Сара Джио - Лунная тропа

Внезапно рядом появляется Гэвин.

– Джун, – кричит он, – я тебя уже обыскался! Я хотел заглянуть к тебе в магазин, а тут… – Он молча кивает на открытую дверь.

Хоть меня и пугает перспектива кражи, я невольно думаю о том, что даже в дождь Гэвин выглядит все так же неотразимо, тогда как я наверняка напоминаю сейчас промокшую крысу.

– Джун, кто-то забрался в магазин.

Он бросается вперед, а я спешу за ним. Шагнув через порог, я замираю на месте. Книжные полки перевернуты, а книжки в беспорядке валяются на полу. Здесь же рассыпаны бумаги, которые я так тщательно раскладывала по коробкам.

– Кто мог это сделать? – спрашивает Гэвин.

Я без сил опускаюсь на пол и начинаю разбирать груду книг и документов – все, на что я потратила не один день усердного труда.

Гэвин кладет руку мне на плечо.

– Давай я тебе помогу.

– Нет, – качаю я головой. – Я и сама прекрасно справлюсь.

– Джун, я останусь тут в любом случае. Не могу же я бросить тебя одну. Что, если эти люди вернутся? Тебе нужно написать заявление в полицию.

– Конечно, – говорю я дрогнувшим голосом. – Гэвин, я получила сегодня письмо из банка, из моего бывшего отдела. У тети накопились огромные долги. На «Синюю птицу» в любой момент могут наложить арест.

– Что?! – Гэвин явно потрясен этой новостью.

– У меня почти не осталось времени, – продолжаю я. – Возможно, если я продам квартиру и потрачу все свои сбережения, мне все-таки удастся удержать магазин на плаву. Но шансы, если честно, невелики.

– У меня тоже есть кое-что в запасе, – говорит Гэвин. – Вряд ли там останется много, после того как я выкуплю долю Адрианны, и все же я мог бы тебе помочь.

– Нет, – вырывается у меня. – Конечно, это очень мило с твоей стороны, но ведь тебе нужно думать о ресторане.

– Когда ты узнаешь… Когда будет ясно, хватит ли тебе денег?

– Очень скоро, – отвечаю я. – Скорее всего уже завтра я вылечу в Нью-Йорк, чтобы поговорить со своим другом Питером. Он бухгалтер, а мне потребуется провести серьезные расчеты.

– А как насчет этого? – Гэвин кивает на груду книг и бумаг. – Похоже, тут что-то искали. А вдруг они решат вернуться? Тебя это не пугает?

– Еще как пугает.

Впервые за все время я решаюсь рассказать ему о переписке между Руби и Маргарет Уайз Браун и о тех подсказках, с помощью которых я нахожу очередную пару писем. Я говорю об Энтони Магнусоне, о сынишке Руби и о Виктории Магнусон, которая просила меня быть поосторожнее с ее дочерью Мэй.

– Должно быть, в магазине спрятано что-то очень ценное, – задумчиво произносит Гэвин. – Не знаешь, что это может быть?

Я смотрю на полки, на которых выстроились первые издания. Они так и стоят в целости и сохранности. Я перевожу взгляд на пол, на груду разбросанных книг и ворох бумаг.

– Кто бы это ни был, – замечаю я, – он скорее всего ушел отсюда с пустыми руками. – Я подхожу к полке, чтобы взглянуть на самые ценные экземпляры. – Если бы эти люди хотели поживиться, они бы забрали старые тома. Но они, судя по всему, искали что-то еще.

– Почему бы тебе не продать эти книги, раз они такие ценные? – предлагает Гэвин. – Так ты сможешь оплатить часть долга.

– Это все равно что продать кусочек души самого магазина, – качаю я головой.

Гэвин понимающе кивает.

– Что тогда? – спрашивает он.

– Не знаю, но думаю, что ты прав и в магазине действительно кроется нечто ценное. Если это так, то я его найду.

Я поворачиваюсь к лестнице, которая ведет в мою маленькую квартирку.

– Мне пора собираться в дорогу.

– Подожди, – подходит ко мне Гэвин. – Сначала нам нужно поговорить. То, что ты видела сегодня на кухне… Словом, это не то, о чем ты подумала.

Я отвожу взгляд в сторону.

– Тебе вовсе не нужно…

– Нет, нужно. Ты все неправильно поняла. Мы с Адрианной действительно расстались.

– Но я подумала…

– Сегодня вечером она идет на свидание.

– На свидание?

– Да. – На лице у Гэвина сияет довольная улыбка. – В самолете она познакомилась с каким-то парнем, и у них сразу все закрутилось. Он пригласил Адрианну в ресторан, и она купила себе пару вечерних платьев. Ей так хотелось произвести на него впечатление, что она примчалась ко мне, чтобы спросить, что ей лучше надеть.

– Вот оно что, – улыбаюсь я. – Должна признать, когда я увидела, как ты расстегиваешь ее платье…

– Застегиваю ее платье.

– Ясно. В общем, когда я увидела вас вместе, то почувствовала себя полной идиоткой.

Гэвин с улыбкой смотрит на меня.

– Мы оба знаем, что пора наконец расстаться – и в жизни, и в бизнесе. Мы навсегда останемся близкими людьми, но каждому из нас нужно свое пространство. Невозможно жить, когда все делаешь с оглядкой на другого. Вот почему Адрианна вновь предложила продать мне свою долю, и я согласился.

– Согласился? – вырывается у меня.

– Да, – улыбается Гэвин. – Я всегда буду признателен ей за то, что она помогла мне создать такой замечательный ресторан. Но пора уже перейти к следующей странице. – Он внимательно вглядывается в мое лицо. – Помнишь, на острове мы говорили о том, что могли бы объединить наши силы? Превратить твой книжный и мой ресторан в гибрид кафе и магазина?

Я киваю, а в душе у меня вновь пробуждается надежда.

– Так вот, мы действительно могли бы это сделать, – продолжает Гэвин. – При условии, конечно, что ты этого все еще хочешь.

– Хочу, – говорю я с некоторой опаской. – Вот только…

– Только что? – потирает он лоб.

– Я ведь даже не знаю, удастся ли мне спасти магазин, – замечаю я. – Поверь, я сделаю все, что в моих силах, но ситуация очень напряженная. И мне бы не хотелось перекладывать свои долги на «Антонио». Что, если это погубит и твой бизнес? – Опыт подсказывает мне, что подобное слияние может быть очень рискованным. – Вдобавок ты уже пытался вести дела с…

– С тем, кого я люблю?

Краска бросается мне в лицо. Неужели он и правда сказал, что любит меня?

– Что ж, в чем-то ты права, – говорит Гэвин. – Похоже, тебя беспокоит, что мы можем оказаться в той же ловушке, в которую когда-то попали мы с Адрианной. Но ты должна понимать… – он сжимает мои руки, – то, что происходит сейчас между нами, ничуть не похоже на то, что было у меня раньше. Я даже сравнивать не хочу. Я просто пытаюсь сказать, пусть и не очень внятно, о своих чувствах. Видишь ли, я не из тех, кто умеет гладко признаваться в любви, тем более что мне приходилось делать это всего три раза. И первый раз я сказал об этом в одиннадцать лет.

– Надеюсь, я правильно тебя поняла? – улыбаюсь я.

Он кивает.

– Мы встретились всего-то три недели назад, но я смотрю на тебя и думаю… Словом, я не могу отпустить тебя из Сиэтла, не сказав, что окончательно потерял голову.

У меня вырывается полувсхлип, полусмешок, но мне все равно. Ничто уже не в силах испортить этот момент.

– Не знаю, что и сказать.

– Скажи, что влюблена в меня так же сильно, как и я в тебя.

– Это правда, – улыбаюсь я сквозь слезы. – Даже не думала, что смогу испытать такое чувство после всего, что мне пришлось пережить.

– Об этом мы еще потолкуем. – Он бережно касается губами моего лба. – Ты для меня настоящая загадка, Джун Андерсен, и мне не терпится поскорее ее разгадать.

– Это я тебе обещаю, – улыбаюсь я в ответ.

– Вот и прекрасно. – Гэвин бросает взгляд на часы, которые стоят на каминной полке. – Они правда показывают четыре или у меня плохо со зрением?

– Правда.

– Проклятье, я спалил свой хлеб. Лепешки наверняка превратились в угольки, если только кто-нибудь из официантов не сжалился надо мной и не вытащил их из печи.

– Ох, прости, ради бога.

Гэвин крепко обнимает меня.

– Сегодня я с удовольствием съем все до последнего уголька. До встречи, – добавляет он, направляясь к двери.

– До встречи, – улыбаюсь я ему вслед.

На следующее утро я с нетерпением поджидаю такси. По правде говоря, мне ужасно не хочется улетать в Нью-Йорк – тем более теперь, когда у нас Гэвином стало все налаживаться. Я вновь невольно краснею при воспоминании о том, как он признался мне в любви.

Вчера вечером ко мне приходили из полиции, чтобы осмотреть магазин. Полицейские сняли с дверей отпечатки пальцев и задали мне массу вопросов.

– Что-нибудь пропало? – спросила меня молодая женщина в форме.

– Не думаю, – покачала я головой. – По крайней мере, ничего такого я не обнаружила.

Внезапно женщина замечает книжку, которая валяется на полу обложкой вверх, и ее глаза загораются неподдельным интересом. Мне ужасно не хотелось оставлять весь этот беспорядок, но Гэвин убедил меня ничего не трогать «на месте преступления» (не сомневаюсь, что эту идею он почерпнул из какой-нибудь серии «Закона и порядка»[14]).

– Это же Элоиза Уилкин?[15] – восклицает она.

– Да, – говорю я, заглядывая ей через плечо.

Женщина начинает пролистывать страницы, пока не останавливается на той из них, где нарисована маленькая девочка. Она раскачивается на качелях на изумрудно-зеленой лужайке, а позади нее высится белый домик с черепичной крышей.

– Я часами могла разглядывать эту картинку, – женщина не сводит глаз со страницы. – Представляла, что это моя собственная жизнь, мой дом, мои качели. – Она печально качает головой. – Похоже, я не видела эту книгу с тех пор, как мне исполнилось девять.

– Так почему бы вам не взять ее? – предлагаю я.

– Что вы, я не могу.

– Берите, прошу вас.

Заполнив протокол, она выходит из магазина с книгой под мышкой. И мне почему-то кажется, что эта книжка предназначалась именно ей.

За время ожидания давление у меня вновь поднимается, и я принимаю очередную таблетку. Утром я постаралась хоть немного прибраться в магазине. Гэвин пообещал, что будет присматривать за «Синей птицей». А вдруг эти люди вновь решат забраться в магазин? Он же не сможет караулить его день и ночь. Вдруг на этот раз им удастся найти то, что они искали?

С такими невеселыми мыслями я беру сумку и запираю за собой дверь.

* * *

В аэропорту я предъявляю служащему свой билет. Он пропускает его через сканер, после чего говорит:

– Приятного путешествия, мисс Андерсен.

Я хочу шагнуть вперед, но мои ноги будто застыли на месте. Вот она я – безработная собственница магазина, который в скором времени закроют за долги. Когда я покидала Нью-Йорк, мне казалось, будто я нахожусь на вершине мира. Теперь же я возвращаюсь домой ни с чем.

В глубине души мне отчаянно хочется развернуться и броситься назад, в уют старого магазинчика. Но умом я понимаю, что посадка в самолет станет первым шагом к лучшему будущему – и для меня, и для магазина. Нужно заставить себя сделать этот шаг, каким бы трудным он сейчас ни казался.

– Мисс Андерсен, – слышу я голос служащего. – Вы можете пройти на посадку.

– Простите, – говорю я. – Уже иду.

Я направляюсь к месту посадки. На завтра у меня уже назначена встреча с агентом по недвижимости. Это будет утром, а после обеда я встречаюсь со своим другом Питером. Он бухгалтер, и мы постараемся хоть как-то прояснить мое финансовое положение. Надеюсь, мне все-таки хватит денег на то, чтобы поддержать «Синюю птицу» на плаву.

Самолет взлетает, а я вытаскиваю из сумочки очередную пару писем. Я обнаружила их у Руби на кухне, в старом экземпляре «Поваренной книги Бетти Крокер».

5 июля 1946 г.

Дорогая Брауни,

спасибо тебе за замечательный совет. Для меня это как бальзам на рану. Попробую-ка я дать Люсиль еще немножко времени. Может, и мы однажды отправимся в свое европейское путешествие.

Как бы мне хотелось заглянуть на одну из ваших литературных вечеринок! У меня бы нашлось что сказать тем, кто считает твое творчество «забавным». Да как смеют эти люди преуменьшать твои заслуги!

Не далее как вчера ко мне в магазин приходила мама с маленьким мальчиком. Видела бы ты этого ребенка, такого грустного и молчаливого! От матери его я узнала, что отец мальчика умер два месяца назад, а у ребенка не все ладится в школе. Друзей у него совсем мало, и мама хотела купить сыну несколько книжек, чтобы хоть немножко подбодрить его. Я подвела мальчика к полке и достала оттуда книгу «Когда подул ветер». Когда я сказала ему, что знаю автора – тебя, разумеется, – он немного оживился. Тогда я прочла ему книжку. Разумеется, я читала ее и раньше, но лишь тут меня осенило, что это история о счастье, которое можно обрести в самых одиноких уголках жизни; что даже кот или собака могут составить тебе неплохую компанию. И значит, мы вовсе не так одиноки, как может порой показаться. Какое замечательное послание – и для взрослого, и для ребенка!

Так вот, Брауни, когда я закончила читать, мальчик повернулся ко мне и сказал с широкой улыбкой: