Сэр Джеймс нахмурился.

– Кто сказал тебе это?

Юэн пожал плечами.

– Все так говорят. И мой отец тоже. Это всем известно.

– У твоего отца много грехов, но этот не входит в их число. Твоя мать ушла с ним добровольно.

Юэн потрясенно смотрел на собеседника. Сэр Джеймс как никто другой знал правду, ведь мать Юэна была его кузиной и именно к нему они обратились за помощью, когда отцу за его безрассудный поступок грозила расправа со стороны Малколма Ламонта.

– Так вот почему вы им помогли, – сказал Юэн. Внезапно к нему пришло озарение. Юэн раньше не мог понять, почему сэр Джеймс решил помочь отцу и спасти его от краха, после того как тот похитил невесту главы клана.

– Были и другие причины, – сказал сэр Джеймс. – Одна из них – меч твоего отца. Он был – и до сих пор остается – одним из лучших воинов Шотландии. Надеюсь, ты тоже станешь таким. Кроме того, я хотел, чтобы твоя мать была счастлива.

Возможно, похищение невесты – не самый тяжкий грех по сравнению с другими проступками Финли. Он нисколько не изменился после своего безрассудного предательского шага, заставившего его покинуть клан.

– Вам не следовало позволять ему приходить сюда, – сказал Юэн. – И Малколму тоже.

Малколм Ламонт больше не был главой клана. Поведение Финли привело к тому, что люди отказались от своего предводителя. Они присоединились к клану Стюарта.

– Иного выбора не было. Малколм – человек моего кузена Монтейта, а твой отец служит мне. Твой отец поклялся, что не нарушит перемирия, несмотря на давление со стороны Малколма. Известно, что между моими родственниками существуют разногласия помимо старой вражды между твоим отцом и Малколмом.

Едва ли Юэн имел право задавать своему господину подобные вопросы, тем не менее он не удержался и спросил:

– И вы верите ему?

Сэр Джеймс кивнул.

– Да, верю. – Он встал. – Однако пойдем, нам следует вернуться в зал. Думаю, обед подошел к концу.

Так и было, но не по той причине, какую они предполагали. Они вышли в дождливую тьму и услышали громкий шум со стороны цитадели. Сначала это были подбадривающие возгласы, потом испуганные вздохи, затем последовала зловещая тишина.

– Это еще что такое? – спросил сэр Джеймс.

У Юэна возникло нехорошее предчувствие.

К цитадели устремилась группа людей. Судя по выражению их лиц, произошло что-то непредвиденное.

– Что случилось? – спросил сэр Джеймс первого из бежавших.

Юэн узнал одного из людей Каррика.

– Бывший глава Ламонтов заявил, что никто не сможет забраться на скалы во время дождя. Дикий Финли поспорил с ним на двадцать фунтов, что сможет сделать это. Он достиг вершины, но поскользнулся на пути вниз и упал со скал.

Юэн похолодел.

Сэр Джеймс выругался. Финли обещал не вступать ни в какие драки, но споры не подвергались запрету. Трудно было сдержаться, когда разгоряченные гости вокруг начали делать ставки.

– Он мертв? – спросил сэр Джеймс.

– Еще нет, – ответил мужчина.

Спустя несколько секунд появились люди Финли, они несли тело своего предводителя.

В первый момент Юэн отказывался верить, что отец покалечился серьезнее, чем раньше. Однако когда отца положили на стол в помещении за деревянной перегородкой в большом зале, Юэн понял, что это конец. Безрассудное желание отца найти смерть осуществилось.

Юэн стоял в дальнем углу комнаты, когда сначала люди Финли, а затем сэр Джеймс прощались с отцом.

Юэн почувствовал жжение в глазах и ненавидел себя за эту слабость. Он сердито потер их тыльной стороной ладони. Финли не заслуживал его сострадания и преданности.

Тем не менее он был его отцом. Пусть несдержанным, безответственным и дерзким, но все-таки отцом.

Чувство вины за сказанные слова теснило грудь Юэна. На самом деле он вовсе не ненавидел отца. Просто он хотел, чтобы тот был другим.

Юэн стоял в углу, пока сэр Джеймс не позвал его.

– Твой отец хочет что-то сказать тебе.

Юэн медленно приблизился к столу. Огромный воин выглядел так, словно его раздавило между двух скал. Его тело было страшно изуродовано. Повсюду была кровь. Юэн не мог поверить, что отец все еще жив.

Он почувствовал, как сжалось его горло. Его охватило чувство гнева и разочарования от этой чудовищной потери.

– Ты станешь хорошим главой клана, мой мальчик, – тихо сказал отец. Его глубокий гулкий голос теперь звучал хрипло и слабо. – Бог знает, возможно, лучшим, чем был я.

Юэн ничего не ответил. Что мог он сказать? Он вытер слезы рукой, все еще злясь на себя.

– Сэр Джеймс считает тебя способным воином. Он поможет тебе. Следуй его наставлениям и никогда не забывай, что он для нас сделал.

Разве мог он забыть? Юэн и его отец во многом не соглашались друг с другом, но в том, что касалось сэра Джеймса, их мнение было единым: всем своим положением они были обязаны ему.

Голос Финли становился все слабее и слабее. Даже чувствуя, что его время уходит, он не мог найти правильные слова. Он никогда не знал, как выразить свои чувства.

– Самое лучшее, что я сделал в своей жизни, – это похищение твоей матери.

– Почему ты так говоришь? – возмутился Юэн. – Почему ты говоришь, что похитил ее, хотя не делал этого? Она ушла с тобой добровольно.

Финли смог ответить лишь слабой улыбкой одним уголком губ, так как другая сторона его лица была искалечена ударом о скалы.

– Я не знаю, что она нашла во мне. – Юэн тоже не мог этого понять. – Думаю, единственный безответственный поступок, который она совершила в своей жизни, – это любовь к такому варвару, как я. – Он закашлялся, и голос его совсем ослабел, когда легкие наполнились кровью. – Она гордилась бы тобой. Ты мог бы стать таким же жестоким и неразумным, как я, но ты больше похож на нее. Она так переживала, решившись ослушаться своего отца.

Юэн очень мало знал о своей матери. Отец редко упоминал о ней. Теперь, когда время неумолимо уходило, ему внезапно захотелось узнать о ней больше.

Однако было слишком поздно. Его отец умирал. Внезапно в глазах его появился дикий блеск, и последним усилием он сжал руку Юэна.

– Обещай мне, что закончишь начатое мной дело ради нее, сынок. – Юэн напрягся. Он хотел притвориться, что не понимает, о чем идет речь, однако не мог скрыть правду перед лицом смерти. – Обещай мне, – повторил отец.

Юэну следовало отказаться. Каждый раз, когда он возвращался домой и видел кучу камней недостроенного замка, ему хотелось сгореть от стыда. Все это было напоминанием о неправильном поведении отца. Юэн не хотел уподобляться ему.

Однако он невольно кивнул в знак согласия. В отличие от отца верность своему слову и чувство долга были для него не пустым звуком.

Спустя мгновение Финли Ламонт испустил дух.

Со смертью отца время службы Юэна у сэра Джеймса подошло к концу. Юэн вернулся в Ардламонт, чтобы похоронить отца и приступить к своим обязанностям в качестве вождя клана.

Сэр Джеймс сказал, что надо быть терпеливым, совершенствовать свое воинское мастерство и готовиться к новым битвам. Когда придет время, он позовет его.

Спустя восемь лет, когда Роберт Брюс выдвинул свои притязания на трон и собрал элитных воинов для своей секретной армии, Юэн стал лучшим следопытом в Шотландии и был готов ответить на призыв.

Глава 1

Монастырь Колдингхем близ Берик-апон-Твид, Английский пограничный район, середина апреля 1310 года


Юэн не умел держать язык за зубами, что часто создавало ему проблемы.

– Вы послали туда женщину? Какого черта вы это сделали?

Уильям Ламбертон, епископ монастыря Святого Андрея, был зол, и лицо его покраснело от гнева. Юэн знал, что слова его не являлись богохульством, однако предполагали далеко не утонченную критику.

Эрик Максорли – вождь одного из кланов в западной Шотландии, бесстрашный мореплаватель, потомок викингов – бросил на Юэна укоризненный взгляд.

– Ламонт хотел сказать, – начал Максорли, пытаясь успокоить влиятельного прелата, – что, учитывая неослабное наблюдение англичан за местными церквями, девушка подвергается опасности.

Максорли умел не только плавать в опасных водах, но и сглаживать острые ситуации. А Юэн, казалось, попадал в них постоянно. Но это нисколько его не беспокоило. Он был воином и привык к трудностям.

Ламбертон сурово посмотрел на него и обратился к Максорли, игнорируя Юэна:

– Сестра Дженна вполне способна позаботиться о себе.

Она была женщиной и к тому же монахиней. Как Ламбертон мог полагать, что это невинное создание способно защитить себя от английских рыцарей, склонных видеть в каждом представителе монастыря тайного курьера?

Церковь обеспечивала связь между шотландцами, когда Брюс начал борьбу за трон. И когда вновь возникла угроза войны, англичане постарались прервать эту связь. Любой человек в монашеском облачении, будь то мужчина или женщина, пересекающий границу Шотландии, являлся объектом повышенного внимания со стороны английских патрулей. Даже паломники подпадали под подозрение.

Должно быть, угадав направление его мыслей, Лахлан Макруайри решил вмешаться, прежде чем Юэн успел открыть рот и окончательно испортить отношения с Ламбертоном.

– Полагаю, вы знали о нашем приезде?

Худощавый, ничем не примечательный на вид епископ выглядел слабым, особенно в сравнении с четырьмя внушительными воинами, которые заняли значительную часть пространства в маленькой ризнице монастыря, однако именно Ламбертон способствовал тому, чтобы Роберт Брюс занял место на троне. Епископ выпрямился во весь свой рост, который был на полфута меньше роста гвардейцев, и презрительно посмотрел на более пугающего среди воинов – Макруайри по прозвищу Змей.

– Я договаривался о встрече в новолуние. Это было неделю назад.

– Мы вынуждены были задержаться, – сказал Макруайри без дальнейших объяснений.

Епископ не стал интересоваться подробностями, вероятно, полагая, что речь идет о секретной миссии Хайлендской гвардии – элитной группы воинов, собранных Брюсом для особых целей, ведь каждый воин был лучшим из лучших в своем деле.

– Я не мог больше ждать. Необходимо было, чтобы король получил сообщение как можно быстрее.

Хотя они находились на территории Англии, речь шла не об английском короле Эдварде, а о шотландском короле Роберте Брюсе. За помощь Брюсу Ламбертона на два года заключили в тюрьму в Англии, затем освободили и отправили в епархию графства Дарем еще на два года. Хотя недавно епископу разрешили переехать в Шотландию, он остался в Англии под надзором английских властей. Так было нужно Брюсу. Епископ был главным источником информации, передаваемой в Шотландию через сеть церквей, мужских и женских монастырей.

– Куда она пошла? – спросил Маклин, впервые подав голос.

– В аббатство Мелроз, в направлении Келсо. Она направилась туда неделю назад, присоединившись к группе паломников, ищущих излечения в Визорнском аббатстве. Даже если англичане остановят паломников, они отпустят Дженну, услышав ее акцент. В чем можно заподозрить итальянскую монахиню? Вероятно, сейчас она уже на пути назад.

Четыре представителя Хайлендской гвардии обменялись взглядами. Если сообщение такое важное, как сказал епископ, необходимо убедиться, что оно передано адресату.

Максорли, командовавший группой в данной операции, посмотрел на Юэна.

– Найди ее.

Юэн кивнул, нисколько не удивившись, что такое задание поручено ему. Он был лучшим в поисках. Он не был искусным мореплавателем и не умел вести трудные переговоры, как Максорли, но зато он был отличным следопытом. Он мог найти почти все и выследить любого. Максорли любил говаривать, что Юэн способен отыскать даже призрак в снежную бурю. Поиски маленькой монахини не составят для него особого труда.


Сестра Дженна привыкла к появлению патрулей, поэтому не встревожилась, когда увидела четырех английских солдат, остановивших паломников на окраине города. Ее не впервые допрашивали англичане, объезжавшие с дозором эти места, и она была уверена, что переговоры пройдут успешно.

Однако Дженна опасалась за свою спутницу. Зачем только она позволила сестре Маргарите отправиться с ней? Дженна хорошо знала, что нельзя никого привлекать к своей миссии. Неужели урока, который она получила четыре года назад, было мало?

Но юная монахиня с болезненной внешностью и большими темными глазами, в которых читались одиночество и тоска по дому, сумела убедить Дженну взять ее с собой. В последние девять дней путешествия из Берик-апон-Твид Дженна особенно пристально наблюдала за девушкой, которая клятвенно уверяла ее, что не голодна и нисколько не устала. Однако с того момента, как они покинули Берик, у девушки, которой по оценке Дженны было около восемнадцати лет, уже однажды случился сильный приступ кашля. Сестра Маргарита страдала от болезни, которую греки называли астмой. Болезнь легких заставила ее покинуть дом в Кале и отправиться в дальнее странствие в надежде излечиться с помощью мощей Святого Ниниана в Визорнском аббатстве.