— Постоянно такое чувство, — как-то раз объяснил эту свою особенность Джордж, — что у меня во лбу горит красная кнопка, а пальцу на руке до смерти хочется ее нажать. Вторая рука все время пытается его удержать. Это кнопка самоликвидации. Когда ее нажмешь, то поначалу слышится такой, черт возьми, забавный зуммер, а потом грядет катастрофа.

Им нравилось рассказывать друг другу о своих слабых и сильных сторонах. Оба они жили в потрясающем, но насквозь фальшивом мире и поэтому очень ценили общество друг друга, так как им не надо было притворяться. Хотя для Джорджа не было более серьезной задачи, чем хорошо выглядеть.

— Как бы тебе ни было плохо, — прошептал он однажды, обнимая и утешая Мэнди после ее разрыва с кем-то, — накинь красивое пальто и брильянтовое колье — и тебе враз полегчает. Даже если под пальто у тебя растянутый свитер и потрепанные джинсы. Ведь их никто не увидит. — Он откинул ей волосы со лба и улыбнулся. — Так что давай будь умницей и снимай свой дурацкий спортивный костюм! В нем ты похожа на Вики Поллард! Вот лично я умирать буду, а такой не надену! — Жестко, но зато от души.

Да, они могли кривляться друг перед другом, могли с удовольствием обсуждать всякие пустяки, и за всем этим стояла настоящая искренняя дружба.


Пока все рассаживались и делали заказы, Мэнди чувствовала на себе безотрывный взгляд незнакомца.

Зажгли свечи в изысканных подсвечниках, вокруг стола суетились официанты, выполняя заказы. Подали закуски, открыли розовое шампанское. Вечер обещал быть незабываемым. Глядя на собравшихся за столом — на Дину, Асю, Джорджа, Энди и других, — Мэнди поняла, до чего же она счастлива. У нее такие разные друзья — кто-то из них богат, кто-то нет, кто-то ушлый, кто-то талантливый, кто-то красивый, но каждому, безусловно, есть что рассказать. Но сейчас все ее мысли занимал человек, которого не было за этим столом. Он сидел у барной стойки и как раз прощался с приятелем, который только что надел плащ и взял в руки кожаный портфель. «Они похожи на закадычных друзей или, возможно, просто давно работают вместе», — думала Мэнди.

— Хорош, а? — Джордж проследил за направлением ее взгляда. — И хотелось бы, чтобы он оказался геем, но с парнем в плаще он попрощался как стопроцентный гетеросексуал.

Мэнди не нашлась, что ответить.

— А он тоже глаз с тебя не сводит. Дорогая, загляни себе в тарелку, — улыбнулся Джордж, — ты бы хоть поела приличия ради, милая. Или у тебя аппетит пропал? — Джордж попробовал ризотто, изо всех сил стараясь сохранить серьезность. Иногда он был совершенно несносным, но Мэнди это нравилось.

— Я в туалет. Ты со мной? — поддела она его.

— Хмм… вообще-то туалеты — это не мой профиль.

Мэнди изогнула бровь и хихикнула.

И вот она стоит перед зеркалом в туалете, выставив на полочку всю свою косметику. Ей просто необходимо выглядеть безупречно.

— Не будь смешной, — шепотом увещевала она себя. — Вы ведь даже незнакомы, а ты бежишь краситься, будто он уже пригласил тебя на свидание.

Она побросала в сумочку из крокодиловой кожи все свои баночки и скляночки, брызнула на себя шанелевскими «Cuirde Russie» и направилась обратно. Последний взгляд на себя перед выходом в зал. И вуаля!

Она шла к своему столику, грациозно переступая каблучками, стараясь держаться непринужденно, и тут почувствовала на себе его взгляд. Незнакомец был от нее метрах в трех. И конечно же не мог ее не заметить. Она попыталась было пойти в другую сторону, но ей удалось только развернуться на месте — ноги будто прилипли к полу. Мэнди переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя полной дурой.

«Господи, Мэнди, — ругала она себя. — Прекрати! Соберись и давай иди вперед, и не пялься на него, а смотри все время прямо. Сделай вид, что не замечаешь его, сделай вид, что спешишь, только не смотри на него».

В конце концов она, высоко подняв голову, гордо прошествовала мимо бара. И тут услышала у себя за спиной голос незнакомца:

— С днем рождения! — Он улыбался.

— Спасибо, — улыбнулась Мэнди в ответ.

Несмотря на несколько усталый вид, он был умопомрачительно хорош и до дрожи притягателен.

— Можно вас чем-нибудь угостить? — предложил он, скромно потупившись и гоняя в опустевшем бокале подтаявшие кубики льда.

Мэнди отчаянно хотелось сказать «да», но вместо этого с языка сам собой слетел холодный отказ:

— Нет, спасибо. У меня сегодня день рождения, все друзья собрались и ждут меня, так что мне нужно вернуться за столик. Но все равно спасибо.

Незнакомец взглянул на Мэнди. Какие у него красивые глаза. Немного усталые, но взгляд такой пронизывающий, понимающий, немножко с грустинкой, но, пожалуй, больше всего в нем доброты.

— А я знаю, что у вас день рождения, — весело подмигнул он. — У меня тоже сегодня небольшой праздник. Я отмечаю заключение крупной сделки, и думаю, ничего страшного, если мы с вами выпьем по бокальчику. Уверен, за пять минут с вашими друзьями ничего не случится.

Мэнди не успела и слова вымолвить, как у него в руках уже оказалась карта вин.

— Итак, чего желает именинница? Водку с шампанским?

— Вообще-то я люблю мохито.

— Мохито девушке и виски со льдом для меня, пожалуйста.

Бармен испарился, и Мэнди осталась наедине с незнакомцем.

Она уловила мускусный запах его одеколона и поймала себя на том, что на секунду дольше, чем следует, задержала взгляд на его губах.

— Итак, именинница, как складывается вечер?

— Чудесно, просто замечательно. Это все мой приятель Джордж устроил. У него безупречный вкус и… — Мэнди почувствовала неловкость. — Да, меня зовут Мэнди, Мэнди Сандерсон.

Незнакомец пожал ее руку и тоже представился:

— Джейк, Джейк Чейплин. Безумно рад знакомству.

Джейк отпустил руку Мэнди. Они друг другу улыбнулись, почти как дети, когда договариваются дружить.

Бармен принес напитки.

— Выпьем, Мэнди. С днем рождения. Желаю вам много здоровья, богатства и счастья.

— И секса, — ляпнула Мэнди.

Джейк слегка опешил:

— Ну-у-у… да, этого тоже побольше.

Мэнди рассмеялась. Она сама от себя такого не ожидала.

— Простите, это я по привычке сболтнула, — хихикнула она. — Мы с Джорджем всегда так шутим, когда поздравляем друг друга, и при этом надо обязательно смотреть в глаза, а иначе считается, что в пожелании не хватает искренности — и в ближайшие семь лет не жди хорошего секса! Джордж гей до мозга костей, поэтому мы каждый раз так говорим.

Мэнди улыбнулась и чокнулась с Джейком, глядя ему прямо в глаза.

— Итак, нас ждет семь лет потрясного секса, исполнения желаний и счастья.

Мэнди потягивала свой мохито через соломинку и краем глаза наблюдала за Джейком. Тот пожирал ее взглядом.

— Так чем же вы занимаетесь, Мэнди?

— Наша компания специализируется на организации торжественных мероприятий, — сказала она с улыбкой. — Все что угодно: от свадеб до премьерных показов и корпоративных вечеринок. Мне нравится моя работа. А еще меня недавно повысили. Больше мне не придется воплощать в жизнь чужие замыслы. Теперь я сама могу выбирать все — от обивки мебели до освещения, все что угодно.

Джейк производил впечатление человека влиятельного и властного, и, похоже, ей удалось произвести на него впечатление. Мэнди чувствовала себя польщенной. По работе ей приходилось иметь дело с разными людьми, так что «раскусить» человека она умела, но Джейк оставался загадкой.

— Ну, обо мне вы уже знаете, — продолжила она, — а чем вы сами занимаетесь? Что за сделку отмечаете?

Джейк улыбнулся, немного устало, но с гордостью:

— У меня собственное рекламное агентство. Мы урвали большой заказ у компании — производителя спорттоваров. Мы их очень давно обхаживали, и вот сегодня подписали контракт. Мы растем, расширяемся, выходим на новые рынки и не замечаем, как жизнь проходит мимо. — Он посмотрел на дно опустевшего бокала.

— Поэтому так важно любить свою работу, — вздохнула Мэнди. — Я с коллегами провожу больше времени, чем с родными.

Мэнди бросила взгляд на семейную пару за одним из столиков — и подумала о матери и сестре, которые жили на юге в графстве Суррей, она чувствовала себя виноватой оттого, что так редко навещает их, особенно после смерти папы. Прошло уже два года с ее последнего приезда, когда она поняла, что рядом с ними еще больше горюет по отцу. Отчасти поэтому она так много времени уделяла работе, чтобы как можно реже приезжать к родным и избежать лишних напоминаний о том, что папы больше нет. Ей захотелось сменить тему, и Джейк это почувствовал. Она широко ему улыбнулась:

— Послушайте, так вам, наверное, нужно иногда организовывать презентации или какие-нибудь костюмированные мероприятия? Давайте я оставлю вам визитку. — Она поставила бокал на стойку, порылась в сумочке, нашла визитку и вручила ее Джейку. — Если вам вдруг что-то понадобится, звоните.

Джейк взял визитку и, казалось, целую вечность разглядывал ее.

— Мое начальство, — продолжила Мэнди, — будет просто счастливо оттого, что мне удалось заполучить такого крупного клиента. — Она широко улыбнулась. — Уверена, вам понравится, как мы работаем. Вы точно не пожалеете.

Мэнди вспомнила о друзьях, которые ждали ее за столиком. Они все сейчас смотрели на нее с немым вопросом, чего это она застряла. Все, впрочем, сидели тихо, и только Дина махала ей рукой, призывая вернуться.

Джейк продолжал разглядывать ее карточку, и Мэнди показалось, что что-то не так. В голову полезли всякие мысли о том, как они опять встретятся, где это будет, как ей себя вести и что надеть. Ее очень притягивало его лицо. Он не был красавцем в классическом смысле слова, но что-то в нем было такое, что не оставляло ее равнодушной.

Наконец Джейк поднял глаза.

— Спасибо за визитку, Мэнди, — сказал он тихо.

— Не стоит благодарности, — ответила она, защелкивая сумочку и прижимая ее локтем.

— Но я не могу ее взять.

Мэнди не поверила своим ушам. Она закусила губу и взглянула ему прямо в глаза. Что за игру он затеял? Сначала глаз с нее не сводил весь вечер, улыбался, угостил ее коктейлем, а потом, когда она предложила ему визитку, он ее не берет. Обычно Мэнди сразу понимала, что с ней играют, но Джейк не производил впечатления человека, который любит играть женщинами.

— Мэнди, если я возьму вашу визитку, то уже не смогу думать о бизнесе, — твердо сказал он, продолжая глядеть ей прямо в глаза.

Мэнди показалось, что затянувшаяся пауза никогда не кончится. Она смутилась, но постаралась сохранить спокойствие.

— А что в этом плохого? — Она выдавила из себя улыбку.

— Плохо то, — ответил Джейк, продолжая вертеть в руках визитку, — что мой звонок не будет деловым… — Он не сводил глаз с ее прекрасного лица. — Я бы позвонил потому, что считаю, что вы… просто очаровательны.

Мэнди взглянула на него со смесью облегчения и ожидания:

— И?.. Я что-то не понимаю.

— Я не могу позволить себе поддаться вашему очарованию… — Джейк явно подбирал слова с большой осторожностью, — потому что я женат, а еще у меня двое детей, двое чудесных мальчиков.

Мэнди была с ним знакома считаные минуты, почувствовала себя обманутой. Смешно. Он проявил любезность, угостил ее коктейлем в честь дня рождения и ничего не был ей должен. На самом деле он повел себя хорошо. Он повел себя порядочно. А ведь он мог и не рассказывать, что женат, бы промолчать, мог бы рассказать ей то, что она хочет услышать, и попытаться затащить ее прямиком постель. С другой стороны, она тоже могла что-то не так понять. Но почему тогда он кажется таким грустным? Почему весь вечер смотрел на нее? Мэнди вспомнились мамины слова: «Если сомневаешься, храни гордое молчание». Мэнди не всегда следовала этому правилу, но в этот раз мама могла бы ей гордиться.

— Но при этом я глаз не мог от вас оторвать. — Джейк глядел в пол. — Я изо всех сил старался не смотреть на вас, но взгляд сам находил вас, и я ничего не мог с этим поделать. — Он с искренней улыбкой посмотрел на Мэнди. — Я не ловелас, Мэнди. Я никогда не заговариваю с девушками в барах, неважно, день рождения у них или нет.

Мэнди почему-то насмешила его искренность. Может, такое открытое выражение чувств заставило ее нервничать. Видимо, в воздухе проскочила какая-то искра, потому что они оба расхохотались, как дети, которым запрещали смеяться. Смеющимся Джейк еще больше понравился Мэнди. Так он казался более живым и непосредственным.

— Над чем вы так хохочете? — спросил он между двумя приступами смеха.

— Понятия не имею, но как будто лед растаял, — сквозь смех сказала Мэнди.

Потом взглянула на друзей. Джордж отчаянно жестикулировал и проговаривал без звука слово «торт» будто вел детскую передачу на телевидении.