Джейн Кренц - Любовь по расчету

— Конечно.

— Я хочу разыграть Молли.

— Разыграть?

— Ну да, розыгрыш холостяка.

— А, хорошо. Понял. — Крис хмыкнул. — Что мне нужно делать?

— Я сейчас поднимусь наверх, а ты мне позвони по домофону. Когда я отвечу, скажи, что детектив… — Гарри потер лоб, словно заставляя себя думать. — Скажи, что детектив Фостер из полицейского управления поднимается ко мне. Скажи, что речь идет о чрезвычайном происшествии.

Крис нахмурился.

— Чрезвычайное происшествие?

— Да. Но это всего лишь шутка. Так сделаешь, как я прошу?

— О чем разговор.

— Спасибо, Крис.

Двери лифта распахнулись. Гарри удалось зайти в кабину и нажать нужную кнопку.

Как только лифт закрылся, он прислонился к стенке, закрыл глаза и сконцентрировался на том, чтобы удержать равновесие на стеклянном мосту, перекинутом через пропасть.

На этот раз он пообещал себе не противостоять своим сверхчувствам. Он попробует следовать совету Молли и отдастся им во власть. Так, как это бывало в моменты близости с Молли.

Слишком поздно. Слишком поздно.

Паника, словно крыса, вгрызалась в его сознание. Гарри усилием воли загнал эту дрянь обратно в ее темную нору.

Всего лишь еще одно чувство. Такое же, как зрение, осязание или обоняние. Просто еще один природный дар. В дополнение к рефлексам. Вполне нормальный, как говорила Молли. Для него — нормальный.

Нормальный. Все что нужно — это принять его. И пользоваться им. Смириться с его существованием. Сейчас от того, сможет ли он это сделать, может быть, зависит жизнь Молли.

Жизнь Молли.

Гарри сделал глубокий вдох. И обрел равновесие.

На него вдруг снизошло удивительное умиротворение. Дышать стало легче. Гарри понял, что ему удалось взять под контроль свои рефлексы. Он перестал дрожать. И отпрянул от стенки лифта.

Когда открылись двери, Гарри сделал еще один глубокий вдох, восстанавливая дыхание.

Он вышел из лифта и прошел по коридору к своей квартире. Вставив ключ в замочную скважину, повернул ручку.

— Молли? — Голос его прозвучал сдавленно, походка оказалась нетвердой. Ощущение неминуемой опасности давило на него. — Дорогая, я дома. Вечеринка удалась на славу. Видела бы ты драку в таверне.

— Так-так. Пьян до чертиков. — Каттер Лэттеридж, улыбаясь, вышел ему навстречу. Он крепко держал Молли за руку. В другой руке у него был пистолет с глушителем, который он и направил Гарри в грудь. — Как кстати.

— Гарри, я пыталась предупредить тебя. — В глазах Молли застыли слезы отчаяния. — Я так виновата. Так виновата.

Гарри подслеповато уставился на нее, изображая полную невменяемость.

— Какого черта он здесь делает?

— Я готовлюсь достойно обставить отъезд, Тревельян, — сказал Каттер.

— Я не собираюсь никуда уезжать. — Гарри, пошатываясь, двинулся к нему, попутно натолкнувшись на стену. Привалившись к ней, он начал медленно оседать на пол. — Спрячь эту пушку, Лэттеридж. Ты не сможешь никого убить. Это не твой профиль.

— Мой профиль изменился благодаря тебе, Тревельян.

— Гарри. — Молли безуспешно попыталась высвободиться из мертвой хватки Каттера. — С тобой все в порядке?

— Давно не чувствовал себя так хорошо. — Гарри пошарил рукой по полу. Его пальцы коснулись кожаных ножен возле щиколотки. Он сделал вид, будто пытается сесть поудобнее. Нож в это время переместился к нему под рукав. — Ну и что здесь происходит?

— Он хочет представить нашу смерть как убийство и самоубийство, — прошептала Молли. Она вгляделась в его лицо, пытаясь проникнуть под маску пьяного. — Гарри, он собирается убить нас.

— Нет. Он этого не сделает. — Гарри подался вперед. — Так ведь, Лэттеридж, или Лакстон, или как там тебя?

— Не двигайся с места, — приказал Каттер и начал пятиться назад, увлекая за собой и Молли.

— Выстрелить мне в грудь никак нельзя, — радостно воскликнул Гарри. — Ведь тогда это уже не будет смахивать на самоубийство, не так ли? Тебе нужно попасть в голову, в рот или еще куда, не знаю.

— Будь ты проклят, — прошипел Каттер. — Ты и впрямь псих. Твоя невеста права.

Гарри печально покачал головой.

— А я-то думал, что психиатры хранят врачебную тайну.

— Держи дистанцию, а то я сейчас же пристрелю Молли, — предупредил Каттер. — Сейчас же, ты меня понял?

— Конечно-конечно. — Гарри помассировал затылок. — Я все понял. Каттер нахмурился.

— Я счастлив видеть тебя пьяным, Тревельян, но, должен признать, что ты превзошел все мои ожидания.

— Это мой жизненный принцип, — сказал Гарри.

В глазах Молли промелькнула внезапная догадка. Гарри тут же понял, что до нее наконец дошел его замысел. Он мысленно призвал ее следовать правилам игры.

— Оставайся на месте, Тревельян. — Каттер начал прицеливаться.

И в этот момент раздался зуммер домофона, Каттер застыл на месте.

— Эй, к нам гость, — воскликнул Гарри. — Вечеринка продолжается.

— Не подходи к аппарату, — приказал Каттер.

— Не могу. — Гарри повел плечом, как бы давая понять, что положение безвыходное. — Консьерж знает, что я дома. Он видел, как я садился в лифт. Знает, что и Молли дома.

Каттер бросил на него свирепый взгляд.

— Ладно, ответь. Но скажи, что ложишься спать и не хочешь видеть никаких гостей. Понял?

— Разумеется. Ложусь спать.

Гарри поплелся к домофону. Протягивая руку к кнопке, он мысленно измерил дистанцию до цели. Каттер держал Молли прямо перед собой Гарри понимал, что с этой позиции он сможет попасть Каттеру лишь в плечо. Но этого было недостаточно. Нужен был такой удар, который сбил бы Каттера с ног, прежде чем тот сможет открыть огонь.

— Да, Крис?

— Извините, что беспокою вас в такой поздний час, мистер Тревельян, — хорошо поставленным голосом произнес Крис, — но к вам поднимается детектив Фостер из полицейского управления. Он говорит о каком-то чрезвычайном происшествии.

— Полиция. — Каттер, уже потерявший бдительность, взорвался от ярости. — Черт бы тебя побрал, Тревельян. Что здесь происходит? Что ты натворил?

— Убей меня Бог, не знаю, — сказал Гарри, отходя от домофона. Потом, с улыбкой глядя на Каттера, добавил:

— Похоже, к нам гости из полиции. Как ты думаешь, что их привело в такой час? Может, я забыл оплатить парковку?

— Будь ты проклят.

— Пожалуй, твой сценарий с убийством и самоубийством сегодня не пройдет, — продолжал Гарри. — Тебе будет трудно объясняться с детективом Фостером, а?

Каттер изменился в лице. Он резко отпустил Молли, отпихнул ее в сторону и затравленным взглядом уставился на дверь.

— Мне нужно выбраться отсюда.

— В доме два лифта, — охотно пришел на выручку Гарри. — Если повезет, ты сможешь избежать встречи с детективом Фостером.

— Отойди. — Каттер выставил вперед пистолет, расчищая себе дорогу к выходу. — Не двигайся. Я не шучу.

Гарри с готовностью поднял руки вверх.

— Я стою на месте.

— Сукин сын, — обругал его Каттер. — Я еще рассчитаюсь с тобой.

— Ты рассуждаешь, как мой кузен Джош. Любят все-таки дети мелодрамы.

Каттер пропустил его слова мимо ушей. Он рванул к двери.

В тот же миг из рукава рубашки Гарри вынырнул нож. Рукоятка точно вписалась в его ладонь. Гарри ждал подходящего момента, ни секунды не сомневаясь в том, что он скоро настанет. Ему казалось, что он без труда читает мысли Каттера.

Не понадобилось призывать на помощь сверхчувства, все решили логика и наблюдательность. Каттер был в панике. Он действовал, повинуясь эмоциям, но не логике. Ярость возобладала над здравым смыслом. Гарри не сомневался в том, что Каттер не сможет избежать соблазна отомстить за то, что его постигла неудача.

Ясно было, что Каттер на прощание выстрелит.

Лэттеридж был уже у двери. Ярость исказила до неузнаваемости черты его лица.

— Ты все испортил, Тревельян. Будь ты проклят.

Он поднял пистолет, прицеливаясь.

Не в Гарри. В Молли.

В это мгновение Гарри почувствовал себя на грани сумасшествия. Слишком поздно.

Но рефлексы его не подвели. Нож, словно по собственной воле, вырвался из его руки.

Смертоносное лезвие вонзилось прямо в грудь Каттера. Удар был настолько сильным, что тот отпрянул. Ярость, еще недавно бушевавшая в его глазах, сменилась странным выражением.

Он выронил пистолет и схватился за рукоятку ножа.

— Но ведь я так тщательно все спланировал, — хрипло произнес он, падая на колени. — На этот раз осечки не должно было быть.

Каттер распластался на полу лицом вниз. Больше он не шевельнулся.

Гарри крепко прижал к себе Молли. Она уткнулась лицом в его плечо. Голос ее срывался от слез, когда она произнесла:

— Ты спас нас Ты спас жизнь нам обоим. На этот раз он не опоздал.

— Ты знал, да? Когда входил в дверь, уже знал, что он здесь?

Гарри крепче прижал к себе Молли. Они стояли у окна, наблюдая за тем, как рассвет постепенно размывает темноту ночи. Полиция только что уехала. Тело Лэттериджа увезли. Кровь на полу уже смыли.

Думать о сне не хотелось.

— Я знал… — Гарри заколебался, затрудняясь выразить словами свои ощущения. — Я почувствовал неладное.

— Ты уловил большее. Ты понял, что Лэттеридж здесь.

— Результат логического умозаключения, ведь Лэттеридж был единственным источником опасности в последнее время.

— Оставь ты в покое логику. — Молли обернулась. Ее изумрудные глаза сияли пониманием. — Ты знал, что он здесь, потому что я предупредила тебя.

— В самом деле?

— Да, я посылала тебе предупреждение. И, что важно, ты услышал меня, Гарри.

Он наклонился к ней и прижался губами к ее губам.

— Ну, тогда давай считать, что у меня был очередной сеанс ясновидения.

— Все гораздо глубже. — Она обвила руками его шею и звонко чмокнула его. Потом слегка откинула голову и улыбнулась. — На днях я тебе это докажу.

— Ты жива. — Гарри усадил ее на диван и прижался к ней. — Боже мой, Молли, все остальное не имеет значения.

Кончиком пальца она коснулась его губ.

— И ты жив. Для меня это самое главное. — Глаза ее сияли.

Всепоглощающая страсть охватила его. Умом он понимал, что этот всплеск вполне мог быть отголоском пережитой трагедии, когда он был так близок к тому, чтобы потерять Молли. Но желание, пронзившее его, все-таки было сильнее и глубже всех рациональных доводов.

— Молли, — прошептал он. — Молли.

— Да. — Она потянулась к его губам.

Остановить их взаимное влечение уже ничто не могло. Гарри судорожно расправился с одеждой Молли, быстро разделся сам.

В этот момент они чувствовали лишь потребность друг в друге. Гарри уже не задавался вопросом о природе своих тайных желаний и мрачных фантазий. Он выплеснул их наружу, и от этого стало легко и свободно.

Ему необходимо было чувствовать бесконечное тепло Молли, ее силу и энергию. Он блаженствовал, погружаясь в нее, касаясь сокровенных уголков ее души и тела.

Молли щедро распахнула себя перед ним. Он с радостью окунулся в эти манящие глубины, тайны которых можно было познать только в момент физической близости. Ему безумно хотелось, чтобы и Молли заглянула в святая святых его души.

Он смело ступил на стеклянный мост, зная, что на другом краю бездны его ждет Молли. Пока она стоит там, он ни за что не упадет.

Отныне он был не одинок в этой пугающей темноте.

Потом он долго лежал в объятиях Молли, впитывая ее тепло, и оно проникало в каждую его клеточку, омывало душу.

«Я люблю тебя», — подумал он.

Молли взяла его лицо в свои ладони.

— Я люблю тебя, Гарри.

И только тогда Гарри осознал, что до сих пор так и не произнес вслух эти сокровенные слова. Ни разу. Невероятно. Он даже не мог представить свою жизнь без Молли. Настал момент, когда нужно было сказать, чем живет его сердце.

— Я люблю тебя, Молли.

Она улыбнулась, в глазах ее заплясали искорки смеха.

— В первый раз я это услышала от тебя.

Ясным весенним днем Гарри привез Молли и их новорожденного сына в особняк Аббервиков. Он устроил обоих на огромном викторианском диване в гостиной, а сам занялся решением проблем с гостями. Задача предстояла не из легких. Многочисленная родня в лице Стрэттонов, Тревельянов и Аббервиков заявила о своем намерении нанести визит новоиспеченной маме и ее дитяти. Холл особняка уже был завален подарками.

Гарри подошел к дивану и посмотрел на своего сына. Ни один из законов Ньютона или Эйнштейна не вызывал в нем такого благоговейного трепета и восторженного изумления, как это зрелище.

— Невероятно, — прошептал Гарри. — Он просто великолепен.

— Я тоже об этом подумала. — На лице Молли появилась улыбка — усталая, но все-таки удовлетворенная. — Что ты думаешь насчет имени Син Джаспер Тревельян?

— Не совсем благозвучно, но какая разница. Привыкнет. — Гарри протянул руку и коснулся крошечных пальчиков младенца. — Поразительно.