— Теперь все в порядке. Отпустите ее, — распорядился он, высвободив покрытую окровавленным жиром руку и отступив в сторону. Почувствовав облегчение, кобыла опустилась на бок, и через несколько мгновений на свет показались передние ноги и голова жеребенка Рольф помог новорожденному выбраться наружу и быстро очистил его тело и морду от последа, чтобы детеныш мог дышать.

— Мальчик, — удовлетворенно провозгласил он.

— Нет сомнений. Достойный наследник старика Орага, — просиял Танкред. — Взгляните, на лбу такая же отметина в форме звездочки, как и у отца.

Племенной производитель, потрясающей красоты гнедой по кличке Ораг никогда не подводил хозяина. Лорд Рольф де Бриз по праву гордился выносливым, горячим и сообразительным конем. Почти каждый жеребенок, родившийся от Орага, имел своеобразный золотисто-коричневый окрас, со временем ставший отличительной чертой Бриз-сюр-Рисла.

Едва появившись на свет, жеребенок тут же попытался подняться на шатающиеся ножки. Кобыла повернула к нему голову и ласково, словно подбадривая, заржала. Рольф, приподняв жеребенка, подвинул его ближе к матери. Обнюхав дитя, она начала энергично облизывать его сильным розоватым языком.

Сполоснув руки и надев рубашку и жилет, Рольф стоял и наблюдал, как новорожденный впервые в жизни сосал молоко из набухшего материнского соска. Убедившись, что все в порядке, он оставил обоих на попечение Танкреда, а сам зажег факел и вышел прочь.

Взобравшись вверх по лестнице, ведущей от нижнего двора к вершине холма, на которой располагался замок, Рольф задержался, залюбовавшись солнцем, восходящим над землями Бриз-сюр-Рисла. Сквозь пелену дождя все вокруг казалось зеленым: и деревенские крыши, и серые каменные выступы часовни, в которой покоился прах отца. Внизу, извиваясь, как стальная лента, неторопливо несла свои воды в сторону порта Гонфлер река Рисл. Глядя на воду, Рольф впал в необъяснимую тоску. Здесь был его дом, его наследство. Разве этого человеку мало? Или зов вольнолюбивой реки сильнее тяги к земле? Неужели это кровь викингов, текущая в его жилах, зовет в путь? Рольф жадно вдохнул морозный утренний воздух, а затем, тряхнув головой, как человек, только что очнувшийся от сна, вошел в башню. В главном зале у огня сидела кормилица Берта с его дочерью Жизелью на руках. Когда Рольф вошел, она отняла ребенка от груди и, натянув платье на одно плечо, приложила его к другой. Рольф, как зачарованный, смотрел на огромный, пронизанный голубыми жилками шар с широким ореолом и толстым коричневым соском. Покрутив головой из стороны в сторону, Жизель наконец нашла то, что искала, и жадно зачмокала. Берта бросила на лорда долгий понимающий взгляд. Он хорошо помнил ее тяжелое разгоряченное тело, лежавшее под ним на соломе, ее полные груди, мокрые от молока и пота, и ненасытное, требующее естество. Почувствовав тяжесть в паху, он попытался отогнать прочь слишком греховные для столь раннего часа помыслы.

Избегая откровенного взгляда Берты, Рольф рухнул в кресло у высокого стола и велел слуге принести хлеба и вина. Сначала к нему приблизился с вопросом управляющий, затем в надежде на пожертвования пришел священник, отец Гойль. Рольф поспешил поскорее избавиться от обоих. Вскоре вернулся слуга с блюдом свежеиспеченного хлеба, горшком меда и кувшином красного вина.

— Что с кобылой?

Рольф слизнул с пальца мед и глянул на жену, севшую в соседнее кресло. Как всегда болезненно-белая и бесцветная. Две серебристо-каштановые жидкие косы тянулись вдоль тощего тела к узким бедрам. Несмотря на правильные черты, лицо не казалось красивым. Ярко-серые глаза были обведены дымчато-темной полоской.

— Уже все в порядке. Одна из ног жеребенка согнулась, но как только мы выпрямили ее, кобыла без труда разрешилась от бремени. Родился прекрасный жеребенок. Если я решу его продать, то возьму хорошие деньги.

Женщина отломила кусочек хлеба и положила его в рот.

— Ты хочешь сказать, что собираешься оставить его себе?

— Рано или поздно мне придется искать замену Орагу. Поэтому я внимательно приглядываюсь к каждому новорожденному жеребенку. Возможно, именно этот станет продолжателем рода. — Рольф покосился на жену. Их грудной дочери шел уже шестой месяц, а Арлетт все еще не пришла в себя после родов. Она всегда тяжело переносила беременность. До рождения Жизели у нее было три выкидыша и один мертворожденный ребенок. По мнению Рольфа, жена просто недостаточно хорошо заботилась о себе и ела мало как воробей. Ничего удивительного в том, что она была не в состоянии кормить дочь грудью. Рольфу не раз приходила в голову циничная мысль о том, что, будь Арлетт лошадью, он, едва глянув на ее тщедушное тело, поспешил бы как можно скорее избавиться от нее. Но она была родом из старинной и знатной фамилии и к тому же прекрасно справлялась с домашними делами… Опрятность и трудолюбие — вот что Арлетт считала главными для женщины качествами… Поэтому в доме всегда царил порядок, к столу никогда не подавалась подгоревшая или плохо приготовленная еда, одежда мужа содержалась в чистоте и своевременно и качественно ремонтировалась. Будь в Арлетт побольше плодовитости и поменьше чопорности, Рольф бы не жаловался… Однажды осознав это, он добросовестно нес свою ношу, правда, без искры любви и радости.

Прожевав корочку хлеба, Арлетт пригубила вина. Рольф с раздражением подумал, что сидеть рядом с ней, пожалуй, равносильно сидению рядом с мышью, и, проглотив последний кусок, вскочил на ноги. Подняв глаза, Арлетт удивленно посмотрела на супруга.

— Ты куда?

— Пойду посмотрю годовалых жеребят. Вильгельм Фицосберн просил отобрать нескольких для тренировок.

— В такую погоду?

— Это лучше, чем сидеть взаперти, как петух. — Небрежно стряхнув с рубахи хлебные крошки, он вышел из зала.

Берта, уже прикрывшая грудь платьем и теперь укачивающая маленькую Жизель, проводила лорда таким же, как у Арлетт, голодным взглядом.

Вырвавшись из душной и напряженной атмосферы зала, Рольф с облегчением вздохнул и отправился проведать кобылу с новорожденным жеребенком. Спящий детеныш, насытившись, лежал на соломенной подстилке, его маленькое брюшко стало упругим как барабан. Над ним возвышалась погруженная в полудрему кобыла. Рольф улыбнулся и приказал конюху седлать Босена, старого черного мерина, на котором он обычно объезжал табуны и пастбища.

Заслышав шум во дворе, Рольф выглянул из конюшни и увидел отряд всадников, по двое въезжающих в ворота замка. Из-под лошадиных копыт поднимались столбы жидкой грязи. Возглавлявший колонну всадник держал в руках яркое черно-желтое знамя, развевавшееся на ветру. Чуть позади на пританцовывающем гнедом скакуне восседал Вильгельм Фицосберн, один из постоянных клиентов лорда де Бриза. Близкий родственник и доверенное лицо герцога Вильгельма, он обладал огромной властью… Припомнив об этом, Рольф, расплываясь в самой любезной из своих улыбок, вышел поприветствовать гостя.

Окоченевший от мороза, Фицосберн не без зависти посмотрел вслед своему коню, которого двое слуг под уздцы увели в теплую конюшню, и, пытаясь согреться, потопал ногами по земле и потер руки о толстую шерстяную накидку. Фицосберну было около сорока пяти лет… Проницательные карие глаза окружала паутина морщин, которые, углубляясь, спускались к ноздрям и тонким губам.

— Гиронделл выглядит прекрасно, — похвалил Рольф лошадь гостя, когда они вместе вошли в замок. Он сомневался, что Фицосберн захочет осмотреть товар прежде, чем согреется у огня и выпьет вина.

— Как всегда, — беспристрастно ответил гость. — Сегодня утром он дважды пытался сбросить меня. Если б я знал, каким резвым он окажется, то хорошенько подумал бы, прежде чем купить его у тебя.

Искоса взглянув на собеседника, Рольф заметил лукавые искорки, промелькнувшие у него в глазах. Два года назад, когда они встретились впервые, непроницаемый вид Фицосберна поначалу озадачил де Бриза. Он никогда не мог понять, когда этот человек шутит, а когда говорит серьезно, но теперь научился с уверенностью судить об этом по едва уловимым признакам — по особому изгибу губ, по оживающей сети морщинок вокруг глаз.

— И все-таки ты купил Гиронделла. Попробуй его в бою, и ты возблагодаришь бога за огонь в ногах этого коня.

— Странно слышать это от тебя. — Проследовав за хозяином в зал, Фицосберн обвел помещение взглядом знатока. На несколько секунд его глаза впились в Арлетт; она, не выпуская из рук веретено и овечью шерсть, наблюдала за тем, как слуги убирают со стола остатки завтрака.

Заметив мужчин, Арлетт зарделась от смущения и поспешила им навстречу.

— О, мой лорд, какое удовольствие видеть вас, — поприветствовала она Фицосберна.

По голосу жены Рольф безошибочно определил, что думала она иначе. Мысленно она, видимо, уже перенеслась на кухню, беспокоясь, хватит ли еды, и пытаясь предугадать, останутся ли незваные гости на ночь, и если останутся, то где их разместить. Как опытная хозяйка, Арлетт всегда справлялась с подобными ситуациями. Правда, потом, наедине, ломая руки, высказывала мужу свое недовольство.

— Я тоже очень рад вас видеть, — учтиво склонив голову, ответил Фицосберн.

— Принеси нам горячего вина, — распорядился Рольф, а затем обратился к гостю: — Ты останешься на обед?

— Благодарю за приглашение, но не могу… Мне нужно срочно доставить почту в Руан. Если вместо дождя снова посыплет мокрый снег, боюсь, мы не доберемся туда засветло.

Рольф готов был поклясться, что услышал облегченный вздох жены, которая поспешно ушла за кувшином с вином. Он провел гостя в продолговатую комнату, расположенную над залом. Умело натянутые шерстяные занавеси разделяли ее на несколько жилых помещений и спален. На стоящем у окна высоком ткацком станке работала служанка. Отпустив ее, Рольф указал Фицосберну на мягкое кресло, расположенное вблизи раскаленной жаровни, а сам сел на стул. Вытянув ноги к теплу, Фицосберн тяжело вздохнул. Де Бриз посмотрел на него, привычно пытаясь уловить малейшие детали, говорящие о настроении гостя.

— Тебе показалось странным, что я посоветовал испытать Гиронделла на поле боя. Почему?

Фицосберн перехватил испытующий взгляд лорда, на его губах промелькнула тень улыбки.

— Я приехал с официальным предложением от герцога Вильгельма. Ему нужны боевые лошади, а ты именно тот человек, который может найти их.

Задумавшись, Рольф осторожно поскреб пальцами левой руки по ладони правой.

— Сколько и для какой цели? — помолчав, спросил он.

Тонкие губы гостя растянулись в улыбке, затем резко, словно по команде, выпрямились.

— Количество пока неизвестно. Но, думаю, что-то около нескольких сотен.

Рольф опешил от изумления.

— На всех моих владениях не найдется столько, даже если я распродам молодняк.

— Знаю. Тех, которые у тебя есть, я покупаю для себя.

Рольф выглядел таким обескураженным, что Фицосберн не смог удержаться от улыбки. Но не успел хозяин открыть рот, чтобы достойно ответить, как дверь распахнулась и вошла Арлетт с парой лучших чашек и кувшином глинтвейна, над которым мягко струился пар. От вина, налитого в чашки, в воздухе распространялся аромат корицы… Арлетт подала гостю блюдо со свежим рисовым печеньем… Фицосберн обменялся с женщиной любезностями, справился о здоровье ее и ребенка, которому он в качестве подарка привез изящной работы крестик из слоновой кости.

Рольф, сознавая, что гость затеял эту болтовню с Арлетт только для того, чтобы поддразнить его, нетерпеливо крутил в руках чашку. Наконец он не выдержал зависшего в комнате напряжения и выразительно постучал кольцом по донышку Арлетт, взглянув на него, извинилась и быстро удалилась.

— Хорошо обучена, — заметил Фицосберн, глядя на дверь. — Дочь Роберта Стронгарма, не так ли? Выгодное приобретение.

Рольф промолчал. Он почти не поддерживал отношений с семьей жены. После смерти старика Стронгарма в роду остались лишь монахини да овдовевшие тетушки, связанные древними узами кровного родства с герцогским домом. Рольф предпочитал держаться от них подальше.

— Ну хорошо, мне самому надоело тебя мучить, — сжалился наконец гость. — Герцог собирается отобрать корону короля Эдуарда у самозванца Годвинсона. Как ты знаешь, когда пятнадцать лет назад трон был официально завещан Вильгельму, Годвинсон поклялся, что, когда придет время, он поможет герцогу сесть на него.

Рольф поднял брови.

— Но никто не ждал, что Годвинсон сдержит клятву. Ее даже не восприняли всерьез.

— Верно, но тем не менее люди считают его клятвопреступником. В самое ближайшее время в Лиллибоне соберется совет, где будет рассмотрен вопрос об отправке армии через пролив. Ты с нами?

Рольф растерянно развел руками.

— По сравнению с такими влиятельными фигурами, как ты, я всего лишь маленький землевладелец. Какой вес имеет мое слово?