Я проснулся рано — часов в семь утра, и первая моя мысль была о ней. Спросонья я не сразу вспомнил, что Ева осталась ночевать у Тони, и какое-то время лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам за стеной.

Тихо.

Ах да, она же не дома… Я оставил ее у подруги с горящими от поцелуев губами и сверкающими от счастья глазами…

Сердце забилось непривычно быстро и взволнованно, как у влюбленного подростка, которому не терпелось снова увидеть свою девочку.

Черт!

Может, позвонить Еве, чтобы побыстрее возвращалась домой? Я потянулся за телефоном и посмотрел на экран. Рано еще. Жалко будить…

Отложив телефон, я откинулся на подушку и улыбнулся.

Помню, в начальных классах Ева постоянно опаздывала на первые уроки. Учителя ругались и без конца строчили замечания. Ринат, просматривая дневник дочери, всегда очень удивлялся. Сам он уезжал на работу засветло, и ответственным за доставку Евы в школу был я.

— Жэка, ты же рано встаешь и отвозишь ее в школу по пути на работу. Как вы умудряетесь опаздывать-то?

Мы с Евой только переглядывались и разводили руками.

А дело всё было в том, что Ева по утрам так сладко спала, свернувшись калачиком, что мне было просто жалко будить этого нежного котёнка. Я замирал в дверях ее спальни, любуясь ангельским безмятежным личиком, и на цыпочках уходил на кухню готовить завтрак. И только когда Ева сама начинала ворочаться, я садился на край ее кровати и осторожно будил, поглаживая по волосам.

А потом мы неспешно завтракали.

И болтали.

И много смеялись.

И черт с ним, что мы умудрялись опоздать везде — и в школу, и на работу. Эти утренние минуты того стоили.

Потерев занывшую вдруг с левой стороны грудь, я медленно поднялся с постели и потянулся за домашней футболкой.

Пусть малышка поспит подольше, а я пока испеку блинов. Это ведь несложно? Ева научилась их готовить в десять лет, думаю, и я справлюсь.

* * *

Увидев меня на кухне, просеивающим муку через сито, Ринат заржал, как боевой конь.

— Что, Золушка, злая мачеха заставила тебя просеять муку и перебрать крупу? — участливо поинтересовался он, доставая из шкафа кофе.

— Шла бы ты, старшая сестрица, — буркнул я, утирая рукавом лоб.

Кто бы мог подумать, что приготовление простых блинчиков окажется таким трудоёмким процессом! Придется Еве устроить для меня индивидуальный мастер-класс. Желательно, когда дома никого не будет. Потому что Ева, готовящая для меня десерт, это слишком волнующее и горячее зрелище. Боюсь, удержаться от пошлых приставаний будет сложно…

— Ты чего так рано вскочил-то? — зевая, спросил Ринат и с кружкой кофе в руках плюхнулся на стул.

Примерившись, я на глаз отрезал кусок сливочного масла и поднял голову.

— Я-то ладно. Я приехал домой трезвый и полный сил, как роза в саду. А вот ты почему не мучаешься от похмелья?

— Пффф, — пренебрежительно фыркнул Ринат и глотнул кофе. — Алкоголь никогда на меня не действовал, ты же знаешь.

Откинув голову, я расхохотался в голос, да так что чуть не выронил нож.

Сложно вспомнить, сколько баек и легенд о пьяных выходках Рины ходило по городу во времена нашей юности. Чего он только не вытворял! Половину историй я бы даже постеснялся рассказать Еве.

— Конечно, знаю, бро, — серьезно кивнул я и, не удержавшись, снова заржал.

Ринат поставил кружку на стол и, откинувшись на спинку, воинственно скрестил руки на груди.

— Ты лучше расскажи, куда вчера ездил? Уходил хмурый и охеревший от разговора со своей Алиной, а через час заявился сияющий, как начищенный пятак. — Ринат кивнул головой на включенную плиту. — И сейчас вон за сковородку схватился. У тебя девушка что ли появилась?

Щедро сыпанув в миску сахара, я улыбнулся и увильнул от ответа:

— У меня всегда есть девушки.

Друг прищурился.

— Нееееет, я не про твоих девушек на одну ночь, а про ДЕВУШКУ, — многозначительно выделил последнее слово Ринат. — Ну типа, с которой тебе интересно разговаривать, с кем ты мечтаешь просыпаться в одной постели, для кого готов жарить блинчики по утрам, как чокнутая золушка. И кого хочешь, наконец, познакомить со своим старым фронтовым товарищем…

Сжав зубы, я начал ожесточенно сбивать вилкой жидкое тесто. Знал бы Рина, с кем я мечтаю просыпаться в одной постели…

— Ничего серьезного, — пожав плечами, равнодушно бросил я и отвернулся к плите, ругая себя за откровенную трусость.

Ринат громко хмыкнул.

— Ну-ну…

Он явно мне не поверил. У меня что на лице написано, что я влюблен по уши?

Черт!

Ринат — умный мужик. Рано или поздно он смекнёт что к чему. И тогда, вполне возможно, я больше не увижу ни его, ни Еву.

Упёршись рукой о край плиты, я убавил огонь и замер, наблюдая, как на сковороде шкворчит и румянится первый блин. Но мыслями я находился далеко отсюда. Я был рядом с Евой — в спальне ее подруги. Интересно, малышка уже проснулась? А ее губы всё ещё припухшие после наших поцелуев? Если нет, я бы с удовольствием это исправил…

— Я, конечно, в кулинарии не силён, но, по-моему, у тебя пригорает.

Ироничный голос Рината за спиной вернул меня на землю. Чертыхнувшись, я схватился за деревянную лопатку и, обжигая пальцы, перевернул пригоревший блин.

Мда… Придётся съесть это недоразумение прежде, чем его увидит Ева. Иначе меня будут подкалывать до скончания века. Я расплылся в глупой ухмылке. А ведь я был бы совсем не против служить объектом для Евиных насмешек до конца своей жизни. По-моему, так и выглядит самое настоящее счастье…

Отложив лопатку, я развернулся и бросил на друга быстрый взгляд исподлобья. Кажется, пришло время поговорить начистоту. Надо было только сначала спрятать охотничье ружье.

Ринат, не замечая моего напряжения, помешивал кофе и думал о чем-то своем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Так когда вы с Алиной договорились снова встретиться? — неожиданно спросил он, поднимая голову.

Черт, как не вовремя…

— На следующей неделе, — ровно ответил я, хотя мое сердце в этот момент выбивало какой-то невероятный сумасшедший ритм. Я только что чуть не признался другу, что люблю его дочь… Блять, надо срочно выпить…

— И что ты думаешь делать? — спросил Ринат, не сводя с меня немигающих глаз.

Да чтоб тебя!..

Видимо, придется мне вначале разобраться со всей этой кашей, заварившейся четыре года назад, прежде чем заводить с Ринатом разговор о его дочери.

А еще, что самое страшное, нужно рассказать всё самой Еве…

Глава 22

Ева

Этой ночью я так и не сомкнула глаз. Рядом посапывала Тоня, а я, как завороженная, смотрела в звездное небо за окном и не переставала улыбаться.

Женя целовал меня в губы.

Мой Женя. Меня. Целовал.

Я готова была повторять эти слова бесконечно. И каждый раз они звучали всё слаще и пронзительнее.

Женя меня целовал, и я отвечала ему…

Чтобы убедиться в реальности происходящего, я осторожно касалась кончиками пальцев своих губ и прикрывала от блаженства глаза.

Губы ныли и болели, в очередной раз напоминая, насколько нетерпелив и несдержан был Женя. Ночью на крыше он целовал меня, как помешанный. Жадно, дико, отчаянно, как в последний раз. Будто сюда могли ворваться люди и разлучить нас, и эти минуты наедине — единственное, что у нас осталось…

Я до сих пор удивляюсь, как нам удалось оторваться друг от друга. Обняв за плечи, Женя увёл меня с крыши и проводил до квартиры. А возле дверей, сверкая довольной улыбкой, прижал к стене и снова поцеловал.

— Как думаешь, Тоня уже вызвала полицию? — прошептал Женя, нежно покусывая мои губы.

Утопая в жарких мурашках, я счастливо зажмурилась.

— Чтобы вызволить меня из рук сексуального маньяка?

Женя тихо засмеялся, заставляя мои внутренности сладостно сжаться в тугую пружину. Боже, я хочу этого мужчину! Хочу слушать этот низкий гортанный смех каждую ночь!

— Сексуального, значит? — глухо прорычал Женя, страстно целуя меня в шею.

Я со стоном зарылась пальцами в густые волосы Жени и еще теснее прижалась к нему, низом живота ощущая мужское возбуждение.

— Ты даже не представляешь насколько, — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё обрывается и летит в пропасть.

— Е-е-ева, мне надо идти, — горячо прошептал Женя, грубо сжимая большими ладонями мою попу, затянутую в джинсы. Господи, ну почему я не надела своё самое короткое платье?

— Угу, — приглушенно пробормотала я, нахально забираясь нетерпеливыми руками под Женину футболку. Его кожа была такой гладкой и горячей на ощупь. Мускулы на широкой спине опасно напряглись.

— Ева… — предостерегающе пророкотал мужчина, упираясь рукой о стену и наклоняясь ко мне еще ниже.

Судорожно сглотнув, я подняла голову и пристально посмотрела Жене в глаза.

— Я хочу тебя… — медленно проговорила я, с неприкрытым восторгом наблюдая за тем, как стремительно расширяются зрачки мужчины, как лихорадочно дёргается кадык на мощной шее.

Как же тяжело Жене сдерживать себя! Но я не собиралась облегчать ему эту задачу. О нееет! Голод в его глазах делал меня отчаянно смелой и безрассудной. Я, наконец-то, почувствовала себя настоящей женщиной — желанной, притягательной и могущественной. И готова была идти до конца, как бы Женя не сопротивлялся…

— Не сегодня, Ева, — умоляюще выдохнул Женя, мягко прижимаясь губами к моему виску. — Вначале мне нужно поговорить с твоим отцом. Дай мне время, родная…

Обняв мужчину за шею, я пытливо заглянула ему в глаза.

— Женя, мы два взрослых человека! Чтобы заняться любовью, нам не обязательно просить разрешения у родителей!

От моих слов Женя вздрогнул и как-то беззащитно посмотрел на меня. Господи, ну почему он просто не может схватить меня в охапку и увезти в ближайшую гостиницу? Мне было абсолютно неважно, где именно случится наш первый раз.

Главное, чтобы его руки не отпускали меня ни на секунду, чтобы его губы целовали меня жадно и ненасытно, отвлекая от сладкой, древней, как сама жизнь, боли, чтобы тяжелое тело накрывало меня снова и снова, до тех пор, пока мы полностью не растворимся друг в друге…

Женя, не сводя с меня мерцающих глаз, медленно прошелся ладонью по моим растрепанным волосам и слегка улыбнулся.

— Ева, я не хочу торопиться. И не хочу обманывать лучшего друга…

Набрав в легкие побольше воздуха, я горячо возразила:

— Это не обман! Мы просто не будем никого посвящать в свою личную жизнь.

Женя рассмеялся и покачал головой. Его глаза наполнились решимостью.

— Нет, Ева. Мы не будем прятаться, как какие-то преступники. Я поговорю с Ринатом, и ты официально станешь моей девушкой.

Я замерла, уставившись на Женю во все глаза. Я не ослышалась?.. Он хочет, чтобы я стала его девушкой?!

Чтобы не завизжать от радости на весь подъезд, я порывисто обхватила лицо Жени ладонями и, притянув к себе, впилась в его губы безудержным головокружительным поцелуем.

Щекоча меня счастливым смехом, Женя жарко отвечал на восторженные поцелуи и прижимал к своей груди так крепко, что я чувствовала, как яростно стучит его сердце.

Он и сам ошалел от своего спонтанного решения. Я чувствовала это. Еще час назад Женя был уверен, что между нами ничего не будет. Этот мужчина искренне думал, что сможет удерживать меня на расстоянии. Наивный! Как будто можно обуздать бурю, лавину, стихийное бедствие…

Перевернувшись в смятой постели на живот, я уткнулась лицом в подушку, стараясь не разбудить Тоню своим восторженным писком. Женя будет моим парнем! Я до сих пор не могла в это поверить! Каково это вообще быть девушкой такого взрослого умопомрачительного мужчины, как Женя?..

Не в силах больше лежать на одном месте, я вскочила с кровати, не переставая глупо улыбаться. Никогда еще я не ощущала себя такой счастливой и влюбленной, как сейчас. То, что я испытывала к Лёше, даже близко не могло сравниться с моим нынешним состоянием безграничного полёта. А ведь когда-то мне казалось, что я люблю его…

Приоткрыв окно, я глубоко вдохнула упоительный утренний воздух и прислонилась лбом к прохладному стеклу.

Теперь мне предстоял непростой разговор с Лёшей. И от этого на душе неприятно скребло. Как мне объясниться с ним так, чтобы не обидеть и не задеть самолюбия? По-моему, это невыполнимая задача. Лёша в любом случае будет неприятно удивлен и уязвлен.

Ведь у нас всё так хорошо шло. Мы почти не ссорились и нам действительно было хорошо вдвоем. Единственное, чего не хватало в наших отношениях — это секса. Но мы оба считали это вопросом времени. А теперь оказалось, что нет… Нет у нас больше этого времени. И хочу я совсем другого мужчину. Да так, что больше думать ни о ком другом не могу…