Наида Багандова, Мари М

Любви вопреки

ПРОЛОГ.



Как выглядит обычный день нормального человека? Наверняка он просыпается с улыбкой на лице, принимает душ, чистит зубы и готовит свой первый кофе в новом дне. Дальше по тому же сценарию «обычной» человеческой жизни. Работа. Семья. Друзья. Дом.


Как проходит день заключённого? Пожалуй, я не хочу об этом рассказывать. Даже будучи в категории «VIP» быть за решеткой не в кайф. Каждый Божий день похож на предыдущий. Ничего не меняется. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. Я опробовал это на собственной шкуре.


– Алдамов, на выход!


Поднимаю голову и вижу часового. За время, проведенное в тюрьме, мне довелось узнать весь персонал тюремного патронажа. С кем-то даже сумел подружиться.


Выхожу в узкий коридор, встаю лицом к стене, свожу руки за спиной для наручников.


– Нет необходимости, к тебе пришёл адвокат, – слышу часового. – Шагай. В переговорную.


Сказать, что я удивлён – значит, ничего не сказать. Впервые за пять лет у меня посетитель и никто иной, а сам Яковлев. Если, конечно, это он.


Пройдя темный коридор, попадаю в отсеки. Здесь отдельные комнаты для тет-а-тет бесед между заключёнными и их посетителями. Ещё одна привилегия «VIP». Если ты богат, или же на свободе есть богатый покровитель, то можешь спокойно сидеть в тюрьме всю жизнь. А у меня к счастью или, к сожалению, имеются оба варианта.


Захожу в отведённую для беседы комнату и вижу знакомую картину. Яковлев стоит посреди неё, опираясь на скудненький столик. Над ним, качаясь, горит тусклая лампа. Видимо адвокат, ожидая меня, игрался со светом. У меня дежавю. Я это уже где-то видел. В одной из таких же соседних комнат. Примерно лет пять назад.


– Игорь Борисович, чем обязан вашему визиту?


Мужчина оборачивается и бросает на меня тяжелый долгий взгляд. Затем, обходит стол и садится на прибитую к полу скамью. Вторю его движениям и сажусь напротив. Яковлев пришёл пустой, без бумаг и кейса с документами, который обычно всегда носит с собой. Он сложил руки перед собой и, наконец, заговорил.


– Рад тебя видеть, Рустам.


– Не могу ответить взаимностью, – перебиваю его, – зачем вы пришли сюда?


– Хочу вытащить тебя отсюда.


– Я через год и сам выйду, не утруждайтесь.


– Есть способ сделать это раньше. Но ты должен будешь полностью мне довериться и делать все, что я скажу.


– Спасибо, один раз я уже поверил вам. Итог – пять лет моей жизни в этих стенах.


– Рустам, твоё дело – единственное, которое я проиграл. Но ты сам знаешь все тонкости. Я бы так не переживал, если бы за решеткой оказался настоящий виновник, и это тоже ты отлично знаешь.


– Игорь Борисович, не начинайте опять. Это было мое решения. Я был готов к тому, что сяду.


– Поверь, твой брат совсем не оценил этот поступок.


– Не смейте трогать моего брата, – я кладу ладони на стол слишком резко, от чего издаётся хлопок в воздухе, – Я совершил, я и отвечаю за это.


Он поднимается с места, смотрит на меня сверху вниз. Под тусклым светом не могу разобрать эмоции на его лице, толи он меня жалеет, толи принимает за глупца. Затем, проводит пятерней по седым волосам, и снова бросает в мою сторону тяжелый взгляд.


– Вчера ночью твоего брата убили, Рустам, – говорит Яковлев, – ты зря потратил годы своей молодости, отсиживаясь за него. Он совершенно не оценил твой поступок.


Подрываюсь с места и хватаю его за ворот пиджака. Смотрю прямо в глаза, пытаясь понять насколько он серьёзен. Яковлев не издаёт ни звука, чтобы охрана не поняла, что здесь происходит и не вмешалась в наш разговор.


– Прими мои соболезнования, – добавляет мужчина, – хотя… мне ничуть не жаль его.


– Что ты предлагаешь? – со свистом сквозь зубы спрашиваю мужчину, переходя на «ты».


– Перетасовку тел, назовём это так. Вопрос лишь в том, готов ли ты к этому?


– Ничего не понимаю.


– Никто не знает о том, что Руслан умер. Даже жена ещё не в курсе. Это точная информация. Я предлагаю тебе умереть на зоне, чтобы уже с завтрашнего утра жить на свободе. Притворишься им, станешь братом. Тебе лишь нужно дать согласие, остальное я устрою сам.


ГЛАВА 1.



Отпускаю его и отхожу на расстояние. Думаю над словами мужчины, меряю большими шагами помещение. Мозг пока не понимает и не принимает полученную информацию.


«Руслана убили!» стучит в висках. Моего брата убили. Мою вторую половину кто-то лишил жизни, а я сижу тут и ничего не могу предпринять.


– Неужели не понимаешь, законными путями мы не вытащим тебя отсюда. Никакие амнистии не помогут убийце выйти на свободу раньше положенного срока.


Он замолкает под натиском моего злого взгляда. Наверное, побоялся, что я опять схвачусь за него и начну трясти. Я склоняю голову немного в бок, молча давая согласие на то, чтобы он дорассказал свой план.


– Ты отсидел за него пять лет. Не сложно будет быть им и на воле. Примерно через столько же о братьях Алдамовых все забудут, и ты сможешь жить, как захочешь. Что скажешь?


– Как вы собираетесь все это провернуть? – спрашиваю, немного успокоившись и, возвращая дистанцию, обращаюсь к нему на «вы».


– Не зря же я тридцать лет работаю в этой отрасли. Имеются необходимые связи. Ты скажи: согласен или нет?


– Я сидел в этой клетке, чтобы мой брат спокойно жил на свободе. Он этот шанс прозевал. Значит, пора выбираться отсюда.


– Я рад, что ты тоже так думаешь. За этой дверью тебя ждёт один человек. Шейда расскажет тебе о подробностях плана, а я пока пойду, встречусь с нужными людьми. Ах, да, Алдамов. Ты должен знать, в случае провала большие люди сложат мандат, не только я. А ты можешь до конца жизни не увидеть солнечного света. Если у нас все получится, я буду ждать тебя утром у выхода с документами и досье на брата, чтобы ввести тебя в курс его жизни за последние пять лет. Желаю нам удачи.


Он крепко обнимает меня и пару раз хлопает по спине. Затем выходит из переговорной. Мне остаётся лишь делать то, что велят. Подхожу к двери потайной комнаты. Обычно там за стеклом стоят следователи и люди, которые хотят упечь тебя за решетку, но сегодня, как оказалось, все это время за нами следил человек, готовый помочь.


Шейда. Странное имя. Я такого раньше не слышал. Интересно, что в ней такого, что сам Яковлев доверился ей? Каким влиянием нужно владеть, чтобы крутиться в кругах Игоря Борисовича и мощью обладать, чтобы он взял тебя на дело?


С кучей вопросов в голове и любопытством, тянусь к ручке, желая поскорее встретиться лицом к лицу с человеком, готовым проложить дорожку под моими ногами на пути к свободе.



*******

Утро следующего дня впервые отличалось от предыдущих 1825 дней, что я провёл в стенах тюрьмы. Слишком неожиданно и быстро я превратился из заключённого в человека, пришедшего на опознание тела и вещей. Среди потока незнакомых мне ранее людей, которые, якобы, являются работниками тюрьмы, я узнал лишь одно лицо. Девушка, которую ко мне приставил вчера Яковлев. Она, как ни в чем не бывало, передала мне вещи, чтобы переоделся и стал похожим на человека с воли. Затем, ходила все время на шаг впереди меня с важным видом, приговаривая «Мой клиент и я…» и дальше по списку.


Сначала мы зашли на опознание тела, потом забрали предполагаемые личные вещи умершего. По сути, мне отдали мои же дневники, книги и прочие пожитки, что накопились в камере за пять лет. В официальном документе, свидетельствующем о смерти, написано, что заключённый, то есть я, скончался от сердечной недостаточности.


При осмотре тела действительно не было никаких следов насилия, как ранее и говорил мне Яковлев.


Моего брата-близнеца кто-то убил прошлой ночью, пока я сидел в карцере. Сутки назад он дышал, жил и ходил своими ногами по земле. Кто мне за это ответит? Кого искать? Кого наказывать? Кто знает, кому он перешёл дорогу? Все очень странно, вопросов уйма, но как и где искать на них ответы ума не приложу.


Холодные тонкие пальцы коснулись рукава моей рубашки. Следуя взглядом по руке я столкнулся с большими карими глазами, которые с таким же любопытством изучали меня вблизи. Она что-то произносит, но я скорее прочёл по губам, нежели услышал, что она сказала. Она просит сохранять спокойствие и пройти к выходу из морга. Объясняет, что через несколько часов мы сможем забрать тело, а пока на парковке нас ждёт Яковлев. Тот хочет поговорить со мной и рассказать условия новой жизни. Я словно пустая оболочка, которую она с легкостью направляет в нужную ей сторону. Держит за руку и уверенно ведет к выходу. Странно, что у такой хрупкой на вид девушки такая тяжелая рука. Словно стальные цепи. Так не было больно даже от наручников.


– Руслан Асхабович, соберитесь. Вы обращаете на себя внимание, – шепчет она.


Впервые слышу, как ко мне обращаются по имени брата. И произносит это та, которая прекрасно знает кто я.


Я смотрю на неё – в глазах сожаление. Она играет. Играет на публику. Оборачиваюсь, и наконец, вижу несколько знакомых лиц. Мне выражают соболезнования люди, которые ещё вчера стояли на стороже возле моей камеры. Они реально не видят, что это я? Не понимают подвоха и, правда, верят в то, что я мог умереть от проблем с сердцем?


Уже у выхода, возле последней двери на пути к свободе, к нам подходит главный часовой тюрьмы. С помощью электродного ключа в виде карточки, висевшего у него на шее, открывает дверь, пропускает девушку вперёд, а мне намекает, чтобы задержался. Протягивает руку, я пожимаю её в ответ. Начальник подходит очень близко и у моей головы тихо произносит.


– Не возвращайся больше сюда, сынок.


Он тоже в этом замешан? Кто ещё? Как такое возможно? Он выталкивает меня на улицу и захлопывает за моей спиной массивную железную дверь. За этой дверью осталось мое прошлое. Впереди ждёт новая, неизведанная жизнь. Чем все это обернётся – покажет время.

ГЛАВА 2.



Ещё час спустя мы втроём сидим в уютном московском ресторане. Шейда и Игорь Борисович вводят меня в курс дела. Адвокат просит какое-то время не высовываться, чтобы убийца брата не понял, что его обманули. Пока Яковлев будет искать зацепки, ведущие к врагу, я смогу съездить домой и похоронить брата. Либо отправить тело на родину, а сам вжиться в роль и познакомиться с женой Руслана. Честно признаться, я пока не понял, что хуже: притворятся покойным братом перед матерью или же перед его женой?


Страшно представить что будет, если кто-то из них догадается о подмене. С другой стороны, интересно, кто из них раньше все поймёт?


– Это его телефон, – Игорь Борисович кладет на стол аппарат, кипу всяких фотографий и папку с досье, – в кратчайшие сроки выучи кто кем является и как выглядит. Дело Лейлы лежит в отдельном файле, его просмотри в первую очередь. – увидев немой вопрос в моих глазах, он пояснил, – Я говорю о жене Руслана и невестке вашей семьи. Турок, пожалуйста, отнесись к этому всему серьёзно. Никто не должен знать о том, что мы сегодня провернули. Если мы расколемся, то нас всех ждет печальный конец.


– Говорите, что никто не должен знать, а сами приводите её, – указываю на девушку, что спокойно пьёт свой кофе.


– Шейда – свой человек. Я ей доверяю.


– А я нет, – отвечаю ему, при этом наблюдая за её реакцией.


Она выпрямляется в своём кресле, кладет чашку кофе на стол и, сложив руки на груди, продолжает сверлить меня глазами, будто ждёт пояснения.


– Придётся. С этого дня я не смогу открыто общаться с тобой, поэтому связным станет Шейда. Через неё будут назначаться все встречи, обговариваться места. Пока мы под прицелом я не хочу рисковать. Не забывай, я был адвокатом покойного Алдамова, а она живого.


– Поэтому мы сидим в центре Москвы и вместе пьём этот кофе?


– Так надо было.


Пока мы спорим с ним, девушка скучающе поглядывает на часы. Потом подзывает официанта и заказывает два кофе на вынос. Когда тот идёт выполнять заказ, она встаёт и смотрит на меня выжидающе.


– Через час у нас назначено к барберу, надо закрепить твой образ. Хотя бы внешне пока сделаем из тебя Руслана. Поехали.


– Извини, напомни-ка, я разве спал с тобой? – спрашиваю, игнорируя её слова, – Тогда не «ты-кай» мне. В конце концов, я клиент, а ты мой адвокат.


– Учитывая, сколько ты сидел в тюрьме, уверена уже не один раз себе представил. Но я птица не твоего полёта парень, поэтому делай, как говорю.


– Смотри не опали об меня свои крылья пташка.


– Заткнитесь оба! – сделал нам замечание Игорь Борисович, – Если не уживаетесь между собой, делайте дела молча.