– Год назад, перед отъездом в Англию, я отпустил ее на волю и дал небольшое приданое. Сандра просила забрать ее с собой, но я наотрез отказался. Я рассчитывал, что со временем она забудет меня и выйдет замуж. И, поверь, был неприятно удивлен, узнав, что она все еще находится в Риверсайде.

– Значит, она тебя ждала. – Виктория задумчиво посмотрела в окно, за которым собирались тучи – предвестники очередного тропического ливня. – Она знала, что рано или поздно ты вернешься в Гвиану, и надеялась возобновить отношения. Похоже, эта Сандра очень привязана к тебе, Ред.

– Может быть. – Он поднялся из-за стола. – В любом случае эта женщина больше не причинит тебе неудобств. Я поговорил с ней сегодня утром, когда она немного остыла, и она пообещала держаться на расстоянии от господского дома.

– Как ты самоуверен! Считаешь, что хорошо знаешь женщин?

Шарп обернулся, удивленно приподняв брови.

– Что ты хочешь сказать?

Виктория раздраженно скомкала салфетку.

– Эта тварь затаила злобу и будет искать возможность сделать мне какую-нибудь гадость. А также попытается подловить удобный момент, чтобы снова забраться к тебе в постель. Но и это еще не все. Если ты отвергнешь ее, она станет твоим самым злейшим врагом и попытается отомстить.

– А ты очень проницательна, любовь моя. – Ред снова уселся напротив Виктории и внимательно посмотрел ей в глаза. – Я сам думал об этом, но не хотел тебя пугать. Хорошо, я придумаю что-нибудь, чтобы избавиться от этой женщины. И обещаю, что не поддамся ее чарам.

Виктория вдруг почувствовала, что все вокруг вызывает у нее отвращение. Этот убогий дом, непрекращающееся жужжание мерзких насекомых, присутствие чернокожих рабов, которые были ей глубоко неприятны… Все это наполняло сердце девушки такой мучительной тоской, что хотелось зарыться с головой в подушку и плакать от бессилия. И во всем виноват только этот мужчина, сидящий напротив нее и, как ни в чем ни бывало, потягивающий кофе из треснутой фарфоровой чашки.

– Что с тобой, милая? – Ред нежно коснулся руки Виктории, но она раздраженно отдернула ее и, не в силах больше владеть своими чувствами, вскочила из-за стола.

– Я хочу немедленно уехать из этого гадкого места! – со злостью выпалила она.

Шарп отставил чашку и медленно встал.

– Это бессмысленный разговор, Виктория.

– Какое право ты имеешь насильно удерживать меня здесь? Черт бы тебя побрал, Ред! Я начинаю сильно раскаиваться, что не воспользовалась случаем и не донесла на тебя властям.

– Неужели? – Он вызывающе усмехнулся, приведя Викторию в неистовство. – Что ж, теперь уже поздно сожалеть об этом – момент упущен.

С грохотом оттолкнув стул, Виктория прошлась по комнате и брезгливо огляделась по сторонам.

– Какое убожество! – презрительно процедила она. – Да мне и в страшных снах не снилось, что когда-нибудь я буду жить в таком сарае. И это вместо роскошного особняка маркиза Камберленда!

В два прыжка оказавшись возле девушки, Шарп схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. В его синих глазах отражалась такая безысходная боль, что сердце Виктории на мгновение дрогнуло.

– У нас еще будет роскошный дом, любовь моя, – промолвил Ред. – Клянусь тебе своим вечным спасением. Дай мне только немного времени, Тори. Прошу тебя, прекрати терзать мне сердце, будь же хоть чуточку милосердной!

Высвободившись резким движением, Виктория отступила на пару шагов и упрямо покачала головой.

– Нет, – сказала она, стараясь твердо смотреть ему в глаза. – Этого ты от меня никогда не дождешься.

Он глубоко вздохнул, и его лицо снова приняло бесстрастное выражение.

– Что ж, очень жаль, – только и сказал он, неспешно направляясь к двери.

Остаток дня Виктория провела, не выходя из своей спальни – маленькой комнатушки с вылинявшими розовыми обоями и старой, потертой мебелью. Обедать и ужинать ей пришлось в одиночестве, потому что Ред вернулся домой только поздно вечером. Виктория уже лежала в постели, когда он вошел в спальню. Не желая вступать в разговор, она тотчас отвернулась к стене, притворившись спящей. В темноте она слышала, как он раздевается, и чувствовала, как гулко колотится в ее груди сердце.

Подойдя к кровати, Ред на минуту остановился, словно раздумывая, что делать дальше. Потом решительно потянул с Виктории одеяло и, скользнув в постель, обнял ее и настойчиво притянул к себе. Она попыталась вырваться, и между ними завязалась отчаянная борьба, в результате которой Виктория быстро оказалась лежащей на спине и придавленной к кровати тяжестью Реда. Однако он не торопился воспользоваться плодами своей победы. Вместо этого он внезапно переместился и лег рядом, нежно прижимая девушку к себе и успокаивающе гладя ее вздрагивающие от обиды плечи.

– Ну, что же ты остановился? – выдавила Виктория, глотая слезы, неудержимым потоком катившиеся по щекам. – Не хватает смелости, чтобы взять силой беззащитную женщину?

Ред сделал глубокий вдох и, приподнявшись на локте, внимательно посмотрел ей в глаза. Лунный свет выхватил из полумрака комнаты его грустное, словно опавшее лицо.

– Виктория, Виктория, – проговорил он, нежно поглаживая ее мокрую щеку; – неужели ты думаешь, что мне не больно видеть тебя несчастной? Видит бог, я отдал бы свою душу, за то чтобы все сложилось по-другому. Спи спокойно, моя жестокая любовь, я больше не стану принуждать тебя к тому, что тебе не по душе.

Он медленно поднялся с кровати и подошел к раскрытому окну, затянутому москитной сеткой. Лежа в постели, Виктория неотрывно смотрела на красный огонек его сигары, не зная, стоит ли ей радоваться победе, которая принесла ему столько боли. Наконец усталость трудного дня взяла свое, и девушка незаметно смежила веки и погрузилась в сон.

Когда она проснулась, Реда не было рядом. Заметив на соседнем стуле записку, Виктория поспешно соскочила с кровати и не без волнения развернула сложенный вдвое листок.

«Виктория, – писал Ред, – я уезжаю на шахты и собираюсь пробыть там до глубокой ночи. Так будет и завтра, и послезавтра, и все последующие дни. Так что постарайся найти себе какое-нибудь занятие и не грусти. Я распорядился поставить в спальне еще одну кровать, сославшись на то, что так полагается по английским обычаям, к которым мы привыкли.

Надеюсь, ты не сильно расстроишься из-за того, что мы сведем наше общение до минимума? Мысленно слышу твой ответ: «ни капельки». Что ж, так я и думал! Я тоже уверен, что так будет лучше для нас обоих. Мы оба чертовски устали от этой нелепой борьбы. Нам нужно немного остыть и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Если все идет так плохо, значит, один из нас не прав. Кстати, можешь немного позлорадствовать – я уже не так уверен, что поступил правильно, увезя тебя из Англии. Но не слишком радуйся, ибо я не собираюсь сдаваться. Если же – помоги мне, Боже! – я все же решусь тебя отпустить, то понадобится некоторое время, чтобы приготовить компенсацию за причиненные тебе страдания».

Отложив письмо в сторону, Виктория возбужденно прошлась по комнате и остановилась у раскрытого окна. Очередная исповедь Реда повергла ее в такое смятение, что она даже не знала, что и думать. Он говорит, что может отпустить ее… Да не спьяну ли он писал это письмо?!

Внезапно в дверь постучали, и Виктория мгновенно опомнилась. А вслед за тем её охватило еще большее замешательство. Боже, да что с ней такое творится? Она должна радоваться, что ее упорство поколебало намерения Реда сделать ее своей женой. А вместо этого она чувствует себя расстроенной. Да не сошла ли она с ума?

Глава 22

– Лошадь оседлана, мадам. Можете отправляться на прогулку хоть сейчас.

Лукреция строго взглянула на молодую мулатку, помогавшую Виктории одеваться, и почтительно застыла напротив хозяйки. Оправив перед зеркалом амазонку, Виктория с улыбкой повернулась к экономке.

– Спасибо, Лукреция. Твоя предупредительность, как всегда, выше всяких похвал.

– Как долго мадам собирается кататься?

– Часа два, а может, и три. Как получится, ведь у меня не будет с собой часов.

– Хорошо, мадам. – Экономка неспешно прошлась по комнате, подняла по дороге упавшую на пол шаль Виктории и задумчиво посмотрела на девушку. – И куда же мадам отправится на этот раз?

– Как всегда, – Виктория удивленно приподняла брови, – по дороге вдоль берега Демерары, а затем по заброшенным плантациям. А почему ты спрашиваешь, Лукреция? Разве есть другой маршрут для прогулок? Не посоветуешь же ты мне поехать в джунгли к змеям и обезьянам!

– Нет, мадам. – Негритянка сложила руки на полном животе и слегка поджала губы. – Но, если вы позволите, я дам вам другой совет: поезжайте на шахты и навестите мистера Реда, ему наверняка будет это приятно. Ведь хозяин почти не видит свою молодую жену.

Виктория незаметно вздохнула, отведя взгляд в сторону. Мудрая Лукреция словно читала ее мысли. Однако девушка знала, что у нее все равно не хватит решимости исполнить задуманное.

– Я приму твой совет к сведению, Лукреция, – сказала она.

Повернувшись к зеркалу, чтобы завязать под подбородком ленты шляпки, Виктория невольно залюбовалась своим отражением. Вопреки всем опасениям, тропический климат не испортил ее лица. Напротив, загар даже придал ее внешности своеобразную изюминку. А притирания из трав, которыми снабжала Викторию Лукреция, сделали ее кожу гладкой, словно бархатистая ткань. В приталенной амазонке цвета осенней листвы с черными и золотистыми оборками Виктория выглядела настоящей красавицей. Но, увы, это теперь не доставляло ей радости. Для чего вся эта красота, если Ред уже целых два месяца не видит ее при свете дня?

Словно прочитав мысли девушки, негритянка сочувственно покачала головой.

– Не понимаю я этих белых господ, – задумчиво пробормотала она. – Для чего мистер взял себе жену, если он даже не бывает дома?

Вздохнув, Виктория медленно направилась к двери. Оседланная гнедая лошадка уже стояла у крыльца. Ловко вскочив в мужское седло, девушка сразу пустила лошадь в легкий галоп.

За два месяца, проведенных в Риверсайде, Виктория сумела довести до совершенства свое мастерство искусной наездницы. Впрочем, больше ей все равно нечем было заняться в этой глуши. Десятка книг, которые захватил для нее Ред, хватило едва на пару недель. Оставалось до изнеможения скакать верхом по заброшенным плантациям или тренироваться в стрельбе из пистолета, которой Викторию когда-то научил отец. Иногда она позволяла себе поплавать в заливе. Но это было рискованным делом, так как в бухту в любой момент мог заплыть кайман. И хотя Лукреция и утверждала, что они не опасны для человека, перспектива такой встречи была девушке совсем не по душе.

Реда Виктория практически не видела. Он возвращался в усадьбу уже заполночь и сразу ложился в постель. Иногда Виктория просыпалась, услышав его осторожные шаги. Тогда он подходил к ней, вежливо расспрашивал о том, как она себя чувствует и хорошо ли провела день, а затем целовал ее в щеку и уходил на свою кровать. Этим их общение и ограничивалось. За все время Ред ни разу не попытался хотя бы обнять Викторию, не говоря уже о прочем. Однако она была почти уверена, что он не завел себе любовницу из местных негритянок. Судя по тому, что он редкую ночь проводил вне дома, Ред вообще обходился без женщин. Страдал ли он от этого? Ответа на этот вопрос Виктория не знала.

Зато она прекрасно узнала, как трудно бывает женщине, лишенной мужской ласки. Часто, лежа в своей постели и прислушиваясь к сонному дыханию Реда, Виктория испытывала неудержимое желание разбудить его и предложить заняться любовью. Однако она так ни разу и не набралась для этого решимости. Тропическая ночь, полная таинственных шорохов, словно завораживала ее, лишая душевных сил. Промучившись полночи без сна, Виктория давала себе слово поговорить с Редом при свете дня. Но когда она просыпалась, его уже не было в усадьбе.

Выехав за окраину негритянского поселка, Виктория направила лошадь к излучине Демерары. Заметив, как бурый кайман пугливо скользнул в прибрежную тину, девушка по привычке проверила, висит ли у пояса заряженный пистолет. А потом перешла на шаг и неспешно направила лошадь вдоль реки. Где-то двумя милями выше поселения находился небольшой живописный водопад, и Виктория любила бывать в этом месте.

Внезапно кобылка настороженно повела ушами и протяжно заржала. Остановив лошадь, Виктория зорко оглядела окрестности. И едва не вскрикнула от изумления. К ней быстро приближался всадник, и этим всадником был никто иной, как Адам Колтмен.

– Вот так сюрприз! – удивленно присвистнув, Виктория повернула лошадь в сторону приблизившегося Колтмена. – Святая дева, мистер Колтмен! Что вы делаете в этой тропической глуши?

Усмехнувшись, Колтмен придержал поводья. Его взгляд скользнул по фигуре Виктории и остановился на ее раскрасневшемся от скачки лице.