Пейдж Тун - Люси в небесах

В конце концов звонит мобильный Джеймса. Он открывает телефон и уходит в спальню, оставляя меня в гостиной. Возвращается пару минут спустя. 

— Это была твоя мама. Она волнуется. 

Я молчу. 

          ***

На следующий день не выхожу на работу, несмотря на завал: пока не готова предстать перед людьми. Лежу на диване, игнорируя телефон. Пронзительные звонки загадочным образом успокаивают, но вечером Джеймс возвращается домой, и надсадный звук действует ему на нервы. Я позволяю ему снять трубку с аппарата, и все прекращается. 

Интересно, Нейтан пытался со мной связаться? 

Утром четверга принимаю решение отправиться на выходные в Сомерсет. Нужно увидеться с мамой. Заказываю билет на поезд и звоню ей, чтобы предупредить о своих намерениях. Оставляю для Джеймса записку о своем отъезде. Он никогда не видел меня такой и понятия не имеет, как себя вести. 

Мама встречает меня на станции. Крепко обнимает, но я не отвечаю тем же. 

— Люси, милая... 

Домой мы едем в тишине. 

Том в Лондоне по делам, Ник в университете, так что на выходных в доме будем только я, мама и Терри. Когда я приезжаю, Терри сочувственно улыбается и соболезнует по поводу моего отца. 

— Все будет хорошо, малыш, — уверяет он, одаривая меня утешительными объятиями. 

Должно быть, для него это все тоже непросто. 

Терри хватает такта понять, что эти выходные — только для нас с мамой. Как хорошо, что можно вырваться из соболезнующих объятий и подняться в спальню, не волнуясь о том, как бы его не обидеть. 

Чуть позже мама стучит в дверь. Я лежу на кровати, уставившись в потолок. 

— Люси, пожалуйста, поговори со мной. — Мама присаживается на кровать, держа чашку заваренного для меня чая. — Расскажи про похороны. Джеймс с тобой поехал? 

Я заставляю себя сесть. 

— Нет, со мной поехал Нейтан, — говорю я, провоцируя ее на неодобрительный взгляд, но она не ведется. — Я нашла твое письмо... — Мама непонимающе на меня смотрит. — Помнишь, с фотографией, где мне было пять? — Она вспоминает, и ее лицо омрачается. — Скажи мне, из-за чего ты от него ушла, мама. Пожалуйста. Я должна знать. 

Оказывается, мой отец был не только алкоголиком, но и агрессивным отморозком, изменявшим моей матери направо и налево. Однажды она пришла домой и застала его в постели с двумя проститутками. Когда она попыталась уйти, он схватил ее за волосы и ударил головой о шкаф, отчего мама потеряла сознание. В то время она уже была беременна мной. 

Насилие продолжилось. Когда он не трахал других женщин, то переключался на мою маму, чаще всего без ее согласия. Однажды его мать — моя бабушка — нашла ее, безудержно рыдающую и истекающую кровью, потому что в приступе ярости изверг прокусил ей шею. У нее до сих пор шрам. Но бабушка ничего не сделала.

Когда родилась я, мама решила бежать, но один из соседей, увидевший, как она пакует чемодан, притащил моего папашу из паба. Отец угрожал швырнуть меня об стену и сказал маме, что убьет нас обеих, если она когда-нибудь уйдет. 

Однако она все равно ушла. Потому что знала, что он убьет нас, если мы останемся. Она бежала со мной в женский приют в Лондоне, и с помощью благотворителей ей удалось найти для нас маленькую квартирку-студию. Мама устроилась работать секретаршей, и спустя пару лет жизнь вошла в свою колею. 

Но однажды на пороге появилась моя бабушка. Она наняла частного детектива, чтобы найти нас, и отчаянно искала примирения. Пыталась убедить маму вернуться в Дублин и встретиться с моим отцом, клялась, что тот изменился, но мама больше никогда не хотела видеть этого козла. Весь следующий год бабушка продолжала писать и посылать деньги. В конце концов у мамы скопилось достаточно для билета в Австралию в один конец. Такого результата бабушка точно не предполагала. 

Теперь мама говорит, что отец много раз ей писал, уговаривая вернуться обратно. Он хотел меня увидеть. Но она ответила ему только три раза. Один раз в порыве благородства отправила ему мое фото, во второй потребовала прекратить поток писем от бабушки на наш старый адрес и в конце концов попросила развода. 

— А где теперь те письма? — спрашиваю я. 

— Я их сожгла. Извини. 

          ***

Этой ночью, когда я уже в постели, звонит Нейтан. У меня восемнадцать пропущенных звонков с вечера вторника, так что в этот раз я беру трубку. 

— Люси! Ура! — Он явно ожидал снова услышать автоответчик. — Ты где? 

— В Данстере. 

— Где? 

— В Сомерсете. Я тут живу… — Тут же исправляюсь: — Вернее, тут живет мама. 

— Да, точно.

Я молчу. Пусть он начнет первым. 

— Люси... 

— Что? — резко бросаю я. 

Тишина. 

— Нейтан, если тебе есть, что мне сказать, выкладывай! Почему ты молчишь? 

— А что ты ожидаешь услышать? 

Мое сердце колотится как бешеное. Я не отвечаю. 

— Люси... Люс. О том, что случилось позавчера... 

Я жду. 

— Боже, тебе обязательно так все усложнять? — спрашивает он. — Когда ты вернешься? Когда мы сможем поговорить? 

— Сейчас подходящее время. — Сама не знаю, почему веду себя как стерва. Ничего не могу с собой поделать. 

— Я... Я не понимаю, чего ты от меня ждала? В машине... 

— Пожалуйста, не надо. Давай не будем. 

Он вздыхает. 

— Через три недели я уезжаю. 

— Тогда, возможно, нам не стоит больше видеться. 

— Но я этого не хочу! — сокрушенно восклицает Нейтан.

— Так чего ты хочешь? 

— Думаю, это тебе нужно решить, чего ты хочешь, разве нет? — сердито отвечает он. — Слушай, пожалуйста, давай поговорим, когда ты вернешься, ладно? Люси? Знаешь, я прекрасно понимаю, как тебе сейчас тяжело, — добавляет он, и мое сердце разрывается от звучащей в его голосе тоски. 

— Да, знаю, что знаешь, — смягчаюсь я. — Но, Нейтан, в самом деле, какой смысл? На следующей неделе у меня работы непочатый край, а на праздники мы с Джеймсом уезжаем к его родителям. А потом, когда я вернусь, до твоего отъезда мы сумеем увидеться всего один-два раза. 

— Все равно. Мы не можем оставить все как есть, Люси. — Нейтан вздыхает. — Нам нужно попрощаться. Пожалуйста. Ты позвонишь? 

Я говорю «Да», но не думаю, что хоть один из нас в это верит. 

В понедельник возвращаюсь в нашу пустую квартиру, нимало не заботясь о том, что пропустила еще один рабочий день. Джеймс оставил на моей тумбочке почту, и я вижу на верхнем конверте почерк Молли. Внутри обнаруживаю открытку, в которой подруга выражает соболезнования и поддержку. Они с Сэмом скучают по мне как никогда. Тут же открытки от Джеммы и Хлои, Рины и Пола, Карен и Алана. Меня любят, и от этого мне радостно и в то же время грустно. 

Джеймс убрал коробку с отцовскими вещами от дивана. Трачу десять минут в лихорадочных поисках и наконец нахожу ее в шкафчике возле бойлера на кухне. Оставляю ее там. Я злюсь на Джеймса за то, что он спрятал коробку от меня, и в то же время согласна, что пусть лучше она будет подальше от дивана, где я вздрагивала бы каждый раз, натыкаясь на нее взглядом. 

Нейтан звонит во вторник утром, когда я на работе. Сбрасываю вызов. Сердце требует, чтобы я сняла трубку, но сейчас раунд остается за разумом. Все было бы гораздо проще, если бы в этом году он одерживал верх почаще. Мэнди, Хлоя и Джемма очень обходительны со мной с тех пор, как я вернулась в офис. Хлоя и Джемма говорят мало, но их понимающие взгляды и периодические чашечки чая для меня много значат. К счастью, до Рождества остались считанные дни, и дел не так много, хотя мне все еще стыдно за то, что мой отгул затянулся. Хлоя пытается отвлечь меня рассказом о своем свидании с Уильямом. 

— Ой, она без умолку о нем болтает, — перебивает Джемма. 

— Правда? — хихикаю я. 

— Да, он чудесный, — счастливо улыбается Хлоя. 

— Серьезно? Все прошло хорошо? 

— И то свидание, и следующее, и еще одно, — снова встревает Джемма. 

— Так вы что, типа, сладкая парочка? — интересуюсь я, и Хлоя кивает в ответ. 

— Ага, он просто что-то. Кстати, он пригласил меня на их рождественскую вечеринку в пятницу. Тебе тоже нужно сходить! Будет так весело… 

В пятницу у нас сокращенный рабочий день по случаю Рождества — уже в обед будем свободны. 

— Было бы здорово. 

— Ну, видишь? — весело добавляет она. — Джеймс оказался неправ, сочтя Уильяма стеснительным. 

Я вдруг вспоминаю, как Джеймс предупреждал меня пару недель назад. Что же он сказал? «Передай ей смотреть в оба… Этот парень не дурак приврать». 

Но я не могу испортить Хлое настроение. По крайней мере пока. Не на Рождество. 

Нейтан звонит мне в среду утром, но разум вновь возобладает над чувствами. Вечером, подходя к дому, я обнаруживаю Нейтана с сигаретой возле его «сааба». Он замечает меня в тот же момент, как и я его, и меня тут же пробирает дрожь, а он кидает окурок на тротуар и затаптывает. 

— Я думала, ты бросил? — спрашиваю я без улыбки. 

— Начал опять. 

— Давно ты тут? 

— Минут тридцать-сорок… 

— Так пойдем, ты, наверное, замерз уже. 

Он закрывает машину и поднимается за мной по лестнице. Зайдя в квартиру, я ставлю чайник и предлагаю ему пива, вина или кофе, а потом наливаю бокал вина себе. Нейтан выбирает кофе, потому что за рулем. Возвращаясь в гостиную, вижу, как он сидит, понуро склонив голову. Сажусь на другой конец дивана, подогнув под себя ноги. Делаю глоток вина и жду, глядя на Нейтана. Его растрепанные волосы так сексуально спадают на скулы. Интересно, когда это он постригся… 

Наконец я не выдерживаю. 

— Нейтан, что ты здесь делаешь? 

— Не знаю, — вздыхает он и откидывается на спинку дивана. 

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его глаза полны страдания. Он протягивает руку ко мне и безвольно опускает, не дождавшись ответного жеста. 

Как же я хочу подвинуться к нему поближе. Хочу взять его руку, прильнуть к груди и позволить ему крепко меня обнять. Хочу его поцеловать. Хочу ему отдаться. 

И не хочу, чтобы он уезжал уже через каких-то две недели.

— Твой кофе остывает, — произношу я. 

— Плевать. 

— Ты бы так не говорил, если бы это был чай. 

Мимолетная улыбка проскальзывает по его лицу, и я, сама того не желая, улыбаюсь ему тоже. 

— Люси, прошу, иди сюда, — снова протягивает он ко мне руку. 

Подвигаюсь ближе к нему на диване и позволяю ему взять мою руку. Он с грустью на меня смотрит. 

— Я не знаю, что происходит, — говорит Нейтан, — я не знаю, что делать. Я вижу тебя здесь, в этой замечательной квартире, с этой превосходной работой и замечательными друзьями… 

— И давай не забывать про Джеймса, — нехотя добавляю я. 

— Забудешь тут. 

Какое-то время мы сидим в тишине. 

— Ну, а что насчет тебя? — наконец прерываю я молчание. — Через две с половиной недели ты уедешь в Сидней. Ведь ты же, конечно, не собираешься остаться здесь? 

— Даже если бы я мог немного отсрочить вылет, что бы это изменило для нас? Я все-таки хочу в конце концов вернуться домой. Я скучаю по пляжам. Скучаю по серфингу. И по брату — он все, что осталось от моей семьи. 

— А от моей семьи осталась только мама, — тихо отвечаю я. 

— Да. Мне жаль. Это просто кошмар какой-то. 

— Я даже не знаю, что ты чувствуешь ко мне. 

— Нет, знаешь. — Он выдерживает мой взгляд. — Знаешь. 

Сердце начинает выскакивать из груди. 

— Скоро Джеймс вернется с работы, — говорю я наконец. 

— Тогда мне стоит уйти. 

Он встает, а я остаюсь сидеть. Не хочу его отпускать. Но я должна. 

— Какие планы на Рождество? — выпаливаю я, пытаясь как-то задержать его уже у двери. Неужели это тот самый миг, когда я дам ему навеки покинуть мою жизнь? 

— Просто потусуюсь с Ричардом, Элли и остальными соседями. Ни у кого из нас нет здесь семьи, так что, понимаешь… 

— Ну, надеюсь, ты хорошо проведешь время, — выдавливаю я. 

«Прошу, не уходи. Пожалуйста!» 

— Ты тоже, — грустно улыбается он. — Может, пересечемся еще до моего отъезда, когда вернешься? 

— Может быть. 

«Отпусти его, Люси, отпусти». 

Нейтан открывает дверь и медлит секунду, оглядываясь на меня. О боже, нет! Он идет назад, вдруг замирает и достает что-то из кармана. 

— Ты забыла свою кассету… после похорон, — говорит он, кладя коробочку на полку. 

И уходит. 

— Нейтан, стой! 

Я бегу к двери, открываю ее и втягиваю его внутрь. И вот он уже целует меня, прижимая к стене, сминая губы жадным натиском, и я не хочу, чтобы он останавливался. Никогда.