Ну а после феерического выступления Макса на запуске и его собственного практически признания в том, что он неровно дышит к Вике, все ждали чего-то вроде известий о скорой свадьбе и прочих розовых соплей.

Но, когда Шикову на обеденном перерыве прижали к стенке и стали пытать, она заявила, что господин директор выдаёт желаемое за действительное, и вообще, между ними ничего нет и быть не может. Никогда.

Он сам слышал. Оказался, что называется, не в то время и не в том месте. После Викиных слов он настолько ошалел, что забыл о подносе в своих руках, который накренился в одну сторону. Тарелки и стакан с компотом, повинуясь законам физики, съехали вниз и с грохотом попадали на пол, привлекая к нему всеобщее внимание.

Надо сказать, что Макс постарался выдержать удар. Он извинился за посуду и, подойдя к стойке раздачи, сделал новый заказ для себя и Друга. И, чтобы больше не рисковать, они отправились в директорский кабинет.

Ещё и с Андрюхой подрался. Нет, тот, конечно, не должен был таскаться за его Викой, но и размахивать кулаками тоже не стоило. Иверцев из вредности взял больничный на три дня вместо того, чтобы установить сигнализацию по всему периметру, как собирался. Хорошо, хоть обратно в Москву не укатил. Всё же Андрюха ответственный, хоть и обидчивый.

После обеда Никитин лишь однажды вышел наружу, чтобы выгулять собаку, и каждый его шаг провожали сочувствующие взгляды. Поэтому Макс решил посвятить оставшееся время разбору бумаг, которых накопилось немало. Неожиданно он увлёкся, и рабочий день совсем незаметно подкрался к концу.

Попрощавшись с секретаршей, Никитин снова вернулся к документам. Почему бы и нет? Дома его никто не ждал. Да и что он будет делать в той гулкой тишине? От варианта поехать к дому Виктории и бродить у неё под окнами, Макс тоже отказался, это даже в воображении выглядело глупо, не говоря уж о реальности.

Поэтому остаться на фабрике и ещё немного поработать он признал наилучшим вариантов из возможных.

Никитин потянулся, походил по кабинету, чтобы слегка размяться, и снова сел за стол.

Проснулся Макс от того, что Друг неосторожно повернулся и задел его лапой. От долгого лежания на разложенных по столешнице документах ныла шея. Никитин посмотрел на часы. Ох, ничего себе он заработался! На дисплее высветился почти час ночи.

– А ты куда смотрел? Чего раньше не разбудил? – укоризненно выговаривал он Другу. Пёс только вилял хвостом, не понимая, что от него хотят. Ведь для него было важным находиться рядом со своим человеком, а где именно – это уже дело десятое.

– Поехали домой, – Макс надел пиджак и вышел из кабинета.

Дождь прекратился, но влажность ещё витала в воздухе, наполняя лёгкие запахом прелых листьев.

Другу не терпелось сходить в туалет, но Никитин решил, что лучше это сделать за территорией фабрики. А то скоро парковка будет похожа на минное поле.

Пёс бежал впереди, читая лишь ему видимые сообщения от сородичей. Макс не спеша шёл следом, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Вокруг не было ни души. Ближайший фонарь горел метрах в ста от них, почти ничего не освещая, лишь позволяя разобрать очертания фабричной ограды и кустов вдоль неё.

Из задумчивости Никитина вывел истошный лай Друга, тот прыгал из стороны в сторону в нескольких метрах впереди, будто кто-то преградил ему путь и напугал до чёртиков.

Спустя пару секунд оттуда понеслась отборная ругань, а вслед за нею последовал звук удара. После чего пёс взвизгнул от боли.

– Друг! – закричал Макс и бросился ему на помощь.

Уже позже, когда всё закончилось, и Никитин мог здраво рассуждать о том, что случилось, он пришёл к выводу, что с его стороны было глупо бросаться в неизвестность. Ведь он не знал, кто прячется в кустах, сколько там человек, и чем они вооружены. Гораздо рациональнее было позвать на помощь охранника, и уже вместе с ним попытаться разобраться, что же там происходит.

Но, когда Макс услышал короткий визг пса, все рациональные мысли вылетели у него из головы. Осталось только понимание, что его другу срочно нужна помощь.

Никитин слышал испуганное рычание собаки и отборный мат, когда он подбежал ещё чуть ближе, то различил абрис мужчины, стоявшего к нему спиной и размахивающего какой-то палкой.

Макс заозирался в поисках хоть какого-нибудь оружия, но сумел нащупать лишь ручку, которую зачем-то сунул в карман, выходя из офиса.

Решение пришло внезапно. Подкравшись к человеку, Макс ткнул колпачком ему в спину.

– Руки вверх! Не двигаться! – это была чистой воды импровизация, оставалось только на удачу скрестить пальцы, чтобы она сработала.

Растерявшись, мужчина поднял руки. К удивлению Макса из кустов вышел ещё один человек с поднятыми руками.

– Не стреляйте, пожалуйста, – произнёс он дрожащим голосом.

Импровизация удалась на все сто. Оставалось только доиграть пьесу до конца и не сфальшивить.

– Идите вперёд, руки не опускать! – Макс говорил это нарочито громко, стараясь сделать голос ниже, чтобы звучал уверенней.

На самом деле никакой уверенности у него не было. С двумя парнями в одиночку он вряд ли справится. Друг следовал за ним, прихрамывая на переднюю лапу. А у Макса даже не было возможности сейчас осмотреть собаку. Он был сосредоточен на том, чтобы довести злоумышленников до охранника и вызвать полицию. Свой телефон Никитин оставил в кабинете, видимо, спросонья прихватил вместо него ручку.

Охранник, слышавший крики, уже спешил им навстречу.

На парковке Макс разглядел лица пойманных ими хулиганов.

– Опаньки! Господа дизайнеры, – издевательски протянул он, – а что вы делаете ночью у моей фабрики?

Два юнца, с которыми он поцапался, когда ездил в «Омега-принт» по поводу нарушения условий договора, опустили головы.

В кармане одного из них нашлась зажигалка, а в кустах валялся рюкзак с бутылками, наполненными бензином.

Полицейские машины приехали спустя минут пятнадцать. Вслед за ними приехал Андрюха, отсвечивая лиловым фингалом под левым глазом. Макс почесал разбитую губу и ушибленное ухо.

– Извини меня, – он первым подошёл к другу и протянул руку, богатырь ухмыльнулся и пожал её.

– Ну герой, Макс, в одиночку двоих поджигателей.

– Не в одиночку, – возразил Никитин, – вдвоём с Другом.

Пёс скромно сидел в сторонке, придерживая ушибленную лапу.

Макс подошёл к нему и погладил по голове.

– Потерпи немного, скоро поедем домой, а утром рванём к ветеринару.

К ним подошёл Суслов.

– Спасибо, Максим Сергеевич, за помощь. Поймали, как говорится, с поличным. Теперь не отвертятся.

– Хорошо бы, – Никитин перевёл взгляд на здание фабрике, освещённое бело-голубыми огнями проблесковых маячков полицейских машин. Затем снова посмотрел на Друга. – Вы не знаете, Пётр Егорович, круглосуточную ветклинику? Пса моего ранили эти подонки.

– Ветклинику не знаю, но в больницу мы его быстро доставим. Садитесь в машину, я выделю сопровождение.

– Думаете, примут его в человеческой больнице? – засомневался Макс.

– Я думаю, что после своего геройского поступка ваш пёс заслуживает человеческого отношения. А врач у меня знакомый, жена сегодня дежурит, – с улыбкой добавил Суслов. – Я ей позвоню, езжайте, Максим.

По приезде в больницу Друг внезапно выздоровел и бодренько двинул в сторону ближайших кустов, даже почти не прихрамывая. Но обман не удался. Пёс был пойман и препровождён в приёмное отделение.

Рентген показал, что лапа не сломана. Всего лишь ушиб.

Милая пухленькая жена Суслова уже была наслышана о подвигах Друга и отнеслась  действительно по-человечески, даже, скорей, как к ребёнку. Она постоянно говорила, какой он хороший мальчик, восхищалась его смелостью и решительностью. И псу ничего не оставалось, как с тяжёлым вздохом терпеть неприятные процедуры. И даже укол он позволил сделать, хотя и трясся как осиновый лист.

Домой они приехали ближе к утру. Макс даже не стал принимать душ, так и рухнул в постель, отложив всё на завтра.

Ему снилась Вика, с восхищением в глазах смотревшая на него. Затем она крепко-крепко обняла его и прошептала:

– Ты мой герой, – одновременно срывая с него одежду.

45

С утра вся фабрика гудела – мажор вместе со своей собакой поймал поджигателей. Через приёмную мимо меня и Ленки шла шеренга тех, кто хотел поздравить Никитина с победой или выразить своё восхищение, или чего-то пожелать.

Мало кто приходил с пустыми руками. В основном несли выпечку, варенья, разносолы и прочие домашние деликатесы.

Спустя три часа такого паломничества Макс выскочил вслед за очередным посетителем с полубезумным видом и велел запереть приёмную. Кажется, у него даже дёргался глаз.

А ты что думал, быть народным героем – это пожинать плоды своей славы. Я ухмыльнулась и тут же опустила глаза, но, видимо, опоздала, потому что спустя секунду мажор уже стоял у моего стола, опираясь на него ладонями.

– Что? Ну что смешного?! – зарычал он.

Я даже вздрогнула и тут же замотала головой.

– Ничего… - и действительно, мне тут же перестало быть смешно. Особенно под изумлённым взглядом Ленки, увенчанным высоко поднятыми бровями. Ох, устроит она мне допрос с пристрастием.

– Вика, – вдруг прошептал Макс, наклоняясь ко мне так низко, что, когда я подняла голову, мы почти соприкоснулись носами.

Я испуганно ойкнула и отодвинулась.

– Собирайся.

– Куда? – надо признаться, ему удалось меня удивить.

– Прокатимся, – отозвался он таинственно и вернулся в свой кабинет.

Под понимающим прищуром Ленкиного взгляда я надела пальто. Очень хотелось возразить ей, что она неправильно всё поняла, и, вообще, между мной и Никитиным ничего нет. Но всё это я уже говорила вчера, а повторяться не хотелось. К тому же, эта зараза теперь явно мне не верила. Вот ни на грош.

И что ещё Мажор задумал?

Макс вышел из кабинета полностью одетым и с собакой на поводке.

– Ты готова?

Я только кивнула, заинтригованная, как и Ленка. Точно пытать будет.

Мы спустились вниз. Никитин спустил пса, и тот рванул к машине, замерев у задней дверцы. Когда Друг бежал, было видно, что он слегка прихрамывает на переднюю лапу. Я вспомнила, что говорили коллеги – собаку ударил кто-то из поджигателей. Ну надо же, «Омега-принт», кто бы мог подумать…

– Садись, – Никитин устроил пса на заднем сиденье, а сам разместился за рулём.

Я помедлила ещё секунду, а потом, поняв, что веду себя глупо, тоже села в машину. Ну не похищает же он меня, в самом деле.

Мажор молчал, не спеша мне ничего объяснить. У меня не было ни одного варианта, куда он меня везёт, пока внедорожник не остановился у лесопарка на краю города. Начинавшийся детской площадкой и облагороженными аллеями постепенно он переходил почти в настоящий лес.

– Решил закопать меня под берёзкой? – нервно пошутила я, всё ещё не понимая, зачем мы сюда приехали.

– Мысль вообще-то неплохая… – задумчиво протянул Макс, оглядывая меня с ног до головы.

Причём после этого взгляда я явно представила, как стою, привязанная к этой самой берёзе, а мажор… Ой, мамочки, о чём-то не о том я думаю.

– …Но поначалу я хотел взять перерыв и выгулять Друга.

Он открыл дверь, и пёс радостно выскочил из машины, скрываясь в зарослях чубушника, почти лишившегося листьев.

– Не боишься, что он убежит? – эта тема показалась мне довольно безопасной и позволяла немного оттянуть главные вопросы, потому что я уже начала догадываться – мы оказались здесь наедине с природой вовсе не просто так.

– Он сам слишком боится меня потерять, – ответил Макс.

Подтверждая его слова, Друг выбежал из кустов и, перебежав дорожку прямо перед нами, отправился исследовать противоположную сторону аллеи.

– Откуда он вообще взялся?

– Не поверишь, – усмехнулся Макс, – Друг сам пришёл и залез ко мне в машину. А я слишком долго мечтал о собаке и откладывал исполнение своей мечты, чтобы отказаться от такого шанса.

Никитин смотрел на своего пса с таким теплом во взгляде, что мне даже стало немного завидно. Я отвлеклась, переключаясь на рассматривание заброшенного скворечника на стволе дерева. Макс тоже замолчал, думая о чём-то своём.

Мы шли медленно, но ухоженная часть парка постепенно оставалась позади. Утоптанная дорожка медленно превращалась в лесную тропинку, без аккуратных бортиков и ряда стволов по обеим сторонам. Теперь деревья росли хаотично, лишь в им самим ведомом порядке.

 Но даже здесь, в лесной части, чувствовалась заботливая рука человека – никаких следов мусора, там и тут вдоль тропинки встречались урны, а рядом с ними иногда и скамейки. Точнее простые деревянные лавочки – два полена и доска над ними.