– Я не знаю, мама… – горько ответила Туся. – Мне тошно одной. Я действительно решила выйти за него замуж. Но я не могла действовать нагло: раз – и ребенок – и женись, Лешка, на мне, коли честный человек. Мне хотелось, чтобы он сам предложил пожениться. Мне хотелось, чтобы меня полюбили… Неужели тебе это не понятно, мама?!

Конечно же, Дине Сергеевне было все понятно. Она утешала дочь, как могла, поскольку искренне верила, что девчонка с красными губами и челкой до глаз не может надолго поселиться у Лешки. На всякий случай она запланировала с ним прямой разговор, а потом вдруг неожиданно увидела его с совсем другой молодой женщиной и все наконец про него поняла. Эту женщину с длинными темными волосами и глубокими карими глазами Лешка любил. Наверно, ее, единственную, и любил всю жизнь. Потому и не женился. Потому и пускался в сомнительные эротические приключения, поскольку уж и не чаял ее дождаться. А уж раз привел домой – это все! Конец! Туське придется сушить весла. Эту он не прогонит никогда. Да, не прогонит. Но можно постараться сделать так, чтобы она сама ушла.

* * *

– Какого черта ты тянешь! – крикнул на Эльзу Павловский и в раздражении добавил: – Да прикройся наконец! Не до твоих тут… прелестей!

– Я ничего не могу сделать! – ответила девушка, и глаза ее недобро блеснули. – Он сказал, что между нами все кончено…

– А чего ж ты допустила до этого, радость моя?! Ты ж на работе! Работа у тебя такая, понимаешь, – совращать мужиков с пути истинного?! И обычно это тебе очень даже удавалось! Квалификацию теряешь?

Эльза немного помолчала, а потом выпалила:

– Нет! Просто он, похоже, встретил ту, в которую влюбился по-настоящему! Или раньше любил! Не знаю!

Павловский с интересом посмотрел на Эльзу, которая вдруг вышла из образа сексапильной кошечки и вместо обычного мурлыканья стреляла в него словами. Александр Григорьевич усмехнулся и спросил:

– Ты чего так раздухарилась, Эльза? Никак клиент задел за живое?

Девушка посмотрела на него почти с ненавистью и ответила:

– Да, задел! Но вас это не касается!

– Ошибаешься, милая. – Павловский по-отечески потрепал ее по щеке. При этом он заметил, что Эльза готова была укусить его за руку и, похоже, сдержалась с большим трудом. Александр Григорьевич взглянул на нее с подозрением. Никак девка насмерть втрескалась в клиента? Это не входило ни в чьи планы. С этой любовью можно завалить всякое дело. Он еще раз оглядел ее, пышущую самой настоящей злобой, и, несколько повысив голос, отчеканил: – Ты у меня на службе! А потому должна исполнять только то, что от тебя требуется! Поняла? Инициатива не приветствуется!

– Я и делала, что требуется, – сквозь зубы проговорила девушка. – И он уже почти сдался… Словом, я видела, что он уже чуть ли не жениться на мне собрался, а тут вдруг появилась… другая…

– Ой, только не надо мне этих басен про других! Да как только у тебя поясок развяжется, все мужики в стойку встают. Даже я, грешный, твоих чар не миновал… – Александр Григорьевич молодецки крякнул и хотел было очередной раз потянуть за только что упомянутый поясок, но вовремя спохватился. Не до игрищ нынче. Надо кончать это дело с квартирой для дембеля. Порадовать Равиля, а потом по-быстрому продать зал к чертовой матери и рвануть с Машей на какой-нибудь курорт. А после видно будет, где они осядут и наконец совьют гнездо. Да! Пора завязывать с холостяцкой жизнью. Пожил. Натешился вволю! Уж на свадьбу он денег не пожалеет. Что Маша захочет, то для нее и сделает. Захочет свадьбу на Мальдивах – на здоровье! На Таити – нет проблем! У эскимосов – пожалуйста! Со слонами – запросто! С динозаврами – найдет для нее и динозавров!

Тряхнув головой, чтобы отогнать возникшие перед глазами видения собственной свадьбы, Павловский опять накинулся на Эльзу:

– А в зал… почему в зал так его и не привела?

– Да потому что он не игрок! – выкрикнула девушка. – Я и так, и эдак, а он говорит, что у него нет никакого желания!

– Так он должен был твои желания исполнять! – прорычал Павловский. – Ну не в наш зальчик, так в «Опал» бы затащила! Там его вмиг разделали бы под орех!

Эльза еще больше округлила свой и без того необыкновенно выпуклый кровавый ротик и почти простонала:

– Я уж сто раз намекала ему, что хочу, дескать, посмотреть, что такое казино и с чем его едят, а он – ни в какую! Хочешь, говорит, довезу, а там уж сама…

Павловский видел, что Эльза вот-вот зарыдает, что держится она из последних сил именно потому, что на работе. Но он должен ее сломить, чтобы она доделала то, что от нее требовалось, а потому ткнул в самую рану:

– В общем, влюбить его в себя так и не смогла?

Из одного глаза девушки выползла маленькая жемчужная слезинка. Она быстро смахнула ее алым ноготком и, собравшись, четко отрапортовала:

– Заставить его влюбиться очень трудно. Вокруг него тучи бабья вьются. Но все они ничто по сравнению с той, про которую я вам говорю. Любит он ее, и плевать ему на всех остальных, и на меня в том числе… и на казино тоже…

– Да что ж в этой бабе особенного-то?! – разъярился Павловский, уже не глядя на дрожание ресниц Эльзы. – Все как у всех! Пустая голова, две руки, две ноги… и между ними – все то же самое!

Из глаз девушки выкатилась еще одна слезинка, а потом слезы ручьем побежали по ее щекам, оставляя темные дорожки расплывшейся туши. Она вытерла мокрые щеки ладонями, размазав по ним еще и красную помаду, дрожащими руками порылась в сумочке, достала мобильник и сказала:

– Вот! Пожалуйста! Полюбуйтесь! Я их сфотографировала, когда они в машину садились. – Эльза протянула Павловскому телефон и пояснила: – Вот тут листайте. Сначала будет сам Алексей, потом я… он меня фотографировал… в душе… в общем… а потом он с этой своей любовью… около машины. А дальше она крупным планом… одна…

Александр Григорьевич с неохотой взял мобильник. Какая разница, какова новая любовница Алексея Задворьева. Баб он, что ли, не видел! Да его ни одна не проймет! Требуется, чтобы этот мужик подписал бумаги на свою квартиру или проиграл ее, а все остальное…

Павловский нажал на указанную кнопку, и перед ним появился клиент собственной персоной. Да, мужик не хлипкий. Видный. Понятно, почему эта девка на него так запала. Это вам не тихий алкоголик Степан Эльдарович Пищиков, который подарил Эльзе квартиру, будучи практически во вменяемом состоянии. Не за того Серега взялся. Этот не алкаш… С другой стороны, откуда бы у алкаша трехкомнатная квартира? А нужна именно трехкомнатная. Равиль недавно справлялся, как идут дела. Явно этот дембель ему самому позарез нужен. Ну и искал бы ему квартиру сам! Что у него, братвы мало? И чего именно к нему, Александру, привязался? Непонятно…

Александр Григорьевич пролистнул голую Эльзу под реденькими струями душа и уставился в кадр, где у темной «Ауди» стояли двое: клиент Задворьев и женщина с длинными темными волосами. При виде этой женщины у Павловского что-то так пребольно перещелкнуло в скулах, что пришлось срочно схватиться за нижнюю челюсть. Женщина своей статью очень напоминала Машу. Да, похожа. Но, конечно же, не могла быть ею. Просто сейчас все носят куртки примерно одинакового фасона. А все мода, мода… Будь она неладна…

Маша любит его, Александра Григорьевича Павловского, и ей даром не нужны какие-то задворьевы. Задворьеву лет тридцать, а Маша всегда говорила, что ей неинтересны ровесники. Конечно же, это не Маша. Просто качество снимка с фотокамеры мобильника плохое, вот темноволосая женщина и напомнила ему Машу.

Павловский потер все еще ноющую челюсть и, затаив дыхание, вызвал следующий кадр. Тут уж все его существо пронзила такая боль, что он даже не сумел сдержать вопль:

– Маша?!

– Да. Он, когда нас знакомил, называл ее Машей… Вы ее знаете? – сразу севшим голосом спросила Эльза.

Но Павловский уже не мог говорить. В кадре действительно была Маша. Как же хорошо он знал и этот небрежный поворот головы, и теплый взгляд карих глаз. Это его женщина! Его! Она не может быть ни с кем другим, кроме него самого! Она не должна стоять рядом с каким-то Задворьевым, у которого все равно отберут квартиру, а самого выбросят на помойку! Теперь уж обязательно отберут и выбросят! Он, Александр Павловский, сделает для этого все! Он скажет Равилю, что не справляется с заданием, что мужик оказался тертым калачом, что нужна помощь… В конце концов, можно прямым текстом рассказать о Маше. И Равиль непременно поможет! Он всегда помогал в трудных ситуациях! В конце концов, он, Александр, готов купить этому дембелю квартиру на свои деньги! Черт с ними, с Мальдивами и динозаврами! Они останутся с Машей жить в его двухкомнатной! Пусть! Лишь бы только она была рядом!!

Именно в этот момент Павловский впервые ощутил, что у него есть сердце – не как гипотетическое нечто – вместилище души и, возможно, совести, а в качестве обычного органа человеческого тела, который может болеть и ныть – не чета челюсти, а так, что хоть «Скорую» вызывай. Как ни крути, а ему уже пошел шестой десяток… Александр Григорьевич схватился за левую сторону груди, чтобы унять бешеное биение сердечной мышцы.

– Вам плохо? – с ужасом спросила Эльза.

Павловский посмотрел на нее дикими глазами и прошипел:

– Да я тебя уничтожу, девка ты панельная…

– За что?! – неприязненно спросила девушка, которая уже почти справилась с собой, и в глазах у нее опять полыхнуло холодное жалящее пламя.

– За то, что ты работу завалила!!! Не смогла, дрянь подзаборная, влюбить в себя этого мужика, и он теперь с Машей…

Александр Григорьевич в один прыжок подскочил к Эльзе, схватился за густые волосы и, вывернув ей шею, притянул к себе. Глядя в расшившиеся от ненависти глаза с растекшейся косметикой, он четко проговорил:

– Ты вывернешься наизнанку, Эльза, но что-нибудь непременно придумаешь! Иначе все… каюк тебе, девка… кранты… В общем, я сейчас еду в «Опал», а ты моешь свою морду, красишь ее заново и дуешь к клиенту!

– Сегодня же вторник… Он на работе… – просипела девушка.

– Ну и что?! У тебя ключи есть! Подождешь его! Встретишь… уж как умеешь… голой или там… в своих шнурочках… В общем, так, чтобы он думать забыл обо всех других женщинах на свете, поняла?!

– А если он придет с той… которая на фотках?

– А вот если с той… То ты уж будь любезна… – Павловский особенно сильно дернул девушку за волосы, – …покажи, насколько вы с клиентом близки… Той женщине это вряд ли понравится… Она сама уйдет… Я надеюсь… А уж ты там времени зря не теряй! Усвоила, дешевка?!

– Я не дешевка, – змеей прошипела Эльза. – И вы скоро это поймете… оба…


Пропустив мимо ушей ее слова, Павловский так резко оттолкнул девушку от себя, что она отлетела к стене и вроде даже ударилась о нее головой, но Александра Григорьевича это уже не интересовало. Он сунул в карман Эльзин мобильник, который еще сжимал в руке, и вышел из своего кабинета, чтобы ехать к Равилю. Большой надежды на Эльзу он не возлагал. Разница между Машей и дешевой шлюхой Эльзой настолько велика, что у него не оставалось сомнений в том, кого выберет этот мужик. Зато последняя своей вульгарной изысканностью вполне может отпугнуть Машу от Задворьева, что Павловскому весьма на руку.

Выйдя из кабинета, он, разумеется, не мог видеть, как смотрела ему в след Эльза. В ее взгляде была уже не только ненависть к боссу, но и лютая злоба загнанной волчицы. Девушка еще раз вытерла руками набежавшие слезы, окончательно размазав по лицу косметику, и размеренно, будто заклинание, произнесла:

– Вы еще пожалеете об этом, Александр Григорьевич! Я такое не прощаю! Я вам обоим устрою… Вы вместе с Задворьевым век меня помнить будете!


Возле казино «Опал» стояло несколько милицейских машин с мигалками. Первым желанием Павловского было повернуть обратно, но он вовремя сообразил, что приехали они явно не по его душу. Что же стряслось у Равиля? Впрочем, долго думать о чужих неприятностях Александр Григорьевич не привык. Свои беды перекрывали дыхание. Ему без конца представлялась Маша в объятиях Задворьева.

Александр Григорьевич сидел в машине и нервничал. Конечно, надо быть идиотом, чтобы соваться в «Опал», пока там менты. С другой стороны, уходят драгоценные минуты. Он уже жалел, что не взял у дуры Эльзы ключи и не поехал на квартиру Задворьева сам. Уж он бы придумал что-нибудь получше, чем эта девка… уж непременно… Он не отдаст так запросто Машу…

Пока Павловский маялся в мучительных раздумьях, прошло какое-то время, и на ступенях казино показались менты. Равиль проводил их до машин собственной персоной, со всей своей свитой. Александр Григорьевич подождал, пока милицейские машины уедут, и вышел из своей. Он немного потоптался возле нее, выкурил две сигареты, понимая, что в казино приехал не вовремя и что надо бы уехать… Однако только Равиль мог подсказать ему, что можно сделать с Задворьевым, чтобы он уж никогда больше не посягал на Машу. Нет, разумеется, не убивать… Это мера крайняя, и до нее, конечно же, дело не дойдет… Но как-то припугнуть… Да и квартиру отобрать, раз Эльза так опростоволосилась… На наркоту еще можно подсадить… Да мало ли у Равиля средств и способов. Равиль, он все может… Непонятно только, зачем он именно от него, Александра, требовал эту квартиру… Вот непонятно, и все! Кстати, можно сейчас наконец пойти и спросить! В конце концов, он имеет право знать, в какой игре его используют. Он им не пешка какая-нибудь…