– Мы знаем, как мало стоят подобные обещания. Вспомните хотя бы сорок пятый.

– Да, конечно, но память коротка, а надежда умирает последней.

Мэгги подошла ближе и вмешалась в разговор:

– Сэр, я советую отцу разузнать, как обстоят дела у Его высочества в Лондоне, и заверить желающих помочь, что мы в любой момент готовы к ним присоединиться.

Шериф задумчиво кивнул.

– У нас есть свои люди в Лондоне, которые всегда начеку. Среди них имеются и девушки, – он улыбнулся Мэгги. – Так что, мисс, могу гарантировать: новости из Англии доходят к нам с такой быстротой, о которой король Георг даже не догадывается, и я против, чтобы твой отец ехал в Лондон. Слишком опасно, к тому же в этом нет необходимости.

– Вот и я твержу ей об этом, – закивал головой Мак-Друмин, – но она вбила себе в голову, что мы не узнаем всей правды, пока не услышим ее своими ушами, – он вздохнул.

Кейт подвинулась поближе к Мэгги.

– А как насчет Ангуса или Дугалда, милорд? Разве кто-нибудь из них не может поехать? – она вопросительно смотрела на шерифа.

– Нет, девушка, ответил вместо него Мак-Друмин и обвел взглядом молодых людей. – Нам нужен человек, умеющий вращаться в высшем свете – как раз там можно все разузнать. А Дугалд нужен здесь, ведь у тебя на руках больная мать, бабушка и братишка. Но довольно болтовни, мы нигде не можем чувствовать себя в полной безопасности и открыто говорить о подобных вещах. Пожалуй, мы пойдем, Ваша милость. Примите мою огромную благодарность.

– Принимаю, – шериф усмехнулся. – Как и виски, мошенник ты этакий.

– Пейте на здоровье, – Мак-Друмин тоже ухмыльнулся. – Жаль только, не удалось содрать денежки с Кэмпбелла за испорченную селедку. Мы могли бы хорошо ими распорядиться.

– Думаю, не следует его слишком злить. Это было бы неосмотрительно. А что, вся сельдь действительно протухла?

– Да, ведь она пролежала в сосняке четверо суток. Хуже всего, что бочки тоже испорчены.

Проклятая луна! Долго заставила себя ждать. Но и Фергусу пришлось вволю насидеться в засаде в кустах, не спуская глаз с озера, – со смехом закончил Мак-Друмин.

Выйдя от шерифа, все гурьбой отправились в южный конец города, где их уже поджидали друзья с лошадьми и едой. Через некоторое время кавалькада всадников пустилась в обратный путь, пролегавший вдоль восточного берега Лох-Несса прямиком в Долину Друмин, уютно расположившуюся в самом сердце живописных гор.

Во время поездки Мэгги мысленно вернулась к разговору с шерифом. Как все-таки тактично отец отклонил предложение послать в Лондон Ангуса или Дугалда. Конечно, ни один из них не подойдет для такой миссии. Чтобы встретиться с Чарльзом Эдвардом Стюартом – их принцем, красавчиком Чарли, – нужно вращаться в светском обществе. Хотя он прибудет в Лондон инкогнито, вряд ли станет путешествовать как простой смертный – Чарльз сыт по горло тем, что пришлось пережить после Каллодена, когда нужно было месяцами скрываться в горах среди шотландских горцев и переходить из одной хижины в другую, а иногда даже жить в пещерах.

Принца часто приходилось проводить по горным тропам прямо под носом у солдат, охотившихся за ним. И все же горцам удалось переправить его во Францию.

Мэгги вновь подумала о кузене Колине, но тут же отбросила кандидатуру. Все-таки он слишком молод, хотя и на год старше ее. Даже участие в битве при Каллодене, когда ему было восемнадцать, не делает его мудрее. Колин слишком порывист, горяч и, как многие юноши, способен на необдуманные поступки.

Мэгги искоса взглянула на отца и заметила на его лице улыбку. Без сомнения, он поздравляет себя с успешным завершением очередного рискованного дела. Как бы ей хотелось быть такой же уверенной, что и дальше все будет гладко! Что-то подсказывало: отец слишком самоуверен и недооценивает врагов. Наступит день, когда англичане раскроют его деятельность и Эндрю Мак-Друмин попадет в тюрьму. Фергус Кэмпбелл – ужасный человек, хуже того, на редкость подлый и коварный. Мэгги вдруг стало страшно – община не сможет выжить без Мак-Друмина.

Последние четыре года жизнь шотландских горцев была очень тяжелой. После подавления восстания в Каллодене потянулись месяцы жесточайшего террора со стороны англичан. Многие горцы пострадали за причастность к тому, что принц Чарльз успешно скрывался в горах. Когда ему удалось переправиться во Францию, англичане совсем озверели и приняли ряд лсестоких мер. В первую очередь, шотландцам запрещалось носить при себе оружие, кроме того, под запрет попала национальная одежда и… волынка. Несчастный музыкальный инструмент обвинили в том, что он якобы призывает шотландцев к войне. Конечно, в знак протеста горцы принялись подпольно продавать виски. А что еще оставалось делать помещикам вроде ее отца? Вернувшись после Каллодена, Мак-Друмин обнаружил, что земля больше ему не принадлежит, и из землевладельца он превратился в арендатора, а его землей стал безраздельно владеть англичанин, граф Ротвелл, который жил в Лондоне и наверняка ни разу не был в Шотландии, особенно в ее северной части. Чтобы платить аренду, Мак-Друмин был вынужден заняться нелегальным бизнесом. Раньше в клане каждый делал свое дело – сапожник снабжал всех обувью, овцеводы изготовляли теплую одежду, но все изменилось в одночасье. По примеру ему подобных, новый хозяин решил превратить поместье в охотничьи угодья, чтобы от скуки время от времени наезжать сюда. А пока он находится в Лондоне, сюда наведываются управляющие и при поддержке подлецов типа Фергуса Кэмпбелла собирают плату за землю. Так не должно быть, и, по мнению Мэгги, существует единственный способ изменить данное положение вещей. Если никто не сможет поехать в Лондон, она поедет сама. В отличие от Мак-Друмина или Кейт Мак-Кейн, Мэгги обладает сдержанным нравом, но умеет настоять на своем, если что-то втемяшится в голову. Сейчас девушка твердо верила: им поможет только принц Чарльз, Она найдет его в Лондоне и, если понадобится, собственными руками притащит в Шотландию вместе со всей его армией!

ГЛАВА 2

Лондон, август 1750 года

Эдвард Карслей, четвертый граф Ротвелл, откинулся на спинку кресла и безукоризненно отполированным ногтем разгладил воображаемую складочку на обшитой кружевом золотисто-коричневой манжете. Несколько растягивая слова, тихо заговорил, обращаясь к стоящему перед ним седому мужчине:

– Ты разве не слышал, Мак-Киннон? Я сказал, что Его величество король дарует тебе свободу.

Ты можешь вернуться домой в Килмори.

– Да, милорд, я расслышал ваши слова, – ответил Иан Мак-Киннон из рода Мак-Киннонов, истощенный и бледный узник Тауэра.

– Это все, что ты хочешь сказать? – Ротвелл искоса взглянул на генерального поверенного, сэра Дадли Райдера и по блеску в его прозрачных голубых глазах понял: тот находит ситуацию забавной.

– Если бы я знал, Ротвелл, что именно вы хотите от меня услышать, возможно, сделал бы вам одолжение, но… – Мак-Киннон развел руками, как бы давая понять, что на «нет» и суда нет.

– Боже мой, Мак-Киннон, мы же знаем, ты сражался при Каллодене и на следующий день принимал участие в собрании старейшин. И нам известно, что Чарльзу Стюарту было предоставлено надежное укрытие, когда он добрался до твоих владений на острове Скай. Ты даже закатил в его честь праздничный ужин, а в подходящий момент помог переправиться на материк. Не так ли? Именно ты и твой племянник Джон сопровождали Чарльза Стюарта целых двадцать дней. Старик вскинул голову.

– Шотландские горцы никогда не отказывают в убежище тому, кто в нем нуждается. Возможно, англичане не так гостеприимны. Я испытал это на собственной шкуре, просидев в Тауэре несколько лет.

– Но, насколько я знаю, Мак-Киннон, тот праздничный ужин проходил в темной, крайне негостеприимной пещере.

Мак-Киннон пожал плечами:

– Может, и так, милорд.

– Должен напомнить, ты был заточен в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, поскольку признан виновным по всем статьям. Вообще-то тебя должны были казнить, но, учитывая преклонный возраст и явно ошибочное представление о рыцарстве, продержали всего три года и теперь отпустили на свободу. Неужели ты не желаешь выразить хоть малейшую благодарность Его величеству за оказанную милость?

– О да, конечно, – кивнул Мак-Киннон. – Вы можете передать Георгу, что, если бы я мог, то поступил бы с ним так же, как он со мной – то есть отослал бы его в его собственную страну.

Некоторое время в комнате царила напряженная тишина. Затем Ротвелл знаком попросил Райдера открыть дверь и позвать охранника.

– Мак-Киннон, хочешь ли ты что-нибудь забрать из камеры? – довольно мягко спросил он старика.

Удивленный шотландец поспешно ответил:

– Да, я хотел бы забрать книги и кое-какую одежду.

Ротвелл кивнул.

– Тогда тебя отведут назад в камеру собрать пожитки, а затем получишь достаточно денег, что бы добраться до Ская. Конечно, путешествовать в роскоши не придется, но на место в дилижансе до Бристоля, а затем на корабль до острова денег вполне хватит. И, Мак-Киннон, задерживаться в Лондоне я не советую.

– У меня нет ни малейшего желания задерживаться здесь. Я сыт по горло вашим гостеприимством и собираюсь покинуть Лондон с первым же дилижансом.

Он пошел вслед за охранником, но его остановил голос Ротвелла:

– Еще одно, Мак-Киннон, Ты знаешь некоего Эндрю Мак-Друмина?

На секунду Ротвеллу показалось, что старик весь напрягся, но когда повернулся, выражение лица было спокойным.

– Конечно, я слышал это имя, оно достаточно известно в Шотландии, но его поместье находится на востоке, довольно далеко от того места, где я живу, поэтому не могу сказать, что лично знаю Мак-Друмина. С таким же успехом можно спросить человека из Бристоля, знает ли он кого-нибудь из Оксфорда.

– Понимаю, Спасибо, ты можешь идти.

Когда за Мак-Кинноном закрылась дверь, Райдер усмехнулся:

– Вот старый пройдоха! С таким не разговоришься, но ты заметил, как он изменился в лице, когда ты спросил его о пожитках? Полагаю, он решил, что его опять посадят за решетку за выпад против Георга. Но довольно быстро взял себя в руки: «О да, милорд, у меня там книги». Что ж, думаю, мои люди уже перерыли в его камере все, и мы скоро будем знать, если что-нибудь обнаружили, Спасибо, что позволил мне первому сообщить ему добрую весть, – Ротвелл насмешливо улыбнулся.

– В конце концов, ты больше всех настаивал на его освобождении. И дальше собираешься продолжать в том же духе? Позволь напомнить, я против освобождения из тюрьмы зачинщиков восстания. В конце концов, чем меньше якобитов будет на свободе, тем лучше.

– Иногда можно выиграть, проявив милосердие.

– Я оставляю милосердие небесам и политикам.

Ротвелл встал и расправил на груди кружева.

– Что ты думаешь о моем наряде? – он указал на расшитый золотом атласный жилет. – Лидия чуть было не сделала из этого атласа нижнюю юбку. Хорошо, что я вовремя отдал материал своему портному. Говорю тебе, мужчине стоит большого труда заполучить себе кусок ткани.

– Твоя сводная сестра – восхитительная шалунья, – с улыбкой сказал Райдер, – и к тому же очень красивая. Сомневаюсь, что ты еще долго будешь ею командовать. А что касается твоего прелестного жилета, то ты ведь знаешь, насколько я равнодушен к подобным вещам, поэтому перестань вести себя как самовлюбленный щеголь. Возможно, на кого-нибудь это и подействует, но я-то знаю тебя двадцать лет, с самого Итона. Меня не обманешь, ведь для тебя надежное лезвие кинжала ценнее его усыпанной бриллиантами рукояти. Ты действительно думаешь, что Мак-Киннон сразу же покинет Лондон, или все же задержится, чтобы поучаствовать в предстоящих событиях?

– Он уедет, – Ротвелл подошел к камину, что бы взглянуть на себя в зеркало, висевшее над каминной доской. Райдер абсолютно прав, он вовсе не помешан на нарядах. Это чистое притворство. Он сам выработал такой стиль поведения. Если требовалось о чем-то подумать, Эдвард делал вид, что поглощен своим внешним видом и тем самым искусно отвлекал собеседника. Сейчас он стоял перед зеркалом, но мысленно был далеко и вряд ли видел точеные черты своего бледного лица, тонкие губы и серые глаза под густыми темными бровями, почти сходившимися над орлиным носом. Напудренные локоны, как всегда, были в полном порядке, и поскольку он никогда не использовал румяна, как делали многие его приятели, то можно было оставить все, как есть. Ротвелл не стал рассматривать себя дальше и перевел взгляд на Райдера, развалившегося в кресле.

– Мак-Киннон – хитрая бестия и прекрасно знает, что твои люди будут следить за ним. Он не станет подвергать опасности своих друзей и постарается поскорее убраться из города, не встречаясь с ними. Откуда ему знать, что ты и так знаешь о каждом шаге Чарли?

– Не все так гладко, Райдер поморщился. – Похоже, Чарли собирается тайно посетить Лондон.

Я пока не получил сведения от нашего человека, уже прибывшего в Англию, он считает, что лучше немного опередить принца. Боюсь, в Лондоне от него будет мало толку – здесь живет его семья, он писал, что избегать встреч с нею будет трудно. А ведь ему надо остаться незамеченным.