– Не больше проходимец, чем ты, даже меньше.

– Ха-ха! Ты еще раньше меня предупреждала, что он подлец, а я тебе не поверил. Теперь ты запела другую песенку, – отвернувшись, он уставился на огонь. – Почему ты изменила о нем свое мнение?

Тамсина взглянула на Кутберта.

– Как ты посмел так ударить Вилли? – требовательным тоном спросила она.

– Так было проще с ним справиться, – ответил Кутберт, садясь в кресло, стоящее рядом с креслом ее отца. На худом лице Арчи, обрамленном седыми волосами, плясали отблески пламени в камине.

– Это чушь какая-то! Выпустите его из темницы! – молвила Тамсина.

Арчи смотрел в огонь, не отвечая.

– Тогда я сама к нему пойду!

Девушка направилась к выходу.

– Рабби! – позвал отец.

Стоявший у дверного прохода Рабби ступил девушке наперерез и, схватив ее за руку, потащил обратно к камину. Он насильно усадил Тамсину на скамью у стола и остался стоять рядом, сложив руки на груди.

– Ты к нему не пойдешь, – сказал Арчи. – Подозреваю, ты и так слишком много с ним общалась, пока жила в Рукхоупе.

– Что такое, па? – девушка ощутила недоумение и даже страх. – Почему ты так поступил с Вилли? Что ты сделал с Масгрейвом?

– Джаспер тоже в темнице, – ответил Арчи, – на английской стороне. Вилли мы для порядка посадили в шотландскую часть замка. Когда все закончится, не хочу, чтобы меня обвинили в нарушении приграничных законов.

– И что ты собираешься делать? – спросила дочь.

Арчи вздохнул.

– Налей нам немного вина, коль скоро все равно там сидишь, – хмуро произнес он.

Отец махнул в сторону глиняного кувшина на столе. Рядом высились деревянные плошки.

– И себе налей. Оно уже разведено водой. Ты никогда пить не умела.

Тамсина рассердилась еще пуще, однако, налив вина, передала плошку отцу. Рабби и Кутберт тоже взяли по плошке, а вот себе вина девушка наливать не стала.

– И что будет с Уильямом? – нетерпеливо спросила она у отца.

Арчи нахмурился, глядя в огонь.

– Я ошибался, когда доверился этому парню, – молвил он. – Я редко ошибаюсь в людях. Мне он был когда-то по душе, и я решил, что он – достойный сын своего отца. Ты с самого начала его раскусила, девочка моя.

Отпив вина, Арчи сокрушенно покачал головой.

– Я его раскусила? – удивилась Тамсина.

– Он из тех, кто легко предает. Ты с самого начала об этом догадалась и сказала мне. Теперь у меня есть все необходимые доказательства. Он и Джаспер Масгрейв вовлечены в один чудовищный заговор.

Девушка ахнула. Силы словно покинули ее. Показалось даже, что она вот-вот упадет. Тамсина уже несколько дней не вспоминала о Масгрейве и его странных отношениях с Уильямом. Все ее мысли были заняты зарождающимся чувством к Уильяму и общением с его семьей. Поскольку ее отец всегда благосклонно относился к Уильяму Скотту, слишком уж легкомысленно она доверилась ему. Какой же дурой она была!

– Чудовищный заговор? – недоверчиво переспросила Тамсина.

– Мерзкий, – буркнул Арчи. – Впрочем, теперь это не важно. Сейчас они сидят в темнице. Пусть там и остаются. Потом я прикажу их повесить… быть может…

– Повесить? – ахнула Тамсина.

Она вскочила с лавки. Ее колени дрожали.

– Или предоставлю эту честь Тайному совету… Посмотрим… – хмыкнул Арчи. – Джаспер не знает, что он сидит в моем подземелье.

Отец криво усмехнулся и скосил взгляд на Рабби и Кутберта. Те также усмехнулись ему в ответ.

Кутберт взглянул на Тамсину.

– Масгрейв думает, что оказался в лапах Тайного совета, – сказал он. – Вскоре этот мерзавец во всем сознается. Твой отец весьма хитер!

– Я не понимаю, – снова опускаясь на скамейку, слабым голосом произнесла Тамсина.

Арчи потер рукой себе скулу.

– Мы схватили Масгрейва, когда он сюда ехал. Этот старый дурень был один, ибо Артур напился и не смог поехать с отцом.

– Это все твой папаша, – с радостным видом сообщил Кутберт.

– Расскажите мне, что случилось! – настаивала Тамсина.

– Артур Масгрейв проболтался о планах отца. Мерзкая затея, что ни говори, – сказал Арчи. – Пришлось остановить Джаспера, помешать ему. Мы напали на него из засады, связали руки, а на голову надели мешок. Я ничего не говорил, чтобы он не узнал меня по голосу. Мы окружным путем прискакали сюда, а затем кружили вокруг стен, пока вконец не утомились.

– Зачем было кружить вокруг башни? – удивилась Тамсина.

– Чтобы он решил, будто его долго везут к месту заключения! – восторженно заявил Кутберт.

– Да, мы скакали вокруг Мертон-Ригга несколько часов, – продолжал рассказывать Арчи. – Рабби выдал себя за регента, заявил, что его коварный план раскрыт. Ха-ха!

Отец откинулся на спинку кресла. Он ухмылялся. Кутберт расхохотался. Арчи и Рабби ему вторили.

Тамсина удивленно смотрела на отца.

– Ты обманом держишь Масгрейва в темнице, заставив подумать, будто его пленил регент?

– Да, – улыбнулся Арчи. – Он бы так не боялся, если бы знал, что находится в Пол-Мертоне. Сейчас он молится о том, чтобы не лишится головы.

– Умоляет о снисхождении меня, регента Шотландии! – вставил Рабби.

– Ого-го! – задыхался от смеха Кутберт.

Арчи и Рабби хлопали себя по коленям, потешаясь над Масгрейвом.

Скрестив руки на груди, Тамсина окинула пристальным взглядом всю веселящуюся троицу.

– Вы, верно, напились сейчас как свиньи, – сорвалось с ее губ. – Как вы вообще на такое могли решиться? Джаспер Масгрейв, конечно, тот еще мерзавец, однако подобный обман низок!

– Мы не пьяны, – перестав хохотать, выдавил из себя Кутберт.

– По крайней мере, пьяны не настолько, – фыркнул Рабби.

Кутберт опять прыснул со смеху, однако под сердитым взглядом Тамсины быстро посерьезнел.

– Мы попробовали немного июльского эля в таверне в Келсо, – прибавил он.

– Мы щедро заплатили за него, – сказал Рабби. – Артур Масгрейв выпил столько, что на дюжину свиней хватит.

Арчи выпрямился. Выражение его лица изменилось.

– Так мы узнали о замысле Джаспера. Мы были как раз в разъездах, собирали подписи…

– Подписи жителей Приграничья, которые согласны поддержать короля Генриха? – спросила дочь.

– Да, – подтвердил Арчи. – В таверне мы застали Артура Масгрейва. Парень в одиночестве заливал свое горе. Мы присели за его стол, заказали еще эля и повели себя как его друзья. Его невесту похитил Джок Скотт из Линкрейга и обвенчался с ней. Удалая затея, что ни говори. Поговаривают, что этот Джок – тот еще шельмец, славный сорвиголова. Я уже подумывал о том, чтобы предложить ему тебя в жены, но, как видишь, опоздал.

– Точно опоздал, – решительно заявила Тамсина. – Продолжай.

– Мы еще купили Артуру эля, пока он не напился до скотского состояния и уже ничего не соображал. Вскоре мы много чего интересного узнали от него.

– И какое все это имеет отношение к Уильяму Скотту? – спросила Тамсина. – Я хочу, чтобы его выпустили из темницы. Если вы не поторопитесь, я сделаю это лично. Обещаю.

– Девочка моя, выслушай меня, пожалуйста, – Арчи взглянул на Кутберта и Рабби, которые теперь были столь же серьезны, как и он. – Артур Масгрейв признался в том, что его отец и Уильям Скотт согласились участвовать в заговоре короля Генриха, самого подлого негодяя во всей Англии.

– В каком заговоре? – едва ли выкрикнула в раздражении Тамсина.

– Джаспер и Вилли собираются похитить маленькую королеву Шотландии и передать ее королю Генриху, – ответил Арчи.

Тамсина ошеломленно уставилась на отца.

– Это неправда, – наконец выдавила она из себя. – Просто не может быть правдой.

– Вилли Скотт говорил тебе другое? – спросил отец.

– Он вообще ничего мне не говорил об этом. Вилли вообще на такое не способен.

Девушка скрестила на груди руки, чтобы всем видом продемонстрировать свою уверенность, однако внутри у нее все сжалось. Почему она сама не расспросила Уильяма касательно всей этой тайны, связанной с Масгрейвом? Возможно, она доверилась ему лишь потому, что мужчина притягивал ее, как магнит железо.

– Артур сказал, что Вилли Скотт согласился помочь Джасперу и взял предложенные ему три тысячи крон, – сообщил Арчи.

– Артур наверняка лжет, – сказала Тамсина.

– Пьяные не врут, – возразил Кутберт.

– Мария Стюарт еще ребенок! Дочь Уильяма – того же возраста! Не верю, что он согласился похитить ребенка и свою королеву!

– Ты лучше верь, – сказал Арчи. – Артур божился, что ничего плохого ребенку не сделают, просто перевезут через границу в Англию. Артур думал, что и я участвую в заговоре. Кутберт и Рабби были со мной. Он нам поведал, что Вилли Скотт попал в немилость при дворе, но у него до сих пор осталось определенное влияние на королеву Марию. Он согласился за звонкую монету помочь англичанам.

– Нет, – впадая в отчаяние, принялась возражать Тамсина, – нет, он не мог пойти на такую низость.

– Все дело в политике и власти, – принялся объяснять ей отец. – Многие шотландцы желают, чтобы страной правил король Генрих. Наша страна бедна. Нам не хватает сильного правителя. Некоторые шотландцы хотят променять свою свободу на стабильность, продавшись англичанам. Рукхоуп вполне может оказаться в числе этих предателей.

– Я с самого начала предупреждал тебя, что жизнь при дворе его испортит, Арчи, – буркнул Кутберт.

– Да, – кивнул Арчи. – Тамсина! Англичане платят золотом и дают землю шотландцам, согласным помочь делу короля Генриха в Шотландии. Английский монарх хочет, чтобы маленькая королева росла при его дворе. Он донимал членов Тайного совета, пока те не согласились обручить королеву с его сыном, но отказались вести Марию Шотландскую в Англию до тех пор, пока той не исполнится, по крайней мере, десять лет. Но король Генрих никак не успокоится…

– И он придумал план, как можно ее похитить, – закончила за отца дочь.

– Вот именно. Мы не могли позволить этому осуществиться, когда обо всем узнали, – сказал Арчи.

Двое других мужчин согласно закивали.

– Наш долг – защитить королеву, – проворчал Рабби.

– Поэтому мы схватили Масгрейва, а затем Вилли Скотта, – молвил Кутберт. – Мы сообщим регенту, что они арестованы. Теперь мерзкий план Масгрейва расстроен.

– А меня тревожит то, что Джаспер сказал, будто бы мы опоздали и королеве ничего уже не поможет, – сказал Рабби. – Он сказал, будто бы все уже приведено в движение.

– Ничего у них не выйдет без цыган и моего списка, – возразил Арчи. – Джаспер не знал, что разговаривает при мне…

– Уильям не может в этом участвовать, – запротестовала Тамсина. – Артур солгал. Он на все способен, лишь бы опорочить доброе имя Вилли.

– Доброе имя! – воскликнул Арчи. – Нет у него никакого доброго имени!

Тамсина встала.

– Я спущусь вниз и узнаю все у Уильяма.

– Почему ты решила, черт побери, что он скажет тебе правду? – спросил Арчи.

– Скажет, – молвила девушка. – Я его знаю.

– Сядь, – приказал Арчи. – Рабби! Сходи за парнем. Я и сам хочу его выслушать.

Кивнув, Рабби покинул большой зал. Стук каблуков долго еще отзывался эхом под сводами.

Тамсина уселась обратно на скамью. Она потерла пальцами себе лоб. Левую руку она по привычке сжала в кулак. Ожидание было тягостным. Она не могла смотреть на отца.

Арчи подошел к столу и уселся рядом с дочерью. Вытащив из кожаного кошеля, притороченного к ремню на поясе, колоду карт, шотландец принялся перетасовывать их. Картон шелестел. Потом мужчина принялся раскладывать их перед собой. Игра называлась «Терпение». Дочь знала, что так отец пытается успокоить себя, когда сильно волнуется.

Тишину нарушали только шелест карт и потрескивание огня в камине. Тамсина, опершись головой на руки, наблюдала за тем, как отец раскладывает карты аккуратными рядами. Не так давно она гадала Уильяму на картах таро. Карты не выявили в нем никакой низости. Ошиблись карты или все же открыли правду?

– Есть еще кое-что о Вилли Скотте, о чем мы узнали, – наконец молвил отец. – Ты знала, что при дворе его кличут Статным Лэрдом?

Тамсина отрицательно покачала головой, потирая рукой свой наморщенный лоб.

– Эй, Кутберт! – обратился к дяде Арчи. – Спой для нас.

– Спеть? – удивилась Тамсина.

Кутберт откашлялся и принялся петь прежде красивым, но теперь тонким от возраста голосом.

Статный лэрд подошел к двери леди,

Дернув ручку, он произнес:

«Просыпайся скорей, моя Дженни,

И живей открывай к себе путь».

Тамсина слушала, не отводя взгляда от Кутберта. Дрожь пробежала по телу. Она вспомнила, что Дженни – имя матери Катарины. Повернув голову, девушка взглянула на отца.

– Дослушай до конца, – глядя на дочь, прошептал Арчи.

Кутберт продолжал петь. Тамсина нахмурилась. Мелодия и история ничем особенным не отличались от тех баллад, которые она слышала с детства. Дядя любил их петь. Кутберт собрал небольшую стопку балладных листков, на которых чернилом были записаны современные и старинные песни.