Дебби Макомбер - Любая мечта сбывается

– Алекс не стал терять времени. Как раз перед тем, как я отправился сюда, мне сообщили, что он назначил на сегодняшний вечер собрание старейшин.

– И старейшины будут выдвигать обвинения?

Об этом я пока не думал. Но они, скорее всего, обвинят Шей, особенно если она откажется назвать человека, ответственного за кражу. Я, естественно, попытаюсь этому помешать и буду надеяться, что моего влияния хватит, чтобы не дать делу ход.

– Как по мне, сумма не так уж велика. Я надеюсь убедить старейшин в том, что не стоит привлекать полицию.

Я сам верну деньги до того, как это случится. И ни за что не позволю Шей снова предстать перед судом.

– Разрешат ли ей и дальше снимать ту квартиру?

Еще один вопрос, над которым я пока не думал.

– Вероятно, что ее попросят оттуда съехать. И снова я сделаю все возможное, чтобы этого не допустить, только не знаю, получится ли.

Мое сердце оборвалось. Ситуация развивалась, последствия не заставили себя ждать. Неумолимые и болезненные удары судьбы следовали один за другим.

Мои страхи росли с каждой секундой.

– Они ее не послушают. А что скажут люди? – задал я риторический вопрос.  – Однажды укравшая, кто тебе поверит?

– Я знаю: ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы защитить ее.

В этом не было сомнений. Конечно, я сделаю. Я люблю Шей.

Но эта ее неуместная верность тому, кто украл деньги, грозила навредить нам обоим. Я уже попытался заставить ее понять, чем она рискует, но тщетно. И не знал, удастся ли мне в конце концов убедить ее.

Прошло несколько минут, прежде чем Кевин заговорил снова:

– Все это очень сильно по тебе прошлось, так ведь?

Вместо того чтобы отвечать вслух, я просто кивнул. С нынешним потрясением я мог сравнить лишь те дни, когда у Кэти впервые обнаружили рак. Мы знали, какое будущее нас ждет и какие трудности нам предстоят. Тогда все закончилось для нас с Кэти более чем плохо, и теперь я ужасно боялся, что то же самое переживем и мы с Шей.

– Но кто это мог быть? – спросил я, зная, что у Кевина едва ли больше догадок, чем у меня. Я потер ладонями лицо.  – Я влюбился в нее, когда думал, что утратил способность любить.

И что усложняло ситуацию еще больше, так это то, что я был не единственным, кто полюбил ее и начал доверять ей. Мои дети тоже любили ее.

– Сара,  – прошептал я, не осознавая, что произношу ее имя вслух.

– Что Сара?

Захваченный врасплох, я вскинул на него взгляд.

– Она совсем недавно спросила меня, может ли Шей стать ее запасной мамой.

Кевин улыбнулся.

– У нее всегда был свой замечательный способ выражать мысли. Так ты пришел услышать мой совет? – спросил Кевин.

– Да, пожалуйста.

Если бы мой друг знал, как найти выход из этой ситуации, я бы с радостью его выслушал.

– У вас обоих бывали времена и похуже. Вы с Шей справитесь и в этот раз.

Мне очень хотелось ему поверить, но сомнения уже поселились в душе, уничтожая на корню все надежды на будущее. Если настоящий вор не признается и не исправит содеянное, неизвестно, что произойдет между мной и Шей.

Когда я направился к выходу из кабинета, Кевин похлопал меня по спине. Я был благодарен ему за совет и поддержку.

После визита в «Центр надежды» я вернулся к себе в офис и заработался допоздна. Мэри Лу ушла в пять, после чего я быстро заскочил домой, чтобы убедиться, что Марку и Саре есть чем ужинать, хотя самому мне еды уже не осталось. Но мой желудок завязался узлом еще во время разговора с Алексом, так что аппетита все равно не было. В этот день я обошелся одним сэндвичем.

Собрание старейшин назначили на семь часов вечера, чтобы члены церковного совета успели добраться домой после работы и перекусить.

Как только все собрались, я объяснил ситуацию. Все были поражены. Я объяснил, что, по словам Шей, она не брала денег. Я ей верил. Рассказывая, я смотрел на лица сидевших за столом мужчин и женщин. Они сомневались. По правде говоря, я их не винил. Затем я добавил, что она знала виновного, но пообещала не выдавать его, поскольку тот намеревался исправить ситуацию. В комнате поднялся шум, когда присутствующие начали обсуждение, и по обрывкам их фраз я понял, что на стороне Шей оказалось меньшинство. Довольно скоро было принято решение, единогласно постановившее, что Шей больше не позволят снимать церковное помещение.

Старейшины вышли, а я так и сидел в маленьком зале для совещаний, уронив голову на руки. Услышав шаги, я поднял взгляд и увидел Алекса Тернбулла.

– Пастор, я очень сожалею… – сказал Алекс.

– Знаю. И ценю это, потому что тяжело было нам обоим.

Алекс подошел ближе к столу.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не испытываю к Шей никакой неприязни. Мне известно, насколько она тебе небезразлична.

Отрицать этого я не мог. Я был не просто опустошен – мое сердце было разбито. Вся тяжесть случившегося только сейчас навалилась на меня. Я не знал, как сообщу такие новости Марку и Саре. Чем больше я об этом размышлял, тем тяжелее становилось на душе. Я даже подумал о том, что стоит сказать им, что Шей переезжает, и не говорить почему. Затем я решил, что разберусь с этим, когда придет время.

– Пастор, я сам могу уведомить Шей, если так будет проще,  – сказал Алекс, прерывая поток моих мыслей.

Конечно, было бы гораздо проще доверить это ему, но как бы тяжело мне ни было, я чувствовал, что этот разговор я должен буду вести сам.

Мне отчасти было интересно, отчего Шей, определенно очень умная женщина, пошла на такой риск, дав подобное обещание. Второй шанс… Она всегда будет стремиться дать человеку второй шанс. Это восхищало, но в то же время и угнетало.

– Пастор? – окликнул меня Алекс, снова прерывая мои мысли.

– Очень благодарен за предложение,  – сказал я,  – но я должен сам решить этот вопрос.

Алекс кивнул, словно понял меня:

– Если хочешь, я могу пойти с тобой.

Я почти не колебался с ответом:

– Нет. Именно я предложил Шей перебраться в эту квартиру. Я и объясню ей, что она должна выехать до конца этого месяца.

Мы поговорили еще несколько минут. Я знал, что пора возвращаться к Марку и Саре, но не хотел больше откладывать важный разговор ни на минуту.

Каждый шаг ко входной двери ее квартиры наполнял меня ужасом. Свет над крыльцом горел, а это обычно означало, что Шей дома. Я знал, что она часто не спит допоздна, учится дома в те вечера, когда у нее нет занятий.

Не знаю, сколько я простоял у ее двери, пока не набрался смелости постучать.

Шей понадобилась всего минута или две, чтобы открыть дверь. И ее глаза расширились от удивления, когда она увидела меня.

– Дрю?

– Шей,  – произнес я, и на сердце упала ни с чем не сравнимая тяжесть.  – Нам нужно поговорить.

– Входи,  – сказала я, приглашая Дрю в свою квартиру.

Он выглядел бледным и осунувшимся. Чуть раньше я видела, как на парковку въехало несколько машин. Я не знала, какие встречи назначены, да меня и не посвящали во внутренние дела церкви.

Дрю стоял, глубоко засунув руки в задние карманы, словно не знал, куда их еще девать.

У меня свело живот от нехорошего предчувствия. Я уже догадывалась о том, что меня ждет.

Мы стояли и смотрели друг на друга еще несколько минут, пока Дрю не решился перейти к цели своего визита. Я не предложила ему сесть, мне хотелось встретить новости лицом к лицу, стоя.

– Шей,  – произнес он так тихо и мягко, что я поразилась мольбе, звучащей в его голосе.  – Я снова хочу попросить тебя… нет, не попросить, я просто умоляю тебя. Скажи то, что мне нужно знать. Кто взял те деньги? Это ведь не первый раз, верно? Это длится уже какое-то время, так ведь?

Он не дал мне возможности ответить.

Запустив пальцы в волосы, он начал мерить шагами мою небольшую гостиную, словно только теперь ему пришло это в голову.

– Все начинает понемногу складываться. Ллойд, благослови Господь его душу, хороший человек. Но кто-то мог легко присваивать деньги без его ведома. Кто-то. Кто угодно мог украсть их до того, как Ллойд вносил депозит.

Он замолчал и посмотрел вверх, его глаза округлились в задумчивости.

– А ты защищаешь этого вора, Шей. И я не могу тебе этого позволить. Ты должна сказать мне, кто в этом виноват.

Я тщательно обдумала свой ответ, взвесив все вероятные последствия:

– Я уже сказала тебе, что не могу.

– Шей, пожалуйста.

Я заколебалась и увидела, что у Дрю появилась надежда.

– Пожалуйста, не проси меня снова.

– Ты говорила с этим человеком?

– Ты знаешь, что да.

– Недавно?

– Да.  – Я опасалась сказать слишком много, чтобы он не догадался, о ком речь. Это станет для него сильнейшим ударом, я не желала причинять ему такую боль.

– Сегодня? – настойчиво продолжал он.

Вместо ответа я лишь кивнула. Его плечи поникли.

– Это Линда, да?

Я крепко зажмурилась.

– Дрю, не делай этого. Не играй со мной в угадайку. Я не могу и не буду говорить тебе, кто это, поэтому не спрашивай.

В его глазах сверкнуло разочарование, словно он надеялся на большее. Но я не могла дать ему этого. Я отвернулась, отказываясь встречаться с ним взглядом.

– Ты хоть что-то можешь мне сказать? – спросил он с разочарованием и раздражением, и слова казались тяжелыми, как камни.

– Нет. Ничего,  – прошептала я сквозь ком в горле. Он не понимал, как сложно мне было хранить молчание.

– Я надеялся, что ты хотя бы уважаешь меня и доверяешь настолько, чтобы сказать мне правду.

Я выдохнула и мельком взглянула вверх.

– Дрю, ты не сможешь добиться от меня предательства, внушая мне чувство вины. Со временем ты узнаешь правду.

– А что, если нет? Что, если этот человек не станет признаваться? Что тогда?

У меня не было ответа. Как и гарантий, что меня оправдают. Я надеялась, я доверилась, но большего в данный момент я просто не могла сделать.

Дрю дошел до противоположной стены гостиной, взъерошил руками волосы.

– Ты говорила, что любишь меня.

– Люблю.

Я любила его всей душой, так сильно, что мне хотелось кричать об этом с крыш.

– Тогда прошу тебя, скажи мне правду. Как только я узнаю, я смогу все исправить.

– А теперь ты пытаешься подкупить меня, Дрю, разве ты не видишь, что делаешь?

– Я в отчаянии, Шей. Просто в отчаянии,  – повторил он.

Мне пришлось буквально прикусить язык, чтобы не проговориться.

– Почему ты не смотришь на меня? – спросил он.

– Я не могу,  – прошептала я, и мои глаза наполнились слезами. Стоило мне взглянуть на него, и он сумел бы убедить меня выдать имя, а я не могла себе этого позволить. Риск был слишком велик.

– Это для Ричарда или Чака?

Я чуть не расхохоталась. Он просто наугад перебирал имена.

– Нет. И ты должен знать, что именно их упоминать бесполезно.

– Твой брат?

– Тоже смешно. Кейден в тюрьме. Так что едва ли он мог что-то воровать в церкви.

Он взмахнул руками.

– Тогда кто?

Дрю отошел к другой стене, остановился спиной ко мне. Мы стояли в разных концах комнаты. После паузы, которая показалась мне вечностью, Дрю сказал:

– Сегодня вечером состоялось собрание старейшин.

Это объясняло, откуда взялись машины на парковке.

– Было решено, что церковь отменит помесячную аренду этой квартиры. Ты должна освободить ее до конца этого месяца.

– Ты просишь меня выехать?

Я была в шоке. Возможно, не стоило удивляться, но только теперь я поняла, что последствия окажутся куда серьезнее, чем я рассчитывала.

– Тебе нужно подыскать новое жилье. Эту квартиру следует освободить к первому числу.

– Это всего лишь через десять дней.

– Я знаю.

– Мне больше некуда идти.

Он закрыл глаза, а потом посмотрел на дверь.

– Шей, мне очень жаль.

Мое сердце билось, как у лошади на кентуккийском дерби. Я остановила его.

– Дрю, пожалуйста,  – сказала я, отчаянно пытаясь скрыть панику.  – У меня только один вопрос.

Он уже взялся за ручку двери, но остановился, не открыв ее, и ждал.

– Как голосовал ты? – спросила я.

Он ответил не сразу. И не повернулся лицом ко мне.

– Я воздержался.

В глубине души я так и подозревала.

На следующий день я приступила к своей ранней утренней смене в кафе «На углу», удивляясь, что справляюсь с работой, принимаю заказы и разношу их, ничего не роняю и не путаю. В сердце и мыслях царил разлад.

Я сделала ставку и, похоже, проиграла – проиграла почти все.

Теперь передо мной стояли две очень неприятные задачи. Прежде всего мне нужно было найти жилье, и чем быстрее, тем лучше. То, что в Сиэтле это нелегко, знали все. Списки ожидающих очереди на жилье были расписаны на месяцы, если не на годы вперед. Я могла надеяться самое большее на комнату.