Ханна Хауэлл - Любовный компромисс

— Я нашел эту пещеру, из котором Тебя вы крат, но не осмотрел ее внимательно, не проверил, нет ли в нем другого выхода. А ведь я целых десять лет служил в армии…

Некоторое время они лежали молча, сжимая друг друга в объятиях. Эмили казалось, что все ее тревоги и страхи исчезают под ласковыми руками Клауда. Вскоре она почувствовала, как им начинает овладевать страсть, и в ответ в ней тоже проснулось желание. Слава Богу, скоро все тяжелые воспоминания о недавних страшных событиях рассеются, как дым.

— Харпер Брокингер! Ну конечно! — неожиданно воскликнул Клауд, Он рывком перевернул Эмили на спину, и она с удивлением взглянула на него. — Он живет в городе под названием Локридж, что в Сан-Луис-Вэли?

— Да. С женой Дороти.

— И у него есть собственный магазин…

— Так ты его знаешь?

— Немного.

— Значит, тебе известно, где находится Локридж?

— Конечно. Ранчо моего брата и мой участок земли расположены на его окраине.

— Удивительное совпадение, — пробормотала Эмили, а про себя подумала, что дело это малоприятное, поскольку ей придется жить с Клаудом совсем рядом, и если он бросит ее, как бросал до нее всех женщин, жизнь ее превратится в сущий ад. — Странно, что мы только сейчас это выяснили.

— Могли бы выяснить и раньше, но мне как-то в голову не приходило интересоваться этим.

Клауд понимал, что уже по фамилии Брокингер он прекрасно мог догадаться: Харпер доводится Эмили братом, и никем иным; но одна мысль о ее, пусть даже родственной, связи с каким бы то ни было мужчиной была ему ненавистна. Теперь, зная о том, к кому именно направляется Эмили, Клауд не сомневался, что вскоре у него возникнет целая куча проблем. Харпер Брокингер и его жена вращались в высших кругах маленького, но быстро растущего города; вряд ли они сочтут какого-то бродягу, в котором к тому же течет индейская кровь, подходящим претендентом на руку Эмили. К индейцам жители Локриджа, правда, относились вполне терпимо, но лишь тогда, когда те держались подальше от них и от их женщин. Клауду с братом приходилось завоевывать себе место в этом городе по преимуществу кулаками, хотя среди его жителей находились и такие, кто относился к ним без всяких предубеждений. К сожалению, Дороти Брокингер была не из их числа. Значит, ему придется не просто ухаживать за Эмили, а драться за нее. Что ж, по крайней мере она того стоит.

— О чем ты думаешь? — прошептала Эмили, проводя рукой по его бедру.

— О том, что нужно заняться с тобой любовью. Эмили слегка покраснела.

— Мне всегда нравились мужчины, которые не размышляют, а действуют.

— А мне — женщины, которые не стесняются напомнить об этом, — хмыкнул Клауд и прижался губами к ее губам.

Кто-то осторожно тряс Эмили за плечо. Она попыталась сбросить руку, но ей это не удалось. Тогда она резко подняла голову.

— Торнтон плачет, — раздался откуда-то сверху голос Джеймса. — Клауд только что пошел к нему, но мальчик зовет тебя.

Джеймс деликатно отвернулся, и Эмили принялась лихорадочно одеваться.

— Его что, тошнит?

— Да, поэтому мы с Клаудом и решили тебя разбудить. Похоже, ему совсем плохо, бедняжке.

На ходу застегивая платье, Эмили бросилась к двери, и Джеймс поспешил за ней. Едва она вошла в комнату, как Торнтона снова одолел приступ тошноты. Сердце Эмили зашлось от бессильной жалости, когда она увидела, как содрогается маленькое тельце.

— Думаю, Эмили лучше к Торнтону не подходить, — проговорил Клауд, поддерживая малыша. — Он горячий, как печка. Не хватает еще, чтобы она от него заразилась.

Однако Эмили ничего не хотела слушать. Она бросилась к Торнтону и, не обращая внимания на то, что Клауд недовольно нахмурился, схватила его на руки. Ей не нужно было трогать лобик, чтобы почувствовать, насколько силен у мальчугана жар: весь он словно полыхал огнем. Увы, она плохо разбиралась в болезнях и практически не знала, что нужно делать в том или ином случае.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — проговорил Клауд, хотя он и так уже понимал, что Эмили от мальчика никакими силами оторвать не удастся.

— Я нужна Торнтону и останусь рядом с ним. — Она уложила притихшего ребенка в постель. — Бедненький ты мой. Сейчас посмотрим, чем я могу тебе помочь. Лежи спокойно, детка, и не плачь, иначе тебе будет только хуже: я принесу воды и попробую тебя обтереть, может, тогда температура спадет.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Эмили взялась за дело. Снова и снова обтирала она Торигона холодной водой, а потом заставила его выпить слабый бульон « кофе, жалея о том, что у нее нет травяной настойки.

Медленно тянулось время. Клауд, нахмурившись, смотрел, как Эмили, что-то ласково нашептывая, пытается успокоить Торнтона.

— Если она будет продолжать в том же духе, она и сама свалится, — бросил он Джеймсу.

— Тогда попробуй ее как-нибудь увести, — посоветовал тот.

— Пробовал, бесполезно. Малышу очень плохо, и он страшно напуган, но, черт побери, нужно же ей хоть немного отдохнуть!

Подойдя к Эмили, Клауд взял ее за руку и заставил встать.

— Джеймс немного побудет с мальчиком, а ты пойдешь со мной.

— Мама!

— Помолчи, Торнтон. Твоей маме нужно отдохнуть. Ты же не хочешь, чтобы она тоже заболела, верно?

Торнтон замотал головой, однако Клауд видел, что малышу и в самом деле очень плохо.

— Я нужна ему, — сердито проговорила Эмили.

— Ты должна отдохнуть. — Клауд вывел ее из комнаты и сел с ней рядом. — Он тебя совсем замучил…

Эмили кивнула. Она понимала, что Клауд прав. Обняв за плечи, он притянул се к себе, и она устало положила голому ему на грудь. Они молча сидели рядом, и Эмили чувствовала, как страх за жизнь Торнтона, который она изо всех сил пыталась скрыть, вырывается наружу.

— Он умрет? — тихо спросила она.

— Не знаю, Эм…

— О Господи! После всего, через что мы прошли, он не может этого сделать!

Эмили горько заплакала. Клауд и сам едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. Однако он понимал, что не может позволить себе такой роскоши: ему нужно оставаться сильным ради Эмили. Тогда он закрыл глаза и принялся молиться. За последнее время Клауд всем сердцем привязался к мальчугану, однако молитвы возносил Господу только ради Эмили: он знал, что она не переживет потерю Торнтона.

Последующие два дня ничем не отличались один от другого. Эмили продолжала самоотверженно ухаживать за Торнтоном, а Клауд периодически оттаскивал ее от постели малыша и заставлял отдыхать. Он окружил Эмили вниманием и заботой и постоянно пытался хоть как-то приободрить ее. Однако мальчуган никак не шел на поправку, и с каждым днем положение становилось все безнадежнее. Клауд и сам уже начал сомневаться в том, что ребенок останется жив.

Эмили чувствовала себя такой разбитой, словно не отдыхала целый месяц. Джеймс с Клаудом, устроившись прямо на полу, крепко спали. Ей очень хотелось последовать их примеру, но она боялась, что, если заснет, ее потом и пушкой не разбудишь. Кроме того, она боялась отойти от Торнтона, опасаясь, что, если она это сделает, он умрет.

Она сидела у кровати, подперев подбородок одной рукой, а другой поглаживая голову малыша. В конце концов глаза се закрылись. Тогда она сказала себе, что только немного отдохнет, а потом еще разок оботрет Торнтона холодной водой, и крепко заснула.

Эмили вздрогнула: кто-то дергал ее за рукав. Застонав, она попыталась проснуться и не смогла.

— Ну же, мама, открой глаза! Я есть хочу, — послышался над ее ухом недовольный детский голосок.

Эмили поспешно выпрямилась, сна ее как не бывало. На нее смотрели ясные глазенки, в которых не было и намека на то, что малыша еще совсем недавно мучил жар. В комнате было светло, и Эмили поняла, что проспала всю ночь. Она потрогала лоб Торнтона, потом щеки.

— Слава тебе Господи, температура спала! Ты совсем не горячий!

— Зато мокрый.

— Клауд!

Едва поняв, в чем дело, Клауд поспешил растолкать Джеймса, и оба они принялись хлопать друг друга по плечам, шумно выражая свой восторг по поводу выздоровления малыша. Наконец Торнтону все это надоело, и мальчуган снова громко потребовал накормить его.

Эмили, плача от радости, бросилась Клауду на шею и тут заметила, что глаза его подозрительно блестят.

— Клауд, да ты тоже…

Поставив Эмили на ноги, Клауд сделал жутко серьезное лицо и приказал:

— Заткнись, женщина. Лучше переодень мальчишку в сухое и дай ему поесть.

Радостно смеясь сквозь слезы, Эмили поспешила выполнять приказ, решив на сей раз смилостивиться и не показывать вида, что Клауду не удалось ее провести.

— Как вообще можно было назвать ряды палаток и ветхих хибар, утопающих в грязи, городом? Здесь и останавливаться-то опасно — наверняка полно всякой заразы, от которой легко заболеть. Надеюсь, что Локридж окажется получше, чем это убогое место. — Казалось, возмущенным восклицаниям Эмили не будет конца.

— Ага. И называется этот город — Промис.(Promise — обещание (англ.)). — Клауд не мог сдержать улыбки при виде обескураженного выражения на лице Эмили.

— Похоже, не многое он может пообещать.

— Ты права, скоро он совсем исчезнет в грязи, Странно, что этого до сих пор не случилось.

— А почему он вообще здесь появился? — Эмили тронула поводья, заставив Каролину ехать за Клаудом.

— Золото, детка. Кто-то когда-то его здесь нашел. Беда в том, что жила оказалась слабенькой, а народ все продолжал съезжаться сюда в надежде разбогатеть, Наш конечный пункт — вон тот дом на окраине. — Заметив, как Джеймс и Эмили недоуменно переглянулись, Клауд едва не расхохотался.

Эмили и правда трудно было сдержать изумление при виде большого крепкого двухэтажного дома, неведомо каким образом оказавшегося посреди этого болота. Дом был чистеньким и ухоженным, вокруг него даже росла зеленая травка. Словно оазис среди окружавшей его нищеты и грязи, подумала Эмили. Оставалось лишь надеяться, что за его стенами не обитает очередная пассия Клауда.

Не успели они спешиться, как из дома действительно выскочила пухленькая женщина и бросилась Клауду на шею. Эмили уже настолько привыкла к подобным сценам, что это ее ничуть не удивило; правда, немного странным оказалось то, что на этот раз особа, пылко обнимавшая Клауда, была немолода и довольно безвкусно одета.

— Эмили, познакомься, это миссис Элайза Литтл, Эмили вежливо улыбнулась и протянула руку.

— Рада с вами познакомиться, миссис Литтл. Вы чрезвычайно добры, оказывая нам свое гостеприимство.

Странная особа, вяло пожимая протянутую ей руку, кисло взглянула на гостью. Затем она обернулась к Клауду.

— Боже правый, Райдер! Да ты в своем уме? Это ж надо, привести сюда настоящую леди! Ты что, хочешь меня разорить? А я-то думала, мы с тобой друзья.

Клауд обнял почтенную матрону за плечи.

— Не переживай так сильно, Лайза, от Эм тебе никакого ущерба не будет.

— Она наверняка прикатила к нам с востока, я по говору слышу. Может, ты и прав, но пользы от нее уж точно никакой.

— Послушай, Лайза, нам просто нужно где-то переночевать, а в городе не сыщешь места более чистого и безопасного, чем у тебя.

Пока Клауд говорил, Эмили успела хорошенько оглядеться вокруг и в голове у нее зародились смутные подозрения. Увидев висящие на стене картины, она подошла, чтобы поближе взглянуть на них, и тотчас стыдливо отвела глаза. Существовало лишь одно место, где могли висеть подобные произведения искусства. С опаской взглянув на стоявшую рядом статуэтку, она окончательно все поняла.

— Ну вот мы и догадались, — ухмыльнулся Джеймс в ответ на полный ужаса взгляд Эмили.

Клауд тоже едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Никогда еще ему не приходилось видеть такого разочарования. В этот момент в комнату вошла одна из девочек Элайзы. красотка Джасмин, облаченная лишь в трусики и лифчик, и Эмили поспешно закрыла глаза.

— Вот что, Эм… — заговорил наконец Клауд, однако закончить он не успел.

— Я была бы тебе чрезвычайно признательна, — ледяным тоном прервала его Эмили, — если бы ты сказал мне, что я заблуждаюсь и что ты не привел нас с Торнтоном в дом… пользующийся дурной репутацией.

— Да что это она такое говорит! — оскорбленно воскликнула Лайза. — Я честная женщина, и у меня отличная репутация.

— Нисколько не сомневаюсь в вашей личной честности, миссис Литтл. Под дурной репутацией я имела в виду то, что здесь происходит.

Она замерла, ожидая, что ответит ей Клауд.

— Ну что ж… Боюсь, па сей раз ты права, детка. Это и в самом деле публичный дом.

Это чистосердечное признание подействовало на Эмили, словно ушат холодной воды.

— Но, Клауд, как ты мог!

Ласково обняв строптивицу за плечи и глядя в ее широко распахнутые глаза, Клауд слегка улыбнулся.

— Я сделал это потому, что здесь в самом деле чисто и безопасно. Торнтону необходимо-спокойно поспать после его тяжелой болезни, да и тебе это тоже не повредит. Все остальные места в городе — просто помойные ямы, в которых кишмя кишат крысы. Кроме того, там тебе вряд ли понравится — думаю, ты уже и так сыта по горло всякими драками и перестрелками.