Сандра Браун - Любовь взаймы

— Чейз, пожалуйста, уйдем отсюда. Нам не надо беспокоить ее.

Приглушенные слова, прорвавшись через заслоны боли и лекарств, добрались до ее сознания. Как-то им удалось!.. Марси Джонс с трудом открыла отекшие глаза. Больничная палата была затемнена, но дневной свет все же просачивался сквозь задернутые шторы и казался ей до боли ярким. Понадобилось несколько секунд, чтобы ее глаза привыкли к нему.

Чейз Тайлер стоял у ее кровати. С ним был его младший брат Лаки, которого она узнала несмотря на то, что они никогда не встречались. Чейз смотрел на нее неотрывно-пристально. Лаки, казалось, был чем-то встревожен.

Хотя она не знала точно, который теперь час, она решила, что это — утро следующего после роковой автокатастрофы дня. Немного раньше медики больницы Святого Луки перевели ее из реанимации в обычную палату. Ее осмотрела группа врачей, каждый из которых специализировался в своей области, и ей сообщили, что состояние ее тяжелое, но не угрожающее. У нее сотрясение мозга, переломы руки и ключицы, а шок она уже пережила.

Она была счастлива, что осталось жива и что ее полное выздоровление не вызывает сомнений. Но никто не упоминал о Тане. С первого же момента, когда к ней вернулось сознание, она начала отчаянно расспрашивать о Тане. Наконец ей сказали: от удара при столкновении Таня Тайлер погибла. Молодой человек, спешивший домой на каникулы, поехал на красный свет и врезался в их машину.

Марси была пристегнута ремнем, но все равно ее отбросило в сторону, и инерция кинула ее вперед и вверх. Она ударилась головой о ветровое стекло. Лицо ее было разбито и расцарапано. Оба глаза получили серьезные ушибы. Нос и губы расквашены и распухли. На плечо был наложен гипс, так что сломанная рука была приподнята.

Столкновение, которое причинило ей столько повреждений, убило жену Чейза.

Меньше чем за сутки Чейз внешне изменился не менее сильно, чем раненая Марси. Его красивое лицо было искажено горем. Он был растрепан, небрит, глаза его потухли. Если бы она не знала его в течение почти всей своей жизни, если бы его лицо не было ей всегда так дорого, Марси, возможно, и не узнала бы его.

Она была нанята Тайлерами в качестве агента по продаже недвижимости, но работала исключительно с Таней. В течение последних недель они осмотрели несколько зданий, но восхищение, которое у Марси вызывал один дом, оказалось заразительным. Таня в него просто влюбилась, и ей не терпелось узнать, совпадает ли мнение Чейза с ее собственным.

Чейз Тайлер и Марси Джонс вместе учились в школе все тринадцать лет, но это было уже довольно давно, и с тех пор они не виделись до того момента, когда вчера они с Таней неожиданно пришли к нему в офис «Тайлер Дриллинг» — их фамильной бурильной компании.

— Гусенок! — Он встал и обогнул свой письменный стол. Сначала поприветствовал ее рукопожатием, а потом быстро, крепко обнял.

— Привет, Чейз! — ответила она, смеясь своему старинному прозвищу. — Я рада тебя видеть.

— Почему ты не появлялась ни на одной из встреч наших одноклассников? — Его улыбка заставила ее поверить ему, когда он добавил: — Ты великолепно выглядишь!

— Не могу поверить, что ты зовешь ее так ужасно! — воскликнула Таня.

— Ты ведь не обиделась? — спросил Чейз.

— Конечно, нет. Если уж я выдерживала это прозвище, когда была чувствительным, застенчивым подростком, тем более могу выдержать его теперь, став взрослым и зрелым человеком. А что до встреч одноклассников… Я живу в Хьюстоне уже несколько лет, но мне никак не удавалось выкроить время, чтобы попасть на них.

Он одобрительно осмотрел ее с ног до головы.

— Ты и правда выглядишь, роскошно, Марси. Годы не просто тебя не тронули — они были к тебе добры. Я слышал к тому же, что дело твое процветает.

— Спасибо. И — да, мне нравится иметь собственное дело. В последние пару лет экономический спад немного замедлил работу, но я все же держусь.

— Хотел бы я сказать то же самое… — добродушно заметил Чейз.

— О, но насколько я поняла, у вас есть ОЧЕНЬ особый повод праздновать.

— Я сказала ей о ребенке, — сообщила ему Таня, — и она убедила меня, что, несмотря на то что средства у нас ограничены, мы можем позволить себе купить дом и что сейчас самое удачное время для покупки. Сейчас диктует покупатель, — сказала она ему, повторяя то, что ей чуть раньше сказала Марси.

— Так мне доставать чековую книжку? — поддразнил он.

— Пока нет. Мы с Марси хотим, чтобы ты поехал посмотреть на дом, который она вчера мне показала. По-моему, он идеальный. Ты поедешь?

— Что, сейчас?

— Ну, пожалуйста!

— Извини, радость моя, но я не могу, — ответил ей Чейз.

Оживленное лицо Тани омрачилось.

— В любое другое время я поехал бы, но сейчас я жду представителя страховой компании. Он должен был быть здесь сразу после ленча, но позвонил, что опаздывает. Я должен быть на месте, когда он придет.

Марси помнила, как сказала ему:

— Я прочла в газетах, что с твоего брата сняли это глупое обвинение в поджоге. Появились еще какие-то проблемы, Чейз?

— Нет, — ответил он, успокаивающе сжимая ладошку Тани обеими руками. — Нам просто нужно просмотреть список всего оборудования, которое мы потеряли, и обсудить, какое возмещение нам следует.

Таня разочарованно вздохнула.

— Ну ладно, может быть, завтра…

— Или даже сегодня попозже, — предложил он. — Почему бы тебе снова не поехать посмотреть этот дом? И если он все так же будет тебе нравиться, позвони мне. Может быть, я смогу встретиться там с тобой, когда мой визитер уйдет. То есть, конечно, если и ты свободна, Марси?

— Я освободила всю вторую половину дня для вас с Таней.

Таня, снова улыбающаяся, обхватила руками шею Чейза и крепко поцеловала в губы.

— Я тебя люблю. А ты влюбишься в дом.

Обняв за талию, он крепко прижал ее к себе.

— Очень может быть, но не сильнее, чем в тебя. Позвони мне попозже.

Проводив до двери, он помахал им на прощание.

Это был последний раз, когда Таня и Чейз видели друг друга, прикасались друг к другу, целовались. Марси с Таней поехали без него и провели еще час, осматривая пустой дом.

— Чейз будет от него в восторге, — говорила Таня, когда они заходили в очередную просторную комнату. Она была очень возбуждена, как ребенок, у которого есть какой-то секрет. Она так чудесно улыбалась! И в глазах ее блестела сама радость жизни.

А теперь Таня была мертва.

При виде убитого горем вдовца, Марси почувствовала, как в ее ноющей груди больно сжимается сердце.

— Чейз, мне очень жаль, — прохрипела она. — Так жаль!

Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему.

Она попыталась сделать это и только тут поняла, что ее рука и плечо загипсованы. Может быть, Чейз пришел укорять ее за то, что она небрежно вела машину? Может, он винит ее за аварию? Может, она И ПРАВДА виновата?

— Мы… Мы его даже не увидели. — Голос ее был высоким и слабым, и даже ей самой показался незнакомым. — Просто… страшный шум и…

Чейз опустился на стул у ее кровати. Он был почти не похож на человека, которого она видела накануне. Всегда высокий, властно-внушительный, сейчас он ссутулился. За одну ночь морщины избороздили его лицо. Серые глаза, как всегда пристальные, покраснели. В них не только отразилась потеря — в них не стало жизни. Они не отражали света, как будто он тоже умер.

— Я хочу знать о Тане. — Когда он произнес ее имя, голос его сорвался, и он, часто покашливая, старался быстро справиться с ним. — В каком она была настроении? Что она говорила? Какими были ее последние слова?

Лаки застонал.

— Чейз, не делай этого с собой.

Тот раздраженно сбросил руку, которую Лаки положил ему на плечо.

— Скажи мне, Марси, что она делала, говорила, когда… когда этот недоносок убил ее.

Лаки опустил лоб на руку и стал растирать виски большим и средним пальцами. Он был явно расстроен, и, может быть, не меньше, чем его брат. Тайлеры были семейством дружным и всегда поддерживали, защищали и берегли друг друга. Марси понимала, как они все должны быть обеспокоены состоянием Чейза. Но она могла разделить и чувство Чейза, который испытывал потребность знать, какими были последние минуты жизни его юной жены.

— Таня смеялась, — прошептала Марси.

Болеутоляющие средства сделали ее речь медленной и невнятной. Трудно было подобрать нужные слова, нелегко было выговорить их: язык оказался распухшим и неповоротливым. Но Марси изо всех сил старалась быть понятой, потому что знала, как важно для Чейза каждое осторожное слово, которое ей удается произнести.

— Мы говорили о доме. Она… Она так радовалась… ему.

— Я намерен купить этот дом. — Чейз поднял глаза на Лаки, взгляд его казался диким и несфокусированным. — Купи за меня этот дом. Она хотела этот дом, так что она его получит.

— Чейз…

— Купи этот чертов дом! — взорвался он. — Неужели нельзя сделать это для меня? И ради бога — не устраивай споров!..

— Хорошо.

Его несдержанная, громкая вспышка больно ударила по травмированному организму Марси. Она отпрянула от этого нового удара по уже поврежденному телу. Но она легко простила ему. Он тоже был по-своему травмирован случившимся.

— Как раз перед тем, как мы проехали… перекресток, она спросила меня, как, по-моему, надо покрасить…

Острая боль пронзила ее руку, заставив поморщиться. Ей так хотелось закрыть глаза, уступить анестезирующим средствам, которые поступали в ее вену через капельницу, отключить сознание и сопровождающую его муку. Но еще сильнее ей хотелось облегчить боль Чейза. Если разговор о Тане смягчит эту боль, тогда это самое лучшее, что она может сделать. Она будет продолжать говорить, пока сможет бороться с собственным страданием и манящим забытьем.

— Она спросила меня… в какой цвет покрасить спальню для… малыша?

Чейз закрыл лицо руками.

— Господи Иисусе!

Слезы просочились между его пальцами и потекли по тыльной стороне кистей. Это было материальным свидетельством его горя, и оно заставило Марси страдать еще сильнее.

— Чейз, — нетвердо прошептала она, — ты винишь меня?

Не отнимая ладоней от лица, он покачал головой.

— Нет, Марси, нет! Я виню Бога. Он убил ее. Он убил моего ребенка. Почему? ПОЧЕМУ? Я так любил ее. Я любил…

Он разразился рыданиями.

Лаки подошел к нему и снова утешающе положил руку на вздымающиеся плечи брата. Марси увидела, что в глазах молодого человека тоже стоят слезы. Казалось, он тоже борется с сердечной мукой. Недавно Лаки попал в газеты, потому что его обвинили в поджоге гаража «Тайлер Дриллинг». Обвинения были сняты, и истинные виновники находились сейчас в заключении, но было видно, что это испытание оставило на нем свой след.

Марси искала, что бы еще сказать, но слова утешения не давались ей и казались абстрактными. Ее затуманенный мозг не мог поймать их. Но это не имело значения. Что бы она ни сказала, это прозвучит банально.

«ГОСПОДИ, ЧЕМ Я МОГУ ЕМУ ПОМОЧЬ?»

Она была человеком деятельным, и ощущение беспомощности было ей отвратительно. Ее неспособность помочь ему наполнила ее отчаянием. Она смотрела на макушку его склоненной головы, стремясь коснуться, обнять его и вобрать в себя его муку.

И перед тем, как снова провалиться в благословенное забытье, она поклялась, что когда-то и каким-то образом, но она вернет Чейзу Тайлеру нормальную жизнь.

— Леди и джентльмены! У нас сегодня выступают дикие быки. Но есть и ковбои, готовые объездить их…

Голос ведущего, слегка гнусавый, разнесся по низко утопленной арене «Колизея» Уилла Роджера в Форт-Уорте.

— Восемь секунд! Вот сколько надо продержаться ковбою на спине этого быка… Кажется, немного, но это самые долгие восемь секунд, какие только вы можете вообразить. Здесь не найдется ковбоя, который бы с этим не согласился. Да, чтобы вы знали… В мире родео — это самый трудный, самый опасный, самый волнующий вечер. Вот почему мы приберегаем его напоследок.

Марси взглянула на своих двух гостей, с радостью отметив про себя, что они довольны. Удачная мысль — привести их на родео! Что может быть более подходящим, чем знакомство с чистой, неразбавленной техасской жизнью?! Это — как крещение огнем.

— Сегодня наш первый наездник родом из Парк-Сити, Юта. Когда Ларри Шейфер не ездит верхом на быке, он любит кататься на лыжах. Вот он, леди и джентльмены, настоящий искатель острых ощущений, выезжает по настилу от входа номер три на Циклоне Чарли! Держись, Ларри!

Супружеская пара из Массачусетса, затаив дыхание, смотрела, как бык породы брамин вынесся по настилу. На его вздымающейся спине рискованно устроился ковбой. Пара секунд — и ковбой-лыжник из Юты уже ползал в грязи, стараясь увернуться от топчущих копыт быка. Как только ему удалось встать на ноги, он бросился к ограде, перелез через нее и предоставил двум клоунам родео отвлекать быка, пока животное не выбежало с арены через открытые ворота.