Бог Финн

стремится достичь предельной скорости. Присоединяйся!


По таким вот намёкам она догадывалась, что он мысленно с ней. И каждодневных напоминаний в виде писем и записок уже не требовалось. При таких-то безумных разъездах Финн далеко не всегда был на связи, но Джули это устраивало. Они друг друга понимали.

Ну хорошо, она не до конца понимала, что у них за отношения, но эти отношения определённо были. И не просто дружеские. Они никогда не встречались, так что своим парнем она его назвать не могла, но Джули и не тянуло навешивать ярлыки. Что бы их ни связывало, ей это нравилось.

Но теперь ей как никогда хотелось, чтобы Финн приехал. По вечерам, лёжа в постели, она перечитывала его письма и сообщения, листала на экране снимки и представляла, что он делает то же самое. Она ощущала его повадки и настроение в каждой строчке, изучила его так хорошо, что могла практически почувствовать его рядом. Словно знала, что сотворит с ней его присутствие.

Так что она будет его ждать. Потому что когда-нибудь Финн вернётся домой. Когда-нибудь они смогут разобраться, что же у них такое на самом деле.

Джули проверила чат. Финна в сети не было. Она не могла припомнить, где он сейчас. У него такие замысловатые маршруты, что, как выяснилось, лучше даже не пытаться угадывать его передвижения – легче просто подождать, откуда он напишет в следующий раз.


«Финн,

просто подумала о тебе. Всё.

Джули»


Она проверила доклад на орфографические ошибки и послала его на печать, чтобы завтра сдать преподавателю. Когда из принтера вылезла пятнадцатая страница, звякнула электронная почта.


«Джули,

надеюсь, письмо дойдёт. Сеть то и дело пропадает. Тоже думал о тебе. И скучал. (Странно, да? Как я могу по тебе скучать? И всё же.)

В этом месяце в Бостон попасть не получится. Объясню в другой раз. Очень жаль. Что тут ещё скажешь?

Рад, что ещё не спишь: у меня для тебя сюрприз. Знаю, что моё отсутствие этим не исправить, но ничего другого я не придумал.

Спустись в гостиную!

Финн»


Джули понравилось, что он скучал. Ух как понравилось! Но огорчило, что он не приедет.

Ворча от досады, но сгорая от любопытства – о чём это Финн? – она тихонько, чтобы никого не разбудить, прокралась по лестнице в гостиную. «Только бы сюрприз не оказался вторым Плоским Финном, – подумала она. – Вот жуть-то была бы...» Джули переступила порог и замерла, охватывая взглядом открывшуюся картину.

Свет в комнате был погашен, но вся она буквально мерцала: потолок сплошь покрыт белыми огоньками, а ёлка украшена настоящими свечками. Огоньками переливались и зелёные гирлянды вдоль каминной полки, перевязанные маленькими красными ленточками. У дерева на табурете стоял Мэтт и зажигал свечи на самой макушке. Именно так она и описывала Финну свой дом в Огайо. Вообще-то, здесь было даже лучше.

– Как красиво! – восхитилась она.

Мэтт вздрогнул, табурет угрожающе зашатался.

– Боже, Джули! Напугала до полусмерти!

Джули рассмеялась.

– Прости. Я только что получила письмо от Финна. Он велел спуститься вниз. – Она шагнула к дереву и легонько дотронулась до ближайшей веточки. – Смотрится чудесно.

Мэтт зажёг последний фитилёк и спустился на пол.

– Если дом сгорит, я не виноват. Это Финн придумал. Сказал, ты обрадуешься?

Джули кивнула и проглотила подкативший к горлу ком, медленно поворачиваясь на месте.

– Я рада. Очень-очень. – Она остановилась и обернулась к Мэтту. – И всё это ты сделал для меня? В смысле, тебя Финн попросил всё это сделать?

Мэтт сунул руки в карманы и посмотрел на переливающийся огоньками потолок.

– Прислал целый список инструкций вместе с подробным описанием увечий, которые меня ждут, если я не выполню в точности все его требования. Вроде ничего не пропустил. – Мэтт подошёл к кофейному столику, на котором расположился его ноутбук, взглянул на экран и закрыл крышку. – Да… Итак. Теперь мы должны лечь под ёлку. Не самая банальная просьба, но он уверен, что ты поймёшь? – с сомнением покосился на неё Мэтт.

– Понимаю. Ложись! – Она схватила его за руку и потянула вниз, садясь на пол. – Я каждый год так делаю. Тебе понравится.

– За Финном должок, – пробубнил Мэтт, вслед за Джули ложась на пол, чтобы подлезть под нижние ветки. – Ой! Если я сейчас глаза лишусь, с вас обоих сверхдорогущий подарок к Рождеству в качестве компенсации. Усыпанная бриллиантами повязка на глаз, к примеру.

– Нужно аккуратно, глупенький. Не кидайся на ёлку. Осторожно подлезай снизу. Вот так. Видишь?

Джули взглянула сквозь ветки на игру светотени от зажжённых свечей. В этом маленьком огороженном уголке было тихо и безопасно. В точности как Финн описывал прыжки с парашютом: настоящий мир исчез. Как когда-то в детстве, когда она свешивала одеяло с верхней койки двухъярусной кровати, превращая нижнюю в уютную пещеру. Джули часто в ней пряталась после того, как отец уехал.

– Если честно, мне даже... нравится, – признался Мэтт.

Джули повернулась к нему.

– Мне ещё никто раньше не составлял компанию. Я всегда одна была.

– А... Я думал, нам полагается вместе лежать здесь под деревом и делать... что там надо делать? Мне уйти?

– Нет, останься! – Джули снова схватила его за руку. – Вместе веселей.

Мэтт посмотрел на неё с улыбкой.

– Ладно. Так что теперь?

– Теперь надо думать о чём-нибудь значительном.

– Ясно. Философские размышления и вопросы бытия? Чур, я первый. Докажи, что ты не плод моего воображения.

– Очень смешно.

– А что, если мы живём в виртуальной реальности? Все ли средства хороши? Как могла Вселенная возникнуть из ниоткуда? Где доказательство, что прямая действительно прямая?

– Мэтт, хватит! – рассмеялась Джули.

– Стали бы вегетарианцы есть мясо, если бы животные сами просились к ним в тарелку? Если бы время остановилось, а потом снова пошло, мы бы заметили? А что, если кого-то дважды напугать до полусмерти? Что такое креационизм? Что этично, а что нет?

– А что выносит мне мозг? – вставила Джули, всё ещё хихикая.

– Не так: кто выносит тебе мозг? – с улыбкой поправил её Мэтт. – Ну, как скажешь. Не нравятся мои глубокомысленные вопросы, давай тогда ты.

Джули задумалась.

– Теперь всё это кажется каким-то глупым ребячеством.

– Всё равно скажи.

– Просто... Я каждый год лежу под ёлкой и... не знаю. Оцениваю свою жизнь. Погружаюсь в полудрёму, что ли, и наблюдаю, куда заведут меня мысли.

Мэтт скрестил длинные ноги и сложил ладони на животе.

– Понимаю, о чём ты. Может, попробуешь закрыть глаза?

– Тогда ты тоже.

– Хорошо.

Джули в ожидании смотрела на Мэтта.

– Ты первый.

– Нет, ты первая.

– Давай одновременно. Не хочу, чтобы ты меня тут разглядывал. Готов? Три, два, один, поехали! – Джули закрыла глаза. – Теперь надо подождать, пока мысли сами придут в голову.

Свет колыхающихся огоньков проникал даже сквозь веки, навевая размытые, смутные образы. Не верилось, что Финн такое устроил. Казалось, будто он сам был здесь, лежал рядом с ней. Он хотел подарить ей что-то особенное, и у него получилось. «Чего же ждать, когда мы встретимся?» – размышляла Джули. Что, если не будет такого же волшебства – такого же притяжения, – как сейчас? Но она знала, что будет. Некоторым ощущениям нужно просто довериться. Поэтому она позволила себе вообразить, как всё изменится, когда он вернётся в Бостон.

Рано или поздно она, очевидно, уедет из этого дома. Может, снимет собственную квартиру? Может, и Финн найдёт себе отдельное жильё? Он бы показал ей, где любит бывать в городе, и она бы послушала новые истории о его поездках. А сама могла бы рассказать о своих занятиях и жизни в колледже и непременно затащила бы его в «Данкин донатс» на стаканчик кулатты. Ему напиток, возможно, понравится больше, чем Мэтту. Они с Финном могли бы сводить Селесту в Музей изящных искусств, а Плоского Финна оставили бы дома, потому что Селеста исцелится. Или, по крайней мере, станет более цельной.

И тут у Джули снова возник не дающий покоя вопрос: что такого случилось с Селестой, что заставило её отгородиться от реального мира?

Джули повернула голову и открыла глаза. Мэтт смотрел прямо на неё.

– Я же просила не глазеть на меня, – прошептала она.

– Не удержался, – прошептал он в ответ.

Мэтт умолк, и Джули стало интересно, о чём он думал. Наверное, доказывал в уме какую-нибудь скучную теорему. А должен бы сейчас делать совсем не это.

– Джули?

– Да, Мэтт?

Он ещё помолчал.

– Похоже на свобод...

– О боже! – перебила его Джули. – Я же совсем забыла тебя спросить!

– Спросить... о чём?

– Дана, моя подруга, хочет, чтобы ты ей позвонил.

– Это не вопрос.

– Хватит меня исправлять. Она хочет с тобой встретиться, болван!

– О-о... – застонал Мэтт и отвернулся. – Ну-у, не знаю.

– Мэтт, да ладно. Ты ведь совсем не ходишь на свидания! – заныла Джули. – А Дана классная. Она тебе понравится.

– Я подумаю. Идёт? – предложил он.

– У тебя когда-нибудь была девушка?

Мэтт наградил её укоризненным взглядом.

– Конечно, была. При чём здесь это вообще?

Джули пожала плечами.

– Не знаю. Ты никогда ни о ком не рассказываешь.

– Согласен, в последнее время с романтикой в моей жизни туго. Но сейчас у меня просто нет времени с кем-то встречаться. Сама знаешь, как я занят с учёбой, и о Селесте заботиться надо.

– Так ты совсем не ходил на свидания после... ну, знаешь? Селесты. Чехарды с Плоским Финном.

– Почти. У меня были серьёзные отношения с девушкой, а потом... – запнулся Мэтт. Он уже не улыбался, на лице застыло напряжённо-смущённое выражение. – Потом здесь всё изменилось.

– Ты про Селесту?

Мэтт кивнул.

Джули вспомнила разговор с профессором Кули.

– Когда что-то произошло?

Мэтт снова кивнул.

– Сочувствую, – сказала Джули. – Потому что сразу видно: что бы ни случилось, тебе тоже несладко приходится. Может, когда-нибудь ты захочешь мне рассказать.

– Может быть, – согласился Мэтт. – Ну, а после этого моей девушке стало со мной неинтересно. Не каждый выдержит такую жизнь. И этот дом.

– Я люблю Селесту, но по её вине и ты страдаешь, да?

– Не говори так! Да я душу продам ради сестры.

– Знаю. – Джули понимала, что сейчас важно подбирать слова деликатно, иначе Мэтт снова замкнётся. – Но ты, должно быть, злишься, что Финна нет рядом. Что из-за него Селесте только хуже.

– Злюсь – это верно.

– Но у него есть право на собственную жизнь, Мэтт.

– Я знаю, уж поверь.

– Вы обычно ладите друг с другом?

– Раньше ладили. А потом... перестали. В основном, из-за мамы. Его всегда считали героем. Думаю, мне нелегко было с этим смириться.

– Для Селесты ты герой. Разве ты не видишь, как она на тебя смотрит? Она тобой восхищается.

– Не так, как Финном. По-другому. Я делаю всю скучную работу. Отвожу её в школу, кормлю, помогаю с уроками, беспокоюсь о ней. Я не Финн, это уж точно. Он на настоящую жизнь всегда плевал. Ему бы только веселиться и дурака валять. Когда мама отсутствовала – мы это так называем, «отсутствует», – Финн развлекал Селесту, смешил её, и она становилась такой же дикой и беззаботной, как он. Я заботился обо всём необходимом, а все лавры ему. Всегда так было.

– Тебе, похоже, Финн не очень-то нравится.

– Наоборот! Он потрясающий. Такой жизнерадостный, добродушный, непринуждённый. Финну дозволено всё, чего нельзя мне, и я ему завидую.

– Значит, Селеста когда-то больше походила на него? – спросила Джули.

– Да, – еле слышно подтвердил Мэтт.

– Но у неё всё налаживается, разве нет? По чуть-чуть? На днях она закатила истерику, потому что я не смогла найти ей второй сезон «Хора». По-моему, это добрый знак.

– Что ещё за «Хор»?

– Не беспокойся. Я ей плохого не посоветую. А ещё она хочет модно одеться на Рождество и просит, чтобы я сходила с ней по магазинам.

– Она, значит, теряет индивидуальность? Как раз то, на что я надеялся.

– Заткнись! Это всё к лучшему. А через пару недель добавим Плоскому Финну ещё порцию шарниров. Селеста дала добро. Мэтти, разве ты не видишь, как ей необходима своя компания, друзья? Можешь представить, как ей, должно быть, невероятно одиноко?