Сквозь витрину Джоли увидела, какой сильный идет снег, словно кто-то вспорол пуховую перину. Когда Даниель привел Джемму и Хэнка из глубины лавки — они там рассматривали новорожденных щенят, — Джоли поднялась и плотно закуталась в плащ.

Она поступила абсолютно правильно, ничего не сказав Даниелю о Роуди Флите, уверяла себя Джоли. Она снова и снова повторяла это и наконец убедила себя, что да, она поступила абсолютно верно.

ГЛАВА 18

Даниель приехал в город на своем здоровом ломовике, теперь на нем же он возвращался обратно сквозь усиливающийся снегопад. Впереди Даниеля пристроился, ухватившись за передок, Хэнк; Джоли и Джемма медленно ехали сзади в коляске.

Когда они проезжали то место, где совсем недавно ее подкараулил Роуди Флит, Джоли затряслась, но не от холода, а от пережитого страха.

К тому времени, когда они добрались до фермы, снегопад настолько усилился, что Джоли с трудом различила очертания дома.

— Возьми детей и ступай в дом, — приказал Даниель, снимая ее с фургона коляски в своей обычной манере. — А я управлюсь с лошадьми.

Джоли предпочла бы сейчас ни на шаг не отходить от Даниеля, несмотря на страшный холод, однако она знала, что в предложении мужа гораздо больше смысла. Укрыв Хэнка и Джемму полами своего плаща, Джоли поспешила в дом.

На кухне сидел Дотер. Он принес с собой две огромные тыквы, которые хранились в погребе. Хэнк в восторге издал воинственный вопль, а Джем-ма в замешательстве посмотрела на Джоли.

— Мы будем вырезать из тыкв «блуждающие огоньки»? — Хэнк до сих пор не верил своему счастью. Он мгновенно стащил с себя шапку, пальто, рукавички и шарф.

Джоли помогла Джемме аккуратно снять ее зимнее пальто, когда Дотер ответил на вопрос Хэнка:

— Точно. И вырежем такие страшные «блуждающие огоньки», что они насмерть перепугают всех ведьм и привидений!

«А уголовников они могут напугать? — горько подумала Джоли. — Спугнут ли Роуди Флита два „блуждающих огонька“ из тыквы?»

— Возможно, Даниелю нужна помощь, чтобы позаботиться о лошадях и закатить в сарай коляску, — спокойным тоном сказала Джоли, подвигая кресла поближе к печи и развешивая на них промокшие вещи детей.

Дотер сидел в теплом помещении, поэтому, естественно, был без шляпы, однако он лихо поднес руку к несуществующим полям:

— Да, мэм.

Хэнк тем временем упоенно объяснял Джемме, что и как нужно вырезать в тыкве, и обамалыша от возбуждения сопели и толкались, подпрыгивая на месте. С трудом Джоли усадила их за стол, где они могли насладиться оранжевыми гигантами, затем быстро приготовила горячий шоколад, чтобы они согрелись. Пока детишки попивали свой шоколад, Хэнк вовсю разглагольствовал о том, какой большой и страшный «блуждающий огонек» они вырежут Ни у кого в округе не будет ничего подобного! А Джоли тем временем быстро чистила картошку и нарезала свинину на ужин.

В кухне было тепло и уютно, вкусно пахло, когда вошли Даниель и Дотер, управившись на дворе У Джоли сердце забилось сильнее, когда она услышала Даниеля, вытряхивающего из сапог снег.

Джоли отнесла пока тыквы в кладовую, освободив тем самым обеденный стол, и принялась накрывать ужин. Она вынула посуду от сервиза и столовые приборы, на печи негромко шумел бак с водой, который Джоли уже успела наполнить. Теперь в доме была теплая вода, чтобы умыться и помыть посуду. Мужчины закончили плескаться и фыркать и уселись за стол, чтобы попить горячего ароматного кофе, который приготовила Джоли.

Пока миссис Бекэм суетилась, накрывая на стол, она не переставая размышляла над своей дилеммой. Конечно же, жизни Даниеля угрожала бы реальная опасность, если бы он тут же бросился в погоню за Роуди Флитом, а именно это он наверняка бы сделал, узнав, что уголовник крутится где-то поблизости. А так его жизнь оказалась вне опасности. Но, с другой стороны, незнание о грозящей опасности может принести гораздо большее зло.

За ужином Даниель несколько раз поглядывал на жену, как будто чувствовал, что она от него что-то скрывает. И всякий раз Джоли тут же отводила взгляд. Она была абсолютно уверена, что стоит Даниелю заглянуть ей прямо в глаза, как он тут же поймет ее секрет.

Тем временем ужин закончился, и Джоли с Джеммой быстро прибрали со стола. Затем Джоли вымыла посуду и принесла из кладовой тыквы. Все переоделись в домашнюю одежду, а выходную аккуратно сложили и убрали. Джоли подстелила на стол старую газету и все было готово для того, чтобы вырезать из тыкв страшные «блуждающие огоньки».

Джемма и Хэнк, затаив дыхание, следили, как Даниель натачивает на бруске нож, который он брал с собой на охоту. Дотер показал малышам, как нанести на бока тыквы рисунок, по которому потом надо будет вырезать ножом. Он наметил отверстия для глаз, нарисовал лицо, и детишки приступили к выполнению своего задания с таким усердием, что не обращали внимания ни на что другое.

За окном продолжал падать снег, вспыхивая искорками в свете лампы, танец снежинок напоминал движения привидений. У Джоли опять перехватило дыхание, и она с трудом сдержала слезы при мысли о том, что у нее есть все, чего она желала — дети, дом, любимый мужчина, и вот некто вроде Роуди Флита может все это у нее отнять.

Кухня тем временем была полна света и смеха, тихого и глубокого — Даниеля, веселого и звонкого, похожего на церковные колокольцы в ясное летнее утро — детского. Джоли присела на кресло-качалку в уголке кухни и принялась штопать дырявые носки и чулки детей. Сейчас, сегодня вечером, она не станет уноситься мыслями в будущее и думать обо всем страшном, что в нем может случиться. Не позволит она себе и вспоминать прошлое с его несчастьями и болью. У нее есть этот момент, и Джоли намеревалась холить и лелеять его, вот и все.

Хэнк и Джемма все еще с ней, и сама она в чреве своем носит ребенка Даниеля, и все они находятся в тепле и безопасности крепкого дома. Что еще нужно человеку!

Наконец после шума и гама тыквенные «блуждающие огоньки» были сделаны, и в них вставили сальные свечи. Когда свечи разгорелись, тыквы засверкали огненными глазами и заулыбались, или оскалились — это как посмотреть — изогнутыми ртами, из которых клубился черный дым.

Джоли позволила Хэнку и Джемме задержаться на кухне сверх положенного времени, поэтому они смогли насладиться сполна плодами своего труда, а потом, несмотря на протесты, уложила их спать.

Когда, выслушав детские молитвы на ночь и подоткнув их одеяла, Джоли вернулась на кухню, Дотер уже ушел спать в конюшню, а Даниель гасил огонь в печи. Джоли подняла крышки «блуждающих огоньков» и задула свечи. В кухне снова повеяло ароматом сухой тыквы.

— Спасибо, Даниель, — тихо сказала Джоли. Но ее муж, который в данный момент был занят тем, что выплескивал на двор остатки кофе, посмотрел на нее только после того, как вновь наполнил кофейник водой из ведра, стоявшего подле раковины.

— Всегда к вашим услугам, миссис Бекэм, — ответил он, — но я предпочитаю не знать, за что именно вы меня благодарите.

Джоли отвернулась и всмотрелась сквозь темное окно в ночь, хотя ничего нельзя было разглядеть дальше нескольких ярдов. Джоли погладила «блуждающий огонек» — он был еще теплым от свечи.

— Ты и Дотер подарили детям счастливое воспоминание, которое, возможно, поддержит их в будущем.

Хотя Даниель был крупным мужчиной, он мог передвигаться поразительно тихо, и потому Джоли вздрогнула от неожиданности, ощутив его руки на своих плечах.

— А как насчет тебя? — спросил Даниель, поворачивая жену лицом к себе. — А ты счастлива сегодня?

Джоли вспомнила свои переживания, проглотила комок в горле и кивнула:

— Да, счастлива. И что бы ни случилось, я не забуду этот вечер, как ты, Дотер, Хэнк и Джемма вырезали тыквы. Трудно сказать, чьи мордочки сияли ярче — Джеммы и Хэнка или «блуждающих огоньков».

Губы Даниеля легко коснулись лба Джоли, руки скользнули вдоль ее бедер, затем поднялись и оказались под ее грудями. Джоли порывисто задышала, ожидая продолжения. Даже легким касанием кончиками пальцев, ласкавших ее соски, Даниель мог воспламенить Джоли. Соски ее мгновенно отвердели и четко обрисовались даже сквозь ткань нижней рубашки и платья.

Даниель хмыкнул, но в этом звуке Джоли услышала заботу о себе.

— Что-то тревожит вас, миссис Бекэм, и я жду, что вы все мне расскажете без утайки завтра утром. А сейчас я хочу вас, теплую, нежную, обнаженную, в своей постели.

Джоли задрожала, но не от того, что была шокирована его заявлением, а от предвкушения острого, почти невыносимого наслаждения.

Когда рот Даниеля приблизился к ее рту, когда он нежно раздвинул языком ее губы и этот язык проник в ее рот, все страхи и тревожные мысли мгновенно вылетели из головы Джоли. Единственное, что сейчас существовало — это пламя страсти, которое вспыхнуло и все сильнее разгоралось в ней. И все это сделали поцелуй Даниеля и тяжесть его рук на ее полных грудях.

Даниель отшатнулся от нее как раз тогда, когда Джоли думала, что умрет от желания, и потушил керосиновую лампу. В кухне воцарилась темнота, и Даниель взял Джоли за руку.

Она думала, что они направятся наверх, в их постель. Но Даниель повел ее в обитую кожей и деревом комнату, в которой он обыкновенно читал или подводил финансовые итоги.

Везде царили полная тишина и темнота, в воздухе было чуть прохладно, но это лишь придавало очарование моменту. Казалось, что они вдвоем оказались где-то в волшебной стране, а падающий за окном снег усиливал впечатление нереальности.

Медленно, словно соблюдая некий ритуал, Даниель начал раздевать Джоли. Начал с волос, распустив их и поправив длинными пальцами рассыпавшиеся по плечам пряди. Затем медленно, одну за другой, стал расстегивать пуговички на ее блузке, снял ситцевую ткань с ее плеч. Джоли поежилась от прохлады, но горящий взгляд Даниеля обжег ее обнаженную кожу, и мгновенно ее соски отвердели и четко обрисовались сквозь тонкий муслин нижней рубашки. Еще одна пуговичка — и Даниель преодолел последний барьер на пути к Джоли.

Он дотронулся до ее обнаженных грудей, приподнял их, помял, погладил. Джоли чувствовала себя богиней, купающейся в серебристом лунном свете и переливчатом снежном сиянии, и она склонила голову, молча сдаваясь на волю победителя — Даниеля.

А он, поддерживая Джоли за талию одной рукой, второй лаская грудь, наклонился и стал сосать другую грудь. Джоли выгнулась и издала протяжный низкий стон наслаждения, запустив пальцы в его волосы, лаская его, понуждая выпить ее всю до дна.

Каким-то образом Даниель сумел раздеть ее совершенно незаметно для Джоли, или, может быть, она просто не обратила на это внимание? И сам разделся. Потом Джоли могла только вспомнить свое ощущение: ее ладони на его широкой обнаженной груди.

Большое кожаное кресло шумно вздохнуло, когда Даниель опустился в него, усадив Джоли себе на колени. Она закрыла глаза, в то время как ее тело медленно принимало его в себя. Даниель зарычал от удовольствия, когда она пошевелила внутренними мышцами.

— Джоли!!! — хрипло выдохнул он, сжимая ее бедра своими натруженными руками, ритмично двигаясь вверх-вниз, вверх-вниз…

Поначалу Джоли двигалась в такт какому-то заданному темпу, но затем в ней проснулись самые примитивные древние инстинкты первой женщины, и она перестала владеть своим телом, которое все делало само по себе помимо ее воли. И скоро из ее груди вырвался нечеловеческий стон жгучего наслаждения, крик радости и облегчения, сладости и желания.

Джоли вернулась в эту реальность и вспомнила о Даниеле. Она не хотела получать все одна и задвигалась так, как это нравилось ему. К кульминации они подошли вместе, их губы слились в поцелуе, языки переплелись в любовной борьбе. И каждый принял в себя последний победный крик другого…

Джоли без сил упала на грудь Даниеля, едва только кончились ее страстные конвульсии, и его руки обняли ее. С ее точки зрения, в мире вряд ли было что слаще их любви. И этот момент был самым сладким.


На другое утро Джоли проспала. Первое, что она увидела, открыв глаза, — волшебные ледяные узоры на оконном стекле. Джоли вскочила, быстро привела себя в порядок и заглянула в детскую. Там уже никого не было. Когда она торопливо сбежала вниз по лестнице, то увидела, что мир преобразился. Теперь он весь был сделан словно из белого мрамора, посыпанного сверкающими кристаллами.

В кухне было тепло, на плите уже посвистывал закипавший кофейник. Джоли налила себе чашечку кофе и закуталась в шерстяной плед, затем выскочила на улицу.

Следы копыт и колес на белом снегу рассказали ей, что Дотер, вероятно, уже увез Джемму и Хэнка в школу. В воздухе слышались ритмичные удары топора. Джоли пошла на звук, обогнув сарай, и увидела Даниеля, рубившего дрова. Каждый его выдох сопровождался белым облачком.

— Почему ты меня не разбудил? — на всякий случай пошла в наступление Джоли, если Даниель решит прочитать ей лекцию по поводу обязанностей «подходящей жены». — Господи, уже полдня, должно быть, прошло!