Сара Джио - Лунная тропа

– Это что, из Диснея? – Гэвин пытается припомнить мотив. – «Синяя птица на моем плече…»

– Нет, – улыбаюсь я, – совсем другая. Но, если вдуматься, то синие птицы и правда вдохновили людей на множество счастливых песен.

– А что может сделать счастливой тебя? – На этот раз голос Гэвина звучит серьезно.

Его вопрос застигает меня врасплох.

– Не знаю, – честно говорю я. – Слишком долго я старалась избегать ответа на этот вопрос.

Гэвин продолжает внимательно смотреть на меня.

– Видишь ли, в детстве я думала: вот вырасту, и все образуется само собой. Когда я уехала из Сиэтла, мне казалось, что счастливая жизнь поджидает меня где-то за углом. В каком-то смысле так оно и было. Одно время я считала себя очень счастливой. Мне казалось, у меня есть все, что только можно пожелать. А потом – бац! – и я потеряла все разом. Разумеется, кроме работы. По сути, вся моя жизнь превратилась в работу.

– Что-то случилось? – интересуется Гэвин.

Отвернувшись, я начинаю считать чаек над головой. Одна, две, три… Нет, пока что я не готова говорить с ним об этом.

Гудок парома приводит чаек в неистовство: с возмущенными криками они мечутся над палубой.

– Пора спускаться, – говорю я. – Мы уже почти у причала.

Гэвин смотрит на меня с понимающей улыбкой, в которой явно читается обещание: «Мы еще вернемся к этому разговору». Мы спускаемся на нижнюю палубу. Здесь Гэвин берет меня за руку, и мы переходим по трапу на сушу. Прямо от причала тянется улица, на которой расположены главные магазинчики Бейнбриджа.

Денек выдался по-настоящему теплым, и на деревьях вовсю заливаются птицы.

– Обожаю этот остров. – Я с наслаждением вдыхаю солоноватый морской воздух.

– У меня тут есть друг, – замечает Гэвин. – Его зовут Джек. Они с женой живут неподалеку от набережной, и каждый день он развлекается тем, что удит рыбу и ловит крабов.

– Мне всегда хотелось самой наловить крабов! – восклицаю я.

Гэвин с улыбкой смотрит на меня.

– Я и сам подумывал приехать сюда за крабами для ресторана. Но с учетом нынешних обстоятельств…

Я ободряюще сжимаю его ладонь.

– А ты купи крабов сейчас, – говорю я с улыбкой. – Как ты не понимаешь, ресторан – твоя страсть. Времена сейчас и правда не из лучших, но отступать нельзя.

Гэвин кивает, однако в его взгляде по-прежнему видится сомнение.

– Может, и так. Но я и правда не уверен, смогу ли держать ресторан без партнера.

Мне хочется сказать: тебе это по силам. Однако я знаю, что Гэвин прав. Если бы я попыталась работать с Райаном после того как… в общем, меня бы это просто убило. Такая медленная, мучительная смерть. И мне хорошо понятно, почему Адрианне так хочется уехать.

Свернув за угол, мы выходим к перекрестку. Одна из дорог ведет к Уинслоу, единственному городку на острове.

– И что же ты собираешься делать? – спрашиваю я.

– Почему бы тебе не нанять меня помощником в магазин? – спрашивает Гэвин с лукавой улыбкой.

– Неплохая мысль, – говорю я. – Особенно если мы снесем одну стену и превратим «Антонио» в кафе при магазине.

Гэвин молчит, и я невольно пугаюсь: уж не оскорбила ли я его этим предложением? Но уже в следующее мгновение он поворачивается ко мне с сияющими глазами.

– Ну конечно! – восклицает он. – Великолепная идея! Кафе и книжный магазин в одном помещении! Мы могли бы специализироваться на детских и семейных блюдах.

Мое воображение тут же рисует новую вывеску над книжным: Магазин и кафе «Синяя птица».

– По правде говоря, – замечаю я, – я сказала это в шутку. Но теперь я думаю, что в этом действительно что-то есть.

– Еще бы, – говорит Гэвин. – Тем более что вчера я разговаривал с Джо. Через две недели он закрывает свое кафе.

– Не может быть! Почему вдруг?

– Хочет уехать в Мексику. Говорит, пришла пора отдохнуть. А после того как он закроется, на нашей улице вообще не останется кафе.

– Вот как… – осторожно замечаю я. – А как же Адрианна? Ей нужно все как следует взвесить. И неизвестно еще, что она решит.

Гэвин замирает, рассеянно глядя куда-то вдаль.

– Перед отъездом она сказала, что при желании я могу выкупить ее долю. Разумеется, я отказался. Не хотел, чтобы она подумала, будто я выпроваживаю ее из ресторана.

– Может, она сама хочет уйти, – возражаю я и тут же быстро добавляю: – Послушай, давай не будем говорить о серьезных вещах сегодня. Мы с тобой оказались на острове, так давай воспользуемся свободным деньком.

Гэвин с улыбкой сжимает мою руку.

– Куда пойдем? – спрашивает он.

Через дорогу я вижу вывеску: «Булочная «Черный дрозд».

– Может, для начала выпьем кофе с булочкой?

Мы устраиваемся за угловым столиком и весело болтаем, потягивая свой американо. А потом мы продолжаем путь по Уинслоу, заглянув ненадолго в винный магазин. Гэвин покупает для ресторана ящик местного каберне и еще бутылку для меня лично. По выходе из магазина я замечаю на противоположной стороне вывеску книжного магазина. Туда-то мы и направляемся.

– Мне нравится этот магазин, – говорю я, когда мы заходим внутрь.

– Ты здесь уже бывала?

– Да, вместе с Руби. Она возила нас с сестрой на разные мероприятия. Однажды мы слушали тут Мориса Сендака.

– Это который написал «Там, где живут чудовища»?

– Верно, – киваю я.

– И как он тебе показался?

– Замечательный старик. Такой ворчливый и в то же время мудрый. Руби ужасно жалела, что он не включил «Синюю птицу» в свое турне. Ей очень хотелось показать его нам с сестрой. Ей пришлось закрыть магазин, и мы вместе поехали на остров на пароме.

Детская секция магазина была битком забита ребятишками, которым не терпелось взглянуть на этого сурового автора с кустистыми бровями.

– Я стояла вон там, – киваю я на дальнюю стену. – И Сендак обратился прямо ко мне: «Эй, малышка! Не хочешь мне помочь?» Я вышла вперед, и он попросил держать ему книгу, чтобы он мог читать. Еще он попросил меня рычать за разных чудовищ. Сначала я немножко нервничала, но затем вошла во вкус. Когда чтение закончилось, Сендак заявил, что это было лучшим рычанием, какое ему только доводилось слышать.

– Мне нравится эта история, – улыбается Гэвин. – А ты еще помнишь, как правильно рычать?

– Еще бы, – хмыкаю я. – Такое не забывается.

Мы рассматриваем содержимое полок, и я выбираю роман в потрепанной обложке, а Гэвин покупает иллюстрированный справочник о птицах. На его обложке красуется лазоревка.

– Я решил, что ей место в твоем магазине, – замечает он.

– Спасибо, – улыбаюсь я в ответ.

Мы вновь неспешно бредем по тротуару.

– Можешь представить себе мир без книжных магазинов? – спрашиваю я.

Гэвин молча качает головой.

– Незадолго до смерти Руби написала мне письмо. Она очень волновалась за судьбу «Синей птицы». Ей казалось, что он доживает последние дни. – Я печально улыбаюсь. – Она написала, что дети уже не любят читать, как это было в прежние годы. Как думаешь, она права?

– Не знаю, – задумчиво говорит Гэвин. – Сегодня у них больше возможностей. У них есть не только книги, но еще и видеоигры, и телевизор. Хочешь развлечься – пожалуйста. Все быстро и без хлопот. А на книги приходится тратить время и силы.

– Но в этом и плюс чтения, – возражаю я. – Ты словно бы участвуешь в процессе.

– Верно, – говорит Гэвин. – Но дело не только в том, что приходится выбирать между книгами и телевизором. По сути, речь идет о противостоянии между книжными магазинами и Интернетом.

Я согласно киваю.

– Руби не доверяла Интернету. Она и слышать не хотела про свой сайт. – Я вспоминаю, как один из юных читателей предложил тетушке создать веб-сайт, но она решительно отказалась. – А что, если Руби была права? Вдруг люди совсем перестанут ходить в книжные магазины? Мне кажется, это и было самым большим ее страхом.

– А для тебя это будет самым большим препятствием, – замечает Гэвин. – Подумай о том, какие чудесные воспоминания остались у тебя от встречи с Морисом Сендаком. Подумай о тех счастливых минутах, которые ты провела в «Синей птице». Ты любишь книги и книжные магазины, потому что еще ребенком получила от них массу положительных впечатлений. Единственный способ сохранить книжные магазины – сделать так, чтобы дети по-прежнему в них ходили. Ты должна держать двери нараспашку, приглашая к себе детишек и их родителей. Тем самым ты заронишь семя, которое позже даст свои всходы.

– Думаю, ты прав, – киваю я. – Не удалось же посудомоечной машине вытеснить рестораны.

– Как и микроволновке, – улыбается Гэвин.

– Если уж на то пошло, – смеюсь я, – микроволновка только пользу принесла вашему бизнесу.

– Новые технологии – не враг книжных магазинов, – согласно кивает Гэвин. – Тут дело в другом.

– Верно, – соглашаюсь я.

Следующие несколько минут мы шагаем в полном молчании, а потом подходим к кафе, которое расположилось на углу улицы.

– Пока не отведал крабового пирога из кафе «Нола», считай, что и не жил, – замечает Гэвин.

Я улыбаюсь в ответ, и мы устраиваемся с ним в ближайшей кабинке. Сумки мы ставим по одну сторону столика, а сами устраиваемся на другой. Гэвин держит меня за руку, и я чувствую, как в животе у меня все сжимается. Это просто от голода, говорю я себе.

Мы болтаем с такой непринужденностью, как будто знали друг друга всю свою жизнь. Оказывается, наш любимый цвет – зеленый (цвет залива Пьюджет, вырывается у нас одновременно), мы оба обожаем фильм «Принцесса-невеста»[13] и терпеть не можем стручковую фасоль. Вроде бы пустяки, но если сложить их вместе и добавить к тому чувству, которое пробуждается в моем сердце, то получится нечто восхитительное и в то же время пугающее.

Гэвин оплачивает счет, и в это мгновение издалека доносится паромный гудок.

– Если поспешим, – говорит Гэвин, бросая взгляд на часы, – то успеем на рейс в три тридцать.

Схватив сумки, мы торопимся на пристань. Я еще чувствую во рту вкус пирога, а на моем лице сияет довольная улыбка. Запыхавшись, мы поднимаемся по лестнице к терминалу и оказываемся у длинного, тускло освещенного коридора. Здесь уже полно тех, кто, как и мы, ожидает посадки на паром.

– Прекрасно, – выдыхает Гэвин, – мы все-таки успели.

Прислонившись к перилам, я наблюдаю за тем, как сотни пассажиров из Сиэтла сходят по трапу и растекаются по терминалу. Через несколько минут служащий открывает калитку и предлагает нам подняться на борт.

Мы отступаем в сторону, чтобы пропустить запоздавшую парочку с парома, и мне не сразу удается расслышать собственное имя.

– Джун?

Я смотрю назад, потом налево, и только тут замечаю ее. Будто прикованная, я замираю на месте. Толпы пассажиров обтекают меня справа и слева, а я стою, не в силах оторвать глаз от сестры.

– Эми?

Сестра сильно изменилась. Она всегда была худенькой, но теперь выглядит просто изможденной. В отличие от прошлых лет на лице – ни следа макияжа. Без такой раскраски она кажется еще красивее, но от моего взора не ускользают ни впалые щеки, ни печальный, немного растерянный взгляд.

Эми делает шаг вперед, и я вижу слезы у нее на глазах. Мне хочется броситься к ней и обнять, но ноги не желают меня слушать. Такое чувство, будто они приросли к полу. Я открываю рот, но слова застревают где-то в горле.

– Джун, – плачет Эми, – поверить не могу, что это ты.

Она смотрит на Гэвина, словно умоляя помочь ей и растопить лед в моих глазах. Гэвин бросает взгляд на меня, затем на Эми. Он в замешательстве и ждет от меня хоть какого-то шага.

Слезы ручьем текут по лицу Эми, совсем как в тот день в Нью-Йорке, когда мы распрощались с ней навсегда. «Операция “Сестры”», – мелькает у меня в голове. Я представляю, как повели бы себя на моем месте Руби и Маргарет, с какой охотой распахнули бы они объятия своим сестрам. Я чувствую в душе искорку тепла, но этого явно недостаточно, чтобы растопить лед в моей душе. Я просто на такое неспособна.

– Прости, – говорю я наконец, – но паром сейчас отплывет. Идем, Гэвин.

Я с трудом узнаю собственный голос, такой он жесткий и холодный. Кажется, еще немного, и я сама о него уколюсь. Так и не оглянувшись, я торопливо поднимаюсь на борт.

– Что это сейчас было? – спрашивает Гэвин, когда мы устраиваемся в одной из кабинок.

– Послушай, – у меня предательски дрожит голос, – давай не будем об этом, хорошо?

Он кивает и крепко обнимает меня за плечи. Паром трогается с места, и чайки яростно взмывают в воздух. Они пронзительно кричат, словно умоляя меня вернуться, но я не могу этого сделать. И вряд ли когда-нибудь смогу.

Мы с Гэвином больше не разговаривали о моей нечаянной встрече с Эми, и по прошествии нескольких дней я практически полностью о ней забываю.

Но во вторник, когда я занимаюсь разборкой письменного стола Руби, Гэвин приносит мне обед. В какой-то момент его взгляд падает на фотографию в рамке, на которой изображены мы с сестрой. Он на мгновение умолкает, и мне становится ясно, что он узнал Эми.