Райн понял, что не на шутку разозлился:

– Господи! Ну почему наши отношения превратились в какую-то вечную борьбу полов?! Мы могли бы быть намного счастливее, если бы ты согласилась на мировую.

– О какой войне ты говоришь? – искренне недоумевая, спросила она. – И о каком таком счастье? Ты жесток ко мне, Райн… Я из кожи вон лезу, чтобы угодить тебе, а он, видишь ли, хочет жить счастливее. Мне, что ли, все это нужно? Этот дом в первую очередь необходим тебе и нашим детям.

– Вот кому-кому, а им-то наплевать на твой дом. Для них главное – мир в семье.

Карен обиженно отвернулась.

– Ну, не знаю… Я люблю тебя так же, как тогда, когда выходила за тебя замуж. У нас уже почти два прелестных ребенка, и скоро мы будем жить в доме, которым сможем гордиться. Разве можно желать большего?

Райн усмехнулся: судя по всему, после своих недавних откровений Карен решила, что она всю жизнь живет, не сказав ему и слова правды. «Да уж, эта женщина – крепкий орешек, – размышлял Райн. – Ее не так уж и легко раскрутить на искренность. Она лжет не только Челси и мне, она, похоже, обманывает в первую очередь себя…»

После той сцены, когда Карен рассказала о своих чувствах к Челси, Райн ожидал, что ее отношение к подруге переменится, но вопреки ожиданию ничего такого не произошло; она разговаривала с Челси, как ни в чем не бывало, и как ни в чем не бывало по-прежнему часто приглашала ее на обед или просто на чашечку кофе.

Что на самом деле чувствовала Карен? Райн все больше убеждался в том, что ее отношение к людям основывалось исключительно на расчете. Испытывала ли она когда-нибудь порыв внезапной любви к кому-нибудь? Он был уверен, что нет.

Супружеская чета Морганов присоединилась в День независимости к Бейкерам. Отмечать все праздники с родителями Карен было довольно тягостно, но, увы, не обходимо, так что Райну пришлось с этим смириться. Семья Джойс, естественно, прибыла в полном составе, что не очень-то обрадовало Бетани. Ей постоянно доставалось от Тедда-младшего, а посему участвовать в игрищах этого избалованного мальчишки малышка явно не хотела.

К вечеру Карен почувствовала себя хуже, и Морганы, не дожидаясь окончания праздничного ужина, вернулись домой. Ночью Райна разбудил звук включенного на всю громкость телевизора. Ему ничего не оставалось, как встать и пройти в гостиную.

– Я не хотела тебя разбудить. – Карен потерла поясницу и раздраженно выключила телевизор. – Похоже, я переела шашлыка.

– А может быть, это ребенок?

– По срокам осталось еще больше недели. Бетани родилась позже положенного. Думаю, и этому рановато.

– Не обязательно. К тому же доктор говорил, что роды могут начаться в любое время.

Карен подошла к двери, ведущей на задний двор.

– Жаль, что не успели поклеить обои в новом доме. Я рассчитывала переехать туда до рождения сына. Мне так хотелось самой устроить ему комнату.

– В твоем положении тебе только этого и не хватало; представляю, как бы ты с таким животом клеила обои. Если ребенок родится раньше срока, я сам обо всем позабочусь. Он ничего не заметит.

– Уму непостижимо, до какой степени равнодушно ты относишься к нашей семье. Тебя бы вполне устроило, если бы мы продолжали жить в старом доме.

– Да, меня бы устроило. – Райн предпочел не распространяться на эту тему. Разговаривать с Карен было не просто, беременность делала ее почти невменяемой. – Ребенок может жить и в моей комнате…

– Даже не говори мне об этом! – раздраженно воскликнула Карен. – Господи! Поясница просто раскалывается. Может быть, начались схватки?

Райн взглянул на часы и подошел к телефону и набрал номер Челси.

Он был уверен, что разбудил ее, она же, несмотря на столь поздний час, не удивилась его звонку.

– Мне кажется, Карен родит этой ночью, – сказал Райн.

– Еду. – Коротко ответила Челси и положила трубку.

– Она едет.

– Вот! Опять… – растерянно произнесла Карен. Райн снова посмотрел на часы:

– Может быть, это ложная тревога, но лучше отвезти тебя в госпиталь. Если же мы ошиблись, то вернемся домой. Иди, оденься.

Карен послушно кивнула и, с трудом переставляя ноги, поплелась к себе в комнату. Глядя ей вслед, Райн вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, когда ребенок должен вот-вот родиться, он уже этому рад.

Раин зашел в комнату Бетани и посмотрел на нее. Девочка спала в окружении игрушечных зверушек. Под ее пухленькой щечкой лежал плюшевый медвежонок, а в кулачке она сжимала свою любимую куклу; светлые детские волосики мелкими кудряшками, словно у ангелочка, падали ей на лобик. Когда он слегка прикоснулся к Бетани, она вздохнула и еще крепче прижала к себе куклу. Его любовь к ней была такая чистая, простая и такая сильная! Ради нее он был готов на все.

В комнату вошла Карен, и они вместе стояли и смотрели на свою спящую дочку. Райн обнял Карен за плечи и почувствовал, что ради таких моментов, как этот, можно было терпеть любые неурядицы семейной жизни.

– Как ты думаешь, почему задерживается Челси? У меня определенно начались схватки.

Он не успел ответить, как в дом постучали. Карен поспешила открыть дверь.

Было видно, что Челси одевалась второпях. На ней не было привычного Райну макияжа, и от этого она вы глядела моложе и беззащитнее, чем обычно.

– Ты в порядке? – спросила она Карен.

– Пока да. Худшее впереди. – Она крепко сжала руки Челси. – Жаль, что ты не сможешь быть рядом со мной.

– Мне тоже жаль, но ведь Бетани не оставишь одну. Рядом с тобой будет Райн.

Карен покосилась на мужа:

– Моя сумка с вещами рядом с кроватью.

Когда он вернулся, Карен уже давала Челси последние указания.

– Ну, вы уедете, наконец? – со смехом спросила Челси. – Я знаю не хуже вас, что Бетани любит на завтрак. Идите!

Райн взял Карен под руку и помог ей сесть в машину. Карен схватила его за руку:

– Мне страшно!

– Тебе нечего бояться. Ты легко родила Бетани, и доктор сказал, что этого по идее ты непременно родишь еще быстрее.

– Тебе легко говорить! Если бы ты только знал, что такое рожать… – Голос Карен слегка дрожал, на лбу выступила испарина. – А что если я умру?

– Ты готовишься не к смерти, – заводя машину, ответил Райн. – Через несколько часов у нас будет еще один замечательный ребенок, и ты почувствуешь себя счастливее. Как минимум в два раза.

– А если с ребенком будет что-нибудь не так? Если у него не будет рук или ног, или он будет умственно отсталым?

– Мы все равно будем его любить. Все хорошо. Нет причин для волнений.

– А если…

– Карен, успокойся. Ты себя изводишь безо всяких на то причин.

Словно обессилев, она откинулась на спинку сиденья.

– Я рада, что это мои последние роды. Все-таки беременность ужасна! Ты не можешь себе представить, насколько ужасна. А роды – это вообще просто пытка! И что бы там ни говорил доктор, мне очень больно!

– Я знаю, но зато на свет появится еще один чудный и славный человечек, и мы будем любить его всей душой, – обгоняя зазевавшийся пикап, тихо говорил Райн.

Его нервы были напряжены до предела; но вот, наконец, госпиталь. Теперь можно было немного расслабиться. Райн волновался безумно, но старался не подавать виду. Он остановил машину возле дверей приемного отделения, дежурный помог ему усадить Карен в кресло-каталку. Теперь оставалось только заполнить в регистратуре карту роженицы…

Челси не спалось. По телевизору показывали всякую ерунду. Быть может, сварить себе кофе? Было странно и непривычно находиться в доме Карен и Райна без них. Она не знала чем заняться и пожалела о книге, оставленной дома.

Похозяйничав немного на кухне и выпив чашечку кофе, Челси заглянула к Бетани. Интересно, каким будет ее братик? Но почему, собственно, братик? Отчего Карен ждала именно сына? Впрочем, не все ли равно…

Вид спящей Бетани немного успокоил Челси. Ей вдруг захотелось спать: маленькие дети умеют заразить сном даже самых стойких.

«Пойду-ка прилягу», – подумала Челси и, плотно прикрыв дверь в детскую, направилась в спальню для гостей. Включив свет и увидев разбросанные тут и там вещи Райна, она несколько оторопела. По идее здесь должен царить идеальный порядок. Зная Карен, Челси и предположить не могла, что она станет складывать вещи мужа в комнату для гостей. Постояв в нерешительности минуту-другую, Челси заглянула в большую спальню. Здесь не оказалось ни одной мужской вещи. На спинке кровати висел халат Карен, на туалетном столике лежали ее украшения и разные безделушки, а в шкафу висели только дамские туалеты.

Челси удивилась. Она прекрасно помнила, что во время первой беременности Карен Райн спал в соседней комнате, но его вещи оставались на прежнем месте, а сейчас они были перенесены в другую комнату. Вывод напрашивался сам собой: судя по всему, они уже давно не спали вместе.

Почувствовав замешательство, словно ей пришлось невольно подглядывать за друзьями, Челси выключила свет и вышла из комнаты Карен. Около двери в комнату Райна она остановилась. Почему они не живут вместе? Что произошло? Скорее всего, это дело рук Карен…

Как относиться к случайно выплывшей правде, Челси не знала. С одной стороны, она даже радовалась, что Райн больше не спит с Карен, но с другой, – как говорится, на чужом несчастье счастья не построишь… Но может быть, дела не так уж и плохи? Может, с разрешением от бремени разрешатся и все остальные проблемы? С беременными ведь так непросто. Когда же появится малыш, Райн снова «переедет» в спальню к жене. Ведь они же любят друг друга.

Но тут Челси вспомнила, что в разговоре с агентом по недвижимости Карен говорила, что она хочет иметь дом с четырьмя спальнями, и что все четыре комнаты будут использоваться строго по назначению. И если Карен не рассчитывала на двойню, то, значит, она твердо решила не спать с Райном и дальше.

У Челси не укладывалось в голове, как можно прогнать от себя такого мужчину, как Райн. Она до сих пор не могла забыть его рук, его ласк, его поцелуев. До сих пор она просыпалась порой по ночам от острого желания прикоснуться к нему. На месте Карен она благодарила бы судьбу денно и нощно за возможность засыпать и просыпаться рядом с ним!..

Время тянулось медленно. Было уже за полночь. Челси нашла какую-то книжку и попробовала читать, но ее мысли возвращались к Карен и к ребенку, которого она должна вот-вот родить, к Райну и к его одиноким ночам.

В четыре утра она услышала, как открывается входная дверь, и поспешила навстречу к сиявшему от счастья Райну.

– Еще одна девочка! Подожди, ты скоро ее увидишь. Она такая же красивая, как Бетани.

– Девочка? А Карен сильно разочарована? – Челси чувствовала, что Райн разочарования не испытывал.

– Я думаю, она уже забыла, что хотела сына, – Райн весело рассмеялся. – Как тебе имя Эшлиф?

– По-моему, здорово! Я не знала, что вы заготовили имя и для девочки.

– Ничего подобного! Это целиком моя инициатива.

– Посмотрим, как отреагирует на нее Карен, – рассмеявшись вслед за Райном, сказала Челси… – Впрочем, уверена, что ей понравится. Как, кстати, она себя чувствует?

– Никаких отклонений от нормы. Девочка родилась час назад. Мне следовало бы позвонить, но я побоялся разбудить Бетани. И потом мне не терпелось приехать и сказать тебе самой. – Глаза Райна светились счастьем. – У нее черные волосы. Пока, по крайней мере. У нас теперь блондинка и брюнетка.

– Я так рада за вас, – искренне сказала Челси. – Поскорее бы посмотреть на сестренку Бетани.

– Она немного потолще Бетани, но рост такой же. Все Бейкеры сейчас еще в госпитале. Судя по всему, им очень хотелось мальчика.

– Они скоро привыкнут.

Как-то само собой Райн обнял Челси.

– Еще одна девочка! Прямо не верится! – не унимался он.

– Я приготовила кофе, – чуть покраснев, проговорила Челси. – Может, выпьешь со мной?

– С удовольствием! Спать мне сегодня все равно не придется.

Они пошли на кухню, и Челси поставила на стол еще одну чашку. Райн вытащил коробку с пончиками.

– Это как раз то, что нам нужно.

Удобно устроившись на полу в кабинете, они мило жевали пончики и пили кофе.

– Бетани спала, не просыпаясь. Надеюсь, что твоя младшенькая будет такая же умница, как и ее старшая сестра. – Челси засмеялась. – Забавно думать о маленькой Бетани, как о старшей сестре.

– Я говорил, что у нее темные волосы? Бейкеры были этим несколько разочарованы. Сесилия надеется, что они посветлеют.

– Готова поспорить, этого не будет. Я уверена, Эшли в тебя.

– Я надеюсь. Среди Бейкеров я лишний. Что, впрочем, неудобно, но не огорчительно.

– Я это очень хорошо понимаю. Я люблю Карен, но ее семью переношу с трудом. – Челси многозначительно хмыкнула и взяла из коробки пончик. – Хорошие пончики. Я не ела их со студенческой поры. В общежитии мы только ими и питались.