На этот раз Эмили промолчала, понимая, что Клауд, пожалуй, прав.

— Но как же Торнтон? Для мальчика это явно не самое подходящее место.

— Торнтон еще слишком мал и не понимает, куда его привезли. Кроме того, ты уложишь его в постель задолго до того, как здесь все начнется. У Лайзы всегда есть в запасе пара пустых комнат, которыми мы сможем воспользоваться.

— Это верно, мисс, — заметила Лайза. — Если хотите, я могла бы провести вас с мальчиком в одну из них. — Она подмигнула Клауду. — А мужчины тем временем выберут себе по девочке.

— Свою я привез с собой. Мы с Эм будем спать в одной комнате, а Джеймс с Торнтоном в другой.

— Вы с ней? — изумилась Лайза. — Но ведь она леди!

— К несчастью, миссис Литтл, — проговорила Эмили, бросив на Клауда презрительный взгляд, — этой леди не повезло. Судьба свела ее с сущим проходимцем.

— Все так, детка, — хмыкнула Лайза. — Проходимец он и есть… Только вот девочки расстроятся.

Тем временем Джеймс стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с лица его не сходило озабоченное выражение.

— Послушай-ка, Клауд, — проговорил он наконец, — можно тебя на минутку? Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить. Надеюсь, дамы нас простят.

— А что такое?

Улыбнувшись Эмили, Джеймс негромко продолжал:

— Видишь ли, это путешествие доставило мне массу удовольствия, но… в о время как Эмили постоянно находилась у тебя, так сказать, под рукой… я ночевал с Торнтоном. Не думай, к мальчугану я очень привязался, но сегодня, пока мы здесь, я бы хотел…

Джеймс запнулся, но Лайза тут же пришла ему на помощь:

— Малыш может поспать со мной. — Видя, что Эмили нахмурилась, она ободряюще улыбнулась ей: — Не волнуйся, дорогая, я просто веду здесь дела, остальное меня не интересует. А теперь давайте я покажу вам ваши комнаты. Если хотите, можете принять ванну, а потом мы вместе поужинаем.

— Ну, Лайза, рассказывай, все ли твои девочки на месте? — поинтересовался Клауд, подхватив вещи и поднимаясь следом за толстухой по лестнице.

— Люси и Тиффани ушли.

— Тиффани? Что-то не припомню такую.

— Она работала у меня очень мало. Какой-то проходимец бросил ее, вот она и пришла ко мне. Потом опять связалась с каким-то идиотом. Дура девка! А вот Люси молодец — окрутила шахтера и женила на себе.

Эмили слушала этот разговор совершенно равнодушно. У нее не было никакого желания знать, насколько близко Клауд знаком со всеми местными девками. Однако когда Лайза привела их на место и, пообещав распорядиться насчет ванной, исчезла за дверью, равнодушие ее тотчас же улетучилось.

Прежде всего ее поразила сама комната, посередине которой возвышалась огромная кровать под пурпурным с золотом балдахином. Повсюду висели зеркала и самые пошлые картины, какие ей когда-либо доводилось видеть. Эмили повернулась к Юшуду, настороженно наблюдавшему за ней, и вопросительно взглянула на него.

— Эм, это и в самом деле самое лучшее место в городе, — поспешно проговорил он. — Безопасное и чистое, клянусь тебе.

— Но оно такое… вульгарное.

— Для тебя, пожалуй, да. Я же этого никогда не замечал.

Обреченно вздохнув, Эмили сняла шляпку.

— Мне бы не хотелось ночевать в таком месте, где ты то и дело будешь нос к носу сталкиваться с женщинами, которых прежде хорошо знал, — я и так уже достаточно натерпелась от них.

Пряча улыбку, Клауд встал у Эмили за спиной и, обняв, коснулся губами ее затылка. Последняя фраза подтвердила то, о чем он и прежде догадывался: чувства, которые Эмили испытывала к нему, были гораздо глубже, чем простое желание, и ему было очень приятно это знать.

— Видишь ли, то, чем я здесь занимался, покупалось за деньги — мне оказывали услугу, я платил. Так что у тебя нет никаких причин для беспокойства.

Нельзя сказать, чтобы слова эти утешили Эмили. К тому времени, как они спустились вниз и присоединились к уже сидевшим за столом в ожидании ужина Лайзе, Джеймсу и Торнтону, она и вовсе усомнилась в том, что Клауд сказал ей правду. Все те женщины, которых они встречали по пути на кухню, смело зазывали его в постель, совершенно ясно давая понять, что испытывают к нему отнюдь не денежный интерес. Чувствуя себя глубоко уязвленной, Эмили обратила все свое внимание на Лайзу. К ее удивлению, особа эта оказалась довольно интересной собеседницей и была не лишена чувства юмора. Когда начали прибывать первые посетители и Эмили вынуждена была в сопровождении Клауда отправиться в свою комнату, ей было искренне жаль с ней расставаться.

Оставив ее, Клауд вернулся вниз, чтобы, как он объяснил, поиграть с Лайзой в карты. Забравшись в постель, Эмили попыталась смириться с неизбежным, ведь ничего другого ей все равно не оставалось. Когда снизу донесся какой-то шум, она попросту накрыла голову полушкой. Шум сразу смолк. Как было бы хорошо, если бы она с такой же легкостью смогла выкинуть из головы навязчивые образы, которые услужливо подсовывало ей растревоженное ревностью воображение.

Тем временем внизу между Клаусом и Лайзой происходил разговор, весьма занимавшим обоих.

— Уже поздно, сыпок. — Лайза лениво перетасовала колоду.

— Еще только одну партию: должен же я наконец отыграться.

Рассмеявшись, Лайза принялась сдавать.

— А этой твоей Эм палец в рот не клади, — заметила она. — Хотя, конечно, вежливая девочка. Хорошее воспитание сразу видать.

Неожиданно Клауд нахмурился.

— Что-то у тебя здесь слишком шумно. Раньше бывало потише.

— Это все от отчаяния. Люди понимают, что юрод умирает и им скоро придется сниматься с места и двигаться дальше; а когда мужчина знает, что все его мечты пошли прахом, он становится буйным. Да ты не переживай, никто твою Эм не тронет.

В этот момент сверху раздался пронзительный вопль Чертыхаясь, Клауд устремился к лестнице, и Лайза бросилась за ним следом. Однако пока она, пыхтя и отдуваясь, начала взбираться по ступенькам, его уже и след простыл.

Используя весь запас ругательств, которые она слышала от Клауд а, Эмили, отчаянно барахтаясь, пыталась выбраться из-под распластавшегося на ней огромного волосатого пьяного в стельку детины. Пока она безмятежно спала, он каким-то непостижимым образом проник в комнату и бесцеремонно разбудил ее. Не обращая внимания на все заверения Эмили в том, что он ошибается, детина упорно называл ее Тиффани: видимо, он был слишком пьян для того, чтобы хоть что-нибудь соображать. В конце концов Эмили принялась вопить изо всех сил и не умолкала до тех пор, пока наконец не услышала громкий топот в коридоре. Дверь в комнату с грохотом распахнулась, а через секунду незадачливый ухажер уже лежал на полу. Слана Богу, Клауд подоспел как раз вовремя. Вскоре в дверном проеме возникла и запыхавшаяся Лайза, а за ней, к крайнему смущению Эмили, еще с полдюжины любопытных. Она поспешно натянула простыню до подбородка.

— Успокойся, Клауд, это Джейк. Он смирный, мухи не обидит, только вот слишком напился. Бьюсь об заклад, он принял твою зазнобу за Тиффани, — щебетала Лайза как ни в чем не бывало.

— Да, он действительно меня так называл, — подтвердила Эмили.

Окинув ее внимательным взглядом и убедившись, что она цела и невредима, Клауд повернулся к Лайзе:

— Как, черт побери, он сюда забрался? Дверь-то была закрыта.

— Наверняка это Тиффани дала ему ключи. Девчонка вечно что-нибудь учудит. Джо, Лерой! Уведите-ка отсюда этого идиота да постарайтесь ему втолковать, что Тиффани здесь больше не работает.

Пока поднимали с полу ничего не соображавшего Джейка, Лайза проворно рылась в его карманах и наконец обнаружила ключ.

— Вот черт! Надеюсь, эта дура Тиффани дала ключ только ему. Ну как вы, мисс? — обратилась она к Эмили. — С вами все в порядке?

— Я очень испугалась, миссис Литтл, — ответила Эмили. — Особенно когда этот человек вдруг на меня навалился.

— Да уж, тут кто угодно испугается. Похоже, Клауд, наша игра в карты на сегодня закончена. Что ж, увидимся за завтраком.

— Спасибо, Лайза. — Выпроводив из комнаты любопытных и заперев за ними дверь, Клауд повернулся к Эмили. — С тобой в самом деле все в порядке?

— По-моему, кто-то убеждал меня, что здесь я в полной безопасности.

Спрыгнув с кровати, Эмили поспешно подошла к умывальнику и принялась с остервенением чистить зубы, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса виски, оставшегося во рту после нападения пьяного верзилы.

— С тех пор как я уехала из Бостона, мне то и дело приходится испытывать нервные потрясения, а теперь в довершение ко всему меня чуть не изнасиловал какой-то болван, решивший, что я — Тиффани!

Эмили вернулась к кровати и не колеблясь забралась в нее.

— Как славно провести ночь в комнате, увешанной зеркалами, любуясь на собственное отражение. Надо будет обязательно написать во все восточные газеты про те муки, которые выпали на мою долю на вашем дурацком западе.

От души расхохотавшись, Клауд воскликнул:

— Черт побери, Эм! Если ты это сделаешь, ни одну женщину сюда калачом не заманишь.

Вдоволь насмеявшись, он принялся раздеваться, а потом нырнул в постель рядом с Эмили.

— Ты, наверное, здорово испугалась?

Хотя все в ней до сих пор клокотало от злости, Эмили и не подумала сопротивляться, когда Клауд привлек ее к себе.

— Еще бы! Я тихо-мирно спала, и вдруг какой-то огромный волосатый и вонючий мужик наваливается на меня и пытается изнасиловать. Как ты думаешь, может это испугать или нет?

— Бедняжка Эм. Мне ужасно жаль, что все так получилось. И все-таки здесь в самом деле совершенно безопасно; с тобой бы ничего не случилось, если бы эта девчонка Тиффани выполняла установленные правила. Лайза не разрешает своим девочкам давать знакомым ключи, иначе она не будет знать, кто приходит в ее заведение. Так недалеко и до беды.

Произнеся эту краткую речь, Клауд принялся ласкать Эмили, обращаясь с ней на этот раз, как с бесценным сокровищем. Ни один дюйм ее тела не остался обделенным его лаской. Почувствовав, что Эмили ему отвечает, Клауд нежно и осторожно вошел в нее, и вскоре она уже стонала от восторга, сама превращаясь в объятиях Клауда в неистовую распутницу.

Немного придя в себя, Эмили уже не могла поверить в то, что позволяла Клауду вытворять с собой такое. Мало этого, она с жаром отвечала на его самые интимные поцелуи. Ее никак не оставляла мысль, что то, чем они занимаются, не вполне пристойно.

Взглянув на Эмили и заметив, что она покраснела, Клауд улыбнулся. После того как страсть утихла, Эмили, вероятно, ругает себя за то, что позволила ему слишком многое. Однако ему доставляло истинное удовольствие дарить ей наслаждение.

— Эм, ты слишком много думаешь об этом, — прошептал он, касаясь губами ее щеки. — Иногда лучше просто чувствовать и наслаждаться.

В ответ Эмили только вздохнула. Как было бы хорошо, если бы все решалось так просто.

— Не знаю, смогу ли я. Иногда мы с тобой вытворяем такое, что я просто в ужас прихожу.

— Но, Эм, я вовсе не извращенец.

— Хочется верить.

— Это и в самом деле так. Если что-то доставляет нам обоим удовольствие, значит, в этом нет ничего предосудительного.

— Очень может быть, хотя я считаю, что занятия любовью с мужчиной, который не является твоим законным мужем, может шокировать любого, у кого есть хотя бы малейшее понятие о нравственности.

В этот момент из соседней комнаты донесся странный звук, напоминающий воинственный крик индейцев.

— Старина Джеймс, похоже, наслаждается жизнью на полную катушку, — ехидно заметил Клауд.

Эмили смутилась, однако любопытство оказалось сильнее.

— Так это Джеймс? Не может быть. Он всегда казался мне джентльменом.

— Ничего удивительного, летка. Когда мужчина ложится в постель с женщиной, готовой дать ему все, что он захочет, тут уж не до хороших манер.

— Это точно. — Эмили вздохнула. — Единственный мужчина, с которым меня угораздило оказаться в постели, ни о каких хороших манерах понятия не имеет. — Тут она хихикнула, испортив тем самым все впечатление от своих слов.

В течение некоторого времени они занимались милой чепухой: боролись и щекотали друг друга. В результате Клауд обнаружил, что у Эмили на теле почти нет мест, которые не отзывались бы на щекотку, а Эмили, в свою очередь, выяснила, что у Клауда всего одно такое место — пятка. Наконец им надоело возиться, и они затихли, сжимая друг друга в объятиях и тяжело дыша.

Внезапно Эмили почувствовала, как в живот ей уперлось что-то твердое.

— Опять? — изумилась она.

— У тебя есть возражения?

Клауд возобновил свои искусные ласки, и когда Эмили овладело знакомое чувство наслаждения, она поняла, что ей не следовало задавать такой глупый вопрос.

Предприняв безуспешную попытку подавить зевок, Клауд притянул Эмили к себе и заерзал, устраиваясь поудобнее.

— Скоро твое путешествие закончится, детка, — заметил он. — Нам осталось ехать не больше недели.