– Ты справишься… – хотел поддержать ее Валентин, но она не дала ему договорить.

– Это меня мучает, гнетет, раздражает. Я чувствую, что чего-то не хватает. Но не могу понять чего. На сцене должно произойти какое-то сильное действие. Неожиданное и яркое, которое заставит зрителя содрогнуться и запомнить представление. Я даже поругалась с Майклом, хотя он тут ни при чем. С него требует начальство – он требует с нас.

– А что у конкурентов?

– У них все стандартно. Черное с красным. И черное с белым. Это всегда выглядит вызывающе броско и выигрышно. – Диана задумчиво допила кофе и улыбнулась. – Давай не будем сегодня про работу. Надоело. Скажи лучше, как твои глаза. Ходил еще раз к доктору?

– Нет. Собираюсь на следующей неделе.

– Кстати, ты у меня там вчера ничего не заметил? – неожиданно перевела тему Диана, доверительно кивнув на створки длиннополого халата.

– Нет, а что? – Валентин немного смутился.

– Ну да, понятно. Тебе вчера было не до этого, – Диана по-доброму рассмеялась, с теплотой глядя на него своими чуть раскосыми глазами. – Извини. У меня там какое-то раздражение появилось. Наверное, после салона. Придется тоже сходить к врачу. А знаешь, на турбазе был такой забавный ресторан в стиле старинного замка.

Она встала и начала убирать посуду, обрисовывая ему интерьер ресторана. «Длинные-предлинные скатерти. Длинные-предлинные спинки стульев, такие, что даже шея вытягивается. Если месяц посидишь на стуле с такой спинкой, шея точно вырастет». Валентин рассеянно слушал и думал, как, интересно, она чувствует себя среди длинноногих моделей. Его давно мучил этот нелепый вопрос, но он не задавал его, боясь оскорбить Диану. Он подошел, обнял ее сзади и взял из ее рук посудную тряпку:

– Давай я…

– Нет, мне нравится мыть посуду. Не часто, конечно. Как будто смываешь с себя проблемы, накопившиеся за день. Становишься чище, что ли? Одно плохо: потом кожа на руках сохнет и весь маникюр на ногтях портится.

Она отдала ему тряпку, а сама стала расставлять чистую посуду.

– Диана, извини, а можно кое-что спросить?

– Тебе можно все.

– А тебе комфортно среди девушек-моделей?

– Еще как, – рассмеялась она. – Во-первых, я среди них одна такая сочная. А во-вторых, мне известны сотни других способов завоевать мужское сердце, кроме длинных ног. А почему ты спросил?

– Не знаю. Может, потому, что везде рекламируют только супермоделей.

– Странно. Ты представляешь, совсем недавно мне уже задавали этот вопрос. Такое ощущение, что мысль может быть материальна и приходит в голову сразу нескольким людям одновременно.

– Кто задавал? – Валентин напрягся.

– Леонид, – без тени смущения ответила Диана, расставляя посуду в шкаф, и добавила, повернувшись: – Совсем забыла, мы же завтра едем на пикник на озеро. У Леонида там небольшая яхта.

– Надеюсь, я тоже в числе приглашенных, – сдавленно произнес Валентин, почему-то не узнав свой голос.

– Нет. Я еду одна, с чужими мужчинами, – Диана присела около него и, обняв, прошептала, целуя в ушко. – Какой же ты несносный ревнивец. Это же шутка. Куда я без тебя. Разве кто-нибудь из этих мужчин способен придумать такой десерт?

– Смотри, озеро сверху похоже на блюдце, с нарисованными барашками облаков на голубой воде, – радовалась Диана, когда они к полудню воскресенья добрались до места стоянки яхты Леонида. – А какой запах соснового леса!

Она шумно втянула воздух и засмеялась, прижавшись к плечу Валентина, который, видя ее крайнее возбуждение, почему-то насупился. Тоже мне озеро. Обычное водохранилище, в котором скоро зацветет вода.

Но, увидев паруса нескольких яхт, которые издалека казались белыми фантиками от конфет, он тоже не смог сдержать улыбку.

Они припарковали «Мазду» и прошли на площадку на высоком берегу, где располагались небольшая постройка с навесом, длинный стол со скамейками, обложенное камнями место для костра – всё, что необходимо для летнего отдыха на природе. Чтобы дойти до яхты, нужно было спуститься с обрывистого берега по узкой тропинке, которая петляла через заросли кустов и неожиданно выскакивала к длинному узкому деревянному пирсу.

Вся компания уже выпивала на палубе.

Изи, в колониальном английском шлеме похожий на Дон Кихота. Леонид, в теннисных шортах, с золотым крестом на шее и сигарой в зубах. Его жена София, полноватая и загорелая блондинка, в причудливой ажурной шляпке. Седовласый партнер Леонида – Альберт, тоже с женой, высокой женщиной с косынкой на голове. По виду она напоминала сильно повзрослевшую манекенщицу.

Увидев опоздавших, компания оживилась. Мужчины рассыпались в комплиментах Диане, грудь которой еле скрывала завязанная на поясе рубашка, а черные волосы, непослушно выбиваясь из-под ковбойской шляпы, ниспадали на шею, украшенную крупными ягодами коралловых бус. Изи тут же окрестил ее «цыганкой из прерий Дикого Запада», за что шутливо получил по своему шлему дужками от солнцезащитных очков.

Пока обсуждали дальнейшую программу отдыха, Валентин с восторгом обошел яхту. Потрогал на ощупь суровую парусину, погладил грот-мачту и даже покрутил штурвал.

По просьбе слабой половины сначала поплыли позагорать на пляже, где после купания компания распалась. Мужчины курили с бокалами в руках и обсуждали прибыльность грузовых перевозок, а женщины сидели вокруг Дианы, которая гадала на картах. Валентину нравилось, что нет общего стола и что не надо поддерживать беседу. Он лежал чуть в стороне на песке, подстелив полотенце, и пытался дочитать книгу про шоколад, которую так и не смог закончить в прошлый раз. Ему мешал шустрый ветерок, постоянно листающий страницы и приносящий запах воды и соснового леса. Смолистый и терпкий.

Дыхание было частое и отрывистое, прерываемое поскуливанием. Валентин отрыл глаза и повернул голову. Рядом с ним лежала огромная овчарка. Темные зрачки ее глаз неотрывно следили за его движениями. Из отрытой пасти свисал лиловый язык, который иногда скрывался за частоколом зубов с двумя белыми клыками, похожими на кривые турецкие ножи. Валентин не шевелился. Кто знает, что у нее на уме? Собака, сглотнув слюну, миролюбиво прикрыла глаза и отвернулась. Ей было жарко. Она встала, чуть отошла и села в сторожевой позе, глядя то на происходящее вокруг, то на лежащего рядом человека.

Охраняет, удовлетворенно перевел дыхание Валентин. Умная. Интересно, почему она выбрала его, когда вокруг на пляже полно народа? Потому что он самый сильный или потому что он самый слабый?

Собака сидела, не меняя позы.

Какие сильные мышцы передних лап и торчащий волосатый член. Всегда торчащий, отметил Валентин про себя. Кобель. Гораздо мощнее и крупнее Лохматого. Ему захотелось погладить овчарку. Он осторожно потянулся к ее шее, но как только прикоснулся к шерсти, собака резко повернула голову и показала клыки. Рука отдернулась сама собой.

– Валентин, – раздался голос Дианы. – Леонид меня уговаривает заплести множество косичек, как у африканских девушек. Как ты думаешь, мне будет хорошо?

– Не знаю.

Овчарка посмотрела в сторону голоса, потом на Валентина и медленно побежала к лесу.

Покататься на яхте по озеру не удалось. Легкий ветерок превратился в сильный ветер, который, разогнав белые барашки облаков с неба и фантики парусов с озера, притащил огромную темно-лиловую тучу. Собирался ливень.

Компания вернулась на берег и, разместившись под навесом, с удовольствием пила горячий грог, который варил на костре матрос с яхты – загорелый худощавый парень с волосатой грудью и длинными руками, больше прохожий на индейца-ирокеза, чем на моряка, из-за фенечек на руках, татуировки на плече и короткой прически ежиком.

Дождь закончился быстро, но все не торопились выходить из-под навеса. Диана нарисовала на листке наброски платьев для подиума и стала рассказывать про коллекцию.

– Мне понравился стиль ампир, – комментировала она свои рисунки, – прежде всего вот этими сорочками под корсетом и легкой гофрированной тканью. Если сделать кофточки короткими, то можно оставить оголенным живот. Тогда пригодятся те самые спущенные джинсы, которые еще два-три года будут донашивать. А это очень важно для объема продаж. Еще сюда можно добавить короткую или длинную юбку с разрезом. Получается универсально! Хочешь секси – пожалуйста. Хочешь классику – пожалуйста. Вот как на этом рисунке.

– Хочешь ходить без трусиков – пожалуйста! – оскалился Изи, поглаживая узкую бородку.

– Изи, прекрати глумиться над женскими слабостями, – строго одернула его София, – и вообще не мешай. Обсуждайте лучше свой скучный бизнес.

– Диана, – вступил в разговор Леонид. – Так что за трудности со сценарием показа, про которые ты говорила в прошлый раз?

– Трудность только одна. Это я, – встряхнула волосами та. – Мне не нравится сценарий. И есть еще пара нерешенных вопросов.

– Все вопросы решаются или в постели, или в банке, – заметил Изи.

Диана, стрельнув глазами в его сторону, хотела что-то ответить, но передумала и стала горячо спорить с бывшей манекенщицей, которая начала критиковать наброски.

После дождя стало прохладнее. Валентин набросил на плечи Дианы куртку и обнял за талию. Он не участвовал в разговоре, так как уже знал все это, а разглядывал, как матрос-ирокез разделывает около костра кусок телятины змеевидным длинным ножом с двойным изгибом, больше похожим на ятаган, чем на кухонный нож. Когда парень надавливал на рукоятку, чтобы отделить очередное ребро от позвоночника, то на его руке проступали все мышцы и сухожилия, а в движении ощущалось что-то дикое и цепкое.

– Ты заметил, какие у него руки – жилистые-жилистые… – неожиданно почувствовал он шепот Дианы у своего уха.

– Угу, – кивнул он и хотел добавить про тонкие пальцы, испачканные остатками крови, но Диана уже отвернулась, опять увлеченная общим разговором.

Валентин встал, подошел к парню, попросил дать ему нож и стал помогать нарезать мясо, пока тот замачивал его в соусе и раскладывал на решетку над углями. Вместе с ним подошла к костру и бывшая манекенщица, которая, взяв парня за руку, попросила налить ей еще грога. Ее немного покачивало.

Хребет теленка был очень твердым, и Валентину приходилось сильно нажимать на нож сразу двумя руками – одной держать рукоятку, а другой давить на лезвие посередине. Зачем на яхте держать такой неудобный нож? – думал он, опасаясь, что рука может соскользнуть вперед и пораниться о загнутое вверх острие.

Наконец все было готово. Мясо на углях зашипело. Над озером поплыли ручейки дыма, пахнущие ароматными специями и сосновой смолой.

Валентин вернулся к столу.

– Понимаешь, Леонид, – услышал он взволнованный голос Дианы, – выступление на подиуме задумано очень красочно и красиво. Стройные модели в длинных платьях эпохи Наполеона. Высокие солдаты в сапогах, обнаженные по пояс. Шляпки, сабли, кивера – все блестящее, яркое и одновременно – такое скучное. Нет жизненной энергии…

– Может быть, добавить крови? – усмехнулся Валентин. – Например, что-нибудь зарезать или отрезать?..

– Точно, – с восторженным придыханием посмотрела на него Диана. – Точно! Платья надо будет в конце выступления коротко отрезать. Откромсать! Прямо на сцене. Валентин, ты чудо!

Она вскочила и так резко обняла его, что они вместе упали на землю. Ее губы со смехом впились в его. Во рту почувствовался вкус грога – чай, коньяк и лимон.

– Представляете, длинные шлейфы юбок берут сильные руки солдат и, резко отрезая саблями, делают их короткими. Потом срывают шляпки, разрывают кофточки. Долой старое – да здравствует новое! Нью-ампир! Революция секси! – Диана вскочила и, схватив карандаш и бумагу, тут же начала придумывать изменения в сценарии выступления, громко комментируя свои мысли вслух.

Она так вошла в образ, что, включив музыку, попыталась изобразить, как это будет выглядеть. Попросила блондинку-манекенщицу обернуться длинным полотенцем, а матроса-ирокеза взять нож вместо сабли и изобразить солдата Французской революции. Получилось довольно вызывающе, особенно когда бывшая манекенщица очень натурально упала в объятия парня.

Раздались аплодисменты.

Глаза Дианы победоносно блестели. Она выглядела амазонкой-победительницей, держа в руке кривой нож-ятаган и поправляя волосы, в которых отражалось пламя костра. Компания оживилась. Всем сразу захотелось еще выпить. Изи произнес восторженный тост и попросил опять передать поклон маме. Леонид галантно поцеловал ее руку. София промолвила, что хочет обязательно купить что-нибудь после подиума. Только Альберт, как заметил Валентин, что-то буркнул и бросил недовольный взгляд на жену.

Матрос принес с углей огромное блюдо с еще шипящим мясом и поставил на середину стола. Изи открыл несколько бутылок вина. Все с аппетитом начали есть.

Диана резвилась как девчонка. Что-то радостно болтала, хохотала и даже грубо шутила. Ее волосы растрепались, а губы, казалось, налились и пылали.

«Ведет себя как неразумный подросток, – нахмурился Валентин, одновременно восхищаясь ее способностью так искренне отдаваться маленьким и глупым радостям жизни. – Наверное, природа специально наделила женщин такими качествами, что бы он и могли не думать о боли, которая им уготована, – философствовал он про себя. – Иначе, если женщины вдруг станут разумными и перестанут, влюбляясь, терять голову и отдаваться первому встречному, то род человеческий прекратится. Слишком умные и рассудительные явно обречены на вымирание!» Эта мысль так развеселила его, что он неожиданно громко рассмеялся.