приходит доктор. Он что-то добавляет в капельницу и ритм сердца успокаивается. Через несколько минут, врач и медсестра уходят.

Смотрю на себя. Лицо все в сильных царапинах, бровь рассечена, на носу пластырь. Наверное, сломал. На шее какая-то хрень. Нога сломана. Охренеть.

Слышу в коридоре чей-то знакомый голос, но не могу разобрать кто это. Дверь открывается, и я отхожу от кровати. Это мои родители. Мама плачет, отец, как всегда не показывает чувств. В этом я мог бы ему позавидовать.

— Сынок, - плачет мама и берет меня за руку. Чувствую ее тепло на своей руке. Это странно. – Проснись, - ее голос хриплый, она слишком долго плачет.

— Лулу, - зовет ее отец. Но она лишь трясет головой. – Он очнется, просто нужно время.

— Сколько еще нужно времени? Прошло уже восемь дней, Гарри, восемь, – говорит мама, смотря на отца. Я пролежал так восемь дней? Офигеть.

— Лулу, здесь лучшие врачи, они знают что делают, - спокойным, но уставшим голосом говорит отец.

— Мое сердце болит, я не могу просто смотреть и ждать, - мама снова плачет. Слышу, как на приборе мое сердце пропустило удар. Подхожу к ним, но не притрагиваюсь. Слишком страшно.

— Уверен, он слышит нас и…

— Да, он слышит, он слышит нас, - говорит мама и, встав со стула, целует меня в лоб. – Пожалуйста, проснись, - она шепчет мне в ухо, но я слышу ее, будто она стоит возле меня. Мама выходит из палаты, а отец устало садится на стул и, оперевшись об колени, прячет лицо в ладонях .

Мне больно смотреть на них.

— Знаешь, - вдруг произносит отец, – ты делаешь всем больно. Мне, Лулу, Кэмерону, Аманде. - Я сглатываю. - Ты просто лежишь здесь и я даже не уверен, слышишь ты нас или нет, но черт, Айзек, ты убиваешь нас. Твоя мать не спит уже неделю и плачет днями и ночами. Я не могу смотреть на нее, когда она в таком состоянии, мое сердце разрывается на миллион кусочков. Черт, - снова выдыхает он. Я подхожу ближе к кровати и встаю напротив отца и то, что я вижу, повергает меня в шок. Мой отец, Гарри Стайлс, который никогда не показывает своих чувств, плачет. По его щеке стекает слеза.

— Отец, - зову я, но он не слышит.

— Неужели ты бросишь нас, Айзек? Черт, неужели это из-за той девчонки, Джесс? Айзек, она умерла несколько лет назад. Блять, я разговариваю сам с собой, - усмехается он и вытирает щеки. Подхожу к нему и трясущейся рукой притрагиваюсь к его плечу. Он не замечает этого.

— Айзек, ты нужен нам. Твоя мать не переживет твоего ухода, – через пять минут молчания произносит он.

— Не слушай его, - слышу позади себя голос Джесс. – Он врет, ты им не нужен. - На ее лице нет вчерашней улыбки, сейчас она другая.