— Если ты мне не поможешь, я пропала, — твердым голосом произнесла Шона.

— Хорошо, мисс... Мадам...

— Шона, — отрезала она.

Эффи неохотно кивнула.

— Отлично. Паспорт у тебя с собой? — спросила Шона, благодаря небо за все те путешествия, в которых ее сопровождала Эффи.

— Да. Когда я собиралась, то знала, что уже не вернусь туда.

— А теперь идем со мной: познакомишься с маркизом.

Маркиза они нашли в библиотеке. Шона представила ему свою «подругу», в душе ликуя, что та не сняла ее платья и действительно выглядела как леди.

Эффи очень волновалась, но ей хватило ума, чтобы отвечать маркизу самыми короткими фразами. Поняв, что она готова ехать с ними, он, похоже, обрадовался такому повороту событий.

— Эффи может спать в моей комнате, — сказала Шона. — И мне кажется, нам пора уже ложиться: вставать ведь придется совсем рано.

На огромной кровати места оказалось более чем достаточно, а Шона хотела, чтобы Эффи находилась рядом и не позволяла страху взять над ней верх. К тому же ей о многом нужно было рассказать подруге.

На объяснения ушел целый час. К концу беседы обе девушки наконец поддались дремоте, изнуренные всеми переживаниями этого безумного дня.


Уехали они на следующее утро, хотя и не так рано, как хотелось бы Шоне. Карета маркиза укатила от порога его дома ровно в восемь часов, направляясь к вокзалу Ватерлоо.

Там они сели на поезд, идущий в Дувр. Когда состав тронулся, Шона с глубочайшим облегчением вознесла хвалу Господу за то, что ее пока еще не выследили. Теперь она, казалось бы, была в безопасности. Но еще безопаснее она бы себя чувствовала на палубе корабля.

— Я телеграфировал капитану вчера пополудни и велел ему подготовить все к нашему отплытию, — сказал маркиз, пока они, сидя рядом, ехали в купе поезда. — Так что мы сможем незамедлительно отправиться в путешествие.

Слова, видимо, давались ему с трудом. Пока что он говорил совсем мало, лицо его выглядело бледным и изможденным. Под глазами виднелись темные круги, как будто он совсем не спал.

Когда Эффи вышла в коридор, Шона и маркиз остались вдвоем в купе.

— У вас большая яхта? — поинтересовалась Шона. Надо же было хоть что-то сказать.

— Должен признать, что это скорее пароход, чем яхта. Пароход, оснащенный двигателем самой последней модели и всеми современными удобствами, — ответил он.

— Вы продумали наш маршрут?

— Сначала мы поплывем в Кале, но не пробудем там долго. Я хотел бы отправиться в одно место...

— Чтобы отобразить это в своей книге? — спросила она.

Последовала небольшая пауза, прежде чем маркиз ответил:

— Нет, это место в моей книге не будет отображено. Я руководствуюсь... иными соображениями.

Шоне показалось, что прямо перед ее носом резко захлопнули дверь. Сама того не желая, она вспомнила слова Лайонела и задумалась, так ли уж далек тот был от истины.

Но это же абсурд — верить несмышленому мальчишке!

В то же время она не имела права расспрашивать маркиза.

Спустя несколько минут он словно прочел ее мысли:

— Вы настолько тактичны или вам попросту неинтересно, какими соображениями я руководствуюсь?

Шона улыбнулась.

— Я вела себя так, как считала нужным, — ответила она. — Иными словами, какого поведения вы от меня ожидали? Разумеется, мне не следует проявлять излишнего любопытства, но его так трудно сдержать, когда находишься рядом с незнакомым человеком.

Маркиз рассмеялся.

— Вы отлично выразились. Именно эти слова я и ожидал от вас услышать, — сказал он. — Право же, это удивительно: вы совершенно не похожи ни на одного человека, который работал у меня! Да что там — вы отличаетесь от всех, кого я когда-либо встречал!

— Не знаю уж, насколько я от них отличаюсь, — сказала Шона, — но в жизни я усвоила один-единственный урок: каждый день нужно проживать так, как будто он последний. Каждый момент. Строить планы — пустая затея, ведь мы никогда не знаем, какой сюрприз преподнесет нам судьба.

Маркиз не сводил с нее глаз.

— Да, — коротко ответил он. — Этот урок я тоже усвоил.

Внезапно лицо его побледнело еще больше. Оно отобразило ужасающую душевную опустошенность. Шона вспомнила то слово, которое пришло ей в голову при знакомстве с маркизом. Теперь он казался еще более измученным.

— Вы, видимо, многое успели понять в жизни, — сказал он.

— Я знаю лишь то, что из любой сложной ситуации есть два разумных выхода, — сказала она. — Или молчать, или убегать.

Маркиз улыбнулся.

— Можно я попытаюсь угадать, какой выход вы предпочли на сей раз? — спросил он.

— Если вам угодно, — ответила Шона.

— Мне кажется, вы убегаете, — сказал он. — Не знаю, почему у меня сложилось такое впечатление, но разве это не странное стечение обстоятельств: вы появились как раз в тот момент, когда я в вас нуждался?

Шона промолчала. Она знала, что должна проявлять особую осторожность в своих высказываниях.

— Самое странное, — продолжал маркиз, — это то, что вы, судя по всему, были готовы уехать из Лондона, ни с кем не попрощавшись.

Он сделал небольшую паузу, прежде чем добавить:

— А учитывая, что вы столь молоды — гораздо моложе, чем хотели бы казаться, — у вас должно быть немало людей, которые охотно сказали бы вам «до свидания».

И вновь последовала пауза. Затем Шона призналась:

— Да, я действительно убегаю. Услышав, что вам требуется человек, который уехал бы с вами за границу, я почувствовала, что моя проблема может быть разрешена самым неожиданным образом.

Он взглянул на нее с любопытством.

— А вы мне расскажете, в чем заключалась ваша проблема?

Шона отрицательно покачала головой.

— Когда-нибудь я поведаю вам эту историю, — ответила она. — Но не сейчас.

— Вы правы. Мы ведь едва знакомы. Но у меня предчувствие, что наше знакомство непременно продолжится.

Сердце Шоны дрогнуло. Удивительно: этот человек словами выразил чувства, которые испытывала она сама! Ей тоже казалось, что вскоре они перестанут быть чужими друг другу.

— Возможно, тогда вы мне и расскажете, — добавил он.

— А может, и не расскажу, — возразила она, глядя на него с нарочитым равнодушием. — Нам не следует задавать друг другу слишком много вопросов, милорд.

— Вы снова правы. Мы оба ступаем на неизведанную территорию, и у каждого из нас есть на то причины. Вы должны скрывать свои, а я скрою свои.

Немного помолчав, он продолжал:

— И все-таки рано или поздно нам станет невмоготу утаивать свои чувства и мысли. Когда Англия останется позади и мы отправимся в путешествие — увлекательное, возможно даже рискованное... Разумеется, оно необязательно увенчается успехом.

— Оно непременно будет успешным! — воскликнула Шона.

— Вы говорите об этом с таким чувством... Для вас действительно важен успех нашего предприятия?

— Да, крайне важен, — пылко ответила девушка. — Когда мы отплывем от берегов Англии, все сложности, невзгоды и вопросы, на которые мы не желаем отвечать, останутся позади. Вы преследуете свою таинственную цель, а я свою. Я не стану задавать вам сложных вопросов и жду от вас того же. Скажу одно: я убегаю от опасности, но еще кое-что ищу... Полагаю, вы тоже.

Маркиз пристально посмотрел на нее. Затем резко спросил:

— Господи, но откуда вам это известно?

Смущенная его напором, Шона несмело пробормотала:

— Ну, я... я имела в виду вашу книгу. Вы же ищете подходящий объект для описаний.

— Вы имели в виду нечто большее. Откуда вам известно, что я...

— Мне ничего не известно, — поспешно заверила его Шона. — Я говорила в общем.

По его глазам было видно, что он не поверил. Однако, к счастью, предпочел оставить эту тему.

Шона задумалась над тем, что вынудило ее говорить в подобном тоне. Словам Лайонела она не придавала значения. По крайней мере, ей хотелось так думать.

И все же эти слова не давали ей покоя.

«Дело в том, что он сам этого, похоже, не знает. И не узнает до самого последнего момента, когда...»

Что хотел сказать Лайонел? Было ли это связано с тревожной тенью, которая в один миг накрыла лицо маркиза?

Дорого бы дала Шона, чтобы узнать ответ!


От вокзала Дувра до того места, где стояла на якоре яхта маркиза, их довольно быстро довез наемный экипаж. Шона нетерпеливо выглядывала из его окошка, любуясь морем.

— Как красива вода в лучах солнца! — воскликнула она.

— Вам нравится море? — спросил маркиз. — Вы много о нем знаете?

— Всегда его любила, — ответила Шона. — Впервые я совершила круиз еще в пять лет, вместе с отцом.

Она вздохнула, охваченная счастливыми воспоминаниями.

— Помню, в каком восторге я тогда была! Думала, что корабль, на котором мы плыли, настоящее чудо — настолько он отличался от всего, что мне доводилось видеть прежде! Казалось, он спустился с небес.

— Надеюсь, моя яхта вас тоже не разочарует, — сказал маркиз. — Я сам ее спроектировал и, путешествуя на ней, чувствую себя очень комфортно.

— Это самое главное, — согласилась Шона.

Вскоре они увидели и само судно. Красивая, оборудованная по последнему слову техники, яхта в самом деле выглядела весьма комфортабельной.

По распоряжению капитана все для них уже было приготовлено. Багаж занесли на палубу, а Шону и Эффи проводили в их общую каюту.

Каюта оказалась большой, роскошно убранной, с двумя узкими, но удобными койками. Распаковывая чемоданы, Шона все еще испытывала внутреннее напряжение: она ждала момента, когда они наконец отчалят и она почувствует себя в полной безопасности.

И вот этот момент настал.

С палубы донеслись крики моряков, лязг цепей, свист — и судно снялось с якоря.

Только ощутив качку и услышав плеск волн, Шона осознала, что все ее проблемы остаются в Англии, а впереди — безмятежное плавание по Ла-Маншу.

«Теперь я свободна», — подумала она.

Девушка была слишком возбуждена, чтобы сидеть в каюте, и поэтому сразу же поднялась на палубу. Там она замерла у поручней, любуясь белыми меловыми утесами остающегося за кормой Дувра.

— О чем вы думаете? — спросил вдруг чей-то голос.

Перед ней стоял маркиз. Она была настолько поглощена великолепным зрелищем, что даже не заметила, как он к ней присоединился.

— Я думаю о том, что теперь свободна, а это — самое волшебное приключение, которое мне когда-либо приходилось переживать. По-моему, ваша яхта просто идеальна.

— Отлично. Проектируя ее, я поставил своей целью, чтобы на борту люди чувствовали себя именно так. Строители на верфи считали меня безумцем и уверяли, что осуществить мои идеи невозможно.

— Но вы, разумеется, настояли на своем, — сказала Шона. — Как и всегда, я полагаю.

— Не всегда, — ответил он, внезапно помрачнев. — Каким бы богатым и могущественным ни считал себя человек, в любой момент он может оказаться совершенно беспомощным в руках неумолимой судьбы. И то, что позволяло ему верить в свою непобедимость, вдруг обернется всего лишь иллюзией.

Шона не сводила с него глаз.

— Я не понимаю вас.

— Неважно, — сказал он, с видимым усилием возвращаясь к действительности. — Вы и не должны были это понять.

Однако Шона не сдавалась, словно ее подстегивала какая-то неведомая сила.

— Разве я смогу помогать вам, если не научусь вас понимать?

— Я по возможности расскажу вам о себе, но кое-что должно остаться тайной, — он понизил голос, — и не только для вас, но и для всего мира.

Он заметил крошечную морщинку, пересекшую лоб девушки, и резко сказал:

— Не смотрите на меня так!

— Я... я не понимаю, о чем вы, — пробормотала она. — Что значит — так?

— Как будто видите мою душу, — ответил он тихо, но твердо.

— Простите, — сказала она, тотчас отвернувшись. — Я не хотела показаться бестактной.

— Бывают моменты, когда вам не следует задавать мне вопросы, — сказал он, не меняя интонации. — Спрашивать кое о чем я вам запрещаю. В скором времени узнаете, о чем именно. И никогда, никогда меня не злите! Этого я не вынесу.

Потрясенная, Шона взглянула на него.

Чего он не вынесет — собственного гнева?

Впрочем, ответ уже отчасти был ей известен. Стоя совсем близко к нему, она ощущала, какие сильные эмоции исходят от этого мужчины. Мощные, чуть ли не агрессивные, они, казалось, могли разорвать его самого.

— Простите, — примирительно сказала Шона, касаясь его плеча.

Слова, которые она произнесла в следующий момент, удивили ее саму, но они шли от сердца: