Перед столом мистера Ниддли стояли стулья, на которые все и уселись. Собрание началось.

Нан беспокойно ерзала на стуле, и Джоли стала сомневаться в том, что ее подруга сообщила Айре Дженьюэри о том, что после продажи фермы ей придется расплатиться с долгами.

— Даниель приобретает все инструменты и инвентарь, а также хозяйственные постройки, а также корову и пару гнедых ломовых лошадей, — сказал мистер Ниддли. — Я правильно все перечислил?

Нан кивнула, ее и без того молочно-белая кожа побледнела еще больше.

— Да, сэр, — ответила она.

Банкир явно был в веселом расположении духа. Он открыл бухгалтерскую книгу, послюнявил кончик указательного пальца и перелистал несколько страниц.

— Итак, после уплаты всех долгов, миссис Калли, — радостно сообщил он, — вам остаются деньги в сумме ста четырнадцати долларов, которыми вы вольны распоряжаться по собственному усмотрению.

На какое-то мгновение Джоли почувствовала себя счастливой, потому что в ее представлении сто четырнадцать долларов были ужасно огромной суммой, но, взглянув на мистера Дженьюэри, поняла, что ее страхи оправдались: обожатель Нан ничего не знал о долгах.

Сначала все краски исчезли с лица Айры Дженьюэри, затем от удивления и досады он густо побагровел.

— Долги? — спросил он обманчиво мягким голосом.

Тут раздался смех Даниеля. Он смеялся над Айрой, чего никогда бы не сделала Джоли, во всяком случае не тогда, когда у мистера Дженьюэри болтался на поясе шестизарядный пистолет.

— Ну да, долги, — подтвердил Даниель.

Айра уничтожающе посмотрел на Нан Калли, отшвырнул стул и хлопнул входной дверью. Нан прикрыла лицо руками и зашлась в громком плаче. Джоли мгновенно подсела к подруге и, обняв за плечи, принялась успокаивать.

— Ну, перестань, — приговаривала она. — Тебе больше не нужны его милости.

— Мне нужен муж, — всхлипнула Нан, в то время как Даниель доставал свой носовой платок, чтобы Нан вытерла слезы, а мистер Ниддли вертелся на месте, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Чепуха! — резко сказала Джоли, поглаживая Нан по спине. — От мужей нет никакого прока, одни труды и заботы. — Джоли замолчала на секунду, чтобы вызывающе посмотреть на Даниеля, а заодно взять у него носовой платок. — Что тебе сейчас следует сделать, так это взять свои сто четырнадцать долларов и начать новую жизнь. Ты могла бы найти работу в Сиэтле, скажем, на консервном заводе…

— Давайте все же подпишем эти бумаги, — прервал ее Даниель, и голос его прозвучал скрипуче, словно кто-то процарапал металлом по стеклу.

Краем глаза Джоли заметила, как мистер Ниддли торопливо и с явным облегчением подсунул Даниелю бумаги. Тот размашисто расписался и передал бумаги через стол Нан Калли. Та с трудом вывела свою подпись, все время вытирая слезы. Она успокоилась немного лишь тогда, когда мистер Ниддли выписал ей банковский чек, которым помахал в воздухе, чтобы просохли чернила.

Нан схватила чек, аккуратно спрятала в кошелек, который положила в сумочку, после чего встала со стула. Мистер Ниддли и Даниель тоже поднялись из вежливости, Нан пробормотала что-то и покинула банк.

Затем последовали обычные дела купли-продажи зерна. Даниель продал большую часть своего урожая армии США, которая пополняла запасы продовольствия в форте Деверо. Их представитель оформил все документы в присутствии все того же банкира мистера Ниддди, который и перевел сумму на счет Даниеля в «Фиделити Бэнк». Когда все формальности были окончены, Даниель повернулся к Джоли и требовательно спросил:

— Ты и в самом деле так думаешь, ну, когда говорила Нан о том, что от мужей нет никакого прока, а только одни заботы?

Джоли поправила перчатки и, слегка склонив голову, чопорно ответила:

— И могла бы добавить, что к тому же они упрямы и бестолковы.

Даниель открыл было рот, чтобы что-то сказать, однако воздержался, тем более что к ним приближался банкир, неся выписанный по всем правилам чек от федеральной армии за зерно.

Чувствуя какое-то смутное беспокойство, Джоли выглянула в окно на лавку, где оставила Джемму и Хэнка. Там их не было. Растерявшись, Джоли стояла и мысленно перебирала в уме, куда они могли подеваться. Например, могли перейти улицу и стоять у витрины с игрушками или могли забежать в общественный туалет, находившийся прямо за салуном «Желтая Роза». В то же время в ней все сильнее рос страх. Она не забыла угроз Блейка Кингстона использовать детей, чтобы заполучить желаемое.

Сердце у нее забилось где-то в горле. Джоли, торопливо извинившись, выскочила на улицу. Хэнк и Джемма не пошли в туалет, не было их и у витрины с игрушками, не было и в шляпном магазине напротив, не было их в церкви. Джоли не проверила лишь салуны. Ничего, она пошлет туда Даниеля, как только тот выйдет из банка.

К тому времени, когда он наконец появился, Джоли была уже в совершенном беспамятстве и едва не угодила под колеса почтовой кареты, когда стала перебегать дорогу прямо перед ней, чтобы встретить Даниеля.

— Хэнк и Джемма пропали, и я не могу их нигде найти! — прокричала Джоли.

Даниель глубоко и тяжко вздохнул, затем посмотрел направо-налево вдоль улицы.

— С ними все в порядке, Джоли, — спокойно сказал Даниель. — Сегодня утром Дотер дал Хэнку пенни, и сейчас они, вероятно, покупают себе леденцы.

У Джоли буквально волосы встали дыбом.

— Я.уже проверила все окрестные лавки, Даниель, — ответила Джоли, тщетно стараясь успокоиться. Она коснулась его руки. — Ты не посмотрел бы в салуне?

— Ладно, — ответил Даниель, вложив в это краткое слово столько уверенности, что у Джоли отлегло от сердца. Даниель легонько обнял ее за плечи. — Сходи-ка в школу. Это вниз по этой дороге. — И Даниель для верности указал рукой направление. — Если не найдешь их и там, то поднимись к пансиону миссис Крейпер. Это справа от пресветерианской церкви. Там любят детишек, любят, когда те присаживаются-на церковном крыльце попить лимонаду и съесть пирожное.

Джоли кивнула и поспешила на поиски, молясь про себя, чтобы с Джеммой и Хэнком не случилось ничего плохого, чтобы они оказались в каком-нибудь безопасном, обычном месте.


Даниель смотрел вслед Джоли, пока она не скрылась за углом. «Женщины, — подумал он, криво усмехаясь. — Мужчина дает им одежду, кров над головой, кормит и что же получает взамен? „Мужья доставляют одни лишь заботы, а проку никакого!“

Поморщившись, Даниель заглянул в ближайший салун, хотя сомневался, что найдет там Хэнка и Джемму. Их просто бы вышвырнули на улицу и из «Одинокого Волка», и из «Желтой Розы» только потому, что они еще не доросли до прилавка. В салуне «Одинокий Волк» веселье было в самом разгаре. Мужчины либо распивали крепкие напитки, либо резались в карты за засаленными столами. Даниель пообещал себе хорошенько надрать уши беглецам, если только найдет их тут. Однако сердце его тут же смягчилось, едва Даниель вспомнил, как обнаружил Джемму и Хэнка на задке своего фургона, оборванных, грязных, их огромные голодные глаза…

В этот момент он заметил, что на другой стороне улицы перед лавкой стоит закрытый фургон. Молодая женщина в ярком ситцевом платье кормила из полной овсом торбы лошадей, впряженных в фургон. Ее летняя шляпка чуть сбилась на затылок. Муж ее, вероятно, был в это время в лавке, справляясь о цене бочонка гвоздей или банки с патокой.

Даниель предположил, что это чета поселенцев, наблюдая, как поглаживает и легонько похлопывает по крепким шеям лошадей молодая женщина в шляпке. Вот так и они с Илзе приехали в Просперити. У них были такой же старый потрепанный фургон, любовь, пятидесятифунтовый запас бобов и множество планов и мечтаний…

Даниель перешел улицу и вежливо приподнял шляпу, давая тем самым женщине понять, что перед ней джентльмен.

— Доброе утро, мэм, — сказал он.

Женщина улыбнулась и ответила приятным голосом со знакомым и таким приятным уху Даниеля мягким южным акцентом:

— Доброе утро, сэр.

В это время какое-то движение под брезентом привлекло к себе внимание Даниеля, и его осенило.

— Вы путешествуете со своими малышами?

— Да, — ответила женщина, отходя от лошадей. — Они сейчас в лавке со своим отцом.

Даниель задумчиво поскреб щеку.

— Если вы так в этом уверены, мэм, я бы хотел взглянуть в ваш.фургон, если не возражаете. Дело в том, что сейчас я как раз разыскиваю пару сбежавших амбарных мышек, у которых есть интересная привычка прятаться на задке фургонов.

Женщина снова улыбнулась и кивнула в знак согласия, слегка придерживая живот. До этого Даниель даже и не заметил, что она беременна.

— Бог свидетель, Енох и я хорошо присматриваем за своими детишками. Вот и еще один на подходе. Но что для нас совершенно лишнее, так это еще пара ребятишек.

Даниель уже зашел за фургон, когда до него вдруг дошло.

— Вашего мужа зовут Енох? — спросил он, не прикоснувшись к шевелящемуся брезенту на задке фургона и отступая в сторону, чтобы получше рассмотреть женщину.

Именно в этот момент из лавки на яркое солнце вышел мужчина с темными вьющимися волосами и улыбкой на лице. Рядом с ним шел ребенок, цепляясь за брюки, а другой малыш восседал на руках.

— Хозяйка лавки сказала, что Даниель живет в нескольких милях к востоку отсюда, — начал он.

Даниель издал какой-то кудахтающий звук, поскольку от неожиданности у него перехватило дыхание, а сердце бешено застучало в груди. Перед ним стоял его брат, тот самый, что долго бежал вслед за ним, плача, когда Даниель навсегда покидал родной дом, отправляясь на Запад. Это было так давно… Но здравый смысл подсказывал Даниелю, что Енох не мог получить его письма с приглашением переселиться в эти края и приехать из Северной Каролины так быстро.

— Даниель?! — воскликнул мужчина, опуская ребенка на землю. Он сорвал с головы шляпу, и перед Даниелем предстали родные знакомые черты и озорные карие глаза.

— Енох… — прерывающимся шепотом сказал Даниель, а потом громко и радостно закричал, обнимая брата: — Енох!

ГЛАВА 14

Однако никаких следов Хэнка и Джеммы Джоли не обнаружила ни на школьной площадке, ни в пансионе миссис Крейпер, не было их и на крылечке, запивающих лимонадом пирожные. Она была чуть ли не в панике, уверенная в том, что Блейк и Роуди похитили детишек, тем самым пополнив список своих злодеяний. В этот момент она выбежала на главную улицу и увидела прямо перед собой фургон.

Джоли внезапно осознала, что они там, еще до того, как бросилась к фургону: она была слишком взволнована, чтобы что-то соображать. Даниель спокойно стоял посреди улицы и оживленно разговаривал с бедно одетыми мужчиной и женщиной. Одежда их была настолько изношена и застирана, что просто непонятно, как она еще не рассыпалась в прах, а Даниель, казалось, был так поглощен разговором, что забыл о своих поисках.

Джоли остановилась в нескольких шагах от Даниеля, чтобы перевести дух, распрямила плечи и попыталась успокоиться, но ей это никак не удавалось. В итоге страх за детей превратился в дикий гнев.

— Даниель Бекэм, детишки, возможно, уже в нескольких милях отсюда, а ты тут стоишь и любезничаешь с незнакомцами!

Когда Даниель оглянулся, чтобы посмотреть, что за нахалка обращается к нему в таком тоне, на лице его было написано такое изумление, как будто бы он не знал, кто стоит перед ним, уперев руки в бока, в голубом ситцевом платьице, раздувая ноздри от гнева.

Изумление уступило место юмору, Даниель улыбнулся и ткнул указательным пальцем в фургон:

— Взгляни-ка на задок фургона. Полагаю, что там ты найдешь Хэнка и Джемму, во все глаза глядящих на тебя.

Джоли с трудом проглотила комок в горле: так потрясло ее неожиданное сообщение Даниеля. Ее чуть отпустило. Мужчина и женщина, разговаривавшие с Даниелем, смотрели на Джоли, однако она не могла найти в себе силы посмотреть сейчас в их лица. Она бросилась к повозке и подняла брезент. Разумеется, Джемма и Хэнк прятались внутри фургона. Джемма была явно в ужасе, Хэнк же, напротив, глядел вызывающе и в то же время испуганно. Прежде чем Джоли смогла вымолвить хоть слово, рядом с ней материализовался Даниель. Уперев руки в бока, он, прищурившись, пристально смотрел на маленьких мальчика и девочку.

— Так куда же именно вы собрались на этот раз? — сурово спросил он.

Хэнк вздернул подбородок и защитным жестом обнял Джемму за плечи своей сильной маленькой ручкой.

— Мы собрались туда, где будем кому-нибудь нужны, — честно ответил он.

Краем глаза Джоли отметила, как вздрогнул Даниель. Ясно, он убедил себя, что Джемма и Хэнк ничего не знают о том, что он намеревался навсегда вычеркнуть их из своей жизни, словно мула, который отказывается ходить в упряжке. Или жену, которую он никогда не хотел ставить на первое место в своей жизни.

Даниель быстро опомнился и кашлянул, снимая и вновь надевая шляпу на голову.

— Так вот, никуда вы не поедете с этими людьми. — Даниель взглянул на Джоли и продолжил: — Это мой брат Енох, а это его жена Мэри и их малыши Руфи и Холт. Они побудут у нас пару деньков, а затем отправятся в дом Джо Калли.