— Черт побери, Спайдер Эллиот, я буду ужасно тосковать по тебе! — с отчаянием выпалила Джиджи.

— Что с тобой? — вскочил встревоженный Спайдер. — Ты заболела?

— Нет, я здорова.

— Выходишь замуж за Зака и уезжаешь из Лос-Анджелеса?

— И не думала.

— Тогда какого черта тебе понадобилось пугать меня?

— Извини… я… я… — Джиджи потеряла дар речи. Почему-то в ее мозгу вертелась только одна фраза: «Спайдер, я вижу, что здесь ты чувствуешь себя несчастным».

— Джиджи, — мягко сказал Спайдер и сжал ее холодные руки, — я ничего не понимаю. Садись и рассказывай. Мне наверняка доводилось слышать истории и пострашнее.

— Я ухожу. Буду работать в рекламном агентстве, — быстро пробормотала Джиджи.

Спайдер посмотрел ей в глаза, увидел насквозь, как видел каждую женщину, и тут же все понял.

— Значит, это серьезно. Джиджи, я всегда думал, что ты боишься риска. Что ж, это будет мне уроком. Ты изменилась, а я и не заметил. Похоже, я теряю хватку.

— Спайдер, до вчерашнего дня я сама еще ничего не знала. Я уволила Салли-Лу, а потом решила уволить саму себя…

— Нельзя ли поподробнее? — попросил Спайдер. Он прикрыл небесно-голубые глаза, в уголках которых появились глубокие морщины, и Джиджи рассказала ему то, о чем думала вчера вечером. — А ты уверена, что это агентство… Фрост и как их там… именно то, что тебе нужно? В конце концов, в Лос-Анджелесе полно рекламных агентств.

— Арчи и Байрон — отличная команда. Толковые ребята. Я видела их работу, и она мне нравится. Насколько я понимаю, их ждет успех. За полгода работы в Лос-Анджелесе они сколотили тридцать миллионов. Сейчас, когда экономика на подъеме, реклама — настоящее золотое дно. Они нащупали мое слабое место, предложили взяться за рекламу купальников, ну и… — Внезапно она застеснялась собственного энтузиазма. — В общем, я думаю, что может получиться интересно…

Спайдер встал и начал расхаживать по кабинету. Он вспоминал, как эта малышка неожиданно ворвалась в их жизнь. Таинственная дочь из прошлого Вито, по капризу Билли ставшая ее официальной подопечной и полуофициальной падчерицей. Джиджи, без которой никто из них не нашел бы друг друга. Джиджи, талант которой они научились ценить. Джиджи, которая уже переросла их. Ей нужно освободиться, чтобы полностью реализовать себя. Кто знает, как далеко пойдет эта девочка, которая в тот памятный вечер отказалась лечь с ним в постель и так и не поняла, что Спайдер никогда не знал отказа.

— И когда ты хочешь уйти? — наконец неохотно спросил он.

— Думаю… думаю, прямо сейчас, — решительно ответила Джиджи. — До сдачи следующего номера в типографию почти два месяца. Этого времени хватит, чтобы найти и натаскать другого копирайтера, а Арчи нужно приступить к рекламе «Индиго Сиз» как можно скорее.

«Никакого намека на угрызения совести, — обиженно подумал Спайдер. — Другие для нее важнее. Арчи! Ну как же, Арчи нужно!»

— Я думала над этим все утро, — скороговоркой продолжила, Джиджи. — Раз я ухожу, то нужно сообщить им сегодня… или завтра… что я согласна выйти на работу в следующий понедельник, — До чего же ты бессердечная сучка… А как же большой прощальный ужин, золотые часы за два с половиной года безупречной службы… или ты предпочитаешь серебряный чайный сервиз?

— Спайдер, я хочу избежать всего этого. Пожалуйста, не надо. Иначе Джози всыплет мне по первое число, а я этого не вынесу.

— Я тоже могу всыпать. Причем так, что на всю жизнь запомнишь.

— Можешь, но не станешь. Именно поэтому я и пришла к тебе первому. Ну что, благословляешь? — бесстыдно спросила Джиджи. В уголках ее губ и огромных зеленых глаз, так напоминавших Спайдеру Вэлентайн, таилась улыбка.

— Благословляю. От души. Ты права, нужно попробовать что-то новое. Самое время. И хотя заменить тебя невозможно, мы попытаемся справиться. Работая в каталоге, карьеры не сделаешь, а в рекламном агентстве можно.

— Ох, Спайдер, спасибо тебе!

— Хочешь, я поговорю с Билли вместо тебя? — предложил он.

— Нет. Сейчас я пойду к ней домой. Едва ли она будет такой же сговорчивой, как ты. Но если я увильну от разговора, это будет нехорошо.

— Храбрая малышка Джиджи. Ты не знаешь этого, но Билли в былые дни тоже рисковала и не однажды меняла свою судьбу. Может быть, она все поймет, хотя очень рассчитывает на тебя.

— Может быть, — с сомнением повторила Джиджи.

Несмотря на благотворное влияние Спайдера, Билли продолжала оставаться самой властной женщиной на свете. Кроме того, у Билли было множество причин считать Джиджи своим собственным созданием. Если бы не она, уход из «Нового магазина грез» дался бы Джиджи куда легче.

Спайдер наклонился и нежно сжал ладонями ее лицо.

— Помнишь, что ты сказала, когда мы только что познакомились?

— Конечно. «Поздравляю».

— А теперь я поздравляю тебя, — сказал он и поцеловал ее в щеку. — Желаю тебе счастья, моя дорогая.


— Миссис Эллиот в гостиной, так что можешь пройти прямо туда, — сказал Берго О'Салливан. — Малышка, сегодня у тебя то же выражение, каким оно было в тот день, когда я сказал тебе, что с таким лицом в покер играть нельзя.

— Помню. Тогда мне было шестнадцать лет, и воскресная игра в покер по пенни за очко нравилась мне больше, чем свидания с мальчиками.

— Как всегда, за словом в карман не лезешь. Что, снова попала в аварию? Что ж ты не очаровала шофера, как сделала у меня на глазах с тем беднягой-англичанином?

— Когда ты станешь обращаться со мной как со взрослой? — Джиджи невольно улыбнулась мудрому Берго, выполнявшему в огромном доме на Холмсби-Хиллз множество мелких, но крайне необходимых обязанностей.

— Я подумаю и дам тебе знать, — серьезно ответил он. — Как насчет чашки чая? Это может укрепить твои расходившиеся нервы. На моей памяти ты нервничала только один раз: когда я учил тебя делать левый поворот на улице с оживленным движением.

— Берго, не фантазируй. Мне нужно поговорить с Билли, вот и все.

— У тебя что, горит? Раньше ты никогда не отказывалась зайти на кухню.

— Вроде того. Я зайду к тебе позже и все расскажу.

— Это случайно не мне? — спросил Берго, с интересом поглядывая на белую коробку, перевязанную голубой атласной лентой.

— Нет, это Билли. Хочу поздравить ее с рождением малышей. Почему подарки делают грудным младенцам, которые еще ничего не понимают, а не их матерям?

— Стало быть, взятка, — понимающе кивнул Берго.

— Стыдно быть таким подозрительным. Еще увидимся. — «Почему он всегда видит меня насквозь?» — задумалась Джиджи по пути к комнате Билли. Подарок из ее драгоценной коллекции старинного белья действительно мог бы смягчить мачеху. Но разве это взятка? Или старик прав?

Хотя Джиджи заявила Берго, что она спешит, нога ее не слушались. Она с трудом поднялась по лестнице и пошла по просторной анфиладе, каждый уголок которой манил остановиться и полюбоваться редкими безделушками и цветами. У постороннего человека могло сложиться впечатление, что они расставлены как попало, и только близкие знали, как много времени Билли посвящает своим сокровищам.

Дверь в конце длинного коридора была открыта. Там располагалась гостиная Билли.

— Я здесь, — раздался слабый голос хозяйки.

Билли в полном изнеможении сидела на диване. Ее растрепанные темные кудри обрамляли усталое лицо без следов косметики. На Билли была одна из старых рубашек Спайдера и линялые джинсы. Невозможно было поверить, что это та самая великая Билли Айкхорн, ставшая олицетворением прекрасно воспитанной, изысканно одетой, увешанной драгоценностями леди. Подобных дам во всем мире насчитывалось около трехсот, но такой же славой обладали лишь две-три из них.

— Спайдер не сказал, что тебе нездоровится, — осторожно начала Джиджи. — Я бы не стала тревожить тебя.

— О чем ты говоришь? Я совершенно здорова, — ответила Билли. — Я только что уложила мальчишек, вот и все. Садись рядом.

— А что, няня уволилась? — удивилась Джиджи, ставя коробку на стол.

— Конечно, нет. Она где-то здесь. Наверно, стирает.

— Мне это и в голову не приходило. Я думала, что с няней, живущей в доме, тебе не придется так уставать, но теперь… Почему ты не наймешь еще одну няню, если Элизабет не может справиться?..

— Может, Джиджи, может. Няня Элизабет — лучшая на всем Западе, но я свожу ее с ума тем, что ничего не даю делать. Если я предоставлю ей кормить мальчиков, купать их, укладывать спать, то в конце концов они решат, что их мать она, а не я. Джиджи, это самое важное время в их жизни, и если я пропущу его, то до самой смерти буду казнить себя. Так что, сама понимаешь… — Мысль о важности и ответственности стоящей перед ней задачи заставила Билли замолчать.

— Билли, но ведь их двое… Конечно, тебе нужна помощь.

— Теоретически да. Но кое-кто упорно считает, что двойняшкам достается меньше внимания, чем одному ребенку. Поэтому я не могу рисковать. Им четыре месяца, а это самый впечатлительный возраст.

— Лично я, — сказала Джиджи, — не помню, что со мной было в четырехмесячном возрасте.

— Тебе только так кажется. На самом деле все имеет значение. Все, поверь мне.

— Не сомневаюсь, но теперь уже слишком поздно. Послушай, Билли, я хочу тебе кое-что сказать…

— Джиджи, то, что хочу сказать я, куда важнее. Тебе необходимо кое-что понять, прежде чем ты сама обзаведешься детьми.

— Я вообще не собираюсь иметь детей, — решительно заявила Джиджи.

— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулась Билли, а потом заговорила с убежденностью, которой могли бы позавидовать пророчицы. — А теперь слушай внимательно. Младенцы намного умнее, чем принято думать.

— Да, конечно. Особенно твои Хэл и Макс. Но я пришла, чтобы…

— Джиджи, как, по-твоему, младенцы управляют тобой?

— Что?

— Управляют. Они не умеют разговаривать, не умеют ходить, но управляют тобой. Держу пари, ты не имеешь ни малейшего понятия, как они это делают.

— Ты не можешь оставить их одних, не позволяешь ухаживать за ними няне и именно поэтому думаешь, что они управляют тобой, — ответила Джиджи, пытаясь восстановить здравый смысл.

— Ошибаешься! — Билли поднялась с дивана. — Так говорят все, потому что они ничего не знают, ничего! — Она понизила голос, и изумленной Джиджи пришлось напрячь слух. — Они управляют тобой с помощью взгляда.

— Конечно, Билли, — быстро согласилась Джиджи. Конечно. Как инопланетяне, высадившиеся на Земле под покровом ночи, Хэл и Макс управляли импульсивной миллиардершей Билли Айкхорн с помощью взгляда. Может быть, извиниться, выйти из комнаты и позвонить Спайдеру? Неужели он не замечает, что у Билли началась как минимум мания, если не настоящее сумасшествие? Или эта одержимость кажется Спайдеру естественной, потому что он такой же ненормальный отец?

— Я вижу, ты мне не веришь, — сказала Билли и откинула волосы — скорее устало, чем нетерпеливо. — Раз так, дай мне синюю книгу с письменного стола.

Джиджи поторопилась исполнить ее просьбу. Книга называлась «Межличностный мир ребенка».

— А теперь слушай, — сказала Билли, пытаясь найти нужную страницу. — Речь идет о развитии детей от трех до пяти месяцев, а именно столько сейчас мальчикам… Ага, здесь. «Ребенок устанавливает взаимосвязь с окружающим миром и управляет окружающими с помощью зрительного контакта…» Что я говорила? Но это еще не все. Слушай дальше: «Они могут отводить глаза, закрывать их и смотреть мимо вас. Сознательное использование подобного взгляда означает, что они недовольны матерью, отстраняются и защищаются от нее». Разве это не ужасно? — мрачно произнесла Билли и продолжила чтение: — «Они по собственному желанию могут возобновлять контакт, глядя на вас, улыбаясь и произнося какие-то звуки». Это единственное, что меня утешает. Они возобновляют контакт… — Билли тяжело опустилась на диван.

— Кто это написал? — подозрительно спросила Джиджи и взяла книгу.

— Знаменитый детский психиатр Даниэль Стерн. Это моя настольная книга. Жаль, что она написана слишком сложно, и я не все понимаю. Ну, теперь ты убедилась, что я права? Хэл и Макс управляют мной, и я ничего не моху с этим поделать.

Джиджи встала, положила книгу на прежнее место и сказала тоном сиделки, разговаривающей с психически больным, который нуждается скорее в поощрении, чем в лекарствах:

— Билли, я уверена, что твои сыновья замечательные мальчишки. Не забивай себе голову всякой чепухой. Но я пришла к тебе по делу. Я ухожу из «Нового магазина грез» в рекламное агентство. Завтра мой последний рабочий день.

— А ну-ка повтори… — Билли оперлась на локоть и слегка приподнялась.

— Перестань. Ты все слышала.

— Джиджи, как я за тебя рада! Это чудесно! Поцелуй меня!

— Ты… не сердишься?

— Конечно, нет! Неужели ты думаешь, что я такая эгоистка? Я была уверена, что ты рано или поздно расправишь крылья и улетишь из гнезда. Джиджи, в твоем возрасте я целый год одна прожила в Париже, потом вернулась в Нью-Йорк, занялась интересным делом, имела множество любовников, а потом вышла замуж за Эллиса, устраивала потрясающие вечеринки… Эллис купил мне изумруды императрицы Жозефины, ранчо в Бразилии, виллу на Барбадосе, меня включили в список самых элегантных женщин Америки… О небо, чего я только не успела, а ведь была младше тебя! Но ты из девушек, которые созревают поздно, и Зак — твое первое серьезное увлечение. Конечно, он мил, но ты… скажем так, не слишком опытна.