Такси доставило ее до парикмахерской. Она решила перед возвращением домой привести волосы, а заодно и мысли, в порядок. Парень на прощание неумело поцеловал ей руку, смущенно извинился и протянул визитку. Вдруг потребуется «особая» поездка? Натали улыбнулась ему в ответ: «Возможно» – и они расстались. Без сожаления, без обид, без обязательств. Почему вся жизнь не устроена так же легкомысленно?

Мастера-модельера с артистическими манерами, который делал ей стрижку в прошлый раз, в парикмахерской не оказалось. Ей никто не рассказал, где он, а она постеснялась спросить. Нет так нет. Может, у человека какие-то проблемы? От прически пришлось отказаться. Не хотелось отдаваться новым рукам.

Через час Натали сидела дома перед компьютером.

Ахмеда еще не было. Она проверила электронную почту и обнаружила, что выполненный заказ был оплачен, и пришло даже два новых. Было приятно, что твоя работа кому-то нужна и щедро оплачивается. Натали прошла в спальню, включила музыку и под задорный мотив с бубнами и старинными инструментами весело покрутилась перед зеркалом.

In the shadow of the moon

She danced in the starlight

Whispering a haunting tune

To the night…

Она вспомнила таксиста, тихо рассмеялась и, захватив бутылку сладкого виски-крем, вышла на балкон. Сделала пару глотков прямо из горлышка, достала «Капитан Морган», закурила и, растянувшись на солнышке, весело помурлыкала. Как хорошо! Все равно чему быть, того не миновать. «Shadow of the Moon… Shadow of the Moon…» – выводила растянуто «Девушка-ночь». Голубое прозрачное небо было похоже на перевернутое море, по которому скользило единственное белое облако-парусник.

Когда поздно вечером вернулся Ахмед, она резала на кухне колбасу. После выпитого сладкого ликера очень захотелось мяса.

– Где ты была? – он медленно надвигался на нее. Все такой же красивый, в брюках с безупречной стрелкой и цепью на шее.

– Ты же знаешь. Ездила к дочери, – коротко ответила Натали, не поднимая головы. Рука сжала рукоятку ножа.

– Почему без меня?

– Извини. Так получилось. Мне не хотелось с тобой видеться.

Он приближался. Она продолжала резать.

– У дочери все в порядке. Врачи разрешили навещать ее каждый день. Она передавала привет и ждет тебя в субботу.

Ахмед подошел совсем близко.

«Сейчас опять ударит, – Натали отложила нож и подняла глаза на мужа. Его взгляд был холодным и беспощадным. – Если он это сделает, то я ночью возьму кинжал и перережу ему горло».

Ахмед не ударил. Может быть, он прочитал ее мысли. Или, может, у него проснулась совесть, но он процедил сквозь зубы:

– Хорошо. Я съезжу один… – повернулся и, тихо выругавшись, ушел к себе в кабинет.

Натали облегченно вздохнула и, взяв трясущейся рукой тарелку с колбасой, направилась на балкон, где ее ждала недопитая бутылка виски-крем. А еще оказалось, что ее ждала там очаровательная мохнатая ночная бабочка, которая испуганно хлопала крыльями, прилипнув лапками к разлитому на подносе ликеру.

Вот было бы здорово сейчас вспорхнуть крыльями и, как эта бабочка, улететь к разноцветным фонарям спящего города! Кружиться вокруг них вместе с быстрокрылой толпой таких же беззаботных ночных красавиц! Натали осторожно помогла бабочке освободить лапки, и та улетела, помахав на прощанье золотистыми крылышками.

А ведь среди бабочек бывают не только самки, но и самцы? – улыбнулась Натали и сделала большой глоток сладкого виски-крем. Это окончательно уняло дрожь в руках.

Завтра надо будет обязательно устроить шопинг и купить новый халат. С большими разноцветными бабочками.

Но поход по магазинам не получился.

Утром она обнаружила записку от мужа, что он извиняется за то, что произошло, и что они сегодня вечерним рейсом улетают отдыхать в Испанию. Она срочно должна собрать вещи и ждать его.

Ну, что ж, решила Натали, тоже приятно. Пока он будет делать там свои дела, как это обычно бывает, она вовсю насладится морем и солнцем. Нужно только не забыть по дороге в аэропорт остановиться у торгового центра, чтобы купить себе новую модель очков от солнца – «Кристиан Диор», которая ей так приглянулась на прошлой неделе.

* * *

Его руки обхватили ее талию. Порывисто и резко. Она выпрямилась и, прогнувшись, как дикая кошка, сделала поворот и ускользнула, смеясь. Он снова сделал выпад, чтобы поймать ее, но она, взмахнув черными кружевами юбки и вскинув руки полукругом вверх, опять отпрянула от него. Сверкнули браслеты, и Кармен, подхваченная музыкой, закружилась на сцене. Свободная и непокорная. Прекрасная и бессердечная. Порочная и желанная.

Диана была в восторге. Они смотрели оперу «Кармен». Танцы, музыка, костюмы. Ее глаза сияли. Казалась, что она сама там, на сцене, испытывает великую страсть, боль и ненависть.

Перед окончанием третьего акта Валентин заметил, как пикнул ее телефон. Пришло сообщение. Она прочитала его и быстро спрятала телефон в сумку.

– Ерунда, – шепнула она и снова погрузилась в оперу. Когда начался антракт, Диана попросила заказать кальвадос и подождать ее в баре, а сама ушла в туалет.

Он так и сделал, но, видя, что она задерживается, забеспокоился и пошел поискать ее по театру.

Они стояли в дальнем крыле у окна, о чем-то разговаривая. Диана и Майкл. Майкл держал ее за руки.

Его они не видели. Ему показалось, что еще мгновение, и они начнут целоваться. Он развернулся и, прикусив губу, незаметно вернулся в бар. Сел за столик и уставился в люстру.

За что? Был такой чудный вечер.

Диана появилась через минуту, выпила кальвадос и потащила его в зал.

– Пошли скорее, сейчас начнется.

Он послушно встал и молча двинулся за ней. Ему вдруг захотелось, чтобы все закончилось. Вообще все. Казалось, что ноги сейчас откажут и он упадет. Но он шел, стараясь не смотреть на Диану. Боялся, что не сдержится. Легче стало, лишь когда выключили свет и вспыхнули огни рампы.

Опера закончилась нетрадиционно. В трагической развязке Кармен и ее кавалер начинают танцевать танго. Мелькает красная юбка, стучат кастаньеты, развеваются черные длинные волосы, стучат каблучки – и вдруг все замолкает. Нож вонзается в грудь цыганки прямо во время танца, и она падает.

Валентина это потрясло. Было бы здорово умереть вот так, в танце, свободным и непокоренным. Пронзенным красивой женщиной в порыве безумной ревности и страсти.

Жаль, что нельзя было рассмотреть нож, которым была убита Кармен, устало размышлял про себя Валентин, когда они ехали обратно домой. Диана молчала, теребя серьгу с рубином на ухе, потом предложила пойти в ресторан. Но он хмуро отказался, сославшись на боль в глазах.

– Валентин, что произошло? – наконец не выдержало женское сердце.

– Ничего. Я просто плохо себя чувствую.

– Нет. Почему ты решил испортить вечер? Мне было так хорошо.

– А почему ты не сказала, что Майкл тоже будет в зале?

– Так вот в чем дело.

Она резко повернулась к нему.

– Ты следил. Я так не хотела, чтобы ты видел Майкла, и даже специально просила его к нам не подходить, а ты все-таки нашел нас. Все понятно.

Валентину стало стыдно.

– Прости, это вышло случайно. Я забеспокоился, что тебя долго нет…

– Не хотела, чтобы ты ревновал, а ты сам все испортил.

Она отвернулась к окну и больше не произнесла ни слова, несмотря на его несвязные оправдания.

– Почему люди, когда влюбляются, то сначала принимают второго как личность, а потом начинают переделывать под себя? – неожиданно сказала Диана вслух, когда они подъехали к дому.

– Не знаю, – других слов у Валентина не было.

– Почему так глупо устроен человек, что не может никогда удовлетвориться тем, что имеет?

Голос Дианы затвердел и зазвенел.

– Ты хочешь все знать про Майкла? Хорошо. Знай.

Валентин почувствовал себя безоружным воином, на которого направлен меч амазонки. Убегать или прятаться было поздно.

– Я тебе говорила, что мы просто друзья. И это правда. Но Майкл когда-то давно был моим любовником. Даже не любовником, а… – Она замолчала, подбирая слова, – маленькой благодарностью душой и телом. Однажды мне было очень, очень плохо. Еще до тебя. И он меня тогда поддержал. Как мужчина, как друг. Это очень важно для женщины. Ты это понимаешь?

Она говорила тихо и твердо.

– Понимаю, – почти простонал Валентин.

– Ничего ты не понимаешь. Ты только бесишься и ревнуешь. Сейчас между мной и Майклом ничего нет. Ничего. Только остатки старой дружбы и чисто деловые отношения.

Она открыла дверцу машины и вышла.

– Но, возможно, он и сейчас меня любит или, по крайней мере, хочет как женщину.

Дверца громко и резко захлопнулась. Так резко, что Валентину показалось, что у него на сердце осталась кровоточащая рана, как от удара мечом.

Зачем она сказала про Майкла? Зачем? Теперь больно.

Мир держится на вранье. Потому что по своей сути он грубый и бессердечный. Некрасивый и развратный. Только ложь – эта благочестивая иллюзия – удерживает мир в равновесии. Только она заставляет нас верить в призрачное счастье и добро. Честность, искренность – кому она нужна? Кто станет счастливее, если ему скажут, что он неуклюжий глупец? Вот ты узнал правду про ее прошлое. Это тебе помогло? Ты стал больше любить ее? Нет. Ты стал больше доверять ей? Нет. Тогда зачем? Зачем знать, что творится на обратной стороне Луны?

Валентин завел двигатель и резко нажал на педаль газа.

Пес смотрел на него блестящими круглыми глазами, иногда отводя их в сторону, как будто извиняясь. Валентин купил специально для него в супермаркете нарезку из свежего бекона, а тот даже не притронулся к подарку.

– Да пошел ты, неблагодарный, – заорал Валентин на пса и швырнул в него пакетом. – Для него специально старались, а он не ест.

Лохматый отбежал и снова сел. Валентин разозлился.

– Ну-ка, быстро ешь. Сволочь лохматая.

Он поднял пакет и двинулся на собаку. Пес поджал рыжий хвост и стал медленно пятиться назад, непонимающе глядя на человека и хлопая глазами.

– Жри, тебе говорят.

Валентин продолжал наступать на пса, а тот пятился и пятился, пока неожиданно не наткнулся на строительный хлам, лежавший на обочине. От неожиданности он резко дернулся вбок, задел доски и одна из них упала на него. Лохматый взвизгнул и скрылся в кустах.

Бросив ему вдогонку пакет, Валентин вернулся на заправку. Ему стало так жалко самого себя, что он сел и заплакал. Даже не заплакал, а тихо завыл.

Вокруг застыла неподвижная июльская ночь. Такая душная, что воздух казался липким и потным.

Почему все так мерзко? Ведь он уверен, что Диана любит его. И даже если у нее еще кто-то есть или был, имеет ли это значение для их отношений? Он же тоже не безгрешен, но это не мешает ему любить ее еще больше.

В кармане пикнул телефон. Пришло сообщение. Валентин достал платок и осторожно протер глаза. «Прости. Я не хотела сделать тебе больно. Ты мой самый любимый мужчина, но не лишай меня воздуха. Не дави на меня. Это трудно, но постарайся это понять. Научись любить меня такую, какая я есть. Не переделывай меня. Иначе я буду несчастлива. Приезжай скорее, пожалуйста, мне плохо без тебя. Я жду…»

Он несколько раз перечитал «я жду…» и, почувствовав, как теплая волна омывает его изнутри, даже закрыл глаза, боясь потерять это ощущение. Что может быть лучше? Тебя ждет женщина!

Он встал и увидел рядом Лохматого. Тот сидел и виновато вилял пушистым хвостом, поднимая пыль с асфальта.

Валентин подошел и потрепал его по голове.

– Извини, приятель. Надо ехать. Меня ждут. Прости, что нагрубил. Всем иногда бывает хреново.

Пес понимающе опустил голову и захромал за человеком.

Когда машина выруливала на шоссе, то в зеркало заднего вида было видно, как пес подождал чего-то немного и, прихрамывая, стал спускаться по насыпи в сторону чернеющих деревьев.

Все-таки утро, после хорошего секса и здорового сна, светится как-то особенно. Переливается, что ли.

Валентин лежал в постели и слушал, как Диана громыхает дверками шкафов, выдвигает ящики и разбрасывает коробки. Готовится к завтрашнему полету. Она даже отпросилась с работы до обеда, чтобы произвести ревизию вещей и в случае надобности вечером заехать за необходимыми покупками. «Как девчонка, – улыбнулся он и тут же нахмурился, вспомнив вчерашнее известие о Майкле. – Ну ладно. Это пройдет. Надо пару дней потерпеть, и память спрячет это в дальний ящик. Зато как вчера ночью было хорошо…» Валентин опять улыбнулся и решил, что тоже надо бы просмотреть вещи.

Сделав приготовления и написав Валентину список необходимых покупок, Диана уехала.

День выдался солнечный, но прохладный ветер гнал с северо-запада россыпи облаков и заставлял ежиться. В парке распустились кусты роз. Сквозь ограду были видны их роскошные разноцветные прически. Огненно-красные, темно-бордовые, нежно-белые и ярко-желтые. Вокруг них, что-то подрезая, подвязывая и подстригая, как парикмахер-модельер, заботливо суетился садовник.

Надо будет обязательно подарить сегодня Диане цветы, решил Валентин и прибавил шаг. Завтра они будут далеко, в Испании. И она будет принадлежать только ему. Море, солнце и ее загорелая кожа. Можно будет даже заняться любовью где-нибудь в укромном месте на природе. Среди кустов диких роз и акаций.