У Мэри наступили трудные минуты. Она тужилась вовсю, и Джоли помогала ей чем могла, на иное просто не оставалось времени. Ей просто некогда было горевать о Нан и Джо Калли.

Енох начал спокойно и медленно говорить, успокаивая жену не словами, а самим своим тоном, брал ее руки в свои, когда ей нужно было за что-то ухватиться. Спустя два часа после начала схваток, а Джоли знала, что это довольно маленький для родов срок, показалась головка ребенка.

Енох одновременно заплакал и засмеялся от радости. Он склонился к Мэри и хрипло шептал:

— Ну, еще немного, родная, еще немного…

Джоли смотрела на них и задавалась вопросом, а будет ли Даниель таким же добрым и внимательным, как Енох, когда придет ее черед, или же он спрячется в конюшне, или даже укатит в город и напьется там, пока она будет рожать. Многие мужчины не выдерживают суровости этого естественного процесса, как бы сильны и крепки они ни были во всех иных ситуациях.

— Ну, поднатужься, Мэри! — скомандовала Джоли. И тогда произошло чудо: вышла головка… худенькие плечики… маленькое тельце…

Джо ли нежно взяла ребенка на руки.

— Девочка! — громко возвестила она, и душа ее радостно запела. — Отличная крепкая девочка!

Мэри всхлипнула с радостью и облегчением, по щекам Еноха тоже катились крупные слезы.

Джоли промыла носик и ротик малышки, перерезала пуповину. Затем запеленала новорожденную в чистую пеленку и укутала принесенным заранее теплым одеялом, после чего оставила Мэри и Еноха наедине с их новой дочкой.

Джоли умылась теплой водой из кастрюли, стоявшей на печи, затем налила в тазик воды и принесла к изголовью кровати Мэри. Енох принялся нежно и осторожно купать ребенка своими сильными руками фермера. Джоли вновь оставила счастливых родителей в их спальне.

Устав от всего пережитого и в то же время преисполненная радостью от рождения новой жизни, Джоли плюхнулась в кресло-качалку и бездумно уставилась на тлеющие в печи угольки. Потом осторожно приложила ладонь к животу и закрыла глаза, мечтая о том дне, когда ее собственный ребенок появится в этом мире.

Даниель приехал под утро; его фургон оставлял темные колеи в снегу на дворе. По бокам Даниеля сидели заспанные Джемма и Хэнк, их лица были едва видны из-под низко нахлобученных шапок.

— Я люблю тебя, Даниель Бекэм! — пробормотала Джоли, едва завидев его. Она вышла на крыльцо и смотрела, как Даниель помогает выбраться из высокого фургона Джемме.

— Ребенок уже родился? — озабоченно спросил он у Джоли.

Джоли распрямила плечи, очень гордая своим маленьким участием в этом чуде.

— У Еноха и Мэри появилась еще одна дочка! И очень хорошенькая! — ответила Джоли и бросилась в его объятия, чем страшно удивила и его, и себя.

ГЛАВА 21

Даниель крепко обнял жену за талию, но это длилось всего лишь мгновения, пока она обнимала его за шею. От волнения и радости Джоли даже не заметила, что висит на нем, болтая ногами. Она чуть покраснела.

— Пойдем, — сказала она, отводя глаза от пристального и всепонимающего взгляда Даниеля, и тут же обернулась к Джемме и Хэнку и предупреждающе приложила палец к губам. — Ведите себя тихо: Мэри очень устала и сейчас спит вместе с малышкой.

Позже, когда Даниель помог Еноху управиться с утренней работой по хозяйству, а Джоли приготовила завтрак, проснулся новейший представитель семейства Бекэмов. Чтобы дать Мэри отдохнуть, Енох очень осторожно вынес девочку из спальни и уложил в деревянной овальной люльке, которую принес из сарая.

Четверо остальных ребятишек мгновенно собрались вокруг крошечного человечка.

— А когда у нас будет такая? — спросила у Джоли Джемма, глядя на нее большими и серьезными глазами. И было абсолютно ясно, что она имеет в виду не люльку, а ребенка. Джоли снова густо покраснела, Даниель закашлялся и быстро отвернулся, а Енох издал один из своих веселых смешков.

И никто не ответил прямо на вопрос Джеммы.


Снег падал всю ночь и к утру его навалило более чем достаточно. Однако солнце ярко светило, было тепло, и поэтому Даниель решил отвезти Джемму и Хэнка в школу. Джоли провела утренние часы по уходу за Мэри и малышкой. Мэри уже немного оправилась после родов, у нее появился аппетит и даже вернулось чувство юмора. Она даже попробовала сесть на кровати, а затем и вовсе встала и осторожно стала передвигаться по комнате, хотя Джоли умоляла ее оставаться в постели.

Около полудня возвратился Даниель. Джоли была очень рада видеть его, хотя и напустила на себя безразличный вид.

— Ты, наверное, совсем не спала этой ночью, — сказал Даниель, когда они тряслись в фургоне домой.

Джоли вздохнула и покачала головой:

— Нет, немного поспала. Села в кресло-качалку и на несколько минут закрыла глаза.

Даниель кивнул, но Джоли заметила, что он сильно чем-то озабочен. Он все время оглядывался по сторонам, а в ногах у него на дне фургона лежало ружье.

Приехав домой, Джоли занялась приготовлением для себя ванны, в то время как Даниель загонял лошадь и фургон в конюшню. Когда он вошел в кухню, напустив морозный воздух, он нашел свою жену сидящей в бочке с теплой водой, установленной прямо посреди кухни. Даниель в замешательстве отступил назад и уперся спиной в дверь кухни. У него было такое выражение лица, будто он впервые в жизни увидел обнаженную женщину.

— Ну, могла бы и предупредить…

Джоли засмеялась и вытянула вверх стройную ногу, блестевшую от воды.

— «Предупредить»… Тебя? Но я ничем противозаконным не занимаюсь, не поджариваю пули на свином сале и не подливаю керосин в сметану, Даниель Бекэм. Я всего лишь принимаю ванну.

Даниель с трудом оторвался от двери и, сосредоточившись исключительно на чашке кофе, которая стояла на своем обычном месте, направился к ней. старательно избегая смотреть в сторону Джоли.

С рождением ребенка Еноха и Мэри в отношениях между ней и Даниелем что-то основа гельно изменилось, и хотя видимых свидетельств тому не было, женское чутье подсказывало Джоли, что муж относится к ней уже совсем по-другому.

Джоли откинулась в бочке с. остывающей водой, не делая никаких попыток прикрыть грудь или смущенно закрыть глаза. Уже само присутствие Даниеля в одной с ней комнате оказывало возбуждающее действие на Джоли, хотя она в действительности слишком была измотана, чтобы заниматься любовью.

— Только не засни в бочке на потеху всему миру, — буркнул Даниель и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с большим камчатым полотенцем. Ласково взяв Джоли за руку, помог ей подняться на ноги в бочке с водой и принялся вытирать ей плечи, спину, живот. Сладкая теплота переполнила Джоли, потому что никогда еще он не прикасался к ней так нежно и интимно и в то же время ничего не требуя. Да Джоли ничего и не могла бы ему дать после сумасшедшего бегства с Нан из дома Айры Дженьюэри и бессонной ночи с роженицей. Даниель принес еще и одеяло, которым обернул ее, а потом взял на руки. Щека Джоли оказалась на плече Даниеля. Он, едва касаясь, поцеловал ее в лоб и внезапно осипшим голосом сказал:

— Вы заслужили отдых, миссис Бекэм. Джоли охватила нежная истома, когда Даниель помог ей натянуть ночную рубашку, а затем заботливо укутал одеялом и подоткнул его. Одеяло сильно пахло нафталином, хотя Джоли достаточно долго проветривала его еще тогда, сразу же после уборки урожая.

— Даниель, — только и сказала Джоли, но одно это слово отразило все ее чувства. Она так устала, что губы ее не смогли бы больше вымолвить ни слова, глаза смыкались.

Даниель поцеловал ее, но не страстно, а как бы подавая надежды на любовь и страсть.

— Отдыхай, — сказал он ей, и последнее, что слышала Джоли, был стук закрываемой двери.

Она сладко потянулась и перевернулась на живот, а когда проснулась, то ощутила изумительный аромат жареного цыпленка. Она открыла глаза и увидела Даниеля, который осторожно переступал порог спальни, держа в руках заставленный тарелками поднос Очевидно, это был ее обед. Обед? А может быть, сейчас утро? Или вечер?

Джоли, зевнув, уселась на кровати и посмотрела в окно, но понять, то ли был хмурый день, то ли уже сгустились сумерки, не смогла. Джоли тут же встревожилась:

— А где Джемма и Хэнк?

— Внизу, занимаются своими делами, — ответил Даниель, подходя к кровати. Явно думая, что Джоли сейчас вскочит с постели, чтобы убедиться самой, он остановил ее притворно-суровым взглядом:

— Вы останетесь в постели, миссис Бекэм, так что выбросьте все из головы.

Джоли нахмурилась, думая о делах, которые ей сегодня предстоят.

— Который час?

— Половина девятого, — ответил Даниель. Джоли пришла в ужас. Половина девятого! А ей еще надо погладить рубашки мужа и детей, прибраться и вымыть пол в кухне. Но и это не все: Верена одна ухаживает за Нан Калли, а в доме бедняжки Мэри, должно быть, без женской руки царил полный кавардак.

Даниель поставил ей на колени поднос.

— Ешь, — приказал он.

Джоли поняла, что этому приказу нельзя не подчиниться. Впрочем, и ее пустой, как пещера, желудок требовал свое. Она потянулась за ложкой.

— Верена и Нан… — начала было Джоли.

— С ними все в порядке, — прервал ее Даниель. — За ними приглядывает Дотер. И Мэри в полном порядке

— Уже решили, как назвать девочку?

Даниель кивнул.

— Рейчел-Энн, — ответил он. — Рейчел в честь нашей мамы, а Энн звали мать Мэри.

Джоли, жуя пудинг, размышляла.

— А как мы назовем нашего ребенка?

Вопрос был задан совершенно невинный; Джоли и представить себе не могла, что он вызовет такую реакцию мужа. Даниель отпрянул от постели, чуть не опрокинув поднос, вскочил и повернулся к Джоли спиной. Она по его плечам увидела, что он часто задышал.

— Даниель? — позвала Джоли немного дрожащим голосом. Он ничего не ответил, не оглянулся. Он просто выскочил из комнаты.

Джоли еще долго сидела на кровати, уставившись в потолок. Нет, ей просто померещилось изменение к лучшему в их отношениях после того, как Даниель увидел появившегося на свет здорового и крепкого ребенка.

Через некоторое время Джоли отставила поднос, медленно вылезла из постели, оделась и стала приводить себя в порядок. Когда она расчесывалась перед зеркалом, во дворе раздался цокот копыт, и Джоли подошла к окну в тот самый момент, когда Даниель выезжал из конюшни верхом на лошади.

Джемма и Хэнк сражались в шашки на полу гостиной, когда Джоли спустилась вниз. Все лампы горели, в камине потрескивали поленья, но дом вдруг показался Джоли таким же теплым и гостеприимным, как могила.

— Мистер Бекэм не сказал, куда он поехал? — весело спросила Джоли. Дети явно почувствовали облегчение, увидев ее.

— В город, — ответил Хэнк. — И сказал нам, чтобы мы никому не открывали дверь, пока он не вернется.

— Не совсем так, — поправила Джоли. — Не никому, а кому попало. — С этими словами она вышла во двор и вылила ведро с помоями. Ей легко было представить, как Даниель обращается к Пилар за утешением: еще бы, ведь у него жена-преступница, которая подбрасывает ему проблемы одну за другой!

Она полагала, что Даниель останется в городе на всю ночь, как это бывало пару раз во время уборки урожая, но он вернулся, когда часы пробили час ночи. Его жена была уже в постели и старательно притворялась, что спит.

Джоли лежала очень тихо, дышала ровно, чутко прислушиваясь к тому, как Даниель разувается, снимает брюки, вот знакомо звякнула пряжка ремня, когда он вешал брюки на спинку стула. Когда же он растянулся на постели рядом с ней, Джоли прильнула к нему, словно делала это во сне.

Даниель был горяч и крепок, как всегда, однако Джоли не учуяла запаха духов — ни тех, которыми, как она помнила, душилась Пилар, ни чьих бы то ни было еще.

Джоли положила руку ему на бедро, смело скользнула дальше. Она поняла, что Даниель догадался о том, что она не спит, больше ей незачем было притворяться, однако она не проронила ни слова, опасаясь, как бы Даниель вновь не вскочил и не убежал.

— Блейк Кингстон удрал из тюрьмы, — неожиданно сообщил Даниель. — Начальник полиции полагает, что он сейчас на пути сюда.

Эта новость оглушила Джоли. И так было достаточно страхов из-за Роуди Флита и Айры Дженьюэри. А теперь еще и Блейк! Джоли почувствовала себя словно загнанная в ловушку лань.

— Ну и дела… — протянула она, продолжая гладить внутреннюю часть бедер Даниеля, и вовсе не только потому, что хотела возбудить мужа, нет, она сама получала от этого удовольствие. — Значит, он придет сюда за деньгами. А Роуди будет следить за ним.

Даниель застонал от удовольствия и не предпринимал никаких попыток остановить руку Джоли. Теперь уже она почувствовала любовный голод и крепко обхватила ладонью его член.

— Джоли! — выдохнул Даниель.

Она немедленно откликнулась на эту мольбу о ласке и ритмично задвигала рукой вверх-вниз, затем скользнула под одеяло и покрыла поцелуями его грудь, соски, трепещущий живот. Даниель снова хрипло простонал ее имя…