Массивная дверь, недолго сопротивляясь, скрипнула и впустила их в темный подъезд. Они начали целоваться, проникая нетерпеливыми руками под упрямые пуговицы и тугие резинки. Даже не целоваться, а бескровно кусать друг друга. А потом, когда чуть не упали на пол, со смехом поднялись по лестнице вверх на два этажа и оказались на широкой кровати с жестким покрывалом.

Теперь руки стали двигаться еще быстрее и требовательней, но все сдерживала молния брюк, которая никак не хотела расстегиваться. Наконец что-то разорвалось, и они набросились на него. Сразу вдвоем. Губы, руки, ноги. Поцелуи, облизывания, укусы. Все перемешалось, переплелось, как ветки и корни сросшихся деревьев. Казалось, они готовы его задушить и съесть, как две голодные тощие кошки. Их пальцы с длинными накладными ногтями держали и ласкали одновременно каждую выступающую и напряженную часть. Валентин понял, что еще немного, и все произойдет. Сдерживаться дольше было невозможно….

Он с трудом заставил себя проснуться, открыть слипшиеся глаза и пойти в ванную. Липкое пятно на трусах неприятно прилипало к телу. Почему ломит все члены, и даже «его»? Хотя «ему» вчера ничего не досталось, – попытался пошутить Валентин, стоя под душем. – Висит теперь весь грустный и сморщенный. И зачем надо было так вчера напиваться с этими девицами? Все равно ведь не хватило мужества пойти к ним в гости, когда они стали настойчиво приглашать. А почему? Разве ему не хотелось их? Разве не мечтает любой мужчина оказаться сразу с двумя женщинами в одной постели? Что же его так держит и связывает внутри, делая слабым и безвольным? Любовь, ревность или страх? Он же не мог заразиться, так как они действительно оказались знакомыми из модельного агентства.

Не глядя в зеркало, чтобы не расстраиваться лишний раз, Валентин почистил зубы, вернулся в спальню и включил телефон. Сообщений не было. Входящих звонков тоже. Диана молчала.

Он хотел послать новое сообщение, но не стал. Упрямая, раздраженно подумал он, оделся, с трудом запихал в себя завтрак и поехал в музей, где ему обещали дать на два дня итальянский кинжал, чтобы сделать его описание.

Это был не чинкведеа, а обычный кинжал, с прямым длинным лезвием, более широким, чем у стилета. Оружие благодаря стараниям реставраторов отлично сохранилось. Прямая рукоять цилиндрической формы, расположенная на одной оси с острым клинком, и небольшие размеры гарды указывали, что кинжал использовался в основном для нанесения глубокого проникающего удара с короткой дистанции.

Почему сталь настоящего оружия всегда такая холодная? Сидя в машине, Валентин любовался отскакивающими от лезвия солнечными бликами. Пальцы не хотели выпускать кинжал, ощущая витую поверхность рукоятки. Разглядывая узоры гарды, он даже почувствовал прилив бодрости, хотя до этого еле передвигался, измученный жаждой и вчерашним алкоголем.

А почему он, собственно, не может доехать до турбазы и встретиться с Дианой, а не унижаться разговорами по телефону и не ждать сообщений, как милостыню, неожиданно вспыхнуло у него в голове. Это что – полное равнодушие? Обида? Или она специально заставляет его помучиться? Что ж, это можно будет обсудить, когда он приедет. Неожиданно, внезапно. Застав ее врасплох. Надо только ненадолго заехать в редакцию, чтобы передать наброски материала, – и в путь. Доберусь как раз к ночи.

Валентин провел пальцем по лезвию клинка и, ощутив острую заточку, вздрогнул. Потом бережно убрал кинжал в кожаный футляр, положил его на заднее сиденье и завел двигатель.

Это не сталь оружия холодная – это смерть холодная, ухмыльнулся он и резко отпустил педаль сцепления.

Кожа на губах была жесткой, обветренной и потрескавшейся, словно пересохшее русло реки. Казалось, еще немного, и она лопнет до крови, начнет обдирать язык. Валентин посмотрел на губы в зеркало заднего вида и решил остановиться на ближайшей заправке, чтобы купить воды. Он уже гнал по трассе почти два часа. Тупо и с остервенением. Расплавленная духота жаркого дня висела над асфальтом и, перемешиваясь с выхлопными газами, колыхалась, как бесцветный лимонный мусс. Хотелось сплюнуть, но во рту, кроме кислого привкуса, не было ничего. Валентин прибавил охлаждение и прищурил глаза, чтобы разглядеть на указателе поворот на заправку.

Пока ему заливали бензин, он купил бутылку воды и сразу выпил почти половину. Потом сел в машину и, прибавив звук «Радио-рок», откинулся на спинку сидения. Тело требовало покоя, чтобы впитать живительную влагу.

«Золотая луна, цвета спелого зрелого яда… Как стрелок за окном целит мне в оловянную грудь…» – хриплым голосом выводил знаменитый музыкант. Опять про луну, к чему бы это? – начал соображать мозг, но его прервал женский голос, раздавшийся справа.

– Не подвезешь?

Девушка, чуть согнувшись, заглядывала в открытое окно.

– Что? – не расслышал Валентин и вылез из машины.

– Не подвезешь? А то автобус долго ждать. Да и стемнеет скоро.

Она улыбалась, сияя своим неотразимым животом, с татуировкой клыкастого животного, выставившего когти из-за пояса узких шорт.

Валентину не понравился ее гортанный низкий голос и стоптанные кроссовки. «И белье у нее, наверное, несвежее и дешевое», – внутренне поморщился он, пробормотал с улыбкой какие-то извинения, расплатился за бензин и постарался скорее выехать на трассу.

К хорошему можно легко и быстро привыкнуть. К ухоженному телу, к изысканному нижнему белью, к красивым вещам… И трудно отвыкнуть. Или вообще невозможно? Вздох сожаления непроизвольно вырвался у него из груди, рука потянулась за сигаретой, а нога нащупала педаль тормоза. Машина остановилась у холма, где одиноко возвышался пирамидальный тополь. Старый и высохший. Завивающийся кверху тонкими ветками и похожий на венчик для взбивания крема. Валентин сел между корней, прислонившись к шершавому стволу, и долго курил, наблюдая за закатом. Огромное красно-оранжевое яблоко солнца медленно скатывалось за горизонт, окрашивая в малиновый цвет белый пух облаков. Казалось, еще немного, и они воспламенятся.

Диана, наверное, сейчас ужинает – Валентин представил ее смеющуюся, с бокалом вина в руке. И наверняка за одним столом с Майклом и Леонидом. А потом пойдет спать…

Его начала бить дрожь при мысли, что он может застать ее в номере не одну, когда приедет.

Стемнело. Дорога стала узкой и извилистой. Свет фар встречных автомобилей, особенно грузовиков, слепил глаза, заставляя щуриться и сбавлять скорость. Зачем он только вчера напился, в очередной раз с сожалением обругал себя Валентин и закашлялся, представив, что секс с двумя раскрашенными девицами мог произойти не во сне, а в реальности.

Дорога взбиралась вверх по холму, горб которого освещался белым неоновым светом от поднимавшегося по той стороне встречного автомобиля. Сейчас опять ослепит… Валентин сбавил скорость и постарался прижаться к обочине.

Вокруг лежал пушистый светло-зеленый ковер травы. Мокрый и блестящий от солнца. Сверкающий и переливающийся бриллиантами росы. Валентин с трудом приподнялся и глубоко вздохнул. Пьянящий запах сырой зелени ударил в голову. Захотелось окунуться в эту прохладную гладь, чтобы освежить каждую клеточку измученного организма и стереть из памяти прошлое. Он вылез из машины и представил, как лежит на траве, как промокают рубашка и брюки. Да… Хорошо, что ему вчера не хватило сил доехать до турбазы. Особенно после того, как машина чуть не врезалась в грузовик, стоявший на обочине без габаритных огней.

К тому же он никак не мог решить, что будет делать, если, например, приедет ночью и застанет Диану в номере с другим мужчиной. Поэтому он, совсем обессиленный и подавленный, остановился на ближайшей парковке и заночевал в машине.

Какое замечательное утро! Искристое и прохладное.

И спал он на удивление крепко. Наверное, потому, что положил рядом с собой итальянский кинжал.

Валентин поежился от порыва ветра. Постоял еще минуту и, взглянув на сырые туфли, вернулся к машине. Сел, завел двигатель, но, не удержавшись, опять вышел и с размаху шлепнулся в травяное море, расплескав тысячи капелек росы. Потом вытер лицо и, довольный, вырулил на дорогу.

Если не доверяешь женщине, зачем мучить себя и ее?

Кинжал мирно покоился на заднем сиденье в бархатном ложе кожаного футляра. Такой покорный и такой смертоносный.

Пальцы очень бережно начали раздвигать мягкие дольки. Они поддавались. Медленно, медленно. А когда открылись, между ними показалась блестящая капелька. Валентин осторожно достал ее кончиком языка и проглотил. Не кислая! Значит, он правильно выбрал мандарины на рынке. Крупные и сладкие. Именно такие нужны для десерта, который он задумал. Только эти продолговатые дольки-губки, раскрытые не до конца, вызывают столь явные эротические ассоциации. Он положил дольки на блюдце, обрамил с одной стороны листиками мяты, выложенными в треугольник, и улыбнулся, представив выражение лица Дианы, когда она увидит его творение. Фруктово-эротический десерт. Он взял блюдце, бокал с морковно-яблочным соком и пошел в спальню.

Диана еще спала. Ее длинные ресницы вздрагивали во сне, как крылья ночных бабочек. Она лежала, прикрытая лишь смявшейся простыней, которая, неосторожно съехав с талии, открыла для глаз запретную впадину. Без единого волоска. Ту, что вчера всю ночь принадлежала ему. Валентин поставил сок и десерт с фруктами на столик, поправил алую розу в вазе и вышел. Пусть амазонка отдохнет и наберется сил. Впереди еще целых два дня выходных.

… Диана вернулась в пятницу после обеда. На день раньше, чем планировалось. Позвонила с дороги и сказала, что их вызвали на срочную встречу с заказчиком. Это ненадолго. Только утвердить эскизы костюмов. А еще она сказала в конце разговора, просто и искренне: «Я соскучилась».

Одна фраза, одно слово. И не надо никаких извинений и объяснений. Как много может быть спрятано в простом сочетании букв. «Я соскучилась…» – волшебные слова, которые заставляют забыть обо всем.

Все-таки мужчины действительно такие примитивные, довольно улыбнулся про себя Валентин, настраивая яркость экрана компьютера и собираясь поработать, пока Диана не проснется, но неожиданно нахмурился. В мозгу всплыл вчерашний разговор с Хосе.

…Приятель объявился, как всегда, нежданно-негаданно. Взбудораженный и неорганизованный. Он узнал от сестры, что Валентин его разыскивал, и сразу же позвонил.

– Извини, дружище, у меня трудное положение, – услышал Валентин его ответ на свою многословную и эмоциональную речь. – Возникла одна проблема из-за аварии. Нужно еще немного времени. Пару недель, и все уладится. Ты же меня знаешь. Я не из такого выбирался. Просто, сука, черная полоса наступила какая-то. С грузом все в порядке. Так что не дрейфь.

– А что за груз? – поинтересовался Валентин.

– Зачем тебе знать. Меньше знаешь – лучше спишь. И прошу тебя, никому не говори, – перешел на угрожающий шепот Хосе. – А с этими мудаками постарайся не встречаться пока. Они сволочи. Я их просил помочь, но они ответили, что по контракту вся ответственность на мне. Они, типа, вообще не знают об этой перевозке. – Он выругался и вдруг громко засмеялся: – Что, совсем струсил? Все будет в порядке.

– Хосе, ты кретин! Мало того, что меня подставил, – Валентину было не смешно, – теперь еще и издеваешься. Как я могу с ними не встречаться? У них есть мой адрес и телефон.

– Ну так не встречайся, и все. Поменяй телефон, как я. Поезжай в отпуск. Через пару недель все будет ол-райт. И мы с тобой заработаем. С меня большие комиссионные за моральный ущерб.

– Так что же все-таки это за груз? – не унимался Валентин. – Контрабанда, что ли?

– Слушай, дружище. Я тебе сказал все, что мог. Если ты мне не доверяешь, можешь заявить куда хочешь, но предупреждаю, лучше от этого не будет. Потерпи пару недель. Поверь старому приятелю.

«Почему я всегда всем должен доверять?» – вздохнул Валентин и нажал кнопку «Enter». На экране появился текст. Он перечитал его несколько раз, пока мысли не заработали в нужном направлении, и начал писать, быстро щелкая по клавиатуре.

Диана долго смеялась, разглядывая эротический десерт, и сказала, что в нем явно пропадает творческий потенциал.

Он даже обиделся.

– Как это пропадает? Вот закончу писать, тогда посмотрим.

– Не обижайся, глупый. Я же шучу, – произнесла она, облизывая губы, на которых сок оставил яркие рыжие следы. – Предлагаю эти пухлые мандариновые дольки съесть тебе, пока я умываюсь. У меня все-таки стандартная сексуальная ориентация.

Она проскользнула мимо него и уже от двери добавила:

– Ты же сам говорил, что сходишь с ума, целуя мои губки.

Валентин сел на кровать и с удовольствием вдохнул свежий аромат цитрусовых, смешанный с пряным запахом вчерашней ночи.

За завтраком Диана рассказала о том, что руководству заказчика понравились эскизы, но он не готов сделать окончательный выбор, пока они не представят сценарий показа коллекции на подиуме.

– А его нет. Точнее, он есть, но, как ты знаешь, мне совсем не нравится!