Именно этого я и ожидала. Лучше держаться от него подальше, пока он не утащил меня к себе на дно. Я усвоила урок, данный мне братом, и больше не желала подобных проблем в своей жизни.

Не успела я что-нибудь добавить, как Ричард продолжил:

– Тот, с кем я говорил, сказал, что его уже три месяца не видели. Дуэйн думает, что твой брат подался южнее, в Калифорнию. Там зимой гораздо теплее.

Возможно, это и к лучшему.

– Спасибо, что дал мне знать, Ричард. Но думаю, нам с братом не стоит встречаться.  – И вместо того чтобы погрузиться в раздумья о происходящем с Кейденом, я резко сменила тему: – Сегодня еще увидимся?

– Ага. Мы с Чаком будем на улице.

– Я вас найду.

Ричард опустил взгляд на тротуар.

– Ты и так догадывалась, что твой брат наркоманит, да?

Я кивнула.

– Он употреблял еще до того, как я попала в тюрьму. И мне не следует с ним связываться. Он уже однажды испортил мне жизнь, и я не позволю ему снова меня использовать.

– Ты умная девочка. Рассказать тебе, если вдруг еще что-то выясню?

– Не знаю… Наверное, нет.

– Тебе решать,  – сказал Ричард, а затем посмотрел на меня с тревогой.  – Ты уже неделю сама не своя. Я чего-то не знаю? – спросил он.  – У тебя весь свет в глазах погас, зато боль заметна, словно у тебя ноги в кровь стесаны.

Сэди говорила мне практически то же самое. Похоже, мне не так хорошо удавалось прятать свои чувства, как мне того хотелось бы.

– Я в порядке, Ричард, просто слегка разочаровалась кое в чем, ничего страшного. Я скоро приду в себя.

– Кое в чем? – переспросил Ричард.  – Или кое в ком?

Я решила оставить этот вопрос без ответа.

– Увидимся с тобой сегодня вечером,  – сказала я, направляясь к автобусной остановке.


Программа «Поиск и помощь» сиэтлской евангелистской церкви заключалась в вечернем выезде фургонов, курсировавших по районам, где собирались бездомные. Как только легко узнаваемый ими фургон появлялся в ближайшем квартале, люди начинали собираться вокруг него.

Зимняя ночь была чертовски холодной, и я натянула самую теплую одежду. Мы остановились у подземного уличного перехода под магистралью, и я отдала свой шарф женщине, которая выглядела почти моей ровесницей.

Довольно скоро появилась еще одна женщина, и я предложила ей какао и упакованный сэндвич.

– Хочешь чего-нибудь еще? – спросила я, когда она выпила горячий напиток и взяла сэндвич.

– У вас есть конфеты?

Конфеты пользовались тут популярностью, потому что сахар помогал справляться с ломкой.

– Прости, сегодня они быстро закончились.  – Я заметила, что ее руки сильно потрескались от мороза. У меня был лосьон и влажные салфетки, одну из которых я предложила ей, и она тщательно вытерла руки.

– Спасибо,  – сказала она, проводя второй свежей салфеткой по лицу.  – Эта зима плохо сказывается на моей коже.

Я выдавила на тыльную сторону ее ладони немного лосьона и начала втирать в ее трещины.

– Скоро у меня появится свое место,  – сказала она, пока я массировала ее руки.  – Никогда не думала, что так долго пробуду на улице. Но вот-вот найду жилье.

– Хорошо. Тебе нужны носки? – спросила я ее.

– Мне нет, а вот Лори не помешали бы,  – сказала она, оглядываясь через плечо.  – Ей обувь великовата, ноги мерзнут, особенно в такие ночи.

– Еще как мерзнут. Подожди, я вынесу тебе носки.

Доброта, которую бездомные проявляли друг к другу, каждый раз меня поражала. Большинство из них никогда не брали то, что им было не нужно. И часто они знали кого-то, кто нуждался в этом больше, и брали вещи, чтобы обязательно передать другому.

– Я Шей,  – сказала я своей новообретенной подруге.

– Ирэн,  – ответила она.

Я сняла перчатки и отдала их ей.

– Возьми, согреешься,  – сказала я.

Ирэн подняла на меня взгляд.

– Но это же твои перчатки.

– У меня есть вторая пара. Возьми их, пожалуйста.

– Спасибо.  – Голос у нее потеплел от благодарности.

– Я буду снова тебя высматривать,  – сказала я, а потом вспомнила ее слова.  – Ну, вдруг ты до тех пор не найдешь себе квартиру.

– Ага,  – сказала она, уже улыбаясь. Взяв у меня второй сэндвич и носки для подруги, она направилась к своей палатке, стоявшей под автострадой.

Меня удивляло, что живущие на улице редко считали себя пропащими, и Ирэн была отличным тому примером. Они считали свою ситуацию временной, переходным периодом, когда нужно делать все возможное, добиваясь лучшего. Почти все, с кем я беседовала, утверждали, что совсем скоро у них появится постоянное жилье.

Если бы я не встретила Дрю в тот день, я запросто могла бы оказаться в одном из таких лагерей. Хотя бы за это, за указанный мне путь, я всегда буду ему благодарна. Он дал мне возможность попасть в «Центр надежды», и мне не пришлось жить на улице, но если бы вдруг пришлось, мое отношение к происходящему было бы таким же, как у всех бездомных. Я считала бы, что у меня всего лишь временные неприятности, которые закончатся, как только я встану на ноги.

В одиннадцать часов у нас была назначена встреча с группой из другого фургона возле недавно установленного палаточного городка. Я знала, что именно там чаще всего бывают Ричард и Чак.

И, конечно же, как только наш фургон появился, оказалось, что оба уже меня ждут. Второй фургон пока не приехал, но вскоре должен был прибыть.

Когда я выбралась из фургона, Ричард поприветствовал меня и сказал:

– Мы пустили слух, что вы вот-вот покажетесь.

Его слова подтверждали люди, уже выстроившиеся в очередь за едой, водой и одеждой. Вода в бутылках всегда пользовалась наибольшим спросом, потому что в палаточных городках не бывает водопровода.

– Если хочешь, можем устроить тебе экскурсию по лагерю,  – предложил Чак.

Волонтеры никогда не входили в лагеря бездомных в одиночку. Мы всегда отправлялись с кем-то. Со временем я узнала, что вся наша работа строится на отношениях с людьми. Нас рады были видеть, и это не имело отношения к тому, что мы приносили.

– Конечно, с удовольствием,  – сказала я другу Ричарда.

Он обычно прятался за Ричарда. Я уже выяснила, что Чак был предельно немногословен.

Лилли Палмер тоже пошла со мной в лагерь, а Ричард и Чак сопровождали нас, как телохранители. Мы то и дело останавливались, чтобы поговорить с тем или иным бездомным. Ричард подзывал к нам людей, знакомил нас.

Как только мы развернулись обратно к улице, я увидела, что прибыл второй фургон, но нам некогда было даже поздороваться с новыми волонтерами. Мы с Лилли были очень заняты, раздавая сэндвичи и горячий шоколад. Когда мы закончили с этим, я раздала также салфетки и нанесла лосьон на обмороженные руки тех, кто этого пожелал.

А затем я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. Оглянувшись, я увидела, что это Дрю. Встреча была настолько неожиданной, что я едва не уронила флакон с лосьоном. Он положил руки мне на плечи, подался вперед и прошептал мне на ухо:

– На этот раз мы поговорим, и ты меня не прогонишь.

Я попыталась вырваться, выскользнуть из его объятий.

– На всякий случай сообщу,  – продолжил он,  – что даме, с которой я обедал в прошлую субботу, недавно исполнилось восемьдесят пять лет.

У меня так резко отвисла челюсть, что я едва ее не вывихнула.

Пальцы ног начало покалывать, и вовсе не от холода. У меня закружилась голова, словно давление вдруг критически упало. Только тогда я осознала, что чувствую на самом деле – огромное облегчение. Я убедила себя в том, что любое его объяснение не заставит меня передумать. И меня привело в ярость то, что я тут же преисполнилась надеждой, и то, с какой готовностью я приняла объяснение Дрю.

– Я сказал Лилли Палмер, что отвезу тебя домой, так что жди меня.

– В этом нет необходимости,  – возразила я, пытаясь оставаться сильной. Я не собиралась позволять мужчинам определять, как я буду жить и что делать.

В его глазах тут же отразилась боль.

– Пожалуйста.

Я заколебалась, не зная, что делать. Сильной я была всю неделю – сильной и несчастной. Судя по его умоляющему взгляду, ему было не лучше, чем мне.

– Ладно,  – согласилась я, не зная, правильно ли поступаю. Он тут же с облегчением вздохнул.

– Спасибо.

Нам больше не удалось поговорить до тех пор, пока фургоны не вернулись к комплексу евангелистской миссии. Было уже за полночь, а моя утренняя смена в кафе начиналась рано. Если бы мне повезло, я могла бы поспать еще часа четыре или чуть меньше. Но не важно. Мне нужно было увидеть Дрю, поговорить с ним, разъяснить все наши недоразумения.

Я нашла его на парковке. Только мы, двое из всех волонтеров, еще не уехали отсюда. Он стоял у своей машины и ждал, когда я присоединюсь к нему.

Когда я оказалась в салоне, мы оба, похоже, могли только смотреть друг на друга. Прошедшая неделя показалась мне самой длинной в жизни. Даже длиннее первых семи дней в тюрьме. Я оставалась сильной, но мое сердце болело от осознания того, что я никогда не смогу стать частью его жизни. Я и не понимала, как важен Дрю стал для меня.

Несколько минут спустя я ощутила его холодные ладони на своем лице и поняла, что он, как и я, отдал кому-то свои перчатки. Не успела я собраться с мыслями, как он потянулся к моим губам, словно не мог больше ждать ни секунды.

Я фантазировала о том, каково будет ощутить поцелуй Дрю, что я буду чувствовать, если это когда-нибудь случится. И все равно я оказалась совершенно не готова к силе, страсти и нежности этого поцелуя. Его губы были такими же холодными, как и руки, но как только они коснулись моих, я почувствовала, что тепло наполняет меня, как вода пересохшую губку. Его прикосновение. Его поцелуй. Все в нем было прекрасно.

Я раскрыла губы ему навстречу, и он тихо застонал, целуя меня крепче. Мне хотелось быть ближе, хотелось обнять его, и я обхватила его за талию. Меня окутывали, словно уютный кокон, новые удивительные чувства.

Прервав поцелуй, он прижал мою голову к своей груди, упираясь мне в затылок подбородком.

– Нам, наверное, стоило вначале поговорить,  – прошептал он,  – но если бы мне еще хоть секунду пришлось ждать поцелуя, я бы, наверное, сошел с ума.

А я поняла, что не могу выговорить ни слова. Меня поразило то, как сильно я хотела этого поцелуя и как много он для меня значил.

Дрю потерся подбородком о мою макушку. Свою шапку я отдала бездомным еще в середине сегодняшней ночи. Дрю, по всей видимости, тоже.

– Так ты встречаешься с престарелой женщиной? – спросила я.

И затылком почувствовала, как Дрю улыбается мне в волосы.

– Да, но тем не менее я готов на все, лишь бы провести вечер с тобой.

Улыбаясь, я обняла его крепче.

– Я решила, что я для тебя – лишь бесплатная нянька, что ты использовал меня.

«Как все до единого мужчины в моей жизни»,  – хотелось мне добавить, но я этого не сделала.

– Я должен был раньше все тебе объяснить. Просто не знаю, о чем я думал.

– Я не…

Дрю прервал меня, снова поцеловав, отчего у меня перехватило дыхание. Затем он произнес:

– Я не знаю, что ты собиралась сказать, но судя по тому, как ты на меня смотрела, я догадался. Не стоит себя недооценивать, Шей. Если ты имела в виду, что не похожа на всех остальных женщин, то это хорошо. Мне не нужны другие женщины. Мне нужна ты. Именно ты переполняешь мои мысли, рядом с тобой я чувствую себя живым. Ты научила меня вновь улыбаться и смеяться, а я не знал, что когда-либо снова буду способен на это.

Закрыв глаза, я буквально впитывала его слова, словно прижимая их к своему сердцу.

– Я не знаю, что делаю,  – признался Дрю.  – Я любил только одну женщину в своей жизни. Кэти и я… Только с ней у меня были серьезные отношения. Я хочу сказать, Шей, что совершенно растерян и не знаю, как себя вести.

– В таком случае у нас обоих проблемы.

– Этого я и боялся.

– Я в своей жизни долго встречалась только с одним человеком,  – принялась объяснять я,  – который сейчас отбывает пожизненный срок за убийство, так что мой опыт в этом плане еще более ограничен.

Дрю поцеловал меня в макушку.

– Скажу только одно: я не могу оставить все так, есть.

Хуже всего было то, что мы никак не смогли бы увидеться в течение еще нескольких дней. Нам оставалось только посылать друг другу сообщения да изредка перезваниваться. Мне этого жутко не хватало на прошлой неделе, и ему тоже.

– Мне было очень плохо.

– Я пытался объясниться,  – напомнил он мне.

– Я знаю, но я была не в настроении слушать.

– Дети тоже по тебе соскучились. И Марк, и Сара постоянно выдвигают идеи, как тебя вернуть.

Я не смогла сдержать улыбку. Думая о разрыве с ним, я очень грустила из-за того, что больше не смогу видеться с его детьми.

– Сара считала, что достаточно будет заказать курицу с арахисом.

Я хихикнула.