Дебби Макомбер - Магазинчик на Цветочной улице

Аликс спрятала руки в рукава черной кожаной куртки и уставилась на пыль и мусор в конце улицы. Она носила кожаную куртку и в дождь и в снег, и летом и зимой. Эта куртка стоила ей кругленькую сумму, и она не расставалась с ней, чтобы кое-кто не приделал ее любимой одежде ноги. Кое-кто, похожий на ее соседку по комнате, толстуху Лорел, хотя сомнительно, чтобы что-нибудь из вещей Аликс подошло той по размеру. Прислонившись к зданию и уперев согнутую ногу в стену, она сосредоточила внимание на противоположной стороне улицы.

Все фасады магазинов были свежевыкрашены. Новый магазин цветов уже открылся, да и салон красоты тоже. Это настоящее благо для всей округи — как будто она когда-нибудь пользовалась салоном красоты. Магазинчик, находящийся между ними, оставался загадкой. «Путеводная нить». Это либо книжная лавка, либо магазин принадлежностей для вязания. Аликс сомневалась, что в этом районе и тот и другой смогут долго продержаться. При ближайшем рассмотрении она решила, что это все-таки магазинчик вязальных принадлежностей. Люди, проживающие в ее доме, не из тех, кто поведется на моток пряжи.

Однако магазинчик принадлежностей для вязания и в самом деле открывает для нее интересную перспективу. До конца перерыва оставалось еще пять минут, и Аликс перешла улицу. Она заглянула в витрину и увидела самодельное объявление, предлагающее уроки вязания. Если она начнет вязать, то, может быть, сумеет как-то выкрутиться с часами общественно полезного труда, которые ей впаял судья Роупер.

— Приветик, — сказала Аликс басом, входя в дверь. Ей нравилось производить на людей впечатление.

— Здравствуйте.

Хозяйка оказалась изящной женщиной хрупкого телосложения с большими карими глазами и легкой улыбкой.

— Вы владелица этого магазина? — спросила Аликс, бросив на женщину презрительный взгляд. Не может быть, чтобы она была много старше Аликс.

— Этот магазин действительно принадлежит мне. — Женщина поднялась из своего кресла-качалки. — Чем могу помочь?

— Хочу узнать про уроки вязания.

Представительница социальной службы однажды предложила ей вязание как способ справляться со своим гневом. Возможно, это сработает. А если одновременно ей удастся еще и покрыть свои обязательства отработать определенное количество часов на благо общества…

— И что мне вам рассказать?

Аликс, сунув руки в карманы куртки, принялась медленно обходить магазин. Можно поспорить, у этой дамы с вязанием не много клиентов, таких как Аликс. Не так давно Аликс обратила внимание на объявление в здании суда — что-то насчет самодельных стеганых одеял и шерстяных пледов для детей, подвергавшихся домашнему насилию.

— Вы когда-нибудь слышали о проекте Лайнус? — спросила она, подумав, что эта дама с вязаньем, по всей видимости, ни разу за всю жизнь не была в здании суда.

— Конечно. — Женщина скрестила на груди руки и следовала за Аликс, словно опасалась, что та может украсть моток пряжи. — Этот инициированный полицией проект включает и вязание изделий для детей, ставших жертвами насилия.

Аликс пожала плечами, словно эта мысль пришла ей в голову совершенно случайно.

— Я тоже это слыхала.

— Между прочим, я Лидия.

— Аликс. Через «и».

Она не ожидала, что ей придется познакомиться с этой женщиной, ну да ничего.

— Здравствуйте, Аликс, и добро пожаловать в «Путеводную нить». Вас интересует вязание для проекта Лайнус?

— Ну… — ее мысли по этому вопросу были довольно смутными, — возможно, если бы я умела вязать, — пробормотала она в конце концов.

— Для этого и существуют уроки.

Аликс издала короткий, горький смешок.

— Уверена, у меня ничего не получится.

— А вы хотите научиться вязать? Это не трудно.

Она фыркнула, сделав вид, что ей смешно. По правде говоря, Аликс понятия не имела, зачем пришла сюда.

Возможно, из-за чего-то из ее детства, какого-то вспомнившегося ей момента или ощущения. Годы ее раннего детства были заблокированы в памяти. Врачи, назначенные судом, говорили, что она страдает ретроградной амнезией. Однако время от времени в ее мозгу вспыхивали какие-то мимолетные воспоминания. В большинстве случаев она не знала, что происходило в действительности, а что — нет. Она помнила наверняка только то, что ее родители ссорились и дрались довольно часто. Разгоралась ссора, и Аликс пряталась в шкаф в своей спальне. При закрытой дверце и с закрытыми глазами ей удавалось убедить себя, что нет никаких воплей, нет никакой драки. В этом шкафу у нее была другая семья, семья из воображаемого мира, где мамы и папы любят друг друга и никогда не кричат и не дерутся. В ее воображаемом мире был реальный дом, где холодильник не был наполовину наполнен пивом и где, когда она возвращалась из школы, ее ждало печенье с молоком. С годами фантазии стали играть большую роль в памяти Аликс, такую же, как и реальность. И единственное, что она вспоминала в ярких подробностях, — это то, что эта выдуманная ею мама, которая любила ее, имела обыкновение вязать.

— Я назначила урок для начинающих на следующую пятницу, в полдень. Если хотите, присоединяйтесь.

Эти слова вернули ее из мира грез в реальность. Аликс усмехнулась:

— Вы действительно думаете, что сможете научить кого-то вязать? Даже меня?

— Конечно, — отозвалась без промедления Лидия. — Я научила многих людей, а сейчас на мой урок записались всего две женщины, поэтому я смогу уделять вам достаточно внимания.

— Я левша.

— Это не проблема.

«Дамочка наверняка отчаянно хочет что-нибудь продать. Принести извинения ничего не стоит, и в конце концов Лидия от меня отстанет. Что же касается обучения вязанию, у меня нет денег, чтобы попусту тратить на пряжу».

— Так как насчет того, чтобы связать одеяло для проекта Лайнус? — спросила Лидия.

«Ну, Аликс, ты и попала!»

Лидия продолжала:

— Я сама связала несколько таких одеял.

— Неужели?

«Значит, у этой дамочки есть сердце».

Лидия кивнула:

— Есть столько людей, которые нуждаются в вязаных вещах.

Люди, нуждающиеся в вязаных вещах… Мама из шкафа вязала. Она пела Аликс песенки, и от нее пахло лавандой и цветами. Аликс хотела когда-нибудь стать похожей на эту маму. Однако дорожка, на которую она встала, увела ее в сторону. Может быть, эти уроки вязания стоят того, чтобы ими заняться…

— Думаю, можно попробовать, — сказала она, пожав плечами.

Если Лорел узнает об этом, Аликс станет предметом ее многочисленных шуток. Ну и что с того? Большую часть жизни над ней подсмеивались то по одной, то по другой причине.

Лидия тепло улыбнулась:

— Это замечательно.

— Если одеяло для проекта Лайнус не получится, то и не важно, ведь никто не узнает, что я его вязала.

Улыбка на лице Лидии медленно угасала.

— Вы же будете знать, Аликс, вот что важно.

— Да, но… ну, я полагаю, ваши уроки могут сослужить двойную службу.

«Здорово сказано», — подумала Аликс, довольная собой.

— Я смогу научиться вязать, а время, которое я потрачу на вязание, мне зачтут в качестве часов, которые я должна.

— Вы должны кому-то часы?

— Судья Роупер приговорил меня к ста часам общественно полезного труда, якобы за хранение наркотиков. Но я этого не делала! Я не настолько глупа, и он об этом знает. — Аликс непроизвольно сжала руки. Она до сих пор расстроена из-за этого обвинения, потому что марихуана принадлежала Лорел. — Принимать наркотики глупо. — Она помолчала, а затем выпалила: — Мой брат умер от наркотиков. Я пока еще не желаю расставаться со своей жизнью.

Лидия расправила плечи.

— Погодите, я вас правильно поняла? Вы хотите записаться на уроки вязания и отдать одеяло для проекта Лайнус?

— Ага.

— И время, которое вы потратите на то, чтобы связать это одеяло… — она слегка замялась, — вы хотите, чтобы вам зачли в счет отработки срока общественно полезного труда, к которому вас приговорили?

Аликс заметила некую натянутость со стороны Лидии, но она сама может кого угодно поставить на место.

— Вас это напрягает?

Лидия замялась:

— Да не особенно, если вы будете уважительно относиться ко мне и к другим обучающимся.

— Конечно. Отлично. — Аликс посмотрела на свои часики. — Мне нужно возвращаться на работу. Если вдруг я вам понадоблюсь, я почти всегда нахожусь в видеопрокате.

— Хорошо.

Неожиданно Лидия произнесла это не столь уверенно, как раньше.

Когда Аликс вернулась, в видеопрокате было полно народа, и она поспешила встать за прилавок.

— Что ты так долго? — осведомилась Лорел. — Фунд спрашивал, где ты, и я сказала ему, что, похоже, застряла в туалете.

— Прости, я выходила покурить.

По трудовому законодательству ей полагается пятнадцатиминутный перерыв.

— Ты встретила парней со стройки?

Аликс покачала головой, подходя к кассовому аппарату.

— Их уже нет. Четыре часа, а эти ребята смываются отсюда быстрее лани.

— Нам тоже нужно организовать себе профсоюз, — прошептала Лорел.

— Флаг в руки.

Аликс снова погрузилась в мечты. В один прекрасный день она найдет работу, с зарплатой больше минимальной. Снимет квартиру только для себя, а не будет делить ее с Лорел. Лорел ходит по лезвию ножа, и существует опасность поскользнуться. Самое большое опасение Аликс состояло в том, что если Лорел сорвется, то увлечет за собой и Аликс.

Ябоялась, что Маргарет может оказаться права, и «Путеводная нить» закончит существование еще до того, как у нее появится шанс подняться на ноги. Пока только три женщины записались на уроки вязания, и Аликс, последняя из записавшихся, была похожа на уголовницу. Представить себе не могла, как Жаклин и Кэрол отреагируют на соученицу, которая щеголяет в собачьем ошейнике и носит ирокез пурпурного цвета. Я поддержала Аликс, предложив ей записаться на уроки, но в то же мгновение, как она вышла из магазина, засомневалась, правильно ли поступила. О чем только я думала? И где была моя голова?

Строительный шум уже не был столь разрушительным, и это стало облегчением, но все равно не привело в магазин покупателей. Хорошо только то, что у меня появилась возможность повязать, чтобы меня не отвлекали, которой я была лишена месяцами. Полагаю, мне надо быть благодарной судьбе, но я слишком обеспокоена отсутствием въезда для транспорта.

Все хорошо осведомленные люди, с которыми я разговаривала об открытии магазина, рекомендовали, чтобы у меня было достаточно средств в банке для оплаты расходов на протяжении минимум шести месяцев, и они у меня есть, но я надеюсь и молюсь, чтобы по крайней мере часть своего наследства оставить нетронутой. Теперь, когда я действительно пошла на такой риск, меня одолевают сомнение и страх.

Маргарет всегда так действовала на меня. Хотелось бы мне понимать собственную сестру! Бывают дни, когда я думаю, что она меня ненавидит. Частица меня осознает, в чем проблема: именно мне доставалось все внимание мамы и папы, но я действительно в нем нуждалась. Я отказываюсь поверить, что моя сестра всерьез думает, что, страстно желая родительского внимания, я накликала на себя рак.

Больше, чем Маргарет ненавидит меня, я ненавижу рак. Я изо всех сил хотела быть здоровой, как все люди, и я живу, словно стою под грозовой тучей, опасаясь, как бы молния не ударила в меня еще раз. Конечно, единственная родная сестра могла бы войти в мои обстоятельства и поддержать мои усилия самостоятельно встать на ноги!

Утром в среду я вязала носки для витрины. Все мое внимание было сосредоточено на вывязывании пятки, когда зазвенел колокольчик над дверью. Предвкушая появление потенциальной покупательницы — и моей потенциальной ученицы, — я встала с радушной улыбкой.

— Привет всем!

В магазин вошел водитель «Ю-пи-эс» — службы экспресс-доставки срочных почтовых заказов «Юнайтед парсел сервис», катя тележку, уставленную большими картонными коробками высотой с человеческий рост.

— Так как я буду совершать регулярные доставки по этому району, думаю, стоит представиться.

Он отпустил тележку и протянул руку:

— Брэд Гетц.

— Я Лидия Хоффман.

Мы обменялись рукопожатиями.

Он передал мне планшет с бланком, напечатанным на компьютере, для подписи.

— Как идут дела? — поинтересовался Брэд, пока я расписывалась.