— Будем надеяться, что этот вес не потопит ялик, прежде чем мы доплывем до берега, — зловеще спокойно сказал он.

Тяжело вздохнув, Энни уселась в маленькую лодку, и Гейл тотчас налег на весла.

До берега они доплыли довольно быстро и благополучно. Вытащив ялик на сырой песок, разгрузили его и сложили имущество аккуратной кучкой посреди пляжа.

Энни с грустью взглянула на Гейла.

— Я действительно очень сожалею, — виновато проговорила она.

— Еще бы! Тебе ведь придется провести неуютную ночь на пляже!

— Гейл, правда, все произошло случайно…

— Я вижу… — Его глаза холодно блеснули. — Энни, я знал, что у тебя не все в порядке с головой, но не думал, что ты совсем спятила!

— Это твоя собственная ошибка, — негодующе возразила она, плюхнувшись на теплый песок. — Если бы ты не похитил меня, ничего бы не случилось!

Гейл несколько секунд довольно мрачно смотрел на нее, затем коротко усмехнулся.

— Так. Значит мы квиты, — лаконично, с ехидством в голосе уточнил он, — я похитил тебя, а ты утопила мою яхту.

Она слабо пожала плечами. Ей было досадно и грустно, несмотря на яркое солнце и мирную красоту окружающей природы.

Правда, немного все портил сильный ветер, который дул вдоль пляжа и бросал в лицо пригоршни песка. Энни сняла мокрые шорты и майку и аккуратно разложила их на берегу, чтобы просушить на солнце.

— Ну, она же не совсем затонула… — неуверенно начала Энни. И в этот момент до них донесся стонущий, чмокающий звук. В течение нескольких минут они молча наблюдали за тем, как роскошная тридцатифутовая яхта стоимостью в несколько сотен тысяч фунтов резко накренилась, какое-то мгновение простояла в таком положении, словно прощаясь, а потом опрокинулась вверх дном, наполовину выступая из воды.

— Так что ты сказала? — с горечью спросил он.

Энни нервно наматывала пряди волос на пальцы, не осмеливаясь взглянуть Гейлу в лицо. Легко было представить, в какой ярости он пребывал.

Она попыталась как-то разрядить напряженную обстановку.

— Ты ведь получишь за яхту страховку, правда? А три месяца в море — это любому достаточно, не так ли?

— Энни!.. — зарычал Гейл.

— Мм? — застыв от ужаса, только и сумела вымолвить она, услышав его голос.

— Я испытываю сильнейшее желание вздернуть тебя на ближайшей сосне. Так что не искушай судьбу.

— Убийство — это не выход, — нерешительно возразила Энни, вставая и стряхивая песок с купальника. — Если только ты не считаешь, что за потерю своей любимой яхты можно лишить человека жизни.

Он грубо схватил ее и притянул к себе.

— Ты самая пустоголовая маленькая дурочка, которую я когда-либо встречал!

— Дурочка? — горячо возмутилась она, но тут же осеклась, потому что Гейл, наклонив голову, поцеловал ее пылко и страстно. Она попыталась вырваться из его цепких сильных рук, но он прижал ее к себе крепче. Ей показалось, что она попала в стальной капкан.

— Ты скотина… бандит! Отпусти меня! — удалось ей крикнуть, когда ее рот на секунду освободился. Подняв ее на руки, Гейл крупными шагами направился к морю. Вскоре она обнаружила себя лежащей на теплой отмели, купальник был наполовину содран с ее тела. Под откровенным взглядом синих глаз, рассматривающих ее наготу, соски грудей предательски набухли.

Сердитая на себя так же, как и на Гейла, Энни изо всей силы ударила его в челюсть. Но в следующий момент она была уже распростерта под ним на песке, и он ласкал ее беззащитные груди…

— Гейл… перестань, пожалуйста… — взмолилась она.

Но наряду с откровенной враждебностью и отчаянными попытками защищаться от его домогательств в ней вдруг вспыхнуло пламя желания.

— Гейл, пожалуйста! — уже крикнула Энни, почувствовав себя совершенно бессильной противостоять ему.

— Давай-ка поговорим всерьез, ладно? — тихо вымолвил он.

Но его голос, полный гнева, желания и еще каких-то опасных эмоций, которых она не могла распознать, звучал грубо, агрессивно.

— Я все еще хочу тебя. А ты все еще хочешь меня. — Схватив ее за плечи, Гейл резко встряхнул ее. — Да, я чувствую, что ты хочешь, Энни…

Она беспомощно глядела в его разгоряченное лицо. Конечно, она была обижена, унижена, да к тому же сгорала от желания. Ее всю трясло. Гейл был как сжатая пружина. Как бомба замедленного действия, тикающая у нее над ухом. Время, которое они провели врозь, казалось, куда-то исчезло. То, что она сейчас чувствовала, напомнило ей ощущения той первой, незабываемой ночи в комнате общежития.

— Это расплата за яхту? — нервно пробормотала она. Он не удосужился даже ответить. Его губы сомкнулись на розовом соске, и он коснулся его кончиком языка, затем Гейл так же искусно начал ласкать и другой сосок, покусывая его, и так возбудил ее плоть, что она задохнулась от блаженства, вздрагивая под его ласками.

В том, как Гейл соблазнял ее, было нечто непреодолимое. Что-то такое, что заставляло ее ощущать себя настоящей женщиной, желанной и уязвимой.

Гейл стал ее первым любовником. И что бы там ни было у них в прошлом, ни один мужчина никакими усилиями никогда не мог повергнуть ее в такое смятение, как Гейл, — лишь одним прикосновением. Ни один мужчина не мог заставить ее почувствовать себя лакомством, способным привести в восторг самого пресыщенного гурмана.

И все-таки сейчас в его ласках, в его обращении с ней было что-то мстительно-варварское, что-то вроде скрытого насилия, отчего ее бросало в дрожь, в которой смешивались страх и желание.

— Это плата не за яхту, — хрипло пробормотал он, и в его голосе послышалась явная угроза. В следующую секунду он сорвал с нее купальник, полностью открывая нескромному взору мягкие линии бедер, плоский живот с темным треугольником волос внизу его. — Это плата за два года мучений.

У нее перехватило дыхание. Так вот в чем дело… Он хотел получить ее как плату, как будто она действительно что-то задолжала ему, пока они находились в разлуке. Энни рассердилась, но опытные, властные пальцы Гейла уже заскользили по всему ее телу, забираясь и в сокровенные места. Паника лишила ее всякой возможности соображать.

То ли он прочел ее мысли, то ли уловил бешеный стук ее сердца, но его ласки стали еще настойчивее, еще невыносимее.

— Позволь мне… ты знаешь, чего я хочу, — взмолился он, задыхаясь и содрогаясь от желания. — Уступи своим чувствам. Позволь, ведь ты хочешь так же, как и я, Энни.

Его потемневшие от желания глаза были устремлены на нее. Этот взгляд гипнотизировал ее.

— Может быть, да… но не так, Гейл… Я не знаю…

Она ничего не могла с собой поделать. Лицо ее скривилось, и, наконец, будто прорвав плотину, из глаз хлынули слезы, горячие и неудержимые. Эмоции — отчасти унижение, отчасти мучительная боль, опустошающая своей неожиданностью, — ошеломили ее. Конечно, Гейл ненавидит ее, подумала она, раз так поступает с ней…

На мгновение остановившись, он вновь посмотрел на ее пылающее лицо. А Энни, лишь на секунду заглянув в его глаза, пришла в смятение — она увидела в них муку, как будто заглянула в самую душу, и ей показалось, что только сейчас, в первый раз с тех пор, как узнала его, она поняла Гейла.

Энни неуверенно потянулась к нему и нежно погладила его литые плечи. Она ощущала его обнаженную кожу, и это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть.

— Покажи мне… — тяжело дыша, хрипло пробормотал он, осыпая поцелуями ее лицо. А потом страстно припал к влажным, раскрытым губам. — Покажи, что хочешь меня…

Казалось, Энни уже была за гранью рассудка, за гранью осторожности. Дрожа в лихорадочном нетерпении, она гладила его тело, и ее ласки еще сильнее возбуждали его.

— Люби меня, Гейл! — прошептала она, притягивая его к себе. Слова вырвались у нее непроизвольно. Ей не верилось, что это сказала она. Ей вообще не верилось, что все это происходит в действительности.

— Энни… Боже мой, Энни!

Он утратил контроль над собой. С глухим победным криком он опрокинул ее в плещущуюся на мелководье воду и грубо раздвинул ей ноги. Она вздрогнула, ахнула, но тут же покорно вздохнула, допуская его к женским тайнам. Он ласкал ее долго, умело, и она застонала, отворачиваясь и стыдясь своего откровенного восторга.

— Шш… рыбу распугаешь, — небрежно пошутил он, надвигаясь на нее, чтобы наконец овладеть ею. Он больше не мог сдерживаться. Его натиск был таким мощным и ошеломительным, что у Энни от блаженства закружилась голова. Она почти теряла сознание. А затем все сосредоточилось на одном — на том извечном ритме, соединяющем мужчину и женщину в минуты наивысшего блаженства.

Волнение на море усилилось, но послеполуденное солнце все еще сильно пригревало. Обнаженная, выброшенная на песок, как русалка, Энни наполовину лежала в воде. Мускулистое сильное тело Гейла вытянулось рядом с ней, глаза его были закрыты.

Она старалась изо всех сил подавить приступ эйфории, овладевшей ею. В этот момент она вовсе не считала, что нарушила данный ею обет и позволила Гейлу взять власть над собой. Нет, то, что произошло между ними, можно было рассматривать как обоюдное поражение или обоюдную победу. Ее холодный, равнодушный, как ей казалось, муж все еще находил ее желанной — слабое утешение, абсолютно не влияющее на общий ход событий, размышляла она, постепенно приходя в себя.

Медленно, с опаской она повернула голову и взглянула на Гейла, думая, что он дремлет. Но он лежал с открытыми глазами, задумчиво глядя куда-то за горизонт. В этом взгляде Энни прочла враждебность, и сердце ее сжалось.

На лице выступил румянец. Откашлявшись, она с небрежным видом пожала плечами.

— Я так понимаю, что плата была недостаточной, да? — с легким сарказмом спросила Энни.

Гейл повернул к ней голову, равнодушно взглянув на ее обнаженное тело.

— Да, — спокойно согласился он. Поигрывая мускулами, он поднялся, натянул плавки, потом снова посмотрел на нее. — Ты права. Этого явно недостаточно. — Его губы тронула холодная загадочная улыбка.

6

— Ну, и что же мы теперь будем делать? — спросила Энни и рискнула вопросительно взглянуть на Гейла.

Они только что покончили с завтраком, состоявшим из хлеба, сыра и персиков. Ели они в сумрачном молчании, едва глядя друг на друга. Ей даже не верилось, что они сидят на прогретом солнцем берегу, в тени мягко колеблемых ветром сосен, а окружавшие их кусты наполнены завораживающим стрекотом сверчков.

Гейл с недовольным выражением лица посмотрел на часы.

— Давай вместе подумаем, что предпринять, — отозвался он бесстрастным голосом. — Пускаться в дорогу нам уже поздно. Нет никакой гарантии в том, что до темноты мы сможем найти твою «цивилизацию». К тому же я не уверен, что ты достаточно здорова, чтобы преодолеть большое расстояние, и это тоже нужно иметь в виду…

— Я не инвалид! — с досадой возразила Энни. Гейл пропустил ее слова мимо ушей.

— Сейчас слишком ветрено, чтобы выходить в море на ялике. Думаю, придется остаться здесь на ночь. Но предварительно я хочу направиться в глубь острова, может быть, удастся кого-нибудь встретить.

Энни с недоумением взглянула на него. Гейл и раньше говорил, что нужно исследовать остров, но тогда ей почему-то показалось, что они отправятся в путь вместе.

— Ну что ж, думаю, ночевать здесь не хуже, чем в кишащем москитами лагере в Эфиопии, — спокойно согласилась она. — Но я пойду с тобой, если ты куда-нибудь отправишься!

— Нет, ты должна остаться здесь, — отрубил он. — Один я управлюсь гораздо быстрее.

Сунув руки в карманы просохших зеленых шортов, она обиженно задрала подбородок и пристально посмотрела на него.

— Я могу идти достаточно быстро, потому что чувствую себя гораздо лучше и…

— Один из нас останется с вещами здесь. Кроме того, кто-то должен же привлечь внимание, если вдруг в море покажется какая-нибудь яхта.

— Но тебе же придется возвращаться за мной, если ты найдешь место, где мы сможем остановиться!

— Ты когда-нибудь будешь слушать, что тебе говорят? — рявкнул Гейл.

Энни не то чтобы испугалась, просто решила не спорить с ним и не ссориться по любому поводу.

— Как скажешь, о, повелитель, — иронично пробормотала она. — А где мы, по крайней мере, находимся?

— На Китносе.

— На Китносе? Ты уверен?

В синих глазах Гейла промелькнуло раздражение.

— Да, Энни, уверен. Еще ведь пару часов назад я был счастливым обладателем карты и компаса, которые мне это и подсказали.

Она снова вспыхнула. Ей никак не удавалось удержать себя в руках. Крушение яхты Гейла, случившееся по ее вине, было кошмаром, в который до сих пор невозможно было заставить себя поверить.